Глава 7. Взаперти

(+16)

Выжившие устроились в бункере, утеплились, проверили свои запасы и легли спать, думая, что готовы ко всему. Но жизнь снова ударила.

Генератор на поверхности вышел из строя, и никто не мог его починить, потому что профессор находился в бункере, а оставшиеся в домах плохо понимали, что нужно делать. К тому же температура опустилось до ужасающей отметки. Минус сто, а потом двинулась дальше и остановилась на минус сто десять.

Кто бы решился покинуть дом при таких данных? Люди пытались согреться, утеплить себя и дом ещё сильнее, и все равно в часть домов холод проник через оставленные щели. Их пытались заделывать, но обмороженные пальцы слушались плохо. Выжившим ужасно хотелось спать. Сердца бились все медленнее, в домах царила тишина, оживляемая лишь приступами громкого болезненного кашля.

В холоде, ветре царивших в поселение словно чувствовалось дыхание смерти.

***

В бункере не сразу узнали о грандиозном похолодании. Сначала все просто удивлялись распоряжению Ветрова не покидать убежище. А потом один из учеников профессора проболтался. Людям не кажется, что стало холоднее, так и есть. И на поверхности сейчас ещё холоднее, и когда этот холод кончится и кончится ли вообще никому не известно.

Это была страшная новость, особенно на фоне того, что та часть новичков, которая пробралась в бункер, напоминала всем выжившим волков, готовых в любую минуту начать есть и ловить самых слабых.

Нужно было решать, как действовать в сложившихся обстоятельствах. Владимир с женой пересмотрели записи по припасам, и вдруг провели губительное для Леши совещание. Группа разделится на более маленькие группы и каждый будет есть свою еду. Потому что когда закончится ледяной ад на поверхности никто не знает, и никто не должен страдать из-за чужой непредусмотрительности.

Это был приговор. Две консервы, маленькая упаковка крупы. На этом долго трем людям не протянуть. Лёша не собирался прогонять близнецов и заставлять их умирать от голода на его глазах. Также он не хотел и навязываться Паше, у которого ещё оставались припасы.

И друг понял это по взгляду Леши, захотел что-то сказать Владимиру, но Лёша покачал головой.

«Не спорь», — попросил Лёша глазами и друг послушался.

Теперь все, что осталось у Леши это два брата, длинный нож и минимум еды, на всякий случай, он спросил у близнецов о том, что есть в их рюкзаках.

Иван и Кирилл переглянулись, залезли в рюкзак и стали искать. В поклаже оказалась маленькая электрическая плитка, несколько пустых пачек из-под вермишели быстрого приготовления, какая-то книга, плед, одежда. Не густо.

Лёша думал, что все уже решено. Но пока он осматривал вещи братьев разделение на группы продолжало проходить. Семьи оставались вместе, сдружившиеся двойки тоже выбирали друг друга в пару. Семья Владимира приняла в свою компанию одного из выживших с большим запасом сухих пайков. Умное решение.

Лёша смотрел за делением краем глаза и не сразу заметил, как хмурый и решительный Паша вышел вперёд:

— Беру в свою группу Кирилла.
— Кирилла, — Владимир на секунду задумался, словно вспоминая, кто такой  Кирилл, потом кивнул, даже не отговаривая Пашу.

Паша подошёл к близнецам и протянул руку, словно прося за ним следовать.

— Спасибо — поблагодарил Лёша шепотом, а Паша улыбнулся, хмыкнул, что не за что и увёл за собой одного из близнецов.

Теперь у Леши с Иваном появились шансы. Если холод отступит в течение пары дней возможно им удастся спастись, если задержится на неделю или месяц, они погибнут.

Лёша перебрал вещи, спросил у Вани, где то, что принадлежит Кириллу. Плитка, два фантика, свитер и носки.

Они собрали вещи, и Ваня отнёс их к Паше. А Лёша смотрел на пшенку и тушенку и думал. Как долго они смогут питаться кашей, если её удастся сварить.

