Ментовские байки

  Каждому человеку, если он по долгу службы или работы общается с другими людьми, по прошествии какого - то времени (обычно у всех разного)всегда есть что поведать интересного товарищам или потомкам. Когда грустное, когда смешное, где - то даже страшное и жуткое - но это наше время, которое мы проживаем раздельно или совместно с другими членами общества... Мои друзья, чьи забавные истории я хотел бы вам поведать, служили или служат в подразделениях МВД. Есть среди них и оперработники, и сотрудники вневедомственной охраны (ныне Росгвардия), и ветераны патрульно - постовой службы. Люди с хорошим чувством юмора, в чем- то даже артистичные, они обожают частенько на досуге, в кругу друзей или знакомых привлекать к себе внимание рассказом о каком- то комическом случае...                ... В этот раз нас было всего четверо. Пригласил нас к себе в баньку Серега Сорокин, потомственный крестьянин Калужской области Тарусского уезда. Служили мы в милиции, потом в полиции, начинали вместе, но потом раскидала нас судьба кого - куда. Встречались несколько раз в год либо у Сереги, либо у Вована, другого нашего деревенского жителя. Однако у Вована иногда возникала одна проблема - его беспокойные соседи. Семейная пара поддающих сорокалетних индивидов порой изводила обычно спокойного Вована своей навязчивостью и наглостью. Цель у них была одна - раздобыть спиртное, а вот способы были разные, порой весьма экстравагантные. Бывало, сидит Вова на скамеечке, балдеет, и вдруг начинается картофельно - морковно - луковично - капустный дождь. Это из - за двухметрового забора соседи его обстреливают продуктами питания, годными для продажи. Следом летит нетерпеливое " Вовка, деньги давай!" Иногда из чувства человеколюбия и из - за недостатка овощей и фруктов мой друг кидает к соседям камешек, завернутый в бумажки, по какой - то нелепой случайности названные деньгами. Но чаще он отправляет это огородное изобилие обратно. Вот тут начинается настоящее веселье. Под крики " Вовка, ты не прав!" и " Гад, бабло зажал!" упрямые соседи повторяют процедуру. Владимир врубает бычку, и под отборную нецензурную брань всякие там корнеплоды какое - то время перелетают туда - сюда, туда - сюда. Со стороны кажется, что это такая игра, только правила непонятны. Наконец, потенциальный покупатель сплевывает и, крикнув: " Все - равно ничего не дам!", уходит в дом под свист и топот оставшихся. Так он тогда трезвый и при памяти. А представьте четверых мужиков, разгоряченных излишествами нехорошими. Суть игры была - бы другая...Итак, сидим мы у Сереги в парной, говорим о том, о сем, делимся житейскими проблемами, важнейшей из которых была встреча Нового года. Праздник это семейный, а семьи у нас разные. У Сереги вон теща - непременный член ячейки общества, а из данного факта следует, что веселее всего празднует значимые даты Серегина семья. Только у него накануне торжеств глаза грустные, грустные, как у алабая... У Вована - семеро по лавкам. Его цель - найти деньги на подарки. Поиски идут с переменным успехом... У меня таких проблем нет, однако Жорик, четвертый наш приятель, не дал мне похвастаться.                - Да, я - холостой! Да, возможно, я проживу меньше, зато веселее!- он хлебнул пива и поднял руку, обрывая этим паши попытки протестовать. Укоризненно глядя на нас, Жорик продолжил:                - Знаю, не верите. Ладно, сейчас я вам расскажу одну историю, а вы мне потом честно скажете, прав я или нет...                Он уселся поудобнее, хлебнул еще пива и закурил.               
