И по-прежнему, люблю кофе, роман, глава 38

38.

Как-то неласково складываются для меня здесь, так сказать, дела амурные. Так резво, с места, попав в роман с Ириной, надеялся я, наблюдая безобразия, творившиеся вокруг, на встречи с продолжениями, ан нет, заинтересовавшая меня юная Резеда, не впечатлялась мною и, считай, что не заметила. Яна-жопа, на которую я нацелился, не сомневаясь в успехе, к изумлению, моему отвергла, все поползновения и намеки, мало того, изменяет мне с Тахиром, по крайней мере, думаю – этим все кончится.
Старик Фрейд, наверняка нашел бы в моих сбивчивых и рваных детско-юношеских сексуальных переживаниях корень сегодняшнего зла, но легче мне не становилось, налюбовавшись с утра, не скажу, что по своей воле, на мамашины сексуальные утехи и настроив себя на мажорный лад, похоже остался без партнерской поддержки,
Конечно, нельзя сказать, что все время пребывания в сих райских кущах, я только и собирался заниматься тем, что совокупляться с девушками, нет, однако должен отметить, что Всемогущий, поместивший нас сюда, прекрасно осведомлен о всем здесь происходящем, и, наверняка в его власти и силах было, если бы такая задача стояла, лишить нас возможностей, сил и самого плотского желания, но сделано этого не было, не погрешу против истины, если скажу, что эмоции, переживаемые нами в момент сексуального контакта, а тем более оргазма, не сравнятся по силе выброса энергии, я имею ввиду эмоциональную энергию, ни с одним из других проявлений человеческой эмоциональности и, опять же возвращаемся к самому ценному во вселенной продукту…
Выглядит все это не слишком красиво. Получается, что созданные здесь для нас курортно-коммунистические условия обусловлены не столько или, правильнее, наверное, не только для нашего отдыха в комфорте перед трудом перевоплощения, но и для пополнения запасов эликсира сырье, для которого нами производится в необходимом количестве.
Бабушка не зря сетовала, что больно уж вольно души здесь живут. Но с Самим, в спор не вступает, разумно полагая, что «ему виднее».
И у меня даже мелькнула крамольная мысль, что и срок пребывания здесь регулируется, в немалой степени количеством, и качеством «сырья», поставляемого для переработки. То есть мы эдакие дойные пчелы, производящие некий нектар и несущие его в свой улей. Если принять за верное теорию Тахира о биороботах, то сей бред, вполне укладывается в его стройную систему. Ничего не имею против того, что я биоробот, но перестаю быть таковым, тогда, когда моя машинная суть оснащается бессмертной душой и тогда - становлюсь равным Богу. Аминь!
Дойдя до дому и окрыленный, сложившейся в моей голове, как мне виделось, гениальной теорией, уселся перед экраном с целью облагодетельствовать, если не всех, то хотя бы знакомых человеков. Сообщив машине, мол хочу сделать заявление, на ее справедливый вопрос – кому будем заявлять? Растерялся.
Действительно, кого я собираюсь осчастливить своим «Открытием», похоже приоткрыл я-то. что и так лежит на поверхности и понятно каждому, кто готов включить голову и поразмышлять. Другим же, например, Дорогушину, которым «глубоко фиолетово» как и зачем все здесь устроено, тех кого абсолютно устраивает все происходящее и беспокоит одно, как бы сделать так, чтобы существование, не рискну назвать жизнью, это продлилось подольше и, не пришлось сетовать на то. что вновь нужно брать на себя труд и там в том мире, когда-либо, повзрослев взвалить на себя заботы о жизни и вдобавок еще о существовании потомков своих, которых, возможно по недосмотру, произведешь. Если и заинтересуют мои измышления, и то не уверен, пожалуй, только членов клуба, участником которого мне довелось стать и где собираются люди. действительно неравнодушные и мыслящие, хотя, честно сказать, и там всяких-разных хватает.
Пролепетав умной машине, которая совсем этому не удивилась, что должен подумать и, так сказать очертить круг корреспондентов я вышел из эфира.
