Темная проводница

Дочка двадцатилетняя у женщины заболела. Доктора говорят, что ничего страшного. Но она материнским взглядом видела и худобу, и слабость, и вялость.
 Дочь лежала на диване и смотрела в потолок. Не ела, не разговаривала, не читала – никаких интересов. От обследования отказалась. Даже сердилась, когда с ней заговаривали. Что может быть? Скрывает что-то. Может, личное, может, встретила злого нехорошего человека. Или устала, отчего-то надорвалась? Голову приходилось ломать
 Пробовала с дочкой заговорить, расспросить.  Но та хмурилась. Видно было, что сдерживать себя удается ей с трудом. Пришлось, как говорится, отстать.
Мучилась пару дней. Не выдержала. Отправилась в церковь. Купила свечи и не знала, перед какой иконой поставить. На всякий случай – в самом центре.  А еще перед Богородицей. Так ей интуиция подсказывала.
Женщина в темном платке и темной одежде на нее смотрела. Затем подошла и предложила свою помощь.  Еще купили свечи, и темная проводница, узнав, в чем дело, повела ее от одного лика к другому. И давала шепотом пояснения.
Затем они вышли из церкви. Темная женщина говорила, что дочь неспроста заболела. Вероятно, много грехов на всем их роде. Может, и сама женщина грешна. Нужно особо молиться – за род. Много времени класть земные поклоны, молить Господа о прощении.
Нужно раскаяться, и через раскаяние вымолить прощение. Понять свою греховность и устыдиться ее. Только тогда придет очищение. И помощь придет.
 Шла домой, и Отец Небесный представлялся ей требовательным и сердитым. Немного похожим на восточного деспота. На злого царя. И ей, бедной матери, нужно вымолить у Него прощения и за себя, и за дочь, и за весь ее род, который, вероятно, много наследил. Оставил грязные следы, которые нужно отмыть.
Ночью  снилось, что ее кто-то душит.  Проснулась, долго сидела на диване, не смея дышать. И поняла: да -  грех, да -  грязь, да -  тьма. И нужно снова пойти в церковь, встать на колени перед темными ликами  и просить у них прощения за тех, кого она никогда не знала.
На другой день отправилась в собор. Повязала на голову – до глаз – темный платок.  И стояла на коленях, как преступница. И голову поднять не могла – от чугунной тяжести на душе.
Кто-то положил руку на плечо. Подняла глаза, а это священник. Спросил, что с ней случилось? Какое чугунное горе лежит у нее на душе.
С трудом встала на ноги. И рассказала про больную слабую дочь, которая лежит на диване и смотрит в потолок. И про грехи всего ее рода. И про восточного деспота, который смотрит на нее с укором и ждет от нее раскаяния. И она не знает, как ей каяться за всех и за себя, и за дочь. Как каяться? Научите, пожалуйста.
Священник отвел ее в сторону. Посмотрел ласково и ясно, какими-то детскими глазами. И от его взгляда посветлело на душе.
Он сказал: «Запомни мои слова. Навсегда запомни. Господь – не восточный деспот. И не земной царь. Господь – это Любовь.  Это Отец. И ты Его дочь. Неужели ты не чувствуешь, как Он тебя любит? Вот загляни в себя. Загляни. Чувствуешь тепло? Это Его любовь».
Отца любить надо. Не надо – просто любить. Без «надо».  И просить Его, и верить Ему. Не бояться Его. Он не деспот.
И не надо слушать разных людей в темных одеждах. И еще сказал: «Иди домой и неси в сердце любовь к Нему. Чувствуй ее».
Вышла из тяжелых дверей. Спустилась по каменным ступеням. Захотелось улыбаться. И шаг почему-то стал легким.  И дышать стало радостно. И чугун свалился с души.
Пришла домой. Видит, дочь включила стиральную машинку. И форточку открыла – настежь. Свежий воздух ворвался в комнату.
Нет злого царя, нет беспощадного восточного деспота. Любовь есть.