Забытое имя Константин Михнюк

(К 100-летию первого фотокорреспондента газеты «Коммуна»)
(биографический очерк)

После его смерти, а затем и смерти его жены, от него почти ничего не осталось для потомков. Дом, где он жил последние годы, был продан, фотоаппаратуру взял себе в коллекцию кто-то посторонний, дневниковые записи предала огню родня.
«...а все рисовали обнажённого натурщика. В этот вечер позировал Костя Михнюк, двадцатилетний, розовый, голубоглазый Аполлон, в зелёной с жёлтым кантом фуражке реального училища. Впоследствии он войдёт в историю воронежской печати двадцатых годов как первый фоторепортёр, как автор знаменитого портрета И.В.Мичурина – в шляпе, с папиросой в мундштучке, чуть прищурившийся от солнца, – портрета, обошедшего все журналы, газеты и школьные учебники. В девятнадцатом же Костя играл на скрипке, писал чувствительные, под Вертинского, стихи и всерьёз собирался сделаться художником», – такие строки есть у Владимира Александровича Кораблинова, друга Михнюка, в повести «Азорские острова».
Газета «Воронежская Коммуна», переименованная с 1928 года в «Коммуну», не оставила на своих страницах фамилии этого человека. Тогда попросту под фотоснимком не указывалось имя автора.
Ни строчки нет об этом человеке и у Г.В.Антюхина в «Очерках истории партийно-советской печати воронежской области 1917-1945 гг.», изданных в 1976 году.
Не смог я найти в Воронеже какой-либо фотографии с изображением этого человека.
И кто знает, не напиши В.Кораблинов о К.Михнюке в одной из своих повестей, смогли мы когда-нибудь вспомнить о фотографе после его смерти.
Константин Васильевич Михнюк родился в феврале 1899 года в Воронеже. Дом, в котором он проживал (по словам родственников), располагался где-то поблизости современного дома-музея Л.Дурова. Отец его работал ветеринарным врачом, умер очень рано (до революции на одном из домов в районе современных улиц Каляева и Ольминского существовала вывеска «Ветеринарный врач такой-то»). Мать его была классной дамой в гимназии, пережила мужа ненадолго: в 20-е годы Костя остался сиротой.
Он окончил реальное училище и продолжил своё образование в художественном техникуме, находившемся в начале 20-х годов вблизи Каменного моста (сейчас улица К.Маркса).
С 1922 года он работает в редакции художником, рисует, вырезает клише на линолеуме. С появлением цинкографии становится и фоторепортёром.
На обложках многих сборников, журналов и альманахов той поры красовались рисунки Михнюка. Читаем у Кораблинова: «Бесшабашные, кошмарные, как бред, обложки к «Осьминогу» (известный в то время роман «Чёрный осьминог» – В.Б.) резал на линолеуме всё тот же Костя Михнюк...»
Учась в художественном техникуме, он знакомится с Валентиной Васильевной Эннатской, и в 1924 году они женятся. В конце 20-х большая семья Эннатских из голодного Воронежа переезжает жить в Москву. Валентина поступает в столице в текстильный институт по рисунку тканей. Приблизительно в 1931 году уезжает из родного города, расставаясь с «Коммуной», и Константин Михнюк.
С этого же времени он работает в Москве фотокорреспондентом «Крестьянской газеты». Вероятнее всего, что его снимки печатались и в таких газетах (приложениях к «КГ»), как «Крестьянская газета для начинающих читать», «За революционную законность», «Оборона и физкультура», «Всесоюзная сельскохозяйственная выставка» и др.
В 1936 году он оформляет первую в стране сельскохозяйственную выставку на ВДНХ. Для этого ему приходится много ездить и не только по центральной части России, но и бывать на Севере, в Коми АССР.
Всё время в столице, вплоть до конца 30-х, Михнюки ждали отдельной кооперативной квартиры и местной прописки. Многие Эннатские добились такой цели, но Михнюкам не повезло. В последний момент им вернули уплаченные деньги, а квартира досталась другим. Поэтому, когда в 1939 году «Крестьянскую газету» закрыли, семья Михнюков переезжает в Щёлково по назначению Валентины Васильевны. Там она работает на текстильной фабрике мастером, потом оператором ФЗУ, а в войну, когда директор фабрики, при подходе фашистов к Москве, сбежал, она заняла его место.
В 1942 году Константина Васильевича призвали на фронт. Работал фотокором в прифронтовых газетах. Награждён медалями «За доблестный труд в ВОВ», «За победу над Германией».
Жена его во время войны, после оперирования рака груди, получает инвалидность, и во второй половине 40-х годов они переезжают на станцию Загорянская, где Валентина Васильевна много лет председательствовала в уличном комитете. Константин Васильевич до пенсии работал в Щёлковском фотоателье, а остаток жизни провёл фотографом на общественных началах при Загорянском поселковом Совете.
Несколько раз он приезжал в наш город. Встречался здесь со своими друзьями-писателями: Владимиром Александровичем Кораблиновым и Ольгой Капитоновной Кретовой, ныне уже покойными. Они интересно проводили время, но иногда и грустили по безвозвратно отшумевшей молодости. Кстати, фотопортреты воронежской писательницы, помещённые в её книгах, в большинстве своём являются продуктом труда и творчества Константина Михнюка.
К.В.Михнюк умер 25 августа 1979 года. Он кремирован в одном из московских крематориев.
Через два года умерла и Валентина Васильевна. Её захоронили рядом с мужем. Детей у них не было.
Вот и вся биография. Чтобы восстановить её, мне пришлось ездить в Москву, встречаться с сёстрами Валентины Васильевны Маргаритой и Анной, их племянницей. От них я услышал уже подзабытые расплывчатые сведения, они дали мне некоторые фотографии из своих семейных альбомов. В Воронеже со сбором материала мне помогли писатели О.К.Кретова, О.Г.Ласунский, фотокорреспондент «Коммуны» М.П.Вязовой.
Был я и на станции Загорянской. Зашёл в поселковый Совет, да он оказался закрытым. Нашёл я дом номер двадцать шесть по улице Нахимова, где жили Михнюки. Со стороны улицы там уже кирпичная пристройка, за калитку меня не пустили и дом сфотографировать не разрешили: там живёт член ЦК ВЛКСМ (теперь бывший). Говорил с соседями: немногие помнят моего героя. А те, кто помнят, говорили: «Бирюк был. Подрабатывал фотографией, халтурил, калымил, значит».
И никто из них не знал, что сосед их был журналистом и для своего времени немало сделал. А мы-то, земляки его, должны знать о нём?
Кто-то скажет, мол, обычный был человек, не великий, много всяких было, что ж их всех, помнить нужно? Да и упомнишь разве... Так-то оно так. Против таких слов ничего не скажешь. Только иногда идёшь по городу, а из земли надгробная плита торчит: «Купец такой-то...» Тоже, вроде, ничтожный человек жил...
Живым – живое. Вот и живут многие не оглядываясь назад. Больше о себе заботятся. И не задумываются о том, что нас впереди ожидает. А если и задумываются, то назад всё равно стараются не оглядываться...
За место в крематории нужно ежегодно платить деньги. Пока родственники живы, они платят.

1989