Особая Роль

Было морозное октябрьское утро. Андрей сидел в своей машине, включив печку, нисколько чтобы не мёрзнуть, а сколько чтобы окна не запотевали. Он следил за подъездом. Сверился с часами. 06:58. Затем посмотрел в блокнот, где было сначала в спешке накидано, а позже подправлено и дописано, улица, дом, подъезд, квартира. Ниже шли правки.
В 07:00 – 07:05, выходит первый жилец, парень. Садится в машину и уезжает. Не бывает дома до девяти вечера. - Андрей проводил взглядом авто до выезда из двора. В блокноте пометил галочкой.
Через пять-десять минут, выходит второй жилец, женщина. Не бывает дома до шести вечера. - Он посмотрел ей в спину, опуская глаза ниже, мысленно снимая с неё всю одежду.
-Но нет. Н-нельзя. – проговорил он себе под нос заикаясь, зажмурился, когда жилец номер два, скрылся за углом дома. – Е-есть дела п-поважнее. Выжидаем и д-двигаем.
Он поставил галочку в блокноте, лист от которого он вырвет и положит в задний карман джинсов, а позже сожжёт, но уже после того, как закончатся все процедуры. Закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Спокойствие, ни чуточки волнения. «Хм, я вхожу в роль, - подумал он, и тут же – уже давно в ней». И переключился на другую мысль, - «Жена будет довольна новой шубе, сумке. Ну а мне надо будет подкопить на нового железного коня. Но это позже, а сейчас, за дело» - он открыл глаза, сделав три глубоких вдоха и выдоха, выключил машину, на ключ закрыв дверь и двинулся к подъезду.
Андрей, будучи молодым, рвался в «горячую точку» в Чечню, где и оказался. Но через два месяца его контузило после поражения взрывом и его отправили домой. Реабилитация после контузии проходила тяжеловато, в следствии чего он заработал лёгкое, почти не заметное, заикание и дезориентацию. От последнего Андрей избавился, точнее, само ушло, а вот заикание прилипло намертво, но, как было замечено, оно было ему к лицу.
Позже его позвали работать в милицию, куда он с радостью пошёл и там же встретил свою будущую жену, Ирину. Натуральная блондинка. Для него жизнь заиграла новыми красками, которые он не стеснялся показывать своей чрезмерной эмоциональностью. Затем первенец. И Андрей был на седьмом небе от счастья, откуда он вскоре вынужден был спуститься не по своей вине. Учитывая ситуацию в стране, жизнь почти каждого жителя катилась в неизвестном направлении.
Андрей, как ответственный семьянин, делал всё возможное, чтобы прокормить семью, учитывая, что жена ждала второго.  Он метался, крутился, брал подработки в свои выходные, занимал. А чтобы отдать, он со своим напарником, придумали новый способ заработка. Поздно вечером, они поджидали хорошо подвыпивших работяг, уводили их в вытрезвитель, и там лишали их, не чувствуя угрызений совести, всего ценного, что у тех с собою было. Жизнь налаживалась: Андрею не приходилось больше занимать и идти на вторую работу.
Но благосклонность фортуны оказалась недолгой. Андрей лишился напарника, который внезапно умер от инфаркта миокарда, соответственно лишился и нелегального дохода, который позволял его семье жить ни в чём себе не отказывая. Андрей понимал, что одному ему с этим не справиться и вынужден был уйти в тень. Он так же понимал, что уже давно переступил черту дозволенного и назад дороги нет. А жажда наживы кипела в нём, как котел, рискуя в любой момент взорваться, позволив пуститься во все тяжкие. Но Андрей заглушал это алкоголем. Он поседел, осунулся. Стал срываться на жену, детей и на коллег. Параллельно он активно искал источник, который позволит поправить положение. И он нашёлся. Судьба будто сжалилась над ним, подкинув лакомый кусочек, в виде профессионального домушника, для которого выбранный им же день оказался весьма неудачным. Просчитался. Интуиция подвела. А ведь на его счету было порядка пятидесяти квартирных краж.
