Клинкер Часть первая Глава 1, 2

Часть первая

Глава  1     Распределение

       Заканчивается моя учеба в Белгородском Технологическом Институте Строительных Материалов (БТИСМ) им. Гришманова И. А, где я учился три года на силикатном факультете по специальности инженера химика -технолога по производству цемента и шифера. Перед защитой диплома, как ведется в вузах, нам, студентам - направленникам, предстояло распределение по производствам, которые направили нас на учебу. Хотя предварительно известно направление распределения студентов - направленников на предприятия, которое их направило, тем не менее формальное распределение готовилось и мы должны официально распределиться. на предприятия, откуда нам  добросовестно пересылали почтой ежемесячно по сто рублей стипендии. Для работы по распределению была создана комиссия, состоящая в основном из работников Министерства Промышленности Строительных Материалов и двух его Главков Главзападцемент и Главвостокцемент, а так же из некоторых сотрудников нашего института.
       Задолго до распределения у меня появилась дилемма – желание продолжить работу на прежнем предприятии в качестве руководителя Спасского отделения «Оргпроектцемент», как меня уже предварительно определили, или просить распределение в Баку, где живет моя одинокая, престарелая мама, которая ни как не соглашается ехать ко мне на Дальний Восток. Улучив возможность, я приехал к маме, чтоб еще раз убедить ее уехать со мной, но она наотрез отказалась, сказав мне: -  Если определишься на работу где -то здесь, на Кавказе, то я перееду к тебе, а на Дальний Восток не поеду. 
       В комиссию со своей просьбой перераспределения, я обратился сразу же, как только ее составили. Мне в комиссии категорически заявили, что в Баку распределение невозможно, так как в республиках, не входящих в состав Российской Федерации, вопрос перераспределения очень сложный, и вряд ли кто возьмется его решать. Начальник отдела кадров Главзопадцемента Михайлов проникся к моей проблеме, и обещал помочь мне перераспределиться на Юг России.- Где бы Вы хотели работать? – спросил он меня. Я, нисколько  не раздумывая, ответил:
       - В Новороссийске, конечно, если Борис Иванович Кузнецов работает там и поныне. - Да, - ответил Михайлов – Борис Иванович там работает, но вы откуда его знаете7 - Работая в Управлении «Спасскцемремонт» - ответил я, - в сферу обслуживания которого входил и Ангарский цементный завод, мне доводилось присутствовать на технических совещаниях, где совещания почти всегда проводил сам директор завода.
       - Ну, что ж, - это упрощает наше дело – сказал с некоторым задором мой не официальный попечитель. - Вы свяжитесь по телефону с директором « Новоросцемента», и согласуйте с ним свое распределение на его предприятие, а я попробую организовать вам замену - то есть, найти желающего выпускника из Главзападцемента поехать вместо Вас на Дальний Восток. Таковы условия перераспределения, - на Вас, ведь, тратили деньги, а долг надо возвращать.
       По номеру телефона, который дал мне Михайлов, я в этот же вечер позвонил с Белгородского переговорного пункта  в Новороссийск, не надеясь уже застать директора у телефона, так как не мог дозвониться до пяти часов вечера. Но упование на свойство руководителей не только  отсутствовать, но и задерживаться на работе после окончания рабочего дня, вознаградило меня, и я дозвонился.
       - Борис Иванович, здравствуйте! С Вами говорит Николай Иванович Ивлев, которого Вы вряд ли помните, а фамилию мою вовсе не знали, - я лишь однажды присутствовал от группы ПОР предприятия « Спасскцемремонт» на техническом совещании в Вашем кабинете на Ангарском цементном заводе.
       - Да, действительно не помню Вас - ответил знакомый голос на другом конце провода – А чем, простите, вызван Ваш звонок? 
