Жри, гнида

                Отважной блондинке Хичкока Эжени Бушар
     И вновь он, сцепив руки гитлеровским жестом на уровне яростно звенящих злобой яиц, расхаживал по барсучьим угодьям, неосторожно топча плоские тела тараканов, торопливо снующих по надежно протоптанным мурашами тропам, не щадя мохнатых мандавох, последней из коих под высоким красным каблуком послушно и покорно хрупнула представительница канадских мандавошек, кажется, самых мерзких и ничтожных из этого гнусного племени изучаемых Левонтием насекомых. Он нес благую весть затаившимся в темной толще планеты муравьям, настороженно прислушивающимся к грохочущему на поверхности фальцету, опровергающему здравый смысл от общей усталости примитивизмом поганых нолей и единиц, неизменно заточенных на кал СМИ, рекламные позывы сбегать облегчить кишечник в ближайшую лесополосу с одиноким Чикатило, ожидающим какого трамвая, что увезет советского маньяка в светлое будущее дикого капитализма наливать и пить, время от времени ударяя своей опустевшей от надежд головой в злоупорное твердое дерево, неожиданно обретшее облик самой омерзительной из бывших спортсменок этого мира, некогда дылдообразно щеголявшей разноцветными трусами во имя преждевременного старения и становления еще одним уё...щем информационного пространства, необъяснимо - психологически призывающим всех коал планеты умереть навсегда.
    - И отрицая самонужность смыслов, товарищи говно, - кричал он, пиная колючие шишки сосновых и еловых видов разнообразной флоры, давая себе слово поместить изучаемых в ранжир тоже флоры, но уже кишечной, - все гранитные памятники вождям народов и наций, немного покачавшись на ставшей вдруг аморфной земле, обрушились, погребая все то, что было ранее. Сгустившееся омерзение, соскакивая с третьей струны Макса Кабалеро, падало на обломки вождей, визжа и вибрируя, пока не спустилась поганым до сблева порнороликом сраная и жирная тварь Бэйли Джей, вконец хороня все то нежное и замечательное, что еще оставалось в лягушачьей душе автора, кажется, обреченного навечно натыкаться на говно и говно, мерзость и пакость, чепуху и дичь голожопых хохлушек, бесталанность русских и унылость бульбашек, разбавленных ужасающими монголоидными рылами казашек и явно чорными жопами кавказок.
    - Мизантропия, - шептались муравьи, собираясь, меж тем, в кошмарные живые шары, топыримые сфероиды, ощетинившиеся усиками антенн, опять и снова принимающими сигналы телестанций, переполненных отъявленной поганью блевотной сущности, - во как торкнул подонок Доренко Левонтия - то.
    - А все крыса рунета, - свивал кольчатое розовое тело, покрытое земляной слизью, грандиозный червь мироздания, таким образом, товарищ никакая теннисистка и просто отвратительная тварь с нагло - глупой физиономией животного, развлекая неким подвидом бурлеска объединившихся в шары мурашей, - сравнила Урганта и Урганту, но уже дохлую, получив на выходе андроида будущего, андрогина жутко постаревшей Ширли Менсон, что пошла плясать из малопонятных строчек Эммануэль Арсан  " Эросферы ".
     - Было такое кино, - подтвердил Лунь Носатый, шарясь в заброшенных штольнях с фронтовиками, запахивая прокоцанную руссиш хакерами шинель из китайского контрафакта, собранного жопоруко, естественно, местными умельцами, - там Жюль Верн воплощался краями, но Шерон Стоун жопой и титьками не красовалась.
    - Устала, - смеялись муравьи, уплотняясь, - старая же, не до пятидесяти же лет ей сракой - то сверкать.
    - А сколько лет Дите фон Тиз ? - задумался Левонтий Магницкай, белея и шатаясь наверху ( на поверхности ). Он принялся высчитывать, путаясь календарными системами и началом отсчетов, пока не устал. Плюнул и сел посрать. Навалив кучу, закурил, отирая очко развесистым лопухом кыргызского мятежа, помнится, насмешившим коалу ровно на половинку дня, но затем привычно скотское скудоумие рунетчиков сыграло свою зловещую роль, само собой, встал, натягивая на тощий зад шкеры, и удалился. В пространство.