Худой мир - лучше доброй брани!

Князь Путислав вел свою удалую дружину по землям племени полян. В отместку за неповиновение полянских князей он решил подвергнуть их уделы беспощадному  разорению, а самих князей, отказавшихся подчиниться его воле, предать лютой смерти. Его передовые отряды, встречая слабое сопротивление полян; пока еще не пришедших в себя от вероломного нападения объединенных войск кривичей, дреговичей и наемников печенегов, с боями, отступали вглубь своих земель.

Под вечер Путислав с дружиной остановились на ночлег возле небольшой речушки.
Воины напоили коней и, стреножив их, пустили пастись на заливном лугу. Повсюду разжигали костры, и вскоре, над лугом разнесся  аромат от готовящейся пищи. Для князя установили большой шатер и развели возле него костер, на котором жарился, подстреленный лучником, заяц. Возлежавшему на медвежьей шкуре князю поднесли чару вина. Он, сделав несколько глотков, поставил чашу рядом с собой и подозвал одного из дружинников.

- Скажи, Стоян, что слышно от лазутчиков? Известно ли где Звенимир собирается выйти мне на встречу со своими воинами? Или уже сбежал к мазовшанам или германцам?

- Князь, - начал дружинник по имени Стоян, - разведка донесла, что Звенимир сидит в  граде своем и готовится к защите. Его воины вооружаются и, собираясь в небольшие дружины, прячутся по лесам. Два наших передовых отряда уничтожены полянами полностью.

Князь Путислав гневно сжал кулак и сказал:

- Скоро они мне за все заплатят! С живых кожу сдирать буду! Огнем жечь прикажу  всех, от жен и стариков до детей малых!

Как только молвил он эти слова, внимание Путислава привлекло движение в его стане. Два дружинника вели к шатру князя человека одетого в длинное холщовое рубище. Когда они подошли вплотную, князь спросил:

- Что за человека вы привели ко мне?

- Могучий князь, этот человек сам пришел к стану нашему. Говорит, что он волхв, и что у него есть к тебе важный разговор.

Путислав подняв брови, взглянул на назвавшегося волхвом, тот, нисколько не боясь князя, о жестокости которого шла молва по всей земле славянской, смотрел ему в глаза.

- Ты назвался волхвом, так ли это? – спросил князь.

- Так и есть, князь. Я волхв! Имя мое Остромысл.

- Говоришь, есть у  тебя ко мне разговор? Что ж, говори, но помни, если что пустое скажешь, или противное мне, прикажу сжечь тебя заживо! – зло ухмыльнулся Путислав.

- Убить меня в твоих силах, князь! Только смерть моя удачи тебе не принесет, а  если послушаешь меня и исполнишь слова мои, то великое благо для всех славян сотворишь! – смело сказал Остромысл.

- Говори, волхв, но говори быстрее! Заяц почти готов, - указал Путислав взглядом на жарившееся на костре мясо, а вино в чарках силу теряет от того, что долго его на воздухе держат!

- Я, князь, скажу одно тебе. Если обидели тебя поляне, то тебе нужно их простить, а не мстить за обиду твою. Зло нельзя исправить злом, но только словом мудрым. Отведи дружину свою из земель полянских. Заключи мир с полянами.

- Мир с полянами, – усмехнулся князь, - был у меня мир с полянами, да только мир тот  шаток был.

Волхв, присел на землю, не отрывая свой взгляд от глаз Путислава.

- Князь, худой мир - лучше доброй брани! Или ты забыл, что нет хазарам радости краше, чем когда славяне друг друга убивают? Побьешь ты полян, но и своих воинов множество потеряешь, от этого не разбогатеет земля славянская. После того как вы друг друга истребите, придет на нее враг, враг лютый и страшный, который не пожалеет никого из племени славянского. Старых да больных хазары истребят, а женами вашими да детьми малыми на рынках в Итиле торговать будут, ждет их рабство, а землю нашу - запустение.

Князь Путислав призадумался, почесал затылок, а после молвил:

- Силен ты, волхв, речи говорить! Только о хазарах давно ничего не слышно, может, и вовсе повымерли они от чумы. А от полян я убытки не первый год несу. Потому нет им пощады, как ни проси!

- Князь, - взмолился Остромысл, - то ведь братья твои! Сестры твои! Каждое их дитя такое же, как и дети твои, а люди их старые как родители твои! Если ты их мечем и огнем истребишь, проклят богами будешь и родами славянскими также проклят будешь!

- Пугаешь меня, волхв? – взялся Путислав за меч лежавший рядом. – А не боишься, что жизни тебя в эту же минуту лишу?

- Не боюсь, князь! – твердо ответил Остромысл, вставая на ноги.

- Стоян! – крикнул дружинника Путислав.

- Слушаю тебя, могучий князь, - ответил дружинник стоявший неподалеку.

- Выведи волхва из стана нашего, чтобы не смущал воинов моих речами своими! Да дай ему хлеба и меда, пусть знает щедрость мою!

Стоян хотел было взять волхва за рукав, но тот, вдруг, выхватив у него из ножен, висевших на поясе, нож, вонзил его себе в сердце. Дружинник отпрянул, а князь Путислав вскочил, задев вертел ногой, от чего заячья тушка упала в огонь.

- Проверь его, Стоян, мертв ли он? – приказал дружиннику побледневший князь.

Дружинник перевернул завалившегося набок волхва. Языки костра плясали в стекленеющих глазах Остромысла.

- Мертв, -  с ужасом прошептал Стоян. – Князь, кровь волхва пролилась в стане, не к добру это!

- Не каркай! – прервал дружинника князь. – Убери труп, да принеси мне еще вина, раз поужинать толком не удалось! – посмотрел Путислав на тушку зайца упавшую в костер.

Выпив вина, князь ушел в шатер и лег спать. Ночью ему приснился жуткий сон. Хазарские всадники с улюлюканьем и гиканьем неслись по степи, вдалеке был виден дымящийся город. Хазарский воин кинул горящий факел в поле, где колосилась рожь, налитые тучными семенами колосья вспыхнули, в синее небо взметнулся столб черного дыма.  По дороге, связанных крепкими веревками, хазары вели полоненных русичей: женщин да детишек малых. Слышен был плач и стон, словно сама земля стонала от боли. И вдруг, сквозь этот стон и плач скорбный, услышал Путислав слова волхва Остромысла: «Нет хазарам радости краше, чем когда славяне друг друга убивают!».

Князь проснулся в холодном поту.

- Стоян, - крикнул князь.

В шатер вошел преданный дружинник князя. Он обнаружил Путислава бледным и испуганным, будто тот во сне увидел толпу нежити. 

- Стоян, - обратился князь к дружиннику, - утром пошли переговорщиков к полянам. Прав был волхв: "Худой мир - лучше доброй брани!".