День пятый. Безлимитный покер

Безлимитный покер (англ. Unlimit или No-limit)
или игра без лимитов — версия покера, где
ставки в игре не ограничиваются и каждый
игрок может уравнивать или повышать ставки
в сумме, ограниченную лишь его собственным кошельком.



Долгожданный разговор с Витой не принес облегчения. Наоборот, после того как я, наконец, выговорилась, выпустила всё что умалчивалось, накапливалось во мне столько времени, я чувствовала пустоту, зряшность содеянного. Бессмысленность выпущенных на волю слов. Слов, неспособных к действию, таких же калек, как и я. Зачем я это сделала? Зачем? Просто потешила чьё-то не в меру разыгравшееся любопытство, прикрытое заботой?.. Я хотела домой. Назад к детям. Просто домой. Просто дом. Свой дом. Своих детей. Дом. Я. Дети. Я уже с трудом держала лицо, застывшее в безмятежности и раздумывала, как бы мне уехать на такси, оставив мужа в гостях. Только истерики на глазах у ошеломленной публики и не хватало.

Виткин голос прорвался в мое сознание, и я смогла сложить из звуков осмысленные слова и кивнула, соглашаясь, но Петров уже взял меня за руку и уже что-то там говорил. А потом поднял на ноги и повел.

– Я не буду включать свет? – он прижал меня к закрытой за нами двери и коснулся губами носа.

– Ну, уже нет, какого черта!  Я хочу любить тебя при свете. – И я стукнула его кулаком в грудь. - Я хочу видеть живые глаза напротив. - И стукнула его еще раз. Еще и еще. - Твои живые глаза… Я хочу их видеть, касаясь друг друга носами. Хочу понять…

– Что понять? Пусть будет. Пусть свет. Пусть ночь. Пусть. Как ты хочешь. Я тоже хочу. Свет. Ты. Каждый миг до мельчайших подробностей. Весь мир за порогом двери. Ты и я. Я безумно соскучился… - Он говорил. Гладил меня. Прижимал к себе. Целовал, гладил и отодвигал на какое-то время и снова прижимал, словно боясь, что я вытеку из его рук, как вода. Довел меня до кресла и усадил. Поцеловал руки и метнулся к кровати, застелил постель. Снова коснулся рук и мягко поднял, прижал, согревая. Я закрыла глаза, слушая его голос. А он подхватил меня и отнес в постель. Посадил на край. – Давай я тебе помогу. – Он поднял мои руки и снял блузку. Коснулся губами обнаженной кожи, провел ладонями по плечам и натянул через голову пижаму, даже не расстегнув на ней пуговиц.

Я запрокинула голову, ища в его лице ответы, а он уже стаскивал с меня брюки, вешал их на спинку стула и поднимая одну ногу за другой натягивал пижамные штаны, потом приподнял меня и взявшись за пояс втряхнул меня в них. Точно так же, как я втряхивала по вечерам в пижамные штаны Ташку и Олежку. И меня прорвало. Я заплакала, тихо поскуливая и тычась в него носом, хватаясь руками и перестав бояться своих слез.

– Хорошо. Хорошо, родная. Плачь, радость, тебе надо. Я знаю. Накопилось. Плачь. Не горюй об этой ночи. Их будет у нас много. Все ночи теперь наши. Больше не будет «от и до». Всё время наше. Навсегда. Ты сейчас поспишь часок, а потом мы поедем, заберем детей, и вы больше никогда туда не вернетесь. Спи.

И я вдруг действительно расслабилась, еще какое-то время молча плача, под его убаюкивающие поглаживания, а потом заснула.

Проснулась резко, как от удара. Открыла глаза и увидела то, о чем мечтала весь год - его глаза рядом, напротив моих, на расстоянии касания носами и в них нежность, любовь, желание. Потянулась губами... и вспомнила где мы. Вздрогнула и отодвинулась.

– Лиз, ты что? Ты чего испугалась? Мы сейчас оденемся и поедем за детьми.

– Нет. Мы сейчас не поедем. Верней поеду я. Одна. И не за детьми, а к детям. Если есть хоть один шанс из тысячи проиграть, то я не пошевелю и пальцем, Глеб. Мне есть, что терять.

Я встала и начала быстро переодеваться.

– Лиза…

– Молчи. Не сбивай. Не расслабляй. Это была сказочная ночь, но я не героиня из сказок. Таких сказочек еще никто не сочинил. Я... моё место в аду.

Я застегнула последнюю пуговицу на манжете и попятилась к двери, выставив перед собой растопыренные ладони.

«Зачем?» - я этот вопрос задала себе, сидя в маршрутке. «Зачем, если тебя никто не пытался удержать?»