Как я не вышла замуж за евоея

Часть 1

Давно давно, в середине зари компьютерной эры, когда все  в новинку и свобода еще разлита везде - от Кремля до интернета, в каком-то чате я  знакомилась с мужчинами на тему обрести семейное счастье. Честно. Мне едва перевалило за 45 - самое время подумать об этом. Вроде еще не поздно, но уж никак и не рано.
Повидала я чудиков разных, честно ходила на свидания, сначала с трепетом, потом с надеждой, с опаской и наконец чисто из хулиганства.

Некоторые чудики жили не в Москве, некоторые даже не в России, а один, прямо скажем вроде и не чудик, аж в самом Израиле. С ним интересно болтать. Тогда не было  даже скайпа толком - чаты, форумы, аська, переписка по мылу.

Он был вкрадчив, ироничен, вежлив, аккуратен в выражениях, писал грамотно, не говорил гадостей. Несколько раз в неделю мы могли переписываться с ним ночь на пролет - видимо был на работе. Охранник, подумала я.  И оказалась близка к истине.
Он был высок - с осторожностью сообщил мне, что больше 2-х метров роста. Сердце замерло.  Таких евреев не бывает, подумала я. И постепенно провалилась в виртуальный роман. В реальной жизни к тому времени у меня было очень замысловато на этом фронте, так что виртуальная любовь оказалась легкой, без драм, обид, расставаний на век и нервных свиданий.

Дело принимало такой оборот, что сил нет, надо встречаться. И я собралась в дорогу. В те времена для поездки в Израиль нужно было приглашение для подачи на визу. Заверенное нотариусом. И вдобавок справка про мои еврейские корни. Спасибо бабушке, такие у нас есть.
Два раза терялось в дороге приглашение, потом в посольстве меня допрашивали, хочу ли я репатриироваться, ведь Ваша бабушка Пейсаховна по отчеству ну и все такое. 

Пройдя регистрацию на самолет, пассажиры попадали в лапы  к израильской безопасности. А это я вам скажу даже не советская миллиция.
После допроса, осмотра, ошупывания и прочего харразмента, израильский мент мне говорит - «А Вы знаете, что ваш друг женат?». Да, это была полная неожиданность. «Конечно знаю» с гордым видом сказала я. На секунду странные мысли в голове зашевелились, засомневались. Но жёны  мне никогда не мешали и раньше, так что чего уж пугаться. Дело сделано, билет куплен, Израиль ждет. Это моя вторая заграница, после Италии. Я уже заправская туристка, объездившая пол мира. Так я себя ошущала.

Аэропорт Бен Гурион, сто тысяч людей и все евреи. Шок. Все хотят пройти первыми, почти как в  Душанбинской авиакассе.  Естественно, я вышла последняя, вижу стоит небоскреб с цветами. Мой.

Ночь, длинная дорога куда-то. Чата нет, форума нет, пытаемся разговаривать наяву.  Оказалось, это вам не в аське болтать.   Город на краю пустыни, квартира в пятиэтажке. Если б не пальмы, почти Черемушки.  В квартире соседом живет еще малахольный красавец, бывший преподаватель на кафедре французского языка в ЛГУ, а нынче  подменьщик  ночного продавца в ларьке  с пивом и газировкой. Точная копия героя моего замысловатого московского романа. С аристократическим белым пуделем. В большой общей кухне стоял красный, сверкающий  прибамбасами, с  побитым боком, крутой мотоцикл.  Жена не обнаружилась.

С утра пошли на экскурсию по городу. Первым делом показать несчастной русской, то есть мне, какие бывают магазины. С едой! Изобилие, да. Почти как в нашем Гармском сельпо. Несчастный Гаррик, покинувший советскую родину на заре перестройки решил меня удивить. Но я то приехала не из Крыжополя  начала 90-х как он, а из Москвы 2002. Бананами нас не возьмешь.

Пальмы цветут. Местные ходят в пальто и пыжиковых шапках, как те, на Мавзолее. Дамочки в шубах и сапогах. На дворе декабрь. Скоро новый год. Очень холодно, градусов 20. В плюсе конечно. Город в Иудейской пустыне. Кругом русские с характерным провинциальным акцентом и немного застаревшем языком. И только обезумевшие от ожидания бедуины, похожие на молдавских цыган, все в белом, бились и стучали в банкоматы, что на центральной площади. Раз в месяц им выплачивали государственную ренту в размере 1000 баксов на человека. Включая детей и тощих старух. И раз в месяц, по наитию, не зная календарей и расписаний, они выходили из пустыни и караулили у банка, как евреи у стены плача. Получив свое, уносились в битком набитых людьми и скарбом, джипах в Иудейскую пустыню, теряя на ходу подушки,  пустые бутылки, старух и младенцев.

Мы не просто так  посетили торговый центр. Мой герой оказался владельцем ночного  ларька, где продавалось пиво, вода в двухлитровых бутылках и несъедобные чебуреки. Копил деньги на открытие второго. В ларьке стоял компьютер, где собственно в дальнейшем я и обнаружила пять тысяч чатов с потенциальными претендентками. Однако сквозь границы пробилась я одна.

Город наблюдал за нашими прогулками. Его все знали  - 2 метра с лишним не скроешь. Он был прекрасно сложен, спортивен (в прошлом чемпион России по какому-то легкоатлетическому спорту), улыбчив, красиво усат,  с холодными настороженными глазами, как спецслужбист в выходной день. 

Мы зашли в магазин затариться снедью и кумушки в очереди зашептались - К Гаррику из Москвы приехала!  Мы были под  стать - он сильно вверх, я вширь.