«Ну откуда же он мог знать, что в соседнюю квартиру нагрянут гости?» - вспоминал Андрей уже позже, когда, закрывшись в туалете, думал, как поступить с изъятым из кармана домушника его рабочий инструмент – отмычки.
- Ах, как велик соблазн, да? – шептал ему вдруг откуда-то взявшийся голос напарника заставляя Андрея пялиться в потолок всю ночь, не смыкая глаз. Голос, который в последствии действовал на него успокаивающе, подбадривающе. – Тебе выпал шанс. Пользуйся. Другого такого не будет.
И тем не менее куча вопросов, касательно его самого в этом деле, терзали его мозг, сжирая силы и время. Он ходил сам не свой, будто в тумане. Склоняясь скорее к «да», чем к «нет», Андрей всё не решался сделать первый шаг.
-Трудно. Рискованно. Но с другой стороны….
……он всё-таки решился, и тогда он почувствовал, что его словно подменили, что он влез в шкуру другого человека, будто это не он, а кто-то другой, а сам он просто наблюдает за этим, будто фильм смотрит. Как зритель. Но все его органы чувств работали на пределе.
-Первый блин всегда комом?   
Как оказалось, не всегда, если подойти к этому во всеоружии.
Переступить через себя. Побороть эго. Мандраж. И вот он ступил на новый уровень. Новая роль. Открылись новые горизонты. При этом не испытывал угрызений совести. И не задумывался о том, что станется с хозяевами квартир, которые он обчистил.
Уже чуть позже, когда Андрей, обчистив пятую по счёту квартиру, он обнаружил, что эта роль, которую ему предстоит играть, особая.  И она от него требует выдержку, терпение, интуитивность, изворотливость, изобретательность. И один шанс.
«Всего лишь один шанс» - думал он, смотря, как комедию, очередной голливудский фильм про воров, - «А эти актёришки, у которых в запасе имеется ещё несколько дублей, считают себя профи. И они за свою игру получают какие-то награды. И огромное бабло».
Эта особая роль позволяла его семье ездить за границу, путешествовать, словом, жить на широкую ногу. Но тихо, чтоб не вызвать подозрения.
Андрей так же заметил, что уже стал забывать обязанности основной работы в милиции. Это было что-то вроде прикрытия. Он приходил туда, но мысли были о новом деле, которое обещало быть не простым. Собрав все справки и выбрав день, он прислушался к своим ощущениям. Ничего. Полный штиль. Хотя, где-то в глубине души было лёгкое волнение, но оно было больше похоже на какой-то праздник, нежели на сомнение. Андрей был уверен в себе, как никак, сегодняшнее дело будет двадцать пятым.
- Очень символично, - одними губами произнёс он, хмыкнув и улыбнулся, стоя перед квартирой под номером 25. Под ногами коврик с надписью на английском «Welcome».
 Всякий раз, когда он переступал порог чужой квартиры, он убеждался в том, что каждое жилище имеет свой запах. Даже своё. Только вот для своих он привычен и уже не замечаешь. Толи дело чужие… Андрей ловил себя на мысли, что в глубине души называет себя коллекционером запахов. Некий фетиш. И ещё. Расположение мебели. Каждый жилец устанавливает под себя, естественно. И самое интересное, чувство, к которому нельзя привыкнуть, как он себя не заставлял, это что-то вроде азарта, и в тоже время открытие нового мира.
-Ээээ! – только и смог выдавить он, переступив порог квартиры. Дверь за его спиной с силой захлопнулась, будто её толкнули с другой стороны.
Он стоял в совершенно пустой квартире. Здесь не было ничего. Голые серые стены, пололок и пол встретили его холодным безмолвием. Три проёма по левую сторону, где должны по определению располагаться кухня, гостиная и маленькая комната, и один проём справа, там комната и балкон. Между последними комнатами туалет и ванна. Проём последней взирал на него чёрной прямоугольной дырой. Запах какой-то сырой. «Может я ошибся? Замечтался и прошёл мимо нужного этажа?» -пронеслось в голове у Андрея. – «Раньше со мной такого не случалось».
