Сосед

Я возвращаюсь домой очень поздно. Проезжаю свою деревню, все спят. Только окна дома у моего дальнего соседа светятся, и он сидит на пороге. Со времен пандемии это означает, что ему нужна помощь. Кроме нас с мужем, к нему никто не придёт. Дети у него в Париже, а мы самые – ближайшие соседи.
После смерти его отца он унаследовал дом, в котором родился. Отец не сделал нотариальные бумаги и получилось, что собственный дом превратился в доход, и приличный доход. Чтобы не остаться на улице, пришлось взять большой кредит за уплату налога на наследство. И его лишили без того не большой пенсии: оказалось, что и стаж трудовой у него оформлен неправильно, и с учётом "дохода" социальная пенсия ему не положена, а рабочую он вовремя не оформил. Пособие по старости 200 евро не покрывает ничего - 1000 евро в год у него налог на недвижимость, разбитый к оплате помесячно, 110 евро в квартал оплата воды, электричество он практически не тратит, у него даже нет холодильник, потому что это дорого и не нужно.
Он питается с огорода, но, если бы не помощь соседей, и мэрии, которая ему привозит обеды, он бы умер с голоду. Дети помогают ему, как могут. Оплачивают ремонты старого дома, кредиты, в том числе на ремонты крыши, сами оплачивают телефон.
Я сто раз уже ему говорила не дурить, продать дом, купить что-то маленькое и жить на разницу.
И в этот раз я тоже пришла и тоже начала разговор с этого:
– Зачем содержать какой большой дом, у вас же сил нет даже ходить по нему.
– Пойдём, - позвал он меня.
Я зашла в дом, мы вышли в сад, прошли поле, а там – еле заметная разрушенная постройка.
– Помоги открыть.
Темно, у меня в руке телефон в режиме фонарика, а одной рукой открывать не получается. Вместе мы открываем дверь.
Маленькая узкая лестница, я еле протискиваюсь, голову приходится пригибать и я оказываюсь комнате, метров пятнадцати по площади.
Красивые полки с винами, покрытые изрядным слоем пыли, вареньями, овощами. Но, приглядевшись в темноте, я замечаю две откидные кровати от стен, столик, раскладные стулья, раскладушку.
– Мой отец помогал деду это все обустроить. Тут жила всю войну семья нашего аптекаря из Эскалькянса .
– Я не знала, что вы укрывали евреев в годы войны.
– Мы тут практически все укрывали. Я не могу продать этот дом. Если продавать дом, то продавать и это все...
– Я понимаю, это для вас память.
– Причём тут память, а если придётся укрывать тебя с детьми?
– Так и к вам придут нас искать.
– Ко мне не посмеют. А придя, все равно вас не найдут. Гестапо не нашло, а французам и подавно не найти.
– Но мы же не сможем столетия тут прятаться... – начала я дискуссию длительности украинско-русского конфликта, но сосед меня перебил смехом.
– Александра, моя дорогая! Через год французы из Украины сделают Французскую Полинезию, и украинцы сами позовут вас их спасать.

;