Трубка

Т р у б к а  Н. Ивлев

  Рассказ

Сегодня опять Ниже – Имеретинскую бухту ласкает полуденный бриз, и августовское солнце уже не изнуряет нас жаром, как это бывает в безветренный день. Морская вода в конце августа какая то особенная - ласковая, тёплая, как  парное молоко и своими бархатными всплесками ублажает купальщиков. Тем не менее большинство отдыхающих на пляже находится все же на берегу, а не в воде.            
А вот меня с тринадцатилетней дочуркой Анютой не удержать на берегу. Мы с нею большую часть времени пребывания на пляже находимся в воде. Хотя и разнимся мы в возрасте, нам одинаково интересно, находясь в воде, знакомиться со всем, что окружает нас и на воде, и под водой. То обследуем дно у пирса, спустившись к нему по якорной цепи пришвартованного к пирсу сейнера, - хватаясь за звенья руками, поочередно перебираем их, как бы «шагая» руками по «ступеням» вниз к якорю. Вообще то, странно - зачем бросать здесь якорь, если швартовые судна наброшены на кнехты, и надежно держат судно на плаву?  Но я не моряк, - спорить не буду.
Плавая под водой, мы любуемся днищем и килем сейнера, не решаясь подплывать к нему близко. То собираем мидии под водой, прилипшие к поржавевшим сваям. Мидий здесь много, хотя и «охотников» на них не мало. А вот рапаны здесь на дне встречаются  редко из- за рьяной  «охоты» пожилого местного ныряльщика дяди Васи, заготовляющего рапаны для поделки сувениров. С глубиной бухты дядя Вася «на - ты». Вооруженный маской и целлофановым мешком он под водой держится фантастически долго. Равняться с ним безнадежное дело – чувствуется его натренированность.
Экипированные ластами, маской и трубкой мы любили «побродить» по дну недалеко от берега, где в каменных массивах среди водорослей и мха встречается всякая живность - стайки рыбешек, крабики, те же мидии и мальки. Для своего возраста Анюта плавает прекрасно. Я научил ее держаться на воде и плавать очень рано - в полтора годика. Это был результат моей заветной цели, так как сам  в прошлом не рез тонул в воде, но каким то чудом оставался жив.
Плавая  у пирса или меж подводных каменных глыб, мы находились «под присмотром»  нашей беспокойной мамы Зины. К сожалению, ей категорически противопоказано солнце, и она все время находится  в тени импровизированного мною  балагана, читая роман-газету. Изредка она не надолго выходит из тени, чтобы окунуться в воде, но с нами не развлекается. А ведь она прекрасно плавала и мы с нею заплывали в открытое море на Каспии. А теперь, вот уже с дочкой мы порою заплываем далеко от берега, где скрывается особенная благодать: - тишина, простор и особое чувство собственного достоинства - ты владыка этих просторов.
Очередной наш заплыв в открытое море был, как обычно, с просьбой нашей мамы не теряться из виду: «Я же переживаю за вас и нервничаю» - говорит она. Как всегда, пообещав не теряться из виду, и как всегда непослушные, мы с Анютой, увлеченные легким бризом и частым нырянием под воду, заплыли в этот раз дальше, чем обычно, раза в три. Желтая полоса берега сузилась до непривычно узкой ленты. Маму, конечно же, мы давно потеряли из виду. Здесь, в открытом море, подводный мир выглядит иначе, чем у берега. Из-за толщи воды дна с поверхности не видно. Оно «проявляется» при нырянии в толщу воды только через  три с лишним метра. Обзор дна здесь гораздо шире, но песчаное дно пусто. Я бы сказал, скучное дно, и наблюдать его не интересно. Попробовал достать дно, но желание пропало сразу же после первой попытки, так как оптический эффект под водой обманывает глаз в привычном измерении дистанций. Кажется, вот оно дно через три- четыре гребка, а уже шесть гребков, а дно не достал, и за отсутствием воздуха в легких я спешу к верху. 
Всплыв на поверхность, я сказал дочке:- Дно здесь очень глубоко и его не достать. Да и незачем. Оно здесь не интересное. Песок сплошной и больше ничего
- Папа, а я ныряла за тобой, но дно не увидела – ответила она мне - Может быть потому, что я ныряла без трубки?
- Трубка здесь не нужна и ты не зря оставила её на берегу – объяснил я ей - но чтобы увидеть дно, надо преодолеть большую толщу воды. Вот только глубже нырять опасно и бессмысленно. К тому же, нельзя забывать, что на всплытие тоже надо не мало времени.