- Странно. – прошептал он и наклонился чуть вперёд. Прислушался. Сквозь давящую тишину гулко отдавалось сердце. Откуда-то слева донеслось слабое сопение и всхлипывание.
Андрей почувствовал, как холодок пробежал по спине. Но всё же сделал осторожный шаг в том направлении откуда доносились странные звуки. В голове ураганом носились сотня вопросов, сердце бешено заколотилось, но осторожно выглянув из-за стены одним глазом, он шагнул на середину проёма. Комната была пуста. Всё те же голые, серые, девственные стены не знали ни клея для обоев, ни шпатлёвки, ни гвоздя, ни сверла. Андрей посмотрел на окно. Старые деревянные рамы, с облупившейся краской, слегка покошенные, пропускали еле слышный свист. Сквозь разводы на стекле еле пробивалось октябрьское солнце.
«А завтра уже ноябрь» - подумал он и шумно выдохнул.
-Грустно, правда? – детский голосок неожиданно прозвучавший слева, заставил Андрея отпрянуть и во все глаза уставиться на девочку в белой сорочке. Она сидела в углу, обхватив руками свои коленки. Босые, грязные пятки упирались в пол.
-Т-т-ты, - больше прежнего стал заикаться Андрей, успокаиваясь и подавшись чуть вперёд, разглядывая девочку. Её чёрные волосы обрамляли худенькое личико, кожа была бледно-синего цвета. – Ты что з-з-здесь д-д-делаешь? Т-т-тебе не х-х-холодно?
-Холодно. – сказала она, повернув голову и улыбнулась, обнажив гнилые зубы. – Но теперь то это не имеет никакого значения. Ты взял то, что могло бы спасти меня.
Над головой послышался какой-то звук, будто упал стул, затем быстрые удаляющиеся шаги, сопровождающиеся мужским голосом: «Он там…. Я ему руки оторву…».
Андрей замер и проследив глазами направление удаляющихся шагов, сглотнул. Его взгляд остановился на входной двери, в которую тут же резко забарабанили, от чего Андрей подпрыгнул и мгновенно почувствовал, как участился пульс. Скосив глаза в сторону, где сидела девочка, он наткнулся на пустой угол.
В дверь снова забарабанили с такой яростью, что казалось, сейчас дверь слетит с петель. Андрей вжался в стену, стараясь не дышать. Дверная ручка задёргалась, вверх-вниз, вверх-вниз. Вопросы всплывали один за другим, вызывая обильное потоотделение.
Судорожно облизнув губы, он оторвался от стены и осторожно двинулся к двери, в которую продолжали неистово колотить. Прильнув к ней, он посмотрел в глазок. Никого. Так же резко прекратилась долбёжка по двери.
-Кто там? – шёпотом спросил голос у самого уха, обдав холодным дыханием. Андрей так резко обернулся, что хрустнули шейные позвонки. Коридор был пуст. Лишь на голую стену коридора из большого проёма падала тень, раскачиваясь, словно маятник и походившая на то, как если бы это был…. Висельник? И звук, схожий со скрипом старой верёвки.
«Висельник?» - подумал Андрей, прижавшись к стене между проёмами, пытаясь успокоиться – «Ну что за мысли? Квартира то пуста. И кто тебе это сказал?» - тут же осадил он сам себя внутренним диалогом.
Нос уловил запах табака. Андрей сглотнул и ещё сильнее прижался к стенке, почувствовав исходящий от неё холод. Посмотрел на входную дверь, порываясь унести отсюда ноги, но сдерживало воспоминание о домушнике, который так и попался, и его же восклицание: «Ну откуда же он мог знать….?»
«М-да. Какая злая шутка». – с горечью подумал он, вытирая пот со лба. Но ещё больше, по мере того, что он успокаивался, в нём просыпалось любопытство, которое, как сказала бы его уже покойная мать, сначала из меня вылезло оно, а потом уже – ты, заставило выглянуть из-за угла и оторопеть.
