борьба за повышение эффективности науки еще вперед

  . Когда в июне прошлого года было озвучено решение правительства о кардинальной реформе управления наукой, о передаче этого управления чиновникам, об объединении трёх академий и превращении объединенной Академии в бесправный клуб учёных, не имеющий никаких полномочий, мы поняли, что России угрожает опасность, даже две опасности.
Во-первых, стало ясно, что страна может совершенно потерять свой научный потенциал, и так очень сильно пострадавший из-за политики правительства, начавшейся в 1991 году. Тогда было фактически заявлено, что наука России не нужна. Потом этот тезис смягчился, но пренебрежительное и сугубо утилитарное отношение к науке осталось. Новая инициатива правительства грозила нанести науке новые невосполнимые потери.
Во-вторых, эта инициатива представляла собой сильнейший удар по тому хрупкому гражданскому обществу, которое в России всё-таки существует. Потому что тотальная бюрократизация науки означает подавление академических свобод. А академические свободы являются неотъемлемым атрибутом демократии. Пусть в искаженном и урезанном виде, но академические свободы существовали в течение всей истории российской истории, начиная с учреждения Российской Академии наук в 1725 году. Даже в тоталитарное сталинское время Академия наук была некоторым островком демократии, хотя и очень ограниченной. Недаром именно с протестных писем академиков началось в стране диссидентское движение.
Осознавая всё это, мы начали борьбу. Мы организовали Клуб первого июля. Мы в сжатые сроки провели первую Конференцию научных работников, в которой приняло участие более двух тысяч человек. Наши активисты написали десятки статей против реформы и дали множество интервью различным СМИ. Мы собрали 119 тысяч подписей с протестом против принятия закона о реформе науки. Мы учредили Комиссию общественного контроля за ходом и результатами реформ в сфере науки.
Добились ли мы чего-нибудь? Да, наше сопротивление помогло затормозить молниеносное принятие закона о реформе управления наукой, в результате он был принят в несколько смягченной форме. Ни один академический институт пока не закрыт, на вопрос об академической собственности наложен мораторий, и  правительство обещает повысить учёным зарплату. И главное, отношение общества к науке изменилось, на мой взгляд, в лучшую сторону. По крайней мере, тезис «Россия может обойтись без науки» сейчас вряд ли кто-нибудь отважится произнести слух. Это, конечно, небольшие успехи. И даже их мы не вправе приписывать только себе. Существует некий объективный ход истории. Но доля нашего труда в этих скромных успехах есть.
Но закон все-таки принят, новое ведомство, управляющее наукой, ФАНО, уже создано и посылает в институты инструкции. Слияние трех академий, против которого мы протестовали, произойдёт 27 марта. Борьба за эффективное развитие российской науки еще впереди.
И вот – вторая конференция научных работников, которой я желаю максимального успеха. Важно, что она опять многочисленная. Важно, что на ней будут присутствовать и выступать руководители ФАНО и Российского научного фонда, тем самым демонстрируя, что они готовы к диалогу.
Я хотел бы, чтобы на Конференции снова ясно прозвучали основные идеи нашего движения:
Во-первых: Наука должна управляться учёными. Администраторы должны вмешиваться в научный процесс самым минимальным образом.
Во-вторых: Наука в России остается непозволительно недофинансированной. Учёные должны всячески разъяснять обществу этот факт, добиваться увеличения финансирования и достойной оплаты своего труда.
В-третьих: Мы должны обращаться к российскому обществу со следующим посланием: дело науки – это не только дело учёных. Это дело всего общества. И не только потому, что без науки невозможен технологический прогресс.
Потому ещё, что наука является главным барьером на пути всяческого мракобесия и шарлатанства, которое сегодня, как никогда, активно. И потому еще, что страну, не имеющую сильную и развитую науку, никто в мире не будет уважать, какие бы олимпиады она не проводила.
И последнее. Мы живём в сложное и трудно предсказуемое историческое время. В российском обществе  наблюдается глубокий раскол между немногими и большинством, он имеет место, в том числе, и в научном сообществе. Мы должны относиться к этому спокойно и взвешенно как к объективно существующему факту. Наука – уникальный вид человеческой деятельности, в которой могут и должны сотрудничать люди самых разных политических взглядов. В недавнем прошлом члены нашего «движения за защиту науки» отвергали союзничество с людьми, имеющими другие идеологические преференции, но заинтересованными в защите российской науки не меньше нас. Мы не должны повторять этих ошибок, мы не можем себе этого позволить.