22 июня... КАК для меня начиналась война...

22.06.13.
http://maxpark.com/community/4707/content/2049805
***

 "22-го июня
ровно в 4 часа
Киев бомбили.
Нам объявили,
что началася война..."

Эта песня - навсегда про нас... И всегда от неё, и от самой этой даты - всполох горькой памяти...

22-е июня 1941 года... Для киевлян (и не только) эти 2 события – бомбёжка (1) и официальное извещение власти о начале войны (2) - были разорваны во времени...
От бомбёжки, от разрыва бомб мы проснулись мгновенно. Не помню, чтобы прозвучало "тут же" по радио то, что позже звучало неоднократно, и всё чаще, всё тревожнее:  "Увага! Увага! ГовОрыть Кыйив!"

Помню лишь, что мы выскочили на балкон – смотреть!!!

Мы маленькие, я с младшей сестрёнкой, - встали на высокий порожек и тянули шейки – "Чтоб лучше видеть!"… кАк бомбят Чоколовку, отцовский аэродром… Позже узнали, что там горели… пустые ангары…

Что? Фашисты не знали, что нет "на месте" авиаэскадрильи? Той самой, "Отдельной", № 46, что была "при Днепровской флотилии на правах авиационного полка"… Она к тому времени уже была "передислоцирована"... "в район Пинских болот", - т.е. с Украины в Белоруссию… Так что и не могла участвовать в защите неба над Киевом…
/А не стало ли это отягощающим фактором трагедии ("котла") под Киевом? … С какой целью, по чьему приказу и - насколько обоснована эта передислокация - перед самой войной?! Ведь военные загодя знали: - "Воевать нам с немцем!!!"... Именно эти слова я нечаянно услышала 1 мая 1941 года в разговоре взрослых… Они любили собираться по праздникам у нас, тем более, что, как мало у кого в то время, дома был патефон... Ну, а мы, как все дети, бывали и вездесущими…/.

Итак, бомбёжка! Мы на балконе! Трепещем и - таращим глаза!!!

Мы – это я с сестрёнкой (родителей с нами не было. Отец – в Белоруссии. Мама, хоть и в Киеве, но в госпитале – с воспалением лёгких…). И мамин братишка-подросток (после 7-го класса стал учиться в Киеве, чтоб получить среднее образование). И тётя Наташа, опекавшая нас и… вдруг быстро погнавшая нас оттуда… - "Гэть видсиллЯ! Швыдко!".  Все поняли: это всерьёз!

Так начинался тот воскресный день…

В то время в Москве… Там жили две маминых сестры: Маруся, - замужняя, работала на авиазаводе после окончания в 1940 году МАИ, и Раечка, - самая младшая из сестёр. Ей 18. Она только что окончила 1-й курс Мукомольно-элеваторного техникума… Обе встревожились: дети Нади и братишка в Киеве – одни! Решили: надо их спасать! Поедет Раечка! Поедет, если связь с Киевом ещё не прервалась!

Вместе с мужем Марии они – срочно - на Киевский вокзал! Обрадовались: поезда на Киев ещё ходят! Купили билет. Тетя Маруся сдёрнула с себя шерстяную кофточку, одела на Раечку – утеплила её, сунула ей в руки паспорт, билет, деньги, посадила в поезд: - "Езжай! Привози детей!"

И вот Раечка – нам "как снег на голову", негаданно - в Киеве! С нами! Собрала кое-какие вещи, упаковала, купила с боем (!) билеты… А за эти дни налёты только усилились. По тревоге и по приказу все бежали в "бомбоубежище" (как было велено в Авиагородке, где мы жили, - в подвал Дома штаба… Не подготовленный… Потом мы бегать перестали: слишком тяжело взрослым с нами, да и без толку…).

Поезд на Москву взят тоже "с боем". О, видели бы, что это значит!!! Затащили нас, детей, в купе, засунули на полки. Приказали молчать, пить-есть не просить, пока не дадут. Вещи засунуты тоже. Нас, своих, четверо. А в купе набилось... 
Вещами, людьми всех возрастов оказались забиты - и купе (сверху до низу!), и коридор… На вещах сидели, по ним ходили, таскали детей в туалет…, перешагивали друг через друга…

Позже были, видела я, киноленты с кадрами про поезда с эвакуированными… Про то, как при бомбёжках поезд останавливался, и как люди выскакивали из вагонов, чтоб спрятаться в придорожных посадках, кустах, канавах… Затем снова – в поезд, в путь – спасаясь от войны. Но никогда не показали таких - буквально забитых людьми и вещами - купе, коридоров, тамбуров, которые я тогда видела! Врезались они мне в память…

Нас в начале пути бомбили, но… не попали. Проскочили мы, значит. Наконец-то  подъехали к Москве. А там – объявляют по радио во всеуслышание, что все поезда следуют дАльше, транзитом, - минуя Москву, что в сам город впускают только москвичей… Вокзал оцеплен.

Помню: нас не впускали на площадь, что перед вокзалом... Раечка требовала, кричала, что она детей, спасая их, привезла! Помог и Раечкин паспорт москвички. Поэтому нас всё же выпустили за оцепление… Хорошо и то, что её братишка был невысокого росточка... Она просила его и пригибаться, чтоб казался ещё меньше. А на площади и вовсе - велела ему присесть, обложила вещами, чтоб сошел за маленького… Нас – на вещи, и пошла раздобывать машину, такси, чтоб привезти нас домой - на Семёновскую заставу…

Вот так мы через несколько дней после начала войны и были доставлены в Москву, - оказались спасёнными. Раечка, 18-летняя Раечка, нас вывезла из Киева! Спасла!

