Часть III. Глава 16. Это были не вы?

Сара проснулась и долго лежала в кровати, стараясь проанализировать своё состояние.
«Кажется, я всё-таки живая!» – сказала она, потянувшись. Встав с кровати, женщина подошла к зеркалу.
«Что со мной? Это я или это не я? Лицо осунувшееся, волосы отросли и сияют седыми корнями, глаза припухли, как будто я долго спала или плакала. Яша приходил или это был сон? – подумала Сара и взяла в руки тетрадь. – Нет, не сон. Приходил, голубь мой невидимый, приведение моё любимое… Странный – про Кацмана спрашивал. Нет, Марк Моисеевич – мужчина видный, но не мой. Совсем не мой. Ему мурашки нужны, а мне нужен только мой Яша. В каком угодно виде: в виде приведения, голоса, духа… В принципе, зная, что он рядом, можно жить. Яша сказал, что мне надо идти к Фельдману… Ох, как не хочется. Но надо. Заеду к Милочке, пусть она меня хоть покрасит, что ли».
  Мила встретила Сару радушно. Всю неделю, пока она была не в себе, Мила с Ариком волновались за маму – она была ничем не лучше трупа: глаза стеклянные, на вопросы отвечала односложно, смотрела в пол и даже не хотела кушать, что ей совсем было не свойственно. Пока Яшенька спал, Милочка покрасила Саре волосы и сделала красивую причёску.
  Приехав к Фельдману, Сара царственной походкой вошла в кабинет: этот жлоб даже не имел секретаря – экономил деньги…
Адвокат, как подстреленный, соскочил со стула и бросился целовать ручку Саре Абрамовны.
– Сарочка, готэню, как же ж я рад вас лицезреть! А чтоб вы мне были здоровы! Вы пришли в себя, и я так рад! Боже, вы такая красавица, шо аж страшно стоять с вами рядом! Вы ещё больше похорошели, Сарочка! Садитесь уже! Может, вы хотите чашечку кофе?
– Что вы прыгаете, как кузнечик, Изя? Уже сядьте и успокойтесь. Кофе, я так понимаю, вы будете делать сами и долго. Секретарши я у вас не увидела. А у меня совсем нет времени, на ваши майсы. Ну что, вы ещё хотите на мне жениться? Или просто подпишем все бумаги?
– Вы  меня обижаете, Сарочка! Я, так сказать, всё осознал и готов, так сказать, содействовать всеми  способами. Вот, читайте, – сказал Изя и достал из стола пачку. По тому, как быстро он достал папку, Сара поняла, что он был готов к её приходу.
Сара стала читать бумаги. Читала долго, потом подняла глаза на Изю, который услужливо стоял в позе суслика, и томно произнесла:
– Изя, я что-то не поняла с первого прочтения, всё ли так, как нужно? Я ещё раз почитаю. Или вы торопитесь?
– Что вы, Сарочка, читайте хоть раз десять – кто вам скажет «нет»?
Сара открыла первый лист и опять углубилась в чтение. Сказать, что оно ей было нужно – таки нет, но она уж очень жаждала помучить этого брачного афериста. Поэтому, спустя час, Сара таки подписала всё, что было нужно, и протянула руку Фельдману. Тот пожал Саре руку и сказал:
– До свидания, Сарочка! Дай вам Бог…
– Изя, что вы мне будете рассказывать за это ваше «до свидания»? Я с удовольствием скажу вам «прощайте», но после того, как вы отдадите мне ключ.
– О, господи! Как я мог забыть за самое главное! Конечно!  Сейчас, Сарочка! – и
Фельдман подбежал к секретеру, чтобы открыть сейф, спрятанный за дверкой.
– Сарочка, вы бы не могли отвернуться? Мне таки надо набрать код.
– Изя, я точно вам скажу, что самое ценное, что у вас там лежит, это мой ключ. Я,  конечно, отвернусь, но исключительно из чувства уважения к вам, как к настоящему Яшиному другу,  сказала Сара, и уже хотела было отвернуться, потом резко повернулась и сказала, подозрительно глядя на Фельдмана:
– Я лучше отойду на почтительное расстояние. И смотрите, Изя, если этот ключик не откроет нужную дверку, нос у вас станет, как у Буратино. Это я вам обещаю.
Получив заветный бриллиантовый ключик, Сара вышла от адвоката. На улице она выдохнула и расслабилась: вот уж никак она не думала, что разговаривать с Фельдманом ей будет так непросто.
«Теперь нужно делать эту чёртову селёдку и идти к Идочке», – подумала Сара. Господи, что я должна ей сказать? Я вам селёдку, а вы мне… Яша, в тебе таки умер хороший заговорщик. Ладно, селёдка так селёдка…»
Сара медленно пошла в кафе. Стал накрапывать дождик и Сара достала зонтик. Сквозь капли дождя она видела солнце и радовалась ему, как ребёнок. Слабый ветерок развевал причёску, брызги дождя и слегка взъерошенные волосы лезли в рот, но Саре и это нисколько не мешало наслаждаться прогулкой.  Правда, ей показалось, что кто-то за ней следит, но оглянувшись, она никого не увидела: прохожие спокойно шли по улице под зонтами, и никто из них не вызвал у неё никакого подозрения.