       - Я, направленный предприятием Спасского отделения»Оргпроектцемент»  на учебу, закончил трехгодичное обучение в Белгороде, но хочу перераспределиться в Новороссийск на ваше предприятие, и надеюсь получить Ваше согласие. Причина моего желания распределиться в Новороссийск – не договорил я, как меня прервали на другом конце провода:
       - Причина меня не интересует, Николай Иванович, а вопрос Ваш – считайте уже согласованным со мною. Кстати, назовите еще раз Вашу фамилию – я запишу ее для себя.
Я назвал свою фамилию, и вслух удивился:
       - Честно говоря, я не думал, Борис Иванович, что так быстро получу согласие.
       - Не надо удивляться, Николай Иванович. Я хорошо знаю Дундукова Анатолия Михайловича, - его ребята плохими не бывают, а мне здесь таких не хватает. Так что оформляйте свое распределение к нам без сомнения. Должностью обеспечу, зарплатой не обижу, жильем обеспечу. Сразу же дам двухкомнатную секцию в семейном общежитии.
       - Борис Иванович, а как долго ждать квартиру? – спросил я. Он, слегка покряхтев в трубку, приглушенно ответил:
       - Видите ли, Николай Иванович, здесь, в Новороссийске, жилье строят мало, и я не хочу Вас обнадежить. Этот вопрос в Ангарске я решил бы запросто, а здесь, в этом городе я бессилен, чтобы обещать Вам квартиру.
Поблагодарив за внимание, я тепло попрощался с человеком, который когда то имел «мощность» диктата в городе Ангарск, подобно Захару Сосланбековичу Цахилову в свое время в городе Черкесск.
       На следующий день я обратился в комиссию с отказом от распределения в Новороссийск, объяснив причину своего отказа.
       - Да, квартирный вопрос – серьезное дело. А я то и забыл вас вчера предупредить, что в Новороссийске с квартирами туго – ответил Михайлов, и, как бы спохватившись, предложил – А Вы поезжайте на Карачаево – Черкесский цементный завод; - там пока обильно строится жилье. К тому же, там директор сейчас Ваш бывший «шеф»– Платонов Виктор Степанович.
       - Прямой шеф мой был Дундуков Анатолий Михайлович, а не Платонов - ответил я, не без смущения.
       - Пусть не прямой, но, все же «шеф». Надеюсь, Вы его еще помните? - спросил Михайлов.
       - Помню. Конечно, помню. Но для меня это, честно говоря, неожиданность, что Платонов теперь не главный инженер Треста «Союзцемремонт», а директор завода.
       - А он не из Треста директором пошел, он поработал в Главзападцементе,  заместителем начальника Главка , а оттуда уже был направлен на КЧЦЗ.
       Здесь я позволю себе отвлечься, чтобы отдельным контекстом показать крутость характера человека, с которым мне предлагают работать. Да, запомнилась мне фамилия Платонов, ставшая устрашающей с давних пор у инженерно - технических работников предприятия «Спасскцемремонт», где я когда то работал инженером-конструктором группы ПОР  (Проект Организации Работ).
       Не редко, а прямо скажем, часто возникала необходимость у коллег нашего управления решения или согласования того или иного технического вопроса со специалистами треста «Союзцемремонт» в Москве. В то время у нас не было автоматического набора Междугородних номеров телефона по коду, а только по заказу через телефонистку. Порой и не дозванивались. Заказывать заранее не резон, так как, если соединяли сразу, или вскоре, то на другом конце провода еще не наступил рабочий день. Сказывалась разница во времени часовых поясов Дальнего Востока и Москвы,  да к тому же у наших  москвичей рабочий день начинался в девять часов утра. Поэтому переговоры нашими коллегами заказывались после окончания рабочего дня. Чтобы не скучал наш коллега, ожидая переговоры в одиночестве, в солидарность ему, мы оставались с ним и развлекались  в домино, как продолжение обеденного перерыва, и были не вольными свидетелями состоявш..ихся междугородних деловых переговоров. Все звонки в отделы треста поступали к секретарю в приемной, и секретарь приглашала того или иного специалиста треста к телефону. Но не редко были переговоры и тактического плана. Приведу пример одного из таковых:
       - Ирочка, здравствуйте! С Вами говорит Главный технолог предприятия «Спасскцемремонт» Матюхов.