Пожалуй, пора мне посетить клуб, созрев для сообщения или просто для общения с умными людьми и, возможно единомышленниками может быть там найду ответы на свои сомнения. Помнится, Егор приглашал меня,
Седов вышел на связь мгновенно. Искренне, как мне показалось обрадовался и, настоятельно предложил собираться, ибо заседание клуба начнется буквально через час с четвертью. Он предложил включить в программу мое выступление, если у меня есть, что сообщить, как недалек он был от истины, короткое время назад я бы ухватился за столь заманчивое предложение, но теперь отказался, обнадежив его и себя тем, что, возможно выступлю с места. 
Неудавшееся свидание, конечно расстроило меня, но отнюдь не лишило аппетита. Надев Борину цветную куртку-размахайку, отправился в клуб с намерением пообедать в «Райском саду», благо заведения были недалеко друг от друга. Кстати, отметил я, здесь, как кажется, все недалеко, куда бы не собрался.
За обедом, позволил себе основательный кусок блинчатого пирога, которого давненько не едал, Пирог выдался на славу, прослоенный мясным фаршем, слоем зеленого лука с яйцом, разделенным блинами и слоем рассыпчатого риса с зеленью щедро сдобренного сливочным маслом. Верхняя корочка. Как и полагается была посыпана сухарями и основательно зарумянена, отчего изумительно похрустывала. наплевав на диету полил изделие растопленным маслом и еще к пирогу взял сметану. И чтобы обед совсем удался запил все это бокалом прохладного шабли, хотя лафит был бы более к месту.
С лоснящимся от съеденного жира и удовольствия лицом к означенному времени прибыл в клуб, раскланялся и разобнимался с Седовым. Прошел в зал и за одним из столиков тут же увидел одинокую сидящую, закинув ногу на ногу Ирину одетую, нынче в дымчатого цвета облегающее платье, очень короткое, как отметил я себе. Выражение лица девушки было сонным, стакан перед ней почти полон. Почему-то скучающее это выражение показалось мне деланным.
Возможно, мое положение не столь уж безнадежно, подумал я себе и, незаметно для окружающих поплевал через левое плечо подумав при этом, а Он действительно там стоит?
Проследовав к кофемашине и получив для себя чашку кофе, я по-прежнему люблю кофе приблизился к Ирине сзади, надеясь, что она не заметила меня входящим и рассчитывая по ее внезапной реакции понять, что ждет меня сегодня. Нагнувшись к ее плечу, позволил ветерку коснуться кожи. Она не отпрянула и не испугалась, взглянула рассеянно, но с интересом. Шанс есть – отметил я себе. Не разгибаясь, взял ее руку, согрел запястье своим дыханием и удостоился легкой улыбки и слабого пожатия. И хороший, обнадежил я себя.
Спросив позволения присел. С чего-то нужно было начать разговор и, помня фурор, произведенный докладом барышни не далее, как пару дней назад, решил начать с серьезного. Поинтересовался, не намерена ли она сегодня порадовать присутствующих дальнейшим развитием интересной темы, в ответ услышал нет, интерес ее вызван тем, что сегодня на заседании клуба ожидают присутствия человека, избавившего огромную группу землян от тирана.
Того самого, который посредством подноса прекратил жизнь президента и, как выяснилось, а я и не знал об этом, был казнен, без суда и следствия и казнь эта была обставлена как самоубийство, которое, якобы совершил осознавший весь ужас содеянного преступник.
Обрадовавшись, что прибыл на место встречи со столь значительной и интересной фигурой вовремя, где-то далеко отметив себе, то как регулярно происходят со мной «случайные встречи». Задал Ирине, как мне казалось резонный вопрос.
- «Каким образом особь, совершившая в том мире такой тяжкий грех, как убийство, может присутствовать здесь, среди персон, не запятнавших себя в прошлой жизни подобными деяниями?»
Ирина, усмехнувшись, ответила мудро.