Но она не унималась и, все же, выпросила у меня трубку. Нырнув уже с трубкой, Анна  дольше обычного пробыла под водой. Вынырнула же она в стороне от меня в метрах  восьми. Она, отдышавшись. восторженно говорила о том, как преодолевала толщу воды, и как открылось ей дно здесь, в открытом море.- Это было здорово! – сказала Аня.
Трубка, небрежно заправленная в маску, мешала Анюте и она, выдернув ее из маски, и подняв ее в руке, приготовилась бросить ее:
- Папа, лови свою трубку, она мне здесь не нужна.
- Ты не добросишь ее до меня, я сейчас подплыву … -  не успел я договорить, как она замахнувшись, неуклюже кинула трубку в мою сторону. Трубка, кувыркаясь в воздухе, сразу же «клюнула» в воду в полутора метре от Анюты и в метрах шести от меня. Непослушная дочка сконфуженно улыбнулась, нырнуть за трубкой, чтобы поймать ее, пока она ещё была  близко. Я сразу же нырнул под воду, плывя  наперерез несчастной «утопающей» трубки, в надежде догнать её, Качаясь из стороны в сторону, как маятник часов, трубка медленно удалялась ко дну. Скорость спуска в ластах не малая, но её не хватило, чтобы догнать трубку. Когда я оказался уже над ней, расстояние до неё было чуть больше метра, но скудный запас воздуха в лёгких иссяк,- дальше преследовать «утопленницу» уже было невозможно. А трубка моя, как бы прощаясь со мной, покачивалась, погружалась всё глубже, и глубже. Но я, всё же, успел увидеть её «приземление» перед возвращением на поверхность. Всплыв на поверхность и отдышавшись, я увидел лукавый взгляд дочери, говорящий «Прости, папочка». «Конечно же, прощаю, куда я денусь» – умиленным взглядом ответил я.
Отдохнув, лёжа на спине, мы решили, что пора возвращаться на берег  Но любопытство – «как там трубка?», заставило меня снова нырнуть, чтоб попрощаться с нею. Пройдя верхний слой воды, я обнаружил, что трубки нет на дне – обзор дна широкий, а её нет. - Куда же она девалась? – не дельфин же вставил ее в зубы свои – подумал я. Не зная, в какую сторону меня отнесло, ныряю в другом месте. На этот раз я оказался почти над моей трубкой, потому, как преодолев закрывающую от взора толщу воды, я увидел  несколько в стороне белесый алюминиевый «червячок». Не погружаясь глубже, я плыву в сторону трубки, чтоб всплыть точно над нею. Но, не доходя до неё я всплыл, так как запас воздуха в лёгких иссяк. Отдышавшись и отдохнув, я снова заполняю легкие воздухом до отказа. Дочь, тревожно глядя, отговаривает меня от погружения в этом месте – глубоко, рискованно. А я, убедив ее не беспокоиться, все же нырнул ко дну. В этот раз меня не снесло в сторону, и я  уверенно «пикирую» на дно. Вот уже вижу даже песчинки дна, а трубка на расстоянии одного- двух взмахов руками, но запаса воздуха в легких не хватило и в этот раз. Толща воды сдавила виски, а щеки прилипли к зубам как от давления на щеки струи сжатого воздуха. Соблазн одолел меня – продолжаю грести ко дну, и вот я от трубки на расстоянии вытянутой руки. Я уверенно и быстро протягиваю руку, пытаясь схватить трубку, но рука не достает ее. Оказалось, я не доплыл до нее – сказался оптический обман под водой. Все! Дальше - только назад, и только бы справиться со сдавленным горлом, что бы не вдохнуть через него воду. Эта установка дежурила во мне не только до самой поверхности воды, но до тех пор, пока с лица не схлынула вода при всплытии. Это очень важно в момент всплытия – выдержка и самообладание обеспечат успех.
Всплыв и, отдышавшись, я увидел укоризненный взгляд дочери.
- Папа – сказала она, - я испугалась, - тебя так долго не было… .         
  - Прости, доченька, - ответил я – Давай  поплывем  к маме. Только, вот, я чуточку отдохну.
Отдыхая, я как бы на всякий случай, засек координаты этого места: перпендикулярно берегу я выбрал створ трубы котельной с едва видимой в дали высоковольтной опорой. А вправо от выбранного створа я выбрал менее удачный створ – это вышка на конце далеко выступающего мыса за грузинским  поселком Лисилидзе, и едва видимая водонапорная башня на другом удаленном мысе. Зачем эти координаты? Не возвращаться же сюда за алюминиевой трубкой стоимостью в три рубля пятьдесят копеек в любом магазине «Спорт и отдых». Видимо, шальная мысль мимолетно все же скользнула.