       - Здравствуйте. Евгений Семенович! - не дослушав Матюхова, отвечает Ирочка -Кого пригласить к телефону из технического отдела?
       - Нет, нет, никого не надо приглашать – ответил Матюхов. - В отделе у меня все согласовано. Мне предстоит командировка в Красногорск, и я планирую попутно встретиться в тресте с Виктором Степановичем. Как мне запланировать командировку, чтобы застать его на месте?
       - Виктор Степанович до конца месяца будет в Москве, - сообщила Ирочка, - а затем уедет в Навои на две – три недели, так что управляйтесь за неделю успеть встретиться с ним.
Главный инженер треста «Союзцемремонт» Платонов был энергичным, с достаточной моторикой человек, а поэтому долго не засиживался в своем кресле, и важные технические вопросы любил решать на месте, почему часто и отсутствовал в своем кабинете.
       - Спасибо, Ирочка! – еле сдерживая восторг, благодарит Матюхов Ирочку. -  До скорой встречи, милейшая.
Положив телефонную трубку, он, энергично потирая ладони, с довольной улыбкой на лице спросил – Чей ход?
       - Твой, твой – отвечали мы ему хором. – На тебе остановили игру.
       Этот телефонный разговор с секретарем в приемной треста был «разведкой боем», что бы по прибытии в Москву не наткнуться в тресте на Главного инженера. Парадокс, да и только – скажет не сведущий читатель. На самом же деле вовсе нет. Прибывающие в командировку в трест ИТР из периферии всячески избегали «аудиенции» Главного инженера Платонова, общение с которым портило не только настроение, но порой и репутацию.
               Главный инженер треста, желая знать производственную ситуацию на предприятиях треста из «первых рук», велел секретарю в Приемной директора направлять к нему на собеседование всех прибывающих с предприятий ИТР. Он дал указание Ирочке, не отмечать прибытие в командировочном удостоверении ИТР без беседы с ним. Это, как называли коллеги,"капкан Платонова", поставленный в приемной Треста, потому что собеседование с ним проходило в жуткой форме. В этот «капкан» год назад попался наш главный механик, огромный добродушный Буренков Михаил Иванович. Вот как он рассказал нам об этом:
       - Приветствуя секретаря в приемной, я протянул ей командировочное удостоверение отметить прибытие, а она мне в ответ:
       - Удостоверение пока спрячьте. Я отмечу Ваше прибытие после визита к главному инженеру – и по селектору  обратилась к Платонову: - Виктор Степанович, в приемной главный механик «Спасскцемремонта», ждет Вашего приглашения.
       - Проси, пусть войдет – послышалось из селектора.
Буренков вошел в кабинет, где был впервые, с приподнятым настроением, принимая за честь быть приглашенным к самому Платонову.
       - Проходите ближе к столу – пригласил Платонов, протягивая Буренкову руку. – Рассказывайте, какие успехи на вашем предприятии? Какую свежую информацию Вы нам сюда привезли?
       - Особых новостей нет, Виктор Степанович – ответил Буренков. - Вот сверстал заявку на будущий год, куда обязали меня включить вместо автопогрузчика велосипедную тележку для сварки обечаек, а нам позарез нужен еще один автопогрузчик.   
       - Этот вопрос будете решать с главным механиком треста -прервал его Платонов. - Вы мне расскажите, как идет реконструкция циклонных теплообменников на газоходах пятой печи? Уложитесь ли в плановый срок ремонта самой печи? – спросил он.
       Главный механик ремонтного предприятия, в отличие от главного механика цементного завода, не занимается вопросами  ремонта и реконструкции технологического оборудования цементного производства, а занимается вопросами обеспечения и исправностью средств ремонтного оборудования, а потому и далек от каких то циклонных теплообменников, и каких то газоходов. В его компетенции, и входящее в его обязанность  – надежное и своевременное обеспечение механизацией ремонтных работ, и реконструкции технологического оборудования цементного завода.  Буренков растерялся перед главным инженером, не зная, что и говорить:
       - На этот вопрос, Виктор Степанович, может ответить наш главный технолог Матюхов, а я причем тут. Мое дело обеспечить наших ремонтников механизацией - недоуменно ответил Буренков.