По середине комнаты стоял диван, на котором развалился какой-то мужик. Его ноги покоились на полу, рядом с которыми валялись табурет и десяток пустых бутылок.  Тут же на полу стояла пепельница с горой окурков, из которой поднимался дымок. С потолка, ближе к окну, свисала груша. Вот оно, это всего лишь боксёрская груша. Андрей присмотрелся внимательнее. Мужик не подавал никаких признаков жизни. Давно уже позабытое чувство долга навело Андрея на вопрос: что здесь произошло?
И шагнул вперёд, оказавшись словно в вакууме, давившим на него пропитанным резким запахом пота, мочи, гнили, от чего Андрей невольно скривился. Под ногами что-то зашуршало. Остановился, посмотрел вниз. Листва?
Поднял взгляд. 
Мужик, что лежал на диване, сейчас стоял перед ним, держа перед собой табличку с надписью: «Ты взял мои деньги, заработанные кровью, потом и болью. Стало легче? А мне нет!»
Андрей мгновенно оцепенел. Крик застрял в горле, лишь выдохнул облачко пара. Только глаза смотрели на мужика и за раскачивающейся грушей за его спиной. Тот стоял не двигаясь, босиком, в боксёрских трусах. Голубовато-бледный голый торс оброс жирком, кое-где сохранив намёк на былую спортивную форму. Искажённое от злости опухшее лицо, показалось Андрею знакомым. Это был местный боксёр, который куда-то исчез после того, как Андрей его обчистил.
Какой-то странный нарастающий гул послышался со всех сторон, за ним последовал свист. Груша исчезла, по периметру стены проступили четыре каната. Тут же прозвучал звонкий гонг. Андрей вздрогнул и непонимающе огляделся. Снова вернулся взглядом к мужику-боксёру, который на глазах преобразился и стал быстро перемещаться из стороны в сторону. Затем резко сократилась дистанция и Андрей получил удар в живот, отчего перехватило дыхание и, не успел он глотнуть воздуха, тут же получил удар снизу в челюсть. Ноги оторвались от земли, ощущение полёта и мысль – «Он же меня убьёт», - была прервана падением об бетонный пол.
Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в середине проёма. Поднялся, комната была пуста. Совершенно пуста. Доковыляв до двери, он рукой наткнулся на стену, на которой была мелом нарисована дверь.
- Какого хрена? – выкрикнул он, и отойдя, ударил в нарисованную дверь ногой. Громкий мужской смех за спиной, заставил его развернуться и прижаться к стене, за одно выставить руки на манер блока, как бы защищаясь. Зажмурился, стиснул зубы. Напрягся.
Но ничего не произошло. Он открыл сначала один глаз, потом второй, вместе с этим медленно включался слух, до которого донёсся какой-то мягкий перестук. Андрей выпрямился и тихо, на сколько это было возможным в пустом помещении, где нечему было поглощать звуки, а только распространять их в виде эха, двинулся на звук.
Монотонный мягкий перестук продолжался. Он походил на звук из его детства, когда мама сидела за ножной швейной машинкой с тумбой, нажимая ногами на подножку, приводя в движение весь этот механизм, и что-то шила. Но таких швеек осталось у единиц, у тех, кто ими дорожил и умел шить сам. А те, кому они были без надобности, продавали их.
Перестук продолжался словно привлекая его, заманивая, тем самым пробуждая в нем ещё большее любопытство. И Андрей, глядя на нарисованную входную дверь, сделал шаг в противоположном направлении. Обещая самому себе, что только взглянет одним глазком.
Сделав два шага вдоль голой, серой стенки, и стараясь не дышать, он осторожно стал тянуться, выглядывая из-за угла. Сердце бешено колотилось, пот стекал по телу. Одежда прилипла.
Голые стены и потолок освещались оранжевым свечением от свечи, отбрасывая длинную тень сгорбленной фигуры сидящей на стуле в центре комнаты к нему спиной перед такой же швейной машинкой, что когда-то была у его матери. Андрей присмотрелся, фигура была какой-то странной, рубленный контур головы, слегка наклонённой в бок, угловатые плечи, руки, вытянутые вперёд, имитируя работу швеи. Перестук доносился снизу, где ноги этой странной фигуры покоились на подножке. Андрей громко выдохнул. Огонёк свечи поколебался. Педаль швейной машинки стала набирать скорость. Перестук стал отчётливым, жёстким. Повеяло холодком и в следующую секунду Андрей почувствовал какую-то непонятную внутреннюю тягу. Его влекло узнать, что за чертовщина творится здесь.