А вскоре оттуда, из Москвы, нас всех, в том числе и обеих дочек тёти Маруси, отвезли в деревню к дальним родственникам, что жили в Калининской, ныне снова Тверской области. Позже мы узнали, и то, что та деревня (она севернее Москвы)  оказалась оккупированной… (Ведь фашисты пытались взять Москву в клещи... Нас, выходит, вовремя забрали и оттуда…). И то, что наши родственники, бабушка с дедушкой и внучкой, погибли, так как… угорели: перед сном слишком рано закрыли печную вьюшку… Такая вот беда…

Тем временем - бомбили и Москву. Шла спешная эвакуация многих заводов. И тут московские власти решили начать срочно вывозить из столицы женщин и детей. Именно поэтому забрали нас из деревни, погрузили на Казанском вокзале в товарняк, - в состав из теплушек (их раньше использовали для перевозки КРС - крупного рогатого скота). В теплушках было сено. Нас было теперь уже 7 человек. Мы забрались, помню, в правый дальний угол вагона. В вагон набилось много семей. У одной женщины было… аж семеро детей! Все мал-мала меньше. А сама – с огромным животом! Я впервые увидела "такое", и много позже узнала, что это значит… И была она очень весёлой, огненно рыжей, в конопушках, - даже на руках. И дети были такими же рыжими… Прямо как в песне:
       "Папа рыжий, мама рыжий, рыжий я сам…"

Маршрут у нас был "Москва – Уфа". Башкирия. И ехали мы очень-очень  медленно. С долгими остановками на станциях, на перегонах, перед семафорами. Мыли (освежали) нас дорОгой под водой водокачек: всегда текла из их рукавов. И очень нужны были те водокачки - для заправки котлов паровозов... Время от времени на стоянках подходила врач (была, значит, для состава организована и забота о здоровье, особенно о детском) и спрашивала:

- "Нет ли в вагоне заболевших? " Давала советы, что делать, чтоб не заболеть "животом"… Очень просила почаще мыть руки... А это всё проблемы! Как и с едой, с водой... Заболел сынишка той рыжей, но она "не выдала" – чтоб не разлучили… Никто тоже не выдал её…

Иногда нам, детям, разрешалось приблизиться к "двери" – к огромному распахнутому день и ночь проёму, перегороженному поперёк толстым брусом. Он "приписан" к вагону (всегда был нужен, чтоб "какой-нибудь" из КРС не выпал из вагона…). Тем, кто был постарше, позволялось время от времени посидеть перед проёмом, свесив ножки... Вот кому блаженство перепадало - ножками поболтать, обдуться ветерком...

Вот так мы и ехали на Восток, пропуская поезда, спешившие на Запад, в сторону фронта...

Позже, уже повзрослев, осознали масштабы происходившего тогда. Много составов двигалось из Москвы, из других городов - одновременно с нами,- и на Восток, и на Юг… Задача по эвакуации, спасению женщин и детей из Москвы, по эвакуации людей не только через Москву, по быстрой передислокации заводов и фабрик из центрально-европейской части страны - за Волгу, за Урал - была выполнена. И это во многом предопределило в конце концов и саму Победу…

А мы тогда добирались до нашего места назначения – до Уфы - почти полмесяца: целых 13 дней… Сравним? Сейчас это расстояние поезд проходит всего за... "один день и один час" (подсказал мне Yandex), то есть, всего за 25 часов…

Вот так началась для нас война, ставшая Великой Отечественной, поистине народной…А мы с сестрёнкой долго еще ничего не знали о родителях… Отца так больше никогда и не увидели, – погиб он… Тогда, в первый же год войны очень много лётчиков погибло… А мама, как узнали мы много позже, тогда, в Киеве, хоть и очень больная, была выписана из госпиталя, как только стали поступать раненые… Хорошо, что командование Днепровской флотилии смогло всё-таки организовать эвакуацию семей военнослужащих. И вот мама, вместе с тётей Наташей, на теплоходе, под бомбами, добралась вниз по Днепру – до Днепропетровска. Оттуда поездом – до Челябинской области… Забыла я название того крупного гостеприимного села, куда привезли эвакуированных из Киева… И где они стали работать. Кто как смог, - в колхозе.

Позже мама (поздней осенью? Нет, уже в начале рано наступившей и суровой зимы) - встретилась с нами в Уфе! То-то была радость! И запомнился её рассказ о том, какая страшная была бомбёжка - тогда, на Днепровской воде… Столбы воды от бомб поднимались – то справа, то слева по борту, то впереди, то сзади корабля… И что уцелели они – чудом…

А потом был наш "всехний" переезд в Самару (тогда – город Куйбышев). Именно туда был эвакуирован из Москвы тот самый авиазавод, на котором работала тётя Маруся с мужем… Там мы все въехали в 1-комнатную квартиру. И оказалось нас в ней - уже 10 человек: шестеро взрослых и четверо детей. Взрослые, кроме тёти Наташи, работали на заводе. И вот именно с того завода, № 24 имени М.В. фрунзе, зимой 1942 года ушла наша Раечка добровольцем на фронт… О чём я уже рассказала…

Как известно, в Куйбышеве обосновались и другие авиазаводы - из Москвы, Ленинграда, Воронежа. Это те, о которых я знала. Возможно, были и другие. Переехало тогда в Куйбышев и правительство СССР, и Большой театр. Там строился и специальный бункер для И.В. Сталина, где он так и не был. Он Москву и не покидал...

А нам, детям - спасибо нашим мамам! - довелось, хоть и война, побывать на спектакле Большого театра "Лебединое озеро"!.. Но вот в Киев, который с жестокими боями был освобождён в ноябре 1943 года, мы так и не вернулись...

21.06.2013.