                История с гаишником.                ... Случилось это в прошлом году, аккурат первого января. Решили мы с ребятами собраться после работы, отметить праздник. А что это за торжество, если нет выпивки и закуски? Кинули мы клич с Сергеичем, собрали необходимую сумму, а ребята нам говорят, мол, сами деньги собрали, сами и покупайте. В принципе, мы были не против - чего зря в дежурке торчать? Была одна закавыка: ближайший магазин алкоголем не торговал, поскольку мы же его лицензии и лишили. Надо было ехать в центр. Я тогда обходился без машины, оставался мой напарник, Сергеич - человек бывалый, флегматичный и упертый. Принципиально ездил на русском железе. Тогда у него была красная пятерка, далеко не девочка, поскольку родной краски не помнила даже она. На свою беду я замешкался, а Сергеич куда - то слинял, а когда появился снова, то заявил, что рулить не может, так как " принял на грудь". Дабы отбросить все сомнения, он дыхнул мне в лицо водочным свежачком. Я громко скрипнул зубами, но Сергеич и глазом не моргнул, укладывая поудобнее во внутренний карман бушлата какую - то емкость. В общем, взгромоздились мы в его машину и выехали за ворота. Через несколько минут повалил густой снег. Толком я ничего не видел - дворники после каждого движения вперед - назад брали длинную рекламную паузу. Ехали медленно. Сергеич периодически прикладывался к бутылке. И тут вдруг, после очередного глотка, вглядевшись вперед, он сказал равнодушно - спокойно:                - Осторожно, Жорик, гаишник на капоте...                Несколько метров мы еще проехали, прежде чем я осознал суть сказанного. Затем остановил машину и выскочил наружу. На капоте распласталось нечто, запорошенное снегом и сильно напоминающее большую каракатицу. Увидев меня, существо разразилось отборным матом. Некоторое время я оторопело смотрел на него, а затем ляпнул:                - Ты чего здесь делаешь?                В ответ получил очередную порцию нехороших слов, среди которых иногда попадались удобоваримые, типа " покататься", " экстрим" и " всю жизнь мечтал". Из пятерки вылез Сергеич и, подойдя к нам, стряхнул снег с каракатицы.                - И надпись " ГАИ" на спине у него, - лениво продекламировал он.                - ГИБДД, - поправил я.                Он махнул рукой и принялся стаскивать гаишника с капота. Я принялся помогать ему. Делом это оказалось нелегким, поскольку помимо того, что  весил  наш страдалец никак не меньше центнера, он еще и упорно отказывался отцепляться от спасительного капота. Наконец, с большим трудом мы стряхнули его в сугроб.        - Как же тебя угораздило, бедолага?- участливо спросил я.                Он ткнул в меня пальцем, а затем повертел его у виска. Видно, запас слов у него закончился. Сергеич внимательно разглядывал капот, бормоча под нос что - то вроде " разжирел на взятках, капот помял, нашел место..."                От такой наглости гаишник покрылся пятнами, а я поспешил представиться.                - Ну вы и идиоты!- проговорил наконец наш нежданный попутчик. Я мягко улыбнулся в ответ...Выяснилось, что, находясь на посту, сотрудник ГИБДД попытался остановить подозрительную пятерку. Она не остановилась. Как оказался на капоте он не помнил. Сработал инстинкт самосохранения. Расстались  мы мирно. Я сунул гаишнику купюру в замершие ладошки, услышав неодобрительное хмыканье Сергеича, попрощался, и мы уехали. На обратном пути толстого воина дорог мы не приметили, видно уже снимал стресс в придорожном заведении...                Посмеявшись над его рассказом, мы выпили под тост о единстве противоположностей, а потом Серега задумчиво сказал:   
- Да, порой ситуация интересно складывается. Вы нарушили правила движения и при этом разошлись с гибоном краями, хотя он, в принципе, выполнял свою работу. А бывает так, что делаешь ты все, как положено, по закону, и претензий от начальства к тебе нет, одни благодарности. Только вот одна поправка: служишь ты в одной из кавказских республик, где многое буквально перевернуто с ног на голову. Чтобы вам была понятна моя мысль, расскажу вам одну историю, которая приключилась со мной несколько лет назад. Мы выпили еще, и Серега неторопливо начал...
                Слюшай, зарежю!

Служили мы тогда в Грозном, и послали нас охранять здание городской администрации. Скукотища! После недавнего адреналина мы чуть ли не рты рвали от зевоты. Но служба есть служба. Навели мы порядок на территории, ужесточили пропускной режим, разогнали бесчисленных родственников чиновников, свободно болтающихся по кабинетам. Чтобы не визжали аборигены, нашу роту разбавили отрядом нукеров. Так и стояли на постах парочками: мент русский, мент чеченский. Мой напарник Амир был мужик неплохой: и не жадный, и не болтливый, и службу понять пытался. И был он рьяным мусульманином, Коран твердил чуть не наизусть, обряды  исламские отправлял, даже меня пытался в свою веру обратить. Да я отшучивался. говорил, что мой атрибут недостаточно длинен, чтобы его обрезать. И арабскую вязь воспринимаю только как красивую картинку...В общем, служили мы спокойно, все честь по чести. Охраняли вход к главе комитета по имущественным отношениям. И вот как - то заходит в здание чеченка. Как писал мой любимый поэт Есенин - "молодая, с чувственным оскалом..." Я не знаю, как Амир терпел такое явное нарушение устоев ислама, но на ней край юбки и низ выреза блузки почти соприкасались. Зато на голове у нее красовался хиджаб. "Видно,- думаю,- для девушки главное- голову закрыть, остальное- необязательно". Не обращая на меня внимания, она подошла к Амиру и начала что- то лопотать на своем. Мне еще утром ротный говорил, что ходит тут одна особа, ищет своего тридцатитрехюродного брата. Все входы обошла, мы одни остались. Я открыл рот, чтобы сказать ей, мол, уважаемая, у вас пропуска нет, и допуска нет, а потому мы пропустить вас не можем. К большому, конечно, сожалению. Но тут вижу, как Амир, широко улыбаясь, нажимает на кнопку и открывает ей турникет. Я ринулся к ним, но чеченка уже прошла в фойе. Объясняться было некогда, я схватил ее за руку и вытащил обратно к выходу...Она так завопила, как будто ее насиловали, да не я один, а все присутствующие в здании, включая обслуживающий персонал. Я, естественно, ее от себя оттолкнул, однако последствий избежать не удалось. У турникета меня поджидал Амир. Выражение лица у него было такое, как будто кто- то чем- то с ним не поделился, да еще и кукиш показал напоследок. Или будто секунду назад аллах пообещал сделать  его евреем. В общем, рожа была, что надо. 