Благополучно вернувшись на берег, мы с дочкой сразу же направились к нашей маме, готовые получить взбучку за долгое отсутствие и успокоить ее. Но, благо, что мама Зина увлеченно читала в Роман – газете роман Чингиза Айтматова «Волчья стая», и не заметила нашего отсутствия у нее на виду. Поэтому волноваться ей не пришлось.
Ночью над Ниже – Имеретинской бухтой гремели раскаты грома и сверкали молнии. Дождь лил как из ведра. Но мы с дочкой ничего этого не видели и не слышали – спали крепким сном после «трудного дня». Но мама наша чуткая во сне, и поэтому не спала в эту грозу, охраняя наш сон. Рано утром нас разбудила мама, приглашая на завтрак. Погода хмурая, и настроение под стать погоде. Вопрос, - идти или не идти сегодня на пляж  раздвоился. Но, поскольку дождя после завтрака уже не было, решили, все же, идти.
Пришли мы на пустынный, холодный и ветреный пляж с оптимизмом , надеясь и в этих условиях найти что либо интересное. Первое, на что мы обратили внимание, это слияние моря с небом в одном цвете и тоне. Плотные черные тучи нависли над водой, окрасив собою море по своему подобию, и не вольно напрашивается мнение, что именно поэтому море назвали Черным. Людей на пляже было мало – единицы. Они, как и мы, тепло одеты. Я удивился, что не нашелся ни один раздетый смельчак, вошедший в воду. Удивился я потому, что будучи однажды зимой в Сочи, видел на пляже смельчаков в такую же штормовую погоду, купающихся в рокочущих  волнах. Зрелище, в общем- то, не из приятных, - испытываешь напряжение и страх за смельчаков. И хорошо то, что здесь не нашлись «экстремалы», потому что в волнах трех метровой высоты не избежать несчастья. А вот любуясь рокочущим валом бешенной в это время воды у самого берега, есть чем восхищаться. Огромные волны, приближаясь к берегу, украшались вначале барашками на гребне, а еще ближе скручивались, как бы в рулон, образуя цилиндрический вал, состоящий из воды и ее пены. Накатываясь на мель, этот вал в кручении рушился на берег, заливая его водой до девяти- десяти метров, вынося на него с ближнего дна все, что когда то кто то что то потерял в воде. Местные «кладоискатели» в такую погоду с раннего утра промышляют на берегу, вороша песок палкой с крючком, как у багра, и не бесполезно. Находят кольца, перстни, серьги – кому как повезет. Мы долго бродили вдоль берега, не промышляя, конечно, а просто любуясь штормом и беседуя  на злобу  дня. Погода не испортила нам настроение. На второй день шторм прекратился, но было ветрено и пасмурно, а потому и холодно. Но мы не огорчились – уехали на весь день в Сочи на экскурсию, как ранее и планировали.
На третий день погода восстановилась и пляж, как и море, стали прежними. Я соорудил для Зинаиды тень на прежнем месте у пирса, где она сразу же и расположилась. Дочка вскоре ушла с пляжа, чтобы поспать в нашем «бунгало», где мы проживали. А я, прихватив оставленную дочкой трубку, направился к сваям пирса, где мы любили нырять в подводный мир, сокрушаясь о том,  что, будучи вчера в Сочи, забыл купить трубку, вместо утонувшей
. На дне среди камней и под ними ползали маленькие крабики, а вокруг меня сновали серебристые рыбешки, как будто соблазняя меня поиграть с ними в пятнашки. А крупная рыба встречается редко и близко не подходит. Но мне, все же, повезло – вскоре, затаившись над крабиком, я вскинул глаза и неожиданно увидел перед собой на расстоянии локтя три крупные кефалины, которые изучающим взглядом смотрели на меня. Их любопытство меня обескуражило и я,  не шевелясь, любовался ими, а они, видимо, мною. Охотничий инстинкт соблазнял меня выкинуть руку вперед и поймать одну из рыб, но я понимал, что только шевельнусь, и рыбы метнутся прочь. Такое противостояние продолжалось столько, сколько позволяло отсутствие у меня жабр. Но я, решив все же атаковать рыб, - лишь дернулся я выбросить руку. Рыбы действительно мигом метнулись в разные стороны. Такая резвость в воде восхитила меня, и я даже позавидовал им, - сожалея, что я не могу так же, как они чувствовать в воде.
