Дежурные свидетели

 Шёл спокойный 1958 год. В моде была песня:
...На побывку едет
Молодой моряк,
Грудь его в медалях,
Ленты в якорях...
 В село приехал 21-летний матрос Иван, отслуживший в морфлоте. Только приехал, достал где-то старые доски, сделал во дворе туалет. Раньше у матери туалет был из веток и камыша. Потом достал где-то старых НЭПмановских кирпичей, пристроил к дому кладовку. Покрыл кладовку камышом, больше ничего в селе не было. В этой кладовке он и ночевал, придя поздно вечером домой из клуба, чтобы не будить свою мать. Ведь матери надо было вставать в 5 часов утра, выгонять в стадо свою корову. Устроился работать в колхоз. А вечером шёл в клуб. Там вокруг него крутились девчата. А ребята слушали его морские рассказы. Поздним вечером провожал девчат из клуба домой. По пути девчонки пели песни:
...Каждой руку жмёт он
И глядит в глаза.
А одна смеётся,
Целовать нельзя...
 Однажды летним вечером, после сильного дождя невозможно было пройти по дороге, чернозём весь расплылся. Иван провожал девчат, шли по травке возле домов. Девчонки старались не запачкать свою летнюю обувь - "танкетки". У ребят были летние "полуботиночки".
 Девчата пели:
...Здравствуй!
Все сказали хором,
Черноморский наш герой...
 Возле многих домов прошли, ничего, а шли мимо дома парторга, тот выскочил:
 - Вы чё разорались!? Детей разбудите! -
 - Мишк, не ори. Мы уже прошли,- ответил Иван.
 - Я тебе не Мишка! -
 - Ну ты же мне троюродный брат, - ответил Иван. И ватага прошла дальше.
 На следующий день в клубе было открытое партсобрание. Обсуждали материалы двадцатого съезда. Парторг возмущался:
- Какой дурак Хрущёв, обо.рал Сталина! Сталин вон какую войну выиграл! -
- Слово "выиграл" тут не подходит, при таких наших потерях. Из односельчан вернулись единицы, - робко возразил ему один беспартийный слушатель. Спор затянулся, парторг объяснял "текущий момент".
 "Текущий момент" так растёкся, что в клуб пришла молодёжь, а парторг никак не заканчивал, хотя многие партийцы втихаря за спинами молодёжи улизнули домой. Электричества в селе пока не было, провели только в сентябре 1961 года. Но был какой-то "движок", и в клубе крутили фильмы.
 Девчата и ребята расселись вокруг Ивана, смеялись, мешали партсобранию.
 - Вы о чём там шумите!? - строго спросил парторг.
 - Мишк, а все партейцы разбежались, хочешь послушать анекдот? - сказал Иван. Парторг молчал, а Иван начал свой анекдот:
 - Идёт партсобрание в колхозе. Предколхоза говорит: " Вот Нина, наша передовая доярка. Вот Лёша, наш передовой тракторист. А вот Боря, был дурак-дураком, а теперь  - парторг!" -
 Все слушатели "грохнули"... Смеялись долго. А парторг злился.
 На следующий день парторг пришёл в правление колхоза. Велел призвать председателя сельсовета. Когда собрались все трое, то атмосфера внутри кабинета предколхоза была такой, что это собрались маркс, энгельс и ленин решать судьбу всего мира.
  - Надо Ваньку посадить за антисоветчину, - сказал парторг.
 Предколхоза и предсельсовета молчали. Получается, что Хрущёва можно обзывать дураком, а местного парторга нельзя. Они уже заранее знали про вчерашний анекдот.
 - Давай лучше против попа подпишемся, во всём районе закрыли церкви, а у нас нет. А то ведь поп что придумал, научил бабок говорить всем, что немцы не дошли семь километров до села, потому, что они тут хорошо молились. Это ведь мы, коммунисты, первыми поднимались в атаку, -  сказал предсельсовета.
 - Да, я вот тоже... танкистом был... в сорок пятом 8 мая брал Берлин, а 9 мая брал Прагу... Но с попом потом разберёмся, никуда он не денется, потому что мы всю родню попа сослали куда надо. Бежать ему от нас некуда. К тому же Хрущёв, хоть и дурак, но молодец, продолжает арестовывать попов и взрывать церкви. А Ваньку надо тут брать за шкирку. У него родные братья и сёстры все в разных городах, уедет к ним, мы его не достанем, - строго сказал парторг, - надо с Ванькой срочно решить вопрос.

 Предколхоза недоверчиво покосился на брюхо парторга, тоже мне... танкист...как он в танк-то залезал? Но ничего не сказал.
 Потом деловито посоветовались, как лучше написать, и по привычке дали свидетельские показания против Ивана, хотя и боялись, ведь Иван с парторгом троюродные братья.  После своего решения ещё минут сорок балагурили меж собой.
 Рядом с правлением колхоза стояла машина. Толпа людей человек тридцать ждали, кто из шофёров поедет в город. Во время поездок в город люди одевали свою парадную одежду. 
 Бывало залезут все на кузов, а шофёр выйдет из правления:
 - Я никуда не еду. -
Все слезают с кузова, ждут другую машину.
 Но на этот раз люди дождались! Как только толстый парторг со своей толстой папкой захлопнул за собой дверцу кабинки, на кузов полезли люди. Люди стояли два часа возле правления, не знали, какая машина пойдёт в город, перед ними никто не отчитывался. Самые ловкие продвинулись в кузове ближе к кабинке, а те, кто долго карабкался довольствовались "местами" сзади. В кузове не было никаких деревянных сидений. Иногда было немножко соломки на "полу". Но много соломы не разрешал председатель, коровам не хватало. Машина тряслась на колдобинах, никакого асфальта не было, люди сзади  от кабины подпрыгивали. Весело шумели:
 - Держись за воздух! Упадёшь на землю! -
 Кабинки в те времена были очень узкими, и парторг всё заполонил одним собою. Он сидел и ехидно улыбался, шофёр по привычке вёз его в "райком". Здание "райкома" это бывшее здание дворянского уездного собрания. Даже некоторые молодые партийцы занимали там со своими семьями комнаты, пока для них не подыскивали достойные их положению квартиры.
 
 Когда Ивана посадили в тюрьму, Маша его мать, одела своё самое лучшее платье, и  пришла ругаться к другой Маше, матери парторга. Мать парторга давно получала приличную пенсию в отличие ото всех сельских пожилых жительниц, но в селе этого никто не знал. Мать Ивана - Маша, и мать парторга тоже Маша были двоюродными сёстрами. Мать Ивана так отчехвостила свою двоюродную сестру, что та потребовала от сына "освободить Ваньку". С большим трудом парторг добился, что через год Ивана освободили.
 
 Иван больше никогда не приезжал в село.

 Фото из интернета.