- Ты взял ее за руку!- зло прошипел он.
- Сразу предупреждаю,- сказал я.- О женитьбе мне даже не говори, у меня невеста в России.
- Шютишь? Слюшай, я тебя зарежю!
 И тянется к кинжалу, зараза. Я ухмыльнулся, шагнул к нему, прижал его руку на рукоятке и спокойно так говорю:
- Я дам тебе ножницы, бумагу и режь себе снежинки на здоровье. А с ножичком попусту не играйся, а то порежешься.
Подмигнул ему и пошел к ротному, вызывая замену. Хотите верьте, хотите нет, но когда я на улице встретил нервную чеченку, она мне даже улыбнулась. Похоже, слишком нежно я ее ручку держал. А с Амиром потом мы даже вместе пили, и не раз. Правда только по ночам. Потому, что ночью, говорят, аллах спит...
Мы посмеялись, представляя себе горе- джигита и его эксцентричную землячку. Потом нашим вниманием завладел Вован. Он откинулся к спинке лавки, на которой сидел, раскинув руки, и весело прищурился:
 - Это ли эксцентричность, пацаны! Я знавал одну бабенку, по сравнению с которой наша чеченка- само благоразумие и уравновешенность.
- Всякое бывает,- согласились мы, закуривая.- Однако же, мы не принимаем голословных заявлений. Желаешь рассказать, валяй...
Мы прошлись еще по рюмашке, закусили и принялись шлифовать водочку холодным пивком с воблой. Вован не торопился. Аппетитно хрустя маринованным огурчиком, он уставился в стену, улыбаясь, видимо, выуживая из памяти самые интересные моменты из жизни упомянутой бабенки. Мы же принялись обсуждать какие- то бытовые мелочи и так увлеклись, что позабыли про Вована, вернее про то, что он обещал. Напомнил о себе он сам. Стукнул кулаком по столу, мы замолчали, а он важно выпил стакан пива, икнул и заговорил степенно, не торопясь, проговаривая каждое слово.
                Неистовая Галя.
В эпоху моей службы охраняли мы один музей. В здании музея и дежурка нашей роты находилась. Так что утром народ в дежурке получал оружие и разбегался по разным объектам, а утром следующего дня собирался для подведения итогов и смазывания лыж домой. В музее оставались только дежурный с помощником, постовой центрального поста и инспектор для ночных проверок. И служила у нас старшина милиции Галя Соколова. Сорока лет, телосложения дородного, характера несносного. Ни дать, ни взять- крикливая бабенка с базара. Поддавала она неслабо и, как следствие, чудила по взрослому. Ее муж был большой шишкой в главке, поэтому Гале все сходило с рук. Мы потом и на пенсию ее проводили с почетом. А как же? Двадцать лет безупречной службы, смекаете? А тогда, куснув лишка беленькой, любила наша Галюня играть в прятки. Вернее, с ее подачи частенько прятался ее табельный Макаров. Музей наш находился в старинной усадьбе, мест укромных завались. Бросит Галя пистолет где попадя, а утром, протрезвев, приходит в дежурку, глазками хлопает, слезу выжимает. Помогите, мол, люди добрые! Украли вороги святыню милицейскую, облапошили слабую женщину! А не поможете, так вам первым по шее дадут за отсутствие контроля за подчиненными! Садится она за стол дежурного, ручки складывает, а вся дежурная смена рысью несется по этажам, кляня ее на чем свет стоит...Один раз долго найти не могли. Уж вроде все обшарили, под каждую досочку заглянули. Пропал, окаянный! Уже работники музея на работу подтянулись. Командир роты на измене, белый, как мел. Построил всех нас: и тех, кто прибыл на службу, и тех, кто домой собрался. Попросил нас еще раз весь музей цепью пройти, а того, кто найдет, пообещал отблагодарить по- царски. Не успели мы разойтись, как подходит к ротному сотрудница музейная. И видно, что как- то не в себе она. Бледная, руки трясутся...Там, говорит, на втором этаже в туалете женском железяка ваша лежит в бачке. Вы уж , говорит, ее заберите, а то ведь от страху можно к унитазу и  не успеть. Командир к Гале поворачивается и зло так шипит, как гусь на чужака:
- Не лень же тебе было с крышкой бачка возиться, окаянная! Ш- Ш-Ш!