Андрей кинул взгляд на входную дверь, которая была вроде бы близко и в тоже время бесконечно далеко. Сама дверь была уже не нарисованной и не той железной, замок которой он открывал, а ветхой, деревянной, которую можно было вышибить одним ударом ноги.
От изумления, Андрей не заметил, как оказался втянут в комнату, на голых стенах которой двигались тени в дикой пляске. Что-то сзади затрещало, и Андрей ощутил, как волосы на голове зашевелились. Сердце бешено колотилось в груди. Но взяв себя в руки, он резко развернулся. И опешил. Перед ним стояла фигура, с протянутой рукой держащей свечку. Лицо, освещённое свечой, сильно напоминало его собственное, но рубленное, будто не законченная работа из воска, и не выражало никаких эмоций. Просто тупо уставилось на него.
«Маска?» - пронеслось у него в голове, слегка приблизившись, чтобы рассмотреть, но тут заметил, как по этой «маске» стекает капля, ещё одна и ещё, искажая правую сторону, задерживаясь на рубленном подбородке.
Перестук от швейной машинки, теперь уже сзади, продолжался в такт его сердца, готового было выпрыгнуть из грудной клетки.
Андрей почувствовал, как кожу правой щеки стало тянуть вниз. Лёгкое покалывание переросло в жжение. Осторожно дотронувшись до щеки, он взглянул на ничего не выражающее восковое лицо, правая сторона которого стало покрываться волдырями, а левая сторона расплылось в жуткой улыбке, от которой Андрей отшатнулся и, подавшись некоему импульсу, задул свечу.
И снова голые, серые стены. Ни рубленой фигуры, ни перестука за спиной. Лишь дымок, медленно поднимающийся вверх перед лицом. Андрей, разгоняя его, помахал рукой, превращая дымок в рванные куски….. тряпья. Длинные, до самого пола, потёртые, грязные, мокрые тряпки, плотно прилегающие друг к другу, источали вонь. «Прямо как в школе» - пронеслась мысль, - «Когда нянечки мыли полы такими тряпками».
Вонь от тряпок была невыносимой. Андрей зажал нос одной рукой, второй стал раздвигать тяжёлое мокрое тряпьё, которое липло друг к другу, образуя сплошной занавес. Под ногами было мокро, скользко. Андрей старался держать равновесие, но всё равно припадал на одно колено, вставал, толкал, снова падал и снова вставал, толкал, пыхтя. Он выбивался из сил, тяжело дыша. Чувствуя, что его вот-вот стошнит от нестерпимой вони, он опустился на четвереньки, открывая рот, пытаясь выдавить из себя то, что он съел сегодня на завтрак.
Но металлический скрежет, резанувший по ушам, а за ним грохот, эхом долетевший до него, не дал Андрею получить чуточку облегчения. Его передёрнуло, резко сев, он посмотрел в сторону столь неприятного звука. Тряпьё исчезло. Перед ним было плохо освещённое помещение, похожее на раздевалку. Множество ящиков, стоящих в ряд друг напротив друга, а между ними скамейки. Тут же стояла, склонившись над железным ведром какая-то грузная бабка в тёмном халате. Что-то бормоча себе под нос, она пару раз окунула, затем отжала вонючую тряпку. Выпрямившись, она посмотрела на Андрея. Её лицо с глубокими морщинами, с мешками под глазами, пробила мелкая дрожь и тут же исказилось в гримасе зла:
- Тыыыыы – протянула она, указывая на него кривым пальцем и брызжа слюной. – Ты украл мои украшения, сука!
Андрей не мог пошевелиться, так и сидел на коленях, смотря во все глаза на бабку, которая приближалась всё ближе и ближе, держа в одной руке тряпку, в другой – ведро.
- Тыыыыы….. – снова протянула она, вытягиваясь вперёд, загораживая собой и без того тусклое помещение. – …..украл у меня надежду….