- «Поживем – увидим». - Меня снова покоробило слово «поживем» употребленное по отношению к нам, давно усопшим, но про себя подумал, а как называть наше нынешнее состояние – «существованием» вряд ли существуешь – значит живешь и наоборот. Но не «прозябаешь» же, с этим я не согласен, данное состояние далеко от прозябания. Назовем это отдыхом, а нас, как в санатории – отдыхающими. Ведь были же мы все когда-то, в не очень далеком прошлом, когда двигались семимильными шагами к коммунизму, трудящимися, заметьте не людьми, не народом, даже не человеком и неким аморфным трудящимся. Почему бы не побыть хоть недолго отдыхающим.
Публика собиралась, со мной уже начали раскланиваться, многих узнавал и, если честно был рад такому вниманию. Ирина же была здесь «звездой», мало кто не уделял ей внимания. Кто-то подходил и говорил приятное, кто-то просто делал ручкой, несколько молодых людей, не смущаясь моим присутствием поцеловали в щечку. И отреагировать как-либо на это безобразие я не мог. Кто я ей?
Время пришло, Егор, как всегда красивый и стремительный выскочил на сцену и без предисловий начал с главного блюда.
- «Господа!» – начал он пафосно с придыханием.
- «Мы с вами присутствуем при исключительном случае. Совершено преступление, страшное. Убийство. Преступление, оправданий которому быть не может, если, подчеркиваю, было сделано обдуманно, существует крайне мало вариантов, когда душа прекратившая земное состояние другой души, может быть оправдана и не подвергнуться распылению и переработке.
Каждый такой случай, а их можно пересчитать по пальцам уникален. Для этого должно совпасть огромное количество условий, могущих повлиять на окончательное решение.
В анналах истории сохранились сведения о людях, лишивших жизни других по приказу, преступному, как правило приказу и вынужденно, под угрозой собственной смерти. Некоторые их них оправданы, души сохранены и здравствуют посели.
Казалось бы, несложны случаи убийства при самозащите, такие варианты внимательно рассматриваются, но решения по ним не очевидны. Очень тонка грань между адекватной самозащитой и агрессивным ответным нападением, часто более тяжелым нежели агрессия.
Убийства по неосторожности, тоже спорный вариант, очень часто виновные в чьей-то гибели осознают, что их действия могут иметь тяжкие последствия и, рискуя подводят под удар не только себя, но и партнеров, это и является решающим, тяжким фактором.
Военные убийства, когда под воздействием, опять же приказа, дабы не нарушить данной присяги, в пылу боя, часто не осознавая и применяя смертельное оружие наобум, наносят смертельные раны сопернику. Спрашивается, что мешало индивиду отказаться брать в руки оружие или, все-таки взяв не воспользоваться им для убийства.
Случаи самопожертвования. Речь не идет о камикадзе, которые шли на смерть, опять же выполняя преступный приказ и руководствуясь собственными понятиями о нравственности. Сложны в восприятии и анализе преступления, совершенные религиозными фанатиками, находящимися часто под воздействием наркотиков или гипноза.
Здесь как раз о людях, идущих на жертву осознанно. В случае, когда нет другой возможности прекратить существование тирана, пребывание которого на земле постоянно наносит вред душам и опосредованно, через деяния лишает многих жизни. Самые сложные случаи. С одной стороны, человек, берет на себя функции Бога, в чьей компетенции такие решения, но с другой, как мы с вами знаем, без его ведома, ни один волос не упадет ни с одной головы. А значит, это действо кем-то санкционировано.
Тут мы с вами можем скатится в длительную дискуссию на тему, что любое преступление, оправданно, сиречь санкционировано, поскольку… смотри выше…
Все мы вышли из того мира и знаем, далеко не все тираны принимают наказание в там, многие уходят в мир иной в неге и почете, несмотря на совершенное ими. И только здесь, воздается им за все содеянное.