       - Причем ты? Ты кто там на вашем предприятии – сторож, что ли? – взорвался Платонов.- Матюхова здесь нет, есть ты.
       - Я, вообще то, - пробубнил Буренков - приехал в отдел главного механика со своим вопросом, а не…
       - меня не «колышет» (это слово вместо матерного), к кому, и с каким вопросом ты приехал – прервал его  Платонов. - Я задал вопрос интересующий меня, и хочу получить ответ на него. Это надо же - проворчал он, - перемахнуть через всю страну, как на прогулке, без всякой заботы о деле. Буренков боялся что либо говорить. Наступило долгое молчание с обеих сторон. Наконец Буренков, не выдержав молчание, спросил:
       - Можно мне отметить прибытие в «командировочном»?
       - Да – не поднимая глаз ответил Платонов, – можно, прибытие и отбытие сразу же. Уматывай отсюда сегодня же, и скажи Дундукову, чтобы не присылал сюда кого попало.
               Вот так съездил в командировку в Москву наш главный механик, а несколько позже и начальник материально-технического снабжения Курбатов В.М. Не взирая на возраст Курбатова, которому до пенсии оставалось пол года, главный инженер треста обошелся с ним так же, как и с Буренковым. Так родилась «разведка боем» перед предстоящей командировкой в трест «Союзцемремонт», чтобы избежать встречи с Платоновым.
       И, вот, передо мной новая дилемма: - направиться туда, где решаемый вопрос жилья, но где руководитель своенравный, с замашками диктатора, а может быть и самодура, или искать другой вариант. Заметив мое смятение, Михайлов спросил меня:
       - Я вижу, что Вы не обрадовались новому варианту распределения.  Что Вас смущает? Я считаю, лучшего варианта мы не найдем.
       - Да, да, конечно, спасибо Вам – ответил я.
       - Вам надо, как Вы понимаете, переговорить о своем намерении с Платоновым, но у меня здесь нет номера его телефона. Обратитесь к преподавателям Вашим, - они тесно связаны с заводом, и непосредственно с директором – порекомендовал мне Михайлов.
              Я обратился за помощью к своему преподавателю, кандидату технических наук, доценту  Классен Виктору Корнеевичу, который был руководителем моих научных работ и дипломного проекта. Он даже обрадовался предложению моего попечителя:
       - А не хотите ли, Николай Иванович, провести собеседование с Виктором Степановичем не по телефону, а воочию поговорить с ним? Я вам организую Менделеевскую командировку на Карачаево-Черкесский цементный завод, и Вы встретитесь с директором завода. Мы с ним достаточно знакомы, и я буду ему рекомендовать Вас. Только Вы заранее согласуйте с ним дату вашей встречи – сказал Виктор Корнеевич, и протянул мне только что начертанный номер телефона.
       Утром следующего же дня, с того же переговорного пункта, откуда я звонил прежде, я сразу же дозвонился до директора Карачаево Черкесского цементного завода и услышал в трубке не знакомый мне голос: - Я Вас слушаю.
       Поздоровавшись и представившись ему, я сообщил о своем намерении встретиться с ним на предмет своего распределения из института на КЧЦЗ. В отличие от директора «Новороссцемента», этот директор отнюдь не почтительно поинтересовался у меня, откуда у меня его номер телефона, и почему я выбрал именно этот завод к распределению. Я ответил так, как это было, - Виктор Корнеевич Классен дал мне номер Вашего телефона, и рекомендовал устроиться не КЧЦЗ, что и рекомендовал мне и начальник отдела кадров "Главзападцемент" Михайллов, входящий в комиссию по распределению выпускников из БТИСМ.   Когда я поинтересовался о возможности встречи в ближайшее время, Платонов ответил не сразу. «Поколдовав» что - то губами возле трубки, видимо определяя время встречи, произнес:
       - Поскольку  мне предстоит длительное отсутствие, приезжайте завтра. - Простите, Виктор Степанович, но завтра же праздник, не рабочий день – робко произнес я, на что директор ответил с некоторой ухмылкой:
       - Работа руководителя – круглосуточная – ответил Платонов. - Если Вы это не знаете – Вы меня огорчили… . Постарайтесь утром быть на заводе, и мы встретимся.