Облизнув пересохшие губы, Андрей громко сглотнул.
- …..лишил моих детей будущего… - тем временем продолжала вещать бабка, занося руку с тряпкой для удара, в ожидании которого Андрей напрягся, зажмурился. Но ничего не произошло. Лишь угасающий вопль, в конце превратившийся в какое-то карканье.
Секундная тишина была нарушена чавкающими звуками. Андрей открыл глаза. Бетонный пол украшали мокрые следы. Проследив направление, он встал, почувствовав лёгкое онемение в ногах. Следы вели в комнату, где должна по определению располагаться ванная. Но сейчас перед Андреем была чёрная, безмолвная, отдающая холодом прямоугольная дыра.
«Тебе бы валить отсюда на хрен» - подсказывал внутренний голос. – «А ты полез ещё глубже, идиот!».
Спохватившись, Андрей резко развернулся и понял, точнее ощутил, что он уже находится внутри и смотрит на входную дверь из темноты. Казалось бы, сделай шаг, второй и ты будешь ближе к этой двери, через которую как вошёл, так и выйдешь. Всё просто.
«Конечно, проще не бывает» - подбодрил он сам себя. – «И пофиг, что тебя ждёт за ней, лишь бы поскорее свалить из этого дурдома. Из этой непонятной квартиры».
 «А что если….» - резко выскочила другая, похожая на мысль подростка – «….это своего рода задание, которое нужно пройти? Взамен ты получишь награду. Ведь особая роль требует…».
Булькающие звуки за спиной, заставили оборвать цепочку мыслей. Мгновенно покрывшись испариной, Андрей решил не оборачиваться, замер. Прислушиваясь к каждому звуку в этой приглушённой атмосфере, которая удваивала их, давя на нервы, Андрей сжал вспотевшие ладони в кулаки и закрыл глаза. В ожидании того, что это скоро пройдёт, он стал ощущать сильный холод, мешающий сконцентрироваться на позитивных мыслях, за которые он цеплялся, в надежде на то, что они хоть как-то скрасят его пребывание здесь.
Что-то тяжёлое опустилось на его плечо и сжало. Андрей вздрогнул, но подавил крик, сжав челюсти. Тут же почувствовал возле уха дыхание с присвистом, затем смрад. На шею упали ледяные капли, по коже побежали мурашки. Андрея передёрнуло, и он услышал шёпот:
- Тыыыыы, - и вдруг пауза, которая сопровождалась булькающими звуками, показалась Андрею вечностью. В воздухе чувствовалась сильная влажность. Верхняя часть тела взмокла, ноги же сковал холод. – Зааачееем……
Увидев молодую девушку, блондинку, не понятно откуда взявшуюся, одетую в платье. Она шла по пустому коридору к входной двери. Андрей дёрнул плечом и ринувшись было вперёд, выкрикнув «эй», ощутил, как вываливается из вязкой темноты и падает на бетонный пол.
Задрав голову, он увидел, что дверь, словно издевается, медленно закрылась. «Замок не щёлкнул» - пронеслось в голове и, поднявшись, он кинулся к двери.
Заперто. Подёргал ручку. Тщетно. Попытка выбить дверь плечом, не дала никакого результата. Тогда он отошёл и ударил по ней ногой. Ещё раз, и ещё раз. Ничего, только боль в ноге.
Андрей чуть было не взвыл, но испустил слабый стон, уперев руки в колени.
«Окно» - словно глоток свежего воздуха, всплыла неожиданная мысль. – «И не важно какой этаж. Деревья и снег – тайные сообщники».
Подойдя к перекошенному окну, чтобы посмотреть куда удобнее прыгать, Андрей рассмотрел сквозь разводы на стекле заснеженный пустырь. Вокруг ни домов, ни машин, ни деревьев. Насколько хватало глаз, просто заснеженный пустырь. Открыв окно, он посмотрел вниз и отскочил, чувствуя мандраж.