Галя в слезах, сразу мужу звонить...Прокатило...
Еще одним любимым развлечением Гали было ночное купание. По весне подвалы усадьбы сильно заливало водой. Уж как не боролись с потопом- ничего не помогало. А где сырость, там и комары. Все дежурные смены круглогодично, включая зиму, ходили покусанные этими гадами. Временно помогали спреи, которые мы лили тоннами. Но к ночи комары пропадали. И наступало Галино время. Она подходила к подвальным ступенькам, складывала на них свою форму и полотенце, а затем, оставаясь в купальнике, потихоньку входила в воду и, наконец, плыла по собачьи, фырча от удовольствия. Объем выпитой водки поддерживал в ней боевой настрой, и она уплывала  вдаль, скрываясь под каменными сводами. Только плеск волн обозначал ее местонахождение. Этот подвиг за ней ни разу никто не повторил. Галя и в этом оставалась единственной и неповторимой...Но рассказать все- таки я хотел о другом забавном и в тоже время печальном происшествии, имевшим место ранним утром одного из дней бабьего лета. К нам нет- нет, да и заезжали проверяющие из штаба полка или округа, в основном, молодые инспекторы. Ведь дедовщина есть и в главках. Один такой у нас и нарисовался после полуночи. И нарвался на Галю, которая несла службу на входе в центральный корпус. Этого проверяющего мы еще плохо знали, да дело было даже не в этом. Пароль он забыл. Ну расслабился, с кем не бывает...Позвонил бы в штаб, уточнил информацию. Так нет же, он ляпнул первое, что пришло в голову в надежде, что у музейных разгильдяев прокатит. Но Гале тогда вожжа под хвост попала. Вытащила она из кобуры свой табельный, перезарядила затвор и на проверяющего нацелила. А потом процедила сквозь свои красивые вставные зубы что- то вроде "врешь- не разведешь", только с матерным уклоном. Инспектор почуял, что дело плохо, попытался отшутиться, мол, редко встретишь красивую женщину, у которой и ум, и радение за службу присутствуют. Однако Галя знала, что видит каждое утро в зеркале, и взбеленилась еще больше. Она развернула его к стене в стандартное положение для обыска (руки на стене, ноги шире плеч), продолжая выдавать на- гора потоки чистейшего русского мата. Потом, как- то разом  успокоившись, уселась за стол на своем посту, положила рядом пистолет и вперила в спину проверяющего свой тяжелый взгляд. Первым забеспокоился водитель, доставивший инспектора. Пора другие объекты проверять, а тот завис неожиданно. Минут пятнадцать он безуспешно звонил пассажиру, затем ждал столько же и снова звонил. Его лень его же и спасла! Если бы он решил проведать свое начальство лично, то наверняка стоял бы рядом с ним, упираясь лбом в прохладу музейного каземата. Наконец, водила догадался позвонить в штаб, оттуда телефонировали мне, дескать, признавайся, злыдень, куда проверяющего девал? В яму закопал и надпись написал? Естественно, я ни сном, ни духом. Говорю, что мы того ездока не видали пока. Но тут мне в голову пришла шальная мысль- не Галя ли балует с инспектором? Оставил помощника, пошел на центральный пост. Точно: Галя- проказница оборону держит! Я тихонько к ней сзади подкрался, пистолет изъял и только потом выдохнул... 
- А что же Галя?- спросил я.
- Да ничего. Спала она. Крепким  сном пьяного младенца...
- А инспектор?
- Ничего, оклемался. Мне говорили, что он потом в отпуск ушел, а затем в другой отдел. Решил, стало быть, больше не рисковать. Вдруг опять пароль из головы вылетит. Саму голову не потерять бы...Так- то вот...

Отдохнули мы в этот раз прекрасно. Веселые, чистые и пьяные разъехались по домам. За праздничными столами подымали мы тосты за здоровье и благополучие. Целовали своих близких, кричали "ура" и в воздух колпаки скоморошьи кидали. Под бой часов загадывали желания, под грохот фейерверков хохотали от удовольствия. И ждали Старый Новый год, чтобы снова собраться в тесной компании и рассказать друг другу веселые истории... 
Все вышеописанное имело место в действительности. Изменены только имена и время действия




.