  Глава 2            Первое знакомство с заводом         

       Глубокой ночью девятого мая меня пробуждает легким потряхиванием проводница вагона:
       - Просыпайтесь, готовьтесь к выходу, - подъезжаем к станции Невинномысская. Сон отлетел, как будто его и не было. Бодрость и волнение завладели мной. Я четко помнил инструкцию преподавателя нашего факультета Матвеева, который не раз был на КЧЦЗ, как действовать, сойдя с поезда, чтобы попасть на Карачаево-Черкесский цементный завод. И вот, я  на привокзальной площади, дожидаюсь рейсового автобуса  Невинномысск - Архыз, который должен отправиться в три часа ночи.
       В Черкесске на автовокзале я не стал выходить из автобуса для пересадки, а попросился у водителя проехать с ним дальше (за отдельную плату) до цементного завода. Вскоре за окном автобуса, увидев высокие бетонные силоса для цемента, я стал пробираться к выходу. Автобус остановился напротив дороги, спускающейся по путепроводу от промлощадки цемзавода.
             Поднявшись на самый верх путепровода через железнодорожный путь, я не мог оторвать взгляда от открывшейся справа моему взору необыкновенной красоты, какую я увидел впервые: - панорама Главного Кавказского хребта с  вершинами гор,озаренными первыми  лучами восходящего солнца. Разность высот над уровнем моря вершин Главного хребта и плато, где я находился я, создала  чудный эффект восприятия. Освещенные солнцем до блеска  вершины гор опирались на  горы и их подножия, еще не охваченные лучами солнца, но достаточно видимые. А навстречу мне темнее и темнее наступал сумрак. Это создавало эффект темного зрительного зала, где чудесным художником-декоратором написана на заднем плане сцены чудесная декорация в преддверии города Усть Джегута, где рядом, за пределами города, стоит цементный завод. На вершине путепровода торжествующая панорама гор, возглавляемая поистине златоглавым Эльбрусом! Да - да, именно златоглавым, а не привычно белым. Мне повезло и с сезоном, с временем суток, в котором я застал всю эту красоту природы. Днем ничего похожего не разглядеть.
             Заводская проходная тогда представляла собой два столба с повисшей между ними веревкой. Ворот, как таковых, я не заметил: то ли они были раскрыты настежь, то ли их не было вовсе. С правой стороны проходной пристроена из кирпича сторожка, откуда доносился мерный храп, свидетельствующий присутствие охраны на проходной.
             Перешагнув через веревку, я оказался на территории завода. Я направился по покатой бетонной дороге вглубь завода. Завод совершенно новый. Проектировщики и строители расположили его вдоль железной дороги Усть - Джегута - Невинномысск.  Дальше дорога тянется «улицей» вдоль производственных корпусов до самого конца - до заводоуправления.
             Минуя вспомогательные подразделения в начале этой улицы, я свернул к «Сушильному отделению», как здесь именуют участок цеха Помол переработки и подачи добавок. Здесь полнейшая тишина и темень, - все оборудование участка отдыхает, как, впрочем, и обслуживающий персонал. Войдя в помещение пульта управления, я не увидел ни души. Признак жизни отделения выдавал лишь горящий слабенький запальный фитиль топки сушильного барабана.
Не встретив никого в отделении, я вышел из него снова на дорогу. Минуя склад добавок, я направился в сырьевой цех,  за дверями которого еще с улицы слышится приглушенный рокот. Распахнув дверь, я попал в мир сплошного рокота  двух вращавшихся  мельниц. Поднявшись на площадку я пошел вдоль мельницы в каком то метре от накатывающей на меня махины корпуса мельницы. Я ощутил в себе не привычное и не приятное чувство скованности возле этого «монстра».