Вечером кавалеры пригласили меня в ресторан. Надо сказать, с малахольным  соседом я болтала запросто, как своя. Про книжки, Московские выставки, кинофильмы и просто вспоминали Питер, набережные, мосты. Он  читал Довлатова, а герой моего виртуального романа книжки про шпионов, ментов и разведчиков.  Вызвали такси. Напомаженные мальчики, я и грациозный белый пудель в красном ошейнике на серебристом поводке погрузились в лимузин. За пару минут проехали весь город насквозь  и также торжественно вышли  у кабака. Рестораном я бы это не назвала.

Нам принесли меню, а пуделю поставили на стол хрустальное блюдечко  с оливками.
Пудель сидел на стуле, внимательно смотрел в сторону бара и иногда нехотя открывал рот, куда хозяин осторожно вкладывал по маслинке.

КАК Я НЕ ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА ЕВРЕЯ.
Часть 2
Мы едем в Иерусалим. Но прежде чем ехать, нужно сеть в автобус. Кто был в Израиле, тот знает, а кто не был, тот догадается, что евреев больших не бывает. И соответсвено все, что сделано там для людей - узкое, низкое и тесное. Кроме небоскребов в Тель-Авиве конечно. В квартире же моего героя была специально перестроена дверь - под самый потолок.

В автобусе бедняжка мог сидеть только на последнем ряду посередине - ноги в проход  почти до кабины водителя. Чистый еврейский Дядя Степа. Но а мне дойти до последнего ряда -  хочешь боком, хочешь в фас - все одно темновато. Погрузка заняла больше положенного времени под любопытные и сочувствующие взгляды пассажиров. Понятно, что ни один еврей, хоть и русский, такую картину не оставит без соответствующего совета. Через несколько лет  я с удивлением увидела эти автобусы  на машруте Москва - Истра. Даже с надписями на иврите. Кто-то сделал хороший бизнес.

Безопасность прежде всего. На выходе из автовокзала  еврейский мальчик с автоматом. Ему бы учиться на Физтехе или Мехмате  МГУ. Ну из таких - с задумчивым взором, волосы торчком, очки на резинке, рубашка не на ту пуговицу. Картина осмотра трудноописуемая.  Широко расставив руки с ужасом в глазах  славный воин похлопывает меня по крутым бокам и тут из-за меня появляется небоскреб. Охранник с отчаянием во взгляде  проверил его на предмет оружия, встал на цыпочки, тянулся,  тянулся, но выше  ремня   дотянуться не смог.

 В Иерусалим мы приехали рано, туристы только начинали просыпаться, завтракать и старый город был пуст и спокоен. Мы шли через восточный базар. Бородатые дядьки открывали свои лавочки с драгоценностями.  Платки, ковры, шали, глупые сувениры, бусы, глиняные горшки и медные чаши - все переливалось, светилось и млело в утреннем  дрожании света.

Оказалось, что мой спутник за десять лет жизни здесь,  в иммиграции, ни разу в Иерусалиме не был. Он меня спросил - а зачем? Поездка стоит денег.  Я задумалась. Вооружилась картой, включила свой идеальный внутренний навигатор и бодро повела немного очумевшего от моего напора кавалера на осмотр достопримечательностей  вечного города.  По узкой каменной улице, где израненный Спаситель нес свой крест,  два хмурых мужичка в кипах тащили холодильник. «Мир» - радостно закричала я, увидев знакомую красную надпись на дверце. Точно такой сто лет назад был у нас в Гарме. Вечный холодильник в вечном городе.

Людей было мало, зато черные  стаи хасидов как грачи на известной картине, облепили белые стены старого города.  Семеня и покачиваясь из стороны в сторону, они  плавно несли свои шляпы волшебников из вечности в вечность.

И вот Стена Плача, как без нее. Оказывается нужно написать заветное желание и затолкать в щель между древних камней. Сейчас знает каждый школьник, а тогда для меня это было откровением. Что написать, что написать..
— «Пиши, что б я разбогател» неожиданно посоветовал длинный. Я задумалась крепче и написала «Разбогатеть всем». Не знаю, услышал ли меня еврейский бог и отказал, или еще не дошла очередь до моей записки.

Стоя у стены ( мужская и женская часть разделена забором) мы обсуждали, нужно ли повторить просьбу на иврите, или русского достаточно. Я остановилась на русском, Гаррик для верности повторил на иврите и на всякий случай закрепил  плохим английским.

;;;

Встречать Новый год мы пошли к другу боксеру. Настоящий русский Новый год - оливье, винегрет, советское шампанское, детям кока-кола. На балконе дымился шашлычек. Шампанское и арбуз ждали своего часа в ванне с холодной водой. Кактус с красной звездой на макушке водрузился на столе. Под ним ватный Дед Мороз с посохом и дырявым мешком с подарками.

В углу комнаты, на бархатной подушке сидел белый питбультерьер с разорванным ухом, шрамом на морде и злющими красными глазками. По случаю важных гостей из Москвы он был прикован цепью к батарее  и безопасен. Однако с большим удовольствием принимал участие в новогодней пирушке. Дети наливали в собачью миску кока-колу. Она действовала на него, как на хозяина водка. Через какое-то время началась общая потасовка. Дети, вереща от радости отцепили собаку и приняли участие в битве. Отличный был Новый годы. Мы уходили под нежное посапывание хозяина, прикорнувшего в обнимку с бультерьером на красной подушке. На полу лежал разбитый горшок с катусом, припорошенный  осколками  красной звезды.  Наступил новый, 2004 год.