Я склонен считать, что существуют обстоятельства в коих необходимо подчеркнуть значительность совершаемого до такой степени, чтобы всем это было очевидно и тогда некая верховная власть поручает, подчеркиваю, поручает исполнение своей воли, казалось бы, обычному живущему, но, очевидно обличенному сверхзадачей, ради которой, возможно он и был послан в тот мир и не факт, что за это деяние он будет наказан, а не вознагражден.
Возможно мы имеем именно такой редкий случай, я знаю об этом ненамного больше того, что известно всем вам, но мое краткое общение с Героем, я не оговорился, по моему пониманию он Герой, осознанно, по собственной воле, заранее зная результат, который ждет его, жертвуя жизнью, пошел на верную гибель, ради великой цели, возможно, я думаю он так и считал, да и я так считаю, возложенной на него.
 Все в руках Божиих, давайте выслушаем Его». – с пафосом заключил Егор.
Зал встал и встретил гостя овацией. На просцениум вышел симпатичный парень, ничем не примечательный, покрасневший от неожиданных аплодисментов и заметно смущавшийся от внимания, оказываемого ему. Высок, хорошо сложен, волнистые темно-русые волосы, светло-серые глаза, красиво очерченный чувственный род и подбородок не то, чтобы тяжелый, а монолитный, что ли.   Красавчик, никак не герой. Только в глазах, смотревших внимательно, как будто пытавшихся найти в публике знакомых, была видна сталь и непреклонная уверенность в себе.
Я не великий физиономист, но этому человеку можно было довериться и даже подчиниться, надежность – вот основное впечатление, произведенное им на меня.
Я посмотрел на Ирину, она приоткрыла рот и лицо ее выражало необыкновенный восторг, надо же, подумал я, сродни оргазму, выражение лица, почти похоже.
Молодой человек улыбнулся, это было очень кстати и вызвало в зале шелест облегченного дыхания, он не кумир, обычный человек, довольно милый, послышались женские, их было немного, голоса. Они уже любили его. Мужчины были более сдержанны, смотрели ласково, без агрессии и почти без настороженности.
Меня удивило такое воздействие биополя гостя, почти гипнотическое, на немалую и искушенную аудиторию. Харизма, кажется так это называется.
- «Спасибо» - произнес мужчина отчетливо и повторил –
- «Спасибо, если честно мне было волнительно. Я не знал, как меня здесь встретят, там было по-разному» - он свел брови и глаза из серых сделались цветом, как мокрый асфальт.
- «Поэтому, спасибо за добрую встречу, я не знал, как интересно здесь все устроено».
В зале послышались смешки и комментарии, мол все мы удивлялись тому, как хорошо здесь все устроено.
Немало не смущаясь парень продолжил.
- «Зовут меня Сергей. Служил в отделе обслуживания первого лица. Имею звание подполковника внутренних войск. Исполнял обязанности официанта или стольника, как говорили у нас. Имел непосредственный допуск к телу, чем и воспользовался для того, чтобы исполнить возложенную на меня тяжелую миссию.
Ни палачом, ни преступником себя не считаю, уверен, что, очистив мир от скверны, выполнил его волю и заслужил перед Богом снисхождение. К решению пришел сам, руководствуясь выводами, которые в состоянии сделать любой здравый человек. Имея возможность изнутри наблюдать за жизнью власть придержавших и имея в миру родных мне людей, страдающих от нищеты и болезней. Убедившись, что сидящие во власти совершенно не интересуются жизнью людей, презирают их и не намерены предпринимать никаких усилий для того, чтобы хотя бы избавить народ от голода.  Принял решение уничтожить главу этой преступной власти, хотя бы для того, чтобы зародить в народе искру надежды на улучшения ситуации, ибо трусы, скопившиеся вокруг трона, больше всего боятся смерти, а теперь будут понимать, что никто из них не огражден от наказания, которого можно ждать от самого, казалось бы, близкого и преданного, купленного с потрохами. Сознание этого отравит им, живущим в постоянном страхе за свою жизнь ее, хотелось бы верить короткий остаток».