       Проходя мимо ЦПУ со сплошь застекленной лицевой стеной, я увидел  женщину-оператора, которая  склонилась головою на стол, подперев ее своими ладонями. Я не знал, как поступить - войти и нарушить сон этой несчастной, или удалиться восвояси. Открыв, все же, дверь, которая вместе со мною впустила и бешеный грохот работающих мельниц, я поспешил закрыть ее за собой. Благодать - почти полная тишина, свежий и прохладный воздух – грех, не заснуть. Машинистка так крепко спала, что не проснулась от грохота мельниц, когда я вошел. Постоял я немного в ЦПУ без внимания, да так и ушел оттуда, ни с кем не пообщавшись.
       Через машинный зал, в котором стоял гул работавших агрегатов, я направился, было, в Помол, но, сбоку от меня, вдруг появилась мотористка, с намерением, что то сказать. Остановившись, я услышал приветствие от подходящей ко мне, уже не молодой, но вполне привлекательной женщины.
       - Каким ветром Вас занесло к нам в такую рань, да еще в праздничный день? – спросила она, кокетливо улыбаясь мне.
       - Северным ветром – отшутился я. – Вот, приехал познакомиться с Вами, а за одно и с заводом вашим, где намереваюсь работать по распределению из института.
Беседуя с нею, мы незаметно подошли к силовому агрегату пятой цементной мельницы, который привлек мое внимание отличительной особенностью от остальных агрегатов. Подойдя поближе, я увидел совершенно новый планетарный редуктор, которого я не встречал ни на одном заводе, где мне довелось побывать. Это была, как я узнал позже, экспериментальная в стране конструкция редуктора, которого чурались другие заводы, а руководитель этого завода, как я после убедился, не боится экспериментов.
       Попав  в цех Помол прямо из машинного зала, я окунулся в туман цементной пыли и грохот рокочущих четырех работавших мельниц. В тумане я увидел женщину, обслуживающую камерные насосы, которая убирала лопатой в бадью просыпанный на пол цемент. Здороваясь с нею, я спросил, где расположено помещение для машинистов мельниц, и направился в указанную мне сторону.
       Центральный Пульт Управления мельниц расположен над агрегатами, на уровне верхней площадки, проходящей вдоль загрузочных бункеров, питающих эти мельницы.  На эту площадку я не без труда взобрался по довольно крутой и высокой, без промежуточной площадки, до самого верха лестнице.
       Войдя в ЦПУ, я обратил на себя внимание сразу пяти человек. Это были  мастер смены, и два машиниста со своими помощниками. Обоюдные расспросы и ответы в дружелюбной обстановке заняли не мало времени, потому что мною интересовались подробно, и я расспрашивал дотошно обо всем. Но время не терпит, не ждет. С душою встретили меня здесь, с душой и проводили. Мастер смены Банникова проводила меня до самой дороги, пожелав мне удачи, обняла меня по матерински и сказала: - Надеюсь, Вы у нас останетесь. Тепло простившись с Зинаидой Сергеевной, я заспешил в грядущий на моем пути самый главный цех завода - цех Обжиг, где главный агрегат печь, - сердце завода.
       Проходя мимо клинкерных силосов, я определил  по наклонным галереям клинкерных транспортеров, что это конец цеха, в который я иду, и сразу же наметил маршрут своего вояжа – начать знакомство с холодного конца печей. Но, маршрут мой начался, все же, с горячего конца печи, потому что еще с дороги я увидел в распахнутых воротах холодильник первой печи «Волга 75», и свернул с дороги посмотреть на него. В то время это был почти самый крупный агрегат в Союзе. А самый крупный был в то время – «Волга 125», макет которого я видел в Новороссийском музее, а позже, уже в работе, на новоиспеченном Новоспасском цементном заводе.