После обеда мы снова пришли на берег, и я собрался заплыть на «большую воду». Дочка увлеклась чтением и отказалась идти со мной в воду. Пообещав жене не теряться из виду, я поплыл, удаляясь от берега с каким то нетерпением. Трубка, лежащая на дне, интриговала меня и я, одержимый желанием достать ее, поплыл именно туда, где мы ее оставили. Плывя и оглядываясь назад для корректировки курса по одной из координат   нужного места нахождения, я доплыл до пересечения с другой координатой. Сведя оба  створа координат маневрами на воде, я уверенно нырнул в разведку, что бы увидеть мою утопленницу. Но, нырнув, я услышал под водой шум работающих агрегатов и понял, что  где – то, вблизи от меня, движется какое то судно. Всплыв и оглядевшись, я увидел дне далеко от меня плывет прогулочный теплоход, курс которого приходится прямо на меня. Перед нырянием, маневрируя по координатам, я не заметил приближения судна, так как оно находилось с подветренной стороны, и ослепляли блики на воде. Я заспешил отплыть подальше от курса этого теплохода, так как он был уже близко, да и я , похоже, не был замечен. Но все обошлось благополучно – я успел отплыть на десять,  двенадцать метров от курса. Надо сказать, это не много страшновато, когда видишь уже близко надвигающуюся махину. Вроде бы и мимо, но так близко проходящий теплоход заставил меня отплыть еще, чтобы не попасть в турбулентные потоки от вращения винтов. И вода, до этого  спокойная, бросает тебя куда хочет, куда попало.   Адреналин выделяется колоссальный. Впечатляет.
После теплохода волны долго качали меня, относя, как мне показалось, в сторону. Но, все когда - то кончается, и я, после нескольких маневров корректировки координат, снова на их пересечении. Внимательно оглядевшись, снова ныряю в разведку. И вот, после некоторых ныряний - маленькая победа - как и прежде, пройдя знакомую толщу воды, я увидел свою трубку в стороне  от меня. Уже не углубляясь, пытаюсь доплыть до отвеса над трубкой, но не успеваю из за отсутствия жабр. Доплываю уже на поверхности ориентировочно.
И так, первая маленькая победа! - это то, что после трех дневной разлуки я нашел это место, – трубка подо мною. Такое положение дел меня вдохновляло на главную победу – поднять трубку со дна. Понимая, что это очень рискованно, я все же ныряю за ней. Первая попытка была в спешке, видимо от нетерпеливости, и не удалась. потому что   запас воздуха в легких хватил всего лишь на пол пути, и я вернулся на поверхность. Всплыв, я отдышался и лег на спину отдохнуть. Слабое волнение покачивало меня на воде, как в колыбели и я, как бы, пребывал в неге, в каком-то волшебном состоянии. Но сознание дежурило во мне, предупреждая, что я нахожусь на  воде, где, расслабившись, можно заснуть. Не скрою, что в сознании дежурила еще одна мысль – стоит ли рисковать и погружаться на дно, но азарт - прерогатива не сознания, а эмоций. Азарт подчинил мою волю себе, облачив меня в одержимость.
Второе мое погружение было ближе к результату – я трубку, из-за оптического обмана, ухватил, всего лишь  кончиками  пальцев и не надежно,  Перехватить не успеваю, и, всплывая второпях, я не удержал ее. Сопротивление воды оказалось сильнее моих пальцев, и вода просто вырвала из них трубку. Я не имел возможности даже глянуть ей в след в силу срочного возвращения на спасительную поверхность этой стихии, которая меня все еще щадила. Отдышавшись, я всерьез задумался, не оставить ли мне мою затею и отказаться от следующего погружения. Но соблазн все решил за меня, и я, заручившись в себе, что это последняя попытка, отправился на дно уже с некоторым опытом, а именно, интенсивная вентиляция легких и максимальное их заполнение воздухом, а так же эффективные, скорее рациональные движения конечностями.