Моя партнерша Ирина, вскочила с места и бросилась к оратору, обняла и поцеловала. Он немного смутился, но глянул на девушку с интересом.
Зал, и я вместе со всеми в это время аплодировал. Хотелось бы спросить этих пацифистов, осуждающих насилие, чем вызван столь бурный восторг. Тем интереснее будет послушать выступающих.
Конечно, Егор в выступлении четко обозначил свою позицию, назвав, преступника по сути, героем. Конечно, к его мнению прислушиваются, кроме того, ходят упорные слухи, что он вхож в некие высшие инстанции и, так сказать держит руку на пульсе. Так или нет не знаю. Нам свойственно переносить, земные ситуации, к которым мы привыкли там и на этот мир, не уверен, что все так просто. Наше мнение, возможно, кого-то и интересует, но более интересует обилие и сила наших эмоций, всплеск которых неизбежен при обсуждении, такого, не совру, если скажу «из ряда вон» выходящего события. Не каждый день у нас национальных лидеров, подносом глушат. 
Однако здесь, как я успел заметить у него множество оппонентов и, наверняка будут несогласные с его точкой зрения, но наблюдая радость, если не сказать счастье на лицах присутствующих в общем мнении или, точнее во мнении большинства сомневаться не приходится.
Сомнения в одном. Тот, кто принимает решение, его уже принял, менять не намерен, несмотря на то обилие адреналина, которое будет низвергнуто здесь в атмосферу и заботливо поглощено приборами с вожделение ждущих этого.
На сцену выскочил юноша в очках, возможно, он был не так юн, как казалось, но припухлые губы, длинные лохматые волосы и мальчишечьи очки делали его похожим на подростка, хотя чем, кто-то там не шутит, я понял, здесь можно встретить кого угодно, в смысле человека любого возраста, начиная с младенческого или, к примеру юношу виртуозно владеющего роялем. В отличие от большинства мужчин, носивших здесь, как и я безликие комбинезоны, отличавшиеся только оттенками, на нем был костюм, настоящий костюм-тройка с жилетом и цепочкой, похоже золотой, протянутой к одному из его кармашков.
- «Коллеги!» - поднял оратор руку.
- «Мы с вами присутствуем при уникальном событии, преступник, назовем вещи своими именами» - зал недовольно загудел.
- «Преступник» - возвысил докладчик голос,
- «Который. по закону, принятому здесь должен быть наказан и душа которого подлежит аннуляции выступает перед нами и встречает искреннее участие если не сказать обожание. Возвращаясь к нашим нескончаемым дискуссиям на тему «быть или не быть», «мочь или не мочь». Я вижу в этой встрече подтверждение того, что к нашему мнению все-таки прислушиваются или, по крайней мере имеют его ввиду. Уже сам факт, что ему дана возможность говорить, а нам внимать, не означает ли, что и здесь, не так все просто, существуют исключения из, казалось бы, незыблемых правил.
Мы не можем знать и наверняка доподлинно никогда не узнаем, чем закончится эта история, да-да история, там, в том мире он уже стал исторической личностью, на которую будут распространятся все присущие такой личности издержки от толп обожателей и ненавистников, толкователей его поступка, часто отыгрывающих и опирающихся на свой интерес.
В любом случае имя его не канет в Лету забвения, но это не будет слава Герострата, и ежели пока там еще силен клан последователей тирана, которые пытаются удержать власть проклиная нашего друга, я почел бы за честь назвать его своим другом, история все расставит по своим местам и, хотя я не сторонник воздвижения памятников убийцам, он его заслужил. Мы не можем знать, чья рука направляла руку Сергея, наносящего смертельный удар, но все мы находящиеся здесь и прошедшие через чистилище знаем, без его ведома ничто не случится. Не сочтите кощунством то, что я говорю, но его рукой двигала карающая рука Бога». 
Оратор тряхнул кудрями и, возможно мне показалось, за стеклами очков сверкнули слезы. Он подошел к Сергею, сидевшему рядом с Седовым и вставшему ему навстречу и обнял его. Зал ликовал.