       Обошел я холодильник, обозревая его снаружи, а посмотреть его изнутри - не дано. Но, чтобы увидеть, что из него выходит, я  заглянул с площадки дробилок в ковши, с выходящими из под них с еще красноватым  клинкером.
       Я направился к выходу, решая на ходу, куда зайти вначале: подняться на горячую головку печи и познакомиться с машинистами, или с холодного конца печи. Решил я, что знакомство с цехом я продолжу, все же, с первой опоры печей. Поднявшись на площадку головки холодного конца первой печи, я обратил внимание на лабиринтное лепестковое уплотнение корпуса печи с конструкцией приемной камеры холодного конца печи. Оно исполнено по, относительно новому, типовому проекту института Гипроцемент для печей большого диаметра,- например, на  Новоспасском цементном заводе, где печь диаметром на два метра больше, чем здесь, установлено такое же уплотнение.
       Спускаясь по наклонной площадке вдоль печи в сторону горячей головки, я часто останавливался, разглядывая печь по ее зонам, обращая внимание на состояние бандажей и обечаек корпуса печи. Проходя быстро мимо зоны спекания, где нестерпимо пекло за шестой опорой, я увидел еле заметное бледно – розовое пятно пережженного корпуса печи. Выйдя на площадку головки горячего конца печи, я подошел к «амбразуре» в шатре головки, как называют машинисты печей смотровое окошко. Сняв рядом висевший на крючке щиток, я стал жадно всматриваться в распыл факела и на каскадное кувыркание уже спекшегося клинкера по обмазке футеровки, медленно сползающего к порогу печи. Желая увидеть в пылающем жаром месиве место появления «пятна» корпуса печи, я, напрягая свое зрение, так ничего и не нашел, -  или «пятно» уже «замазывается», или по моей неопытности наблюдения процесса, происходящего в печи. Повесив щиток на место, я направился к одному из боковых входов в помещение ЦПУ. Еще снаружи я увидел, ка сквозь витрину все панели управления с приборами показания технологического процесса в печи; здесь же широко раскинулась и огромная мнемоническая схема технологической линии обжига клинкера. Посредине зала стоят два стола, разнесенные вдоль панелей, за которыми сидят машинисты печей.
       Войдя в помещение, я не робко поздоровался с машинистами, чем обратил на себя их, с безразличным взглядом, внимание. Ответа не услышал, -  визит мой воспринят не приветливо. Один из них, не дав мне и рта открыть, хриплым голосом прогремел в мою сторону:
       - Ты кто такой? И что тебе надо?
       - Отчего такая немилость? – вопросом на вопрос ответил я. – Я, ведь, к вам в гости, а гостю, как водится, должно вниманию быть.
       - Не званный гость, хуже татарина – парировал «хрипун». – Да, к тому же, внимание надо заслужить, а ты ходишь тут, как тать в ночи вдоль печи, как будто здесь ни кого и нет.
       - Да, ладно тебе, Лукич, дай человеку рассказать о себе, - может быть свой человек – увещевали его товарищи. Объяснил я им причину своего пребывания на заводе. Между нами завязался теплый разговор. Лукич, узнав от меня, что я из Спасска Дальнего, даже обрадовался, торжественно заявив:
       - А мы, ведь. Николай, с тобою земляки! Я сюда, на этот завод, переехал из Теплооозерского цемзавода.
       Я, работая в Спосскцемремонте, дважды побывал в командировке на этом заводе, но, встретиться с Виктором Лукичем не довелось. Вспоминая о заводе, и его поселке на берегу Биры, мы вспомнили и наших общих знакомых, с которыми мне довелось там пообщаться.
       - Ты, похоже, не только наш цех осмотрел. Ну, и как тебе завод? - спросил он меня. - Такие печи не удивили тебя своими размерами?  На Дальнем Востоке нет заводов с такими крупными агрегатами.
