Кукушкины

Они жили с нами в одном доме. Маленький одноэтажный деревянный домик рассчитан был на четыре семьи. Квартирки крошечные: кухня, комната, коридор и кладовка. У кого руки росли из правильного места, те строили ещё и веранду. У нас такая тоже имелась, отчим постарался.
За кухонной стеной одни соседи, за комнатной - другие. Те, что за комнатной, шумные. Двое маленьких детей, крикливая жена и пьющий муж. К крикам и дракам нам пришлось привыкнуть. За кухонной стеной - пожилая пара, Кукушкины. В дальнем углу дома молодая женщина числилась как наша соседка, но проживала у матери в соседнем доме вместе с дочкой, которую иначе как Иринушка не называли.
Дворы наш и Кукушкиных выходил на одну сторону, поэтому с ними мы больше всех общались. Дед Серёжа в толстенных очках и неизменной кепке был добродушным и гостеприимным, а жена его, тётя Галя, маленкая голубоглазая бабушка, вредной и обидчивой.
Ребятня с наших дворов очень её не любила и прибегала дразнить. Спрячутся за нашей поленницей и кричат: ку-ку, ку-ку, а тётя Галя схватит палку и бегает за ними!
У тёти Гали росла садовая малина, а у нас, за забором, лесная. Бабуля часами могла через дырку в веранде наблюдать, чтоб я ненароком не съела хотя бы одну её ягоду. Однажды ей показалось, что я посягнула на её малину. Сколько было крика! Мама моя не стала разбираться, кто прав, а кто виноват, а взяла вёдра, лопату, меня, и мы пошли к знакомой женщине, которая давно обещала нам отдать кусты садовой малины. Кусты мы пересадили, отделив им почти половину огорода, они благополучно прижились, и всё, у бабуси на одну причину для ругани уменьшилось. Начала она искать другие причины. То ей показалось, что я им в стену стучу, то показалось, что в толпе детей, которые её дразнили, была я. С ребятами пришлось поговорить, они отстали от Кукушкиной и перекинулись на бабку-пьяницу Одоиху, которая тоже с удовольствием бегала за ними с палкой. Дед Серёжа Кукушкин же при всём этом был неизменно вежлив, каждый день его можно было увидеть возле калитки, он курил свой Беломор и общался со всеми, кто проходил мимо.
Я часто подходила к нему, и он рассказывал мне разные истории про войну. Мы могли разговаривать с ним часами. Тётя Галя обычно кашеварила в летней кухне, которую построил дедушка Серёжа. Детей у них не было, жили вдвоём. Потихоньку стали общаться и с тётей Галей, сначала мама, потом и я подтянулась. То обстоятельство, что я запретила ребятам дразнить тётю Галю, сыграло в мою пользу.
И вот что узнала я от них. Дядя Серёжа на войне потерял всю свою семью, позже встретился с тётей Галей, они поженились и жили вместе. Она родом с Полтавы. Во время войны так же потеряла родных, а её, молодую девушку, увезли немцы в Германию, перед этим она успела побывать в каком-то лагере. Там было жутко холодно, она простудила придатки, словом, отморозила всё, и детей у неё быть не могло. Пришли наши в Германию, освободили наших людей, которые на немцев в плену работали, и она вернулась домой, но ни семьи, ни дома не нашла.
Кто-то предложил поехать на север, она поехала, там и с дядей Серёжей сошлась, но никогда не забывала родные края. Когда звучала на празднике Дня Победы "Песня о Днепре", она стояла и плакала навзрыд. Честно скажу, я и моя мама стояли рядом с ней и плакали тоже. Я и сейчас, когда это вспоминаю, плачу... И глаза у неё были необычного цвета, не такой голубой, как у северян. Это был цвет незабудки. У старенькой бабушки были именно такие глаза!

Прошло время. Я работала в больнице, и однажды на моей смене привезли старушку с инфарктом, бригада её быстренько утащила в палату реанимации, а я осталась оформлять историю болезни. Кукушкина! Но не Галина. Каюсь, старушку я рассмотреть не успела. На следующей смене я пошла в палату реанимации с таблетками. На кровати лежала она, тётя Галя! Чувствовала себя она уже неплохо, разговорились.
Дядя Серёжа умер несколько лет назад, но перед этим ему дали благоустроенную квартиру как участнику Великой Отечественной.
Дядя Серёжа долго болел, а она ухаживала за ним. К ним постоянно приходила тётя Люся, помогала по дому. Когда-то у тёти Люси сгорел дом, и она и её трое детей некоторое время жили у нас. Вот так в небольших деревянных кварталах помогали друг другу. А потом уже она помогала тёте Гале.
Во время разговора в палату зашёл наш заведующий отделение и спросил: " Как себя чувствуете, Анна Петровна!" У меня глаза чуть из орбит не выскочили! Я же всю жизнь её тётей Галей звала!
Оказывается, Анна на Украине может называться и Ганна, и Ганзуня, а тут уже до имени "Галя" и рукой подать!
Это была наша последняя встреча. Вскоре я уехала в другие края, потом как-то мама сообщила, что умерла тётя Галя Кукушкина. К сожалению, никто не живёт вечно.
А в памяти они все как живые; так же как и домик с холодной верандой, возле которой снег не таял до июня, и огромные заросли садовой малины, занимающие половину огорода, несколько деревьев рябины, огромный куст чёрной смородины, любимые мамины фиолетовые ирисы на клумбе, кошка на столбике забора, которая кидалась на собак, наша шумная ватага, игры в войнушку, споры из-за куклы Марины...
Эх, детство!