Моя приятельница, с визгом бросилась к юноше и притащила его за наш стол, оказывается они были знакомы. Поставив перед ним свой стакан, убежала к бару за новым. Мне пришлось самому представляться и знакомится с докладчиком, мое первое впечатление не было обманным, он был довольно молод, как мне показалось гораздо моложе основной массы примерно тридцатилетних людей. Он назвался Сашей, мне действительно было приятно с ним познакомится, к тому же, я лелеял мысль выяснить, откуда у него такой чудесный костюм, мои комбезы мне изрядно надоели.
Ирина вернулась с огромным, наполовину набитым льдом стаканом и сделав из него большой глоток, начала было расспрашивать Сашу об общих знакомых, но беседу прервал вышедший на сцену бородатый тип с горящими, действительно пронизывающими глазами в чем-то вроде сутаны с большим распятием на шее. Зал вздохнул и притих,
- «Господь» – начал он, устремив перст в небо.
- «Установил для нас свои заповеди, среди которых «не убий» - первая. Как вы можете аплодировать человеку, нарушившему основную заповедь Господню – «не убий».
– Оратор говорил, практически не повышая голоса, но низкий его баритон, почти бас был настолько силен и звучен, что перекрывал все сторонние звуки, да и зале, честно сказать стало тихо.
- «Убийца, присвоивший себе функцию Бога, возымевший гордыню переступить через запрет, начертанный испокон веков для человечества – не лишать жизни себе подобного. Кто дал ему право судить? На каком основании он присвоил себе право выбирать кому жить кому нет? Почему он позволил себе решать какого наказания заслуживает тот или иной раб Божиий?
Наша задача в том, как и в этом мире, смиренно нести в себе функцию, возложенную на нас Всевышним, но не присваивать себе его права».
Мой сотрапезник, вдруг повернулся лицом к бородачу, смело посмотрел в его горящие глаза и громко, очень громко сказал
- «А кто Вам, уважаемый Христофор, сказал, что он выполнил чужую функцию, я считаю он выполнял то. что было ему назначено, именно за этим он и был послан туда и именно потому, он сейчас среди нас, а не среди тех, кто там был царем и кто ныне в виде молекул пребывает в системе очистки».
 Зал единовременно вздохнул и выдохнул, повисла тишина, во время которой Христофор делал попытку, впрочем, тщетную взглядом испепелить оппонента, но тот, к вящему моему удивлению, нисколько не смущался от пламенного взгляда человека, воображавшего себя пророком, мало того, отпив из стакана, скривил лицо и выпучил глаза, сделавшись отчасти похожим на Христофора, чем вызвал, у тех, кто это видел, взрыв смеха.
Вся трагичность момента обернулась фарсом, публика, разом заговорила громко споря, но количество последователей Саши явно преобладало и, не найдя аргументов, кое-кто стал переходить на личности, а некоторые попытались ухватить оппонента за грудки. Впрочем, отдать должное Христофору, он своим громовым голосом призвал присутствующих одуматься, произнеся простые слова –
- «Здесь нет правых и виноватых, на все его воля», - это тут же было услышано и конфликт, так и не разгоревшись утих.
Прижав руку к сердцу, он поклонился, придержав крест и сошел со сцены, на которую вскочил Егор во имя спокойствия объявивший кофе-брейк, кофейная пауза была, как нельзя кстати, правда заполняли ее не только и не столько кофе. Христофор же, нежданно для меня направился к нашему столику, попросил позволения у Ирины, сел. Вблизи он оказался совсем не страшным, в нем не ощущалось никакой агрессии, напротив губы, прикрытые усами и бородой мягко, улыбались. Очевидно они с Ириной знали друг друга, а с Сашей были давними знакомыми, я бы даже сказал приятелями.
- «Рад тебя видеть, Сашок, давно мы не встречались» - проговорил похожий на священника человек обычным голосом, без надрыва и басов.