               Виктор Лукич слышал о  Ново–Спасском цементном заводе, но не знал, что агрегаты там больше и мощнее, чем здесь. Отвечая на расспросы машинистов, я кратко охарактеризовал завод, в строительстве которого я участвовал, работая в то время в Спасском отделении «Оргпроектцемент», а так же в пуске и наладке первой очереди этого завода. Признался так же, что был я с экскурсией от своего института на точно таком же  заводе, как этот, в Старом Осколе. Почувствовал я к себе доверие, и то, что авторитет мой в их глазах заметно подрос. 
       - А ты в Бире нашей купался? – хрипло пробасил Лукич. Она у нас своенравна, не каждого жалует собой.
       - Да, - ответил я, - купался однажды, но не в стремнине, где вода ее студеная, а купался в заводи, так как не полностью выздоровел после простуды байкальской в Тимлюе, откуда я приехал в Теплоозерск. 
       - Жаль, что в стремнине не побывал, но в Бире,  все ж, купался. – Лукич полностью расположился ко мне, и сказал: -  Мы теперь с тобой не только земляки , но и родня.
Слушая его рассказ о родных местах, я подумал, - как все же, огромна наша страна. Между Спасском Дальним и поселком Теплоозерский около тысячи верст, а одно – земляки и родня. То ли это от того, что тысяча верст на Дальнем Востоке – не расстояние, то ли потому, что Дальний Восток от Кавказа так далек, что заставляет соглашаться…
       В своих воспоминаниях о знакомых в Теплоозерске, я заметил Лукичу некоторую особенность тамошних евреев:
       - Виктор Лукич, меня на Теплоозерском заводе удивило то, что многие евреи работают сварщиками, футеровщиками и, даже насыпщиками – с оттенком бравады продолжил:
       - Это же вразрез самому короткому анекдоту «Еврей – грузчик».
Я не учел, что родные места Куцевича Виктора Лукича, - Еврейская Автономная Республика, и что он может быть евреем. Ребята, присутствующие при этом, встревожено переглянулись между собой, что меня несколько насторожило:- не еврей ли он? - промелькнуло в голове, и соображал, как исправить свою оплошность. Но Лукич, при этом, расхохотался, заявив мне:
- А я и есть тот еврей из Теплоозерска – не унимался от смеха Лукич, и несколько успокоившись, продолжил: - Да, мы на Дальнем Востоке несколько отличаемся от Западных евреев, но веру и обычаи соблюдаем. Старики, конечно, - добавил он вдогонку.
       - Я то не подумав ляпнул, и ты расхохотался надо мной – произнес я смущенно.
       - Не над тобой, - ответил он. – Анекдот твой меня рассмешил. Не слышал такой. И вдруг, как будто спохватившись, спросил:
- А что это ты надумал в праздничный день на завод приехать? - спросил меня Лукич  - Хотя директор завода уже здесь. Заходил к нам с полчаса назад. Хорошо, что успели до его прихода замазать пятно на первой печи. Но он все равно обратил внимание на свежий след пятна, - от него ничего не спрячешь. Все печи со своими болячками он знает, как мать свих детей.
       Когда я поинтересовался, не обижают ли их шламом, как не редко бывает на заводах, мне ответили, что всякое бывает – лаборатория ссылается на сырьевой цех, а сырьевой на горный, а с нас требуют «выкручиваться при любой ситуации. Все  беды, почти, из за грубого шлама с «горы».
         - А далеко от завода карьер? – спросил я. 
       - Пойдем, покажу – ответил мне Лукич. Он подошел ко мне, и  дружески обняв меня за плечи, повел к выходу. За четвертой печью, подойдя к ограждению площадки, Лукич указал рукой на простирающийся, вдали за полем, горный цех с разрезами карьера. Показал он на шламо провод, спускающийся вниз, к заводу целых три километра, который не раз будоражил завод своей аварийностью – в основном из за оседания в нем грубо молотого шлама. Подробности технологии горного цеха Лукич не знал. И на этом мое первое знакомство с заводом закончилось. Лукич, проводив меня по площадке головки до первой печи, показал мне, как правильнее пройти к заводоуправлению.