«Яша, ты со своими детективными замашками хочешь сделать мою жизнь настоящим психдомом. Так вот, у тебя ничего не выйдет! Это девяностые, а не пятидесятые…  Кто будет за мной следить, скажи мне?» – убеждала Сара сама себя. Ещё раз оглянувшись, она вошла в кафе, где её встретил привычный и родной звук колокольчика, висящего над входной дверью.
Все работники несказанно обрадовались и бросились обнимать Сару Абрамовну, которая даже слегка растерялась от такого горячего приёма.
– Сара Абрамовна, чтоб я так жил, вы вернулись! – поспешил ей навстречу Кацман.
– Марк Моисеевич, не дождётесь! Скажите, у нас есть селёдка?
– Форшмак? Есть. Лёва делал вчера. Изумительный! Вы хотите форшмак?
– Кацман, вы  мне просто начинаете нравится! Мне нужна селёдка. С хвостом и шкуркой. Я должна приготовить новое блюдо. Его не было в нашем ассортименте, но сейчас будет.
– Селёдка есть. Вы сейчас будете готовить?
– Нет, сейчас я буду помогать ребятам на кухне… Марк Моисеевич, а ну, выгляньте в окно и скажите, вы ни кого подозрительного не видите. Шо вы так высовываетесь? Вы незаметненько. Хотя, кому я говорю про незаметненько…
– Сара Абрамовна, а где у нас случилось? Кого вы пасёте? Или, вернее, кто вас пасёт?
– Просто показалось… Как там наши мурашки поживают? – Сара быстро перевела разговор в другое русло.
– Сарочка, ну сколько можно? Я должен вам что-то сказать… Тут Галочка приходила к Милочке… Она так раскаивается, так раскаивается… Говорит, что осознала… Как думаете, не врёт? Говорит, что хочет попробовать начать всё сначала…
– Марк Моисеевич, я даже не знаю, что вам сказать. Она Милочкина мама и Яшенькина бабушка. И вам не чужой человек… Я вам так скажу: она всегда была нелюбимой женщиной. А вы знаете, что нелюбимая женщина схожа с войной: её не понимают, не ждут, не хотят и ненавидят. И наступает момент, что она взрывается… У вашей Галочки на почве вашей нелюбви к ней произошёл взрыв антисемитизма, и в этом ваша вина, Кацман. Я так понимаю, вы хотите с ней восстановить отношения? Подумайте сто раз: если вы пойдёте по «мурашкам», то взрыв может стать ядерным. Я ничего не могу сказать за вашу Галочку, но мой Яша сказал бы: подумайте в себе: вы сможете изменить своё отношение к ней? А к жизни?
– Не знаю... Всё же старость не за горами...
– С вами, Кацман, всё ясно: вам нужна сиделка, чтобы она выносила за вами утку и меняла подгузники.
– Ну, зачем вы так! Какие подгузники?.. Сара Абрамовна, меня вот уже много времени мучает один вопрос… И я как-то стесняюсь вам его задать. Скажите, Сарочка, тогда, давным-давно, это были не вы?
– Вы о чём, Марк Моисеевич?
– Меня хотели познакомить с девушкой… Её звали Сара. Фамилию не помню…
– Это была я.
– Я был такой дурак… Я даже не поехал на неё посмотреть… То есть, на вас.
– У меня никого не было, и, скорее всего, я бы сразу согласилась на ваше предложение. Именно потому, что у меня никого не было. Но тогда я никогда бы не встретила своего Яшу. Никогда…
– Но Яши нет и мы могли бы попробовать…
– Не могли бы, Марк Моисеевич. Брак – это не новое блюдо. Его не нужно пробовать. Его нужно есть. Иногда оно горькое, иногда приторно-сладкое, но ты ешь, потому что понимаешь: это твоё блюдо.  Вы таки интересный мужчина, даже почти красавчик, но вы ещё тот охламон. А вешать ещё один цорес на свою задницу у меня нет ни сил, ни желания. К тому же, я верю в чувства, даже в таком, преклонном возрасте, как наш. Чувств нет ни у меня, ни у вас. Наш брак был бы удобен всем, я понимаю, но у меня есть Яша… Всё надо делать в своё время.
– То есть, вы хотите сказать, что вы на себе поставили крест? В смысле женского счастья, я имею в виду.
– Я поставила крест на вас, Марк Моисеевич. Не обижайтесь только и не делайте мне бледный вид своими разговорами.  Повторюсь: меня был и есть мой Яша. И будет…  Идите, мой дорогой, и держите фасон нашего заведения: пришли состоятельные клиенты…
– Повезло вашему Яше, Сара Абрамовна… Я ему завидую, даже покойному…


Продолжени: http://proza.ru/2022/03/08/1790