Высота, сколько он себя помнил, никогда его пугала, но сейчас, словно найдя в его сознании брешь, заставила испытать невероятный страх, отчего у него стали подкашиваться ноги. Высота, коварная штука, поджидающая момента.
Скрип за спиной, будто вытолкнул из ступора. Андрей крутанулся и снова увидел её. Девушка зашла и, не обращая внимания на него, прошла внутрь помещения. Он за ней, минуя входную дверь.
- Эй, - выкрикнул он, тихо следуя за ней. Пройдя по пустому коридору, она свернула налево, где должна располагаться маленькая комната. Девушка разжигала в нём любопытство и он, словно под гипнозом, шёл за ней. Чуть притормозив перед комнатой, он выглянул из-за угла. Девушка сидела к нему спиной перед большим зеркалом, расчёсывая свои локоны.
Стараясь не напугать её, Андрей приблизился к ней, заглядывая через её плечо в отражение. И обомлел, увидев в зеркале жену, Ирину, которая, не переставая расчёсываться, посмотрела на него. Звук расчёсывания волос, становился громче, отчётливее. Волосы, с каждым движением, падали на плечи, на пол, какие-то оставались на самой расчёске.
Открыв было рот, чтобы сказать ей об этом, Андрей посмотрел на неё в зеркало и увидел, как лицо жены меняется, становится бледным, покрывается сеточкой морщин, появляются пигментные пятна, взгляд тусклый и печальный, цвет блёклый, под глазами образуются мешки, губы становятся тонкими, дряблая кожа свисает с подбородка.
- Вот видишь… – проговорила она, прокуренным голосом, оборачиваясь к нему. – Как высасывает из меня энергию одежда чужих людей?! Тех людей….
И Андрей услышал где-то далеко нестройный шум множества голосов. Он быстро нарастал, застав Андрея врасплох, проникая в его уши, в его сознание.
Андрей схватился за голову, пытаясь хоть как-то подавить боль, которую причиняли эти голоса, впиваясь острыми играми в мозг, давили изнутри на череп, глаза. Он зажмурился что было силы, стиснул зубы до скрежета. И не сдержавшись, закричал.

***
Что-то захлопнулось, будто входная дверь. Андрей открыл глаза. Никого и тишина. Только теперь перед ним был не пустой и девственный, а жилой коридор. На полу дорогой ламинат. Стены, покрытые красным велюром, украшали картины одинакового размера, висевшие в ряд.
Наручные часы показывали 07:20. Встряхнувшись, он сделал осторожный шаг, встав напротив первой картины. И испытал какие-то разные чувства, увидев, что это всего лишь фотография в рамке, где было запечатлено число: 28. И под ней дата.
В следующей оказалось другое число: 73. И тоже с датой, но с другой.
- Что за херня? – шёпотом произнёс он, останавливаясь напротив двух других: 56 и 2. – Что за ребус?
Пройдя все эти так называемые картины, он остановился возле последней и тут же узнал то, что там изображено: коридор, где сейчас стоял он, с красными стенами, на которых висели картины, и он сам в полуобороте смотрящий на самого себя.
Испытывая странные ощущения, до Андрея медленно стал доходить смысл, висящих в рамках фото. Это номера квартир, которые он обчистил, а даты, это те дни, когда он их обчистил. Он взглянул на надпись под рамкой, перед которой стоял: ОСОБАЯ РОЛЬ.
А ниже: ВСЁ ПРЕДРЕШЕНО.
До него уже дошло, что это ловушка, что он пойман. Он быстро соображал, как выкрутиться из этой ситуации. Андрей смотрел на самого себя, разглядывая каждую деталь на фото, пытаясь понять, что и как, и одновременно оттянуть время. Множество вопросов вертелось в голове. Сердце громыхало в груди. Тяжело стало дышать. На языке чувствовался металлический привкус. Виски ломило. Его всего трясло мелкой дрожью. 
Время словно остановилось. Всё вокруг потемнело, оставив одного его в свете. И Андрей, сглотнув, медленно стал поворачивать корпус.
Вспышка. И его выражение лица, на котором застыли возбуждение, удивление, страдание, ярость, омерзение, страх, навсегда останется в рамке.