В этот раз я, приближаясь ко дну, уже не спешил ухватить трубку, учитывая обман зрения, а  терпеливо шел на столкновение раскрытой ладони с трубкой и  дном. Достигнув трубки, я в ладонь заключил ее вместе с песком и крепко сжал в кулаке. При сжимании кулака большая часть песка вымылась, а оставшаяся часть его позволяла надежно держать трубку в руке. С надежно схваченной трубкой и с чувством торжества, я задрал голову к верху, и изумился. Это было восхитительно! Надо мной огромный, на высоте четырехэтажного дома, матовой голубизны купол,  и я один под этим куполом. Страха нет, и я уверенно гребу ластами к этому куполу, который вскоре разверзся, и я вижу уже другой купол, играющий бликами солнца. Это уже спасительный купол, но до него еще далеко. Трубка в моей руке и чувство восхищения  увиденного мною под водой, придавали мне уверенность и силу. Для меня это был триумф – трубка в руке! И такое видение! Раньше только в кино я видел такую прелесть, а теперь сам с этой стихией один на один. Для кого то это привычное видение, а для меня оно было фантастическим.
Но физиология эмоции не предусматривает, - легкие настойчиво требуют
кислород. Мои дыхательные органы уже на пределе своих возможностей сдавливать свое дыхание, надрываясь в удержании рефлекса вдоха. Сознание же командует им: - Вдох ни в коем случае, потерпите еще чуточку, уже скоро избавление от ваших мук. Хотя скорость всплытия не меньше, чем погружения, но казалось в этот момент вдвое медленней. Вот уже поверхность совсем близко, а в глазах уже мушки летают, виски сдавило, лицо колючками покалывает. Все, не выдерживаю – сейчас откроется рот и глоток воды устремится в легкие. Это конец! Но трубка, зажатая в руке, помогала удержаться от катастрофы. Я чувствовал в ладони ее холодное тело, и это вдохновляло меня и настраивало держаться, во что бы то ни стало от импульсивного вдоха. В полуобморочном состоянии голова моя «прошила» поверхностное натяжение соленой черноморской воды, вынося ее над собой, которая стекала с головы и не давала сразу же вздохнуть спасительного воздуха. Но вот уже глубокий вдох и пришло избавление от минувших мук. Отдышавшись, я почти сразу же забыл о минувшем кошмаре. Меня переполняла радость, что все обошлось благополучно, и я сделал это – с Величавой стихией я «на ты». Заправив трубку в свое место в маске, я поплыл в сторону берега к своим любимым женщинам. Зина и Аня сразу не заметили, что я вернулся с трубкой, и я им ничего не сказал про мои испытания судьбы.
На следующий день в Ниже – Имеретинскую бухту прибыли  на моторной лодке со стороны Сочи то ли гидрологи, то ли ихтиологи, которые вели исследования в акватории бухты. Вскоре, причалив к берегу, они вытащили свою «казанку» из воды и расположились рядом с нами. Сняв с себя акваланги и гидрокостюмы и сложив все в одну кучу,  долго стояли возле нас и о чем  то   рассуждали. Затем один из них, взойдя на пирс, направился в сторону покачивающегося на воде сейнера. Оставшиеся двое мужчин и женщина, изрядно загоревшие, сели на песок, раскрыв амбарную книгу, где были какие то документы и карта. Развернув карту, они о чем  то оживленно дискутировали, показывая рукой в разные стороны акватории бухты, что-то помечая на карте. Из их разговора можно было догадаться, что они работают над изучением рельефа дна в этой бухте. Их беседа меня заинтриговала и я, улучив момент и извинившись за вмешательство, спросил их о глубине фарватера прогулочных теплоходов, указав рукой в направлении, где я поднял со дна трубку. Они недоуменно  взглянули на меня и спросили:
 - А почему Вас это интересует и именно в этом месте? - Для фарватера прогулочного теплохода там достаточно глубоко, если Вас это волнует – пошутили они.
- Да нет же, не волнует это меня, так как знаю, что там достаточно глубоко - ответил я – просто хотелось бы знать, с какой глубины я достал свою, не чаяно оброненную, и  утонувшую алюминиевую дыхательную трубку.
Они скептически глянули на меня и спросили:
- А что за алюминиевая трубка на Вашем акваланге? Разве у Вас не шланги?
И когда я сказал им, что у меня нет акваланга, что у меня только ласты и маска с трубкой, они недоуменно переглянувшись меж собой, спросили меня:
- Вы ныряли там без акваланга?
-Да, и не один раз – ответил я, и рассказал им, как все было, и как на третий день после шторма нашел место покоя трубки, и как на меня надвигался теплоход.
- Вы безумец, но Вам кто-то покровительствовал, что Вы не остались со своей трубкой на глубине не менее пятнадцати метров, и что не затянуло Вас под винты теплохода – сказали они. - А то, что через три дня нашли прежнее место, нам такой нужен – пошутили они.
Я не знаю, кто именно мне  тогда покровительствовал, но я очень благодарен этому покровителю за заботу обо мне.
с. Юца
27.11.2012г.