- «Мнение твое слышал и уважаю, а и ты знаешь мое. Законы – затем и законы, чтобы за их нарушение последовала обязательная расплата. Хотя не могу не согласится, то, что этот человек здесь, о многом говорит и много что значит. На самом деле, как мне видится выбор здесь не велик. Просто так оставить его в нашем мире – всколыхнуть в душах беспокойство, посеять сомнения, дать повод усомнится в основах в незыблемости бытия. Поэтому такой вариант отпадает. Значит, либо он немедленно будет отправлен назад, с задачей нам неведомой и недоступной нашему уму, либо будет переведен в ангельский чин и займет вечное место там, куда все мы стремимся и, хотелось бы верить когда-нибудь попадем. Держу пари, через день-два его здесь не будет и останется он в файлах нашей памяти и, как ты правильно сказал в земной истории навеки. Никаких героев и объектов поклонения, кроме Него, здесь существовать не может. Почему факт этот имеет место, мне недоступно, но мы знаем, что без причины этого бы не произошло».
Я взглянул на Ирину. Она внимала молча, хотя ей-то было, что сказать.
Саша серьезно смотрел на собеседника и, очевидно соглашаясь с его словами кивал.
- «Дорогой Христофор» - проговорил он, глядя на собеседника.
- «Несомненно и как всегда, в главном ты прав. Мне только кажется, что такой, как бы это правильно сформулировать, поступок, что ли означает нечто великое. Я даже тешу себя мыслью, что наконец-то и к нашему мнению прислушались, а это дорогого стоит, значит все наши словоблудия здесь в этом мире и конкретно в этом зале не только поставщики Божественного бальзама, но и источники здравых мыслей, которые кем-то, кроме нас отсматриваются, выслушиваются и даже анализируются. Жест этот можно считать реверансом в нашу сторону со стороны того, чье величие неоспоримо и глобально до такой степени, что мы никогда постичь его не сможем, а он еще раз этим убеждает нас в том, что все мы частицы его и тщу себя надеждой достаточно важные».
- «Вполне, вполне вероятно» - в голосе бородача появились густые ноты сомнения.
- «И тем паче мы должны уважать, почитать и выполнять его заповеди и, если принять на веру твое, ничем, впрочем, не подтвержденное заявление, что некто выполнил возложенную на него функцию, хотя, давший ему сие поручение имел тысячи других возможностей покарать, но выбрал этот, совершенно не традиционный и, я бы даже сказал вызывающий, опять же если это допустить, способ. Это то самое исключение из правил, которое только подтверждает их незыблемость, хотя» - внезапно прервал оратор сам себя.
- « Наверное, ты прав. Что-то в этом мире изменилось, возможно и мы как-то к тому причастны, хотелось бы верить» - Христофор тряхнул своей роскошной шевелюрой, встал и направился к бару. Ирина подумала и пошла следом.
- «Умен, ничего не скажешь» - произнес Саша, с улыбкой.
- «При всей своей гордыне и знаниях, готов признавать другое мнение, что очень достойная черта».
Наблюдая издали за Христофором наполнявший большой бокал льдом и наливающий из большой бутыли выдержанный виски, я рассматривал костюм своего визави, а он к полному моему изумлению расстегнул жилетный кармашек, и вынул оттуда изящные, плоские золотые часы, нажал невидимую пружину и крышка открылась с мелодичным звоном. Я, опешив открыл рот.
- «Извините мне, может быть не ко времени, но откуда у вас все это»? – я обвел глазами костюм и часы.
- «Ах это» - небрежно произнес Саша.
- «Можно заказать в специальной службе, найдите у себя на мониторе сервис-центр, свяжитесь с ними и можете заказать все, что угодно. У меня такое впечатление, что у них есть все, просто»…он потупил взгляд и понизил голос.
- «Просто здесь не принято так очевидно проявлять индивидуальность, не все это приветствуют, я имею ввиду только коллег и не более чем. Но все мы люди со своими привычками и страстями, точнее пристрастиями и коли они нам оставлены, давайте пользоваться дарованным нам комфортом покуда он так доступен».
