Литература?

Литературные сюжеты легко отличить от реальной жизни. Правда? Давайте проверим.
Человек бросается на танк и останавливает его голыми руками.
Под дулами автоматов люди наступают, вооруженные только флагами и верой в свою страну. И солдаты отступают.
В завоеванном городе люди выходят на улицы и поют гимн своей страны, а их в упор расстреливают. А оставшиеся продолжают петь.
Да, это реальная жизнь. Не отдельные герои или безумцы, которым не дорога жизнь. Просто люди, в города и села которых пришли вооруженные люди с приказом не жалеть никого. Эти и сотни других историй – урожай последней недели. Совсем не литературной. Многие из них закончились смертями невооруженных людей. Счет жертв мирного населения – на тысячи. Расстрелянные семьи и дети. И это не останавливает следующих, перекрывающих своими телами дорогу тяжелой военной технике агрессора, которого не звали в гости, выходящих на улицы, зная, что могут не вернуться домой. Никогда. Но они не хотят жить по правилам чужой страны. И любезничать с оккупантами не хотят.
Я не могу писать и читать сейчас. Очень сложно. Нет таких слов, которые бы описали происходящее – потому что мы используем слова современные, а события – средневековые. Дикие, ужасные, непередаваемо мерзкие. А с другой стороны – полные бытового героизма.
Как описать сегодняшнее посещение детской больницы, где хирурги достают из детей осколки и пули?
Как описать разрушенные села и городки под Киевом, просто снесенные бешенным огнем с лица земли, где в подвалах сидят еще живые люди без еды и света, которым оккупанты не дают выйти на улицу?
Как описать расстрелянные семьи при попытке эвакуироваться через якобы «зеленый» коридор?
Какие слова использовать, чтобы объяснить, что писать по-русски мне не хочется, потому что все русское для нас, украинцев, сейчас предъявлено в виде направленного на нас ствола, наших убитых детей, наших пылающих многоэтажек с дырами от ракет, более 200 уничтоженных школ – школ, да, не военных объектов, да и церквей, кстати сейчас немало горит.
У вас не было опыта сопротивления власти. Понимаю. Сложно. Страшно. Но это последний шанс. Потому что, чтобы ни было с моей Украиной, Россия тоже горит. Не от украинских боеприпасов, боже избавь, нам не нужны ваши земли. Горит от презрения мира, который ничего общего не хочет иметь со страной, в 21 веке добровольно пошедшей на геноцид.