Саша подмигнул мне и совсем превратился в мальчишку, а ведь только что говорил такие мудрые слова. С полными стаканами вернулись Ирина и Христофор, к моему удивлению они совсем мирно беседовали, Ирина не пыталась вступить с ним в спор, мудрая женщина, подумал я, не начинает полемику, не проанализировав и не обдумав полученную информацию.
Люди вокруг беседовали, не скажу, чтобы на тему собрания, слышались смешки, звон посуды, витали запахи еды и алкоголя, обычный, настолько знакомый мне по прошлой жизни зал ресторана. Казалось, что на эстраду вот-вот выйдет музыкальный ансамбль и начнутся танцы.
Но вместо музыкантов на подиум вновь поднялся Егор Седов. Увидев его фигуру зал притих и в этой относительной тишине неожиданно громко прозвучал нетрезвый женский голос, который, очевидно был уверен, что произносит слова шепотом,
- «А этот Сережа, хорошенький, вон как краснеет». – зал грохнул, Седов прикрыл смеющийся рот рукой и поняв, что серьезные разговоры, на сегодня закончены, предложил желающим обсудить выступления и высказать соображения.
Дальнейшее поведение членов клуба на заседание походило мало. Мне было любопытно и, сказать честно приятно наблюдать, как публика, в ходе полемики высказывающая разные позиции, забыла все раздоры и продолжала вечер в совсем другом ключе и все равно в разговорах, то тут, то там проскальзывали восторги и надежды, мол в связи со случившимся прецедентом есть надежда на какие-то изменения в вещах столь глобальных, что даже представить себе страшно. 
Трезвые головы немногословно успокаивали. Прецедент –не есть истина это из ряда вон выходящий случай, который только подчеркивает, как Он велик и только ему по силам принимать подобные решения. Не стоит обольщаться тем, что его решение, в кои-то веки совпало с нашим мнением.
Сегодняшний же юбиляр сидел за столиком с Егором и присоединившимся к ним парой девушек весело что-то щебетавшим и подливающим, явно не лимонад в стакан раскрасневшемуся Сергею.
Здешние девушки вообще времени не теряли, одна «шептала» о том, что он хорошенький, моя знакомая Ира успела его облобызать. В женском внимании, нынче недостатка у него не будет, даже завидно немного.  Дай Бог, дай Бог, как бы не нелепо здесь это звучало. Хотя у меня в голове засели слова Христофора о том, что надолго здесь он не задержится. И все больше зрела уверенность в том, как он, скорее всего прав.
Я, в силу того, что сам пребывал в сих райских кущах недавно, не совсем отчетливо представлял, как это может произойти, но то, что здесь возможно все, любой вариант развития событий, не сомневался ни мига. Не думаю, что его, да и нашим тоже, не стоит обольщаться мнением будет кто-то интересоваться, очевидно, что все уже решено. Ежели он действительно выполнял чью-то волю и отменно с ней справился, возможно ли об убийстве так говорить, то скорее всего, по словам Христофора будет переведен в «ангельский чин» и очевидно будет выполнять функцию похожую на ту, что досталась моей бабушке. Хотя бабушка, всегда славилась своей мудростью, чем и здесь ценна, а вот сей юноша, каким опытом сможет делиться. Хотя нам не может быть ведомо, в чьих и каких советах Он нуждается.
Совершая убийство своевольно, даже принимая во внимания все обстоятельства - пощады не дождется, какими благими намерениями он не руководствовался бы и с каким восторгом не был бы встречен в этом мире.
Самое необычное и из ряда вон выходящее, как дали мне понять оппоненты в клубе, беспрецедентность самого случая, когда преступивший закон не попадает прямиком в пробирку для переделки, а имеет возможность присутствовать при обсуждении своего поступка в потустороннем мире, где деяние его препарируется, разбирается и оценивается с точек зрения общечеловеческой и божественной и точка эта, хотелось бы верить кем-то воспринимается, оценивается и, о чудо, возможно учитывается, ибо все мы едины с Богом.