— Лёша, то, что у нас есть — это не мало, — улыбнулся Ваня.

Лёша мысленно согласился, действительно слово «мало» не отражает толком количество их припасов, не то что выражение «катастрофически мало», вот оно характеризует происходящее вполне себе емко и чётко.

— Нам нужна вода, мы сварим кашу, сначала поедим без тушёнки, потом...
— Лёша, это плохое решение.
— А какое решение хорошее?
— Сварить суп. Одолжить в столовой кастрюлю и сварить суп на тушенке и крупе. Можно для вкуса добавить оставшуюся приправу. Супа хватит на два дня, и в этом холоде он не прокиснет.

Леше хотелось аплодировать. Решение Вани было простым и в тоже время спасительным. Осталось действительно раздобыть кастрюлю, замочить в воде зерно, а позже сварить суп.

***

Когда есть цель, план и дефицит средств, каждый твой шаг становится очень и очень продуманным.

Так вели себя и Лёша с Ваней, и Паша с Кириллом, в отличие от части выживших они не пытались заесть стресс или покуситься на чужие продукты, они тщательно оберегали свои, высчитывали как лучше их потратить и тратили очень экономно, радуясь кастрюле, полученной в столовой в обмен на прихваченную одним из близнецов книгу, и плитке. Друзья пользовались последней по очереди. Для Владимира Лёша получил это право, отдав Паше плед. На самом же деле, друзья просто пытались помочь друг другу выжить. Они пытались оставаться людьми.

А между тем в бункере нарастали волнения и возмущения. На второй день заточения часть выживших почему-то решила, что Ветров их обманывает, что на поверхности сейчас теплее, чем под землёй. В подвалах же всегда холоднее, чем снаружи, а показания приборов им не показывали, вдруг Ветров все подстроил и просто хочет уморить их всех голодом.

Профессор не спорил, сквозь пальцы смотрел на группу людей, собирающихся покинуть бункер, просил лишь оставить в убежище припасы. Но большинство не слушало профессора. Испуганные, озлобленные, уверенные в своей правоте, они не хотели делиться с кем-либо своей едой и тем более оставлять ее в бункере.

Но тут вмешались волки. Видя ухмыляющиеся, довольные лица, Лёша вспомнил, именно новички первые и предложили выжившим отправиться на поверхность проверять температуру. Лешу охватило дурное предчувствие. Ему захотелось остановить выживших, потому что на секунду вместо живых людей, он увидел замёрзшие, посиневшие лица, множество тел, покрытых тонким слоем снега.

Но Лёша не успел ничего сказать, на его глазах волки отобрали у разведчиков сумки и повели их к выходу, обещая, что позаботятся о чужих вещах не хуже их хозяев и помогут закрыть дверь, чтобы внутрь убежища не попал снег.

Волки ушли. А у Леши начался громкий кашель, который не мог остановиться почти целый час.

И этот кашель почти принёс Леше облегчение, он и боль в ноге позволяли не думать обо всем творящемся в бункере, не искать несостыковки, не ждать зла, надеяться на лучшее.

Группа разведчиков не вернулась ни через час, ни на следующий день. Волки распоряжались чужими вещами свободно, словно были уверенны, ушедшие в убежище не вернутся никогда.

Какое-то время все сидели тихо, словно боясь надвигающейся беды, а потом вместе с уменьшением количества провианта, началась истерия.

Лёша заметил что творится что-то неладное, когда дочь Владимира осматривала его рану.

— Заживает, если не напрягать ногу, то скоро...
Девушка не договорила, в коридоре раздался сначала пронзительный крик, а за ним плачь.

Когда Лёша вышел за всеми в коридор, он увидел того, кто кричал, выл и плакал. Это была жена одного из не вернувшихся в бункер после разведки.

Молодая женщина сидела на полу, её лицо было искажено гримасой ужаса, она выла, рвала на себе волосы и иногда кричала, глядя куда-то в сторону:
— Все здесь умрем. Всех съедят.
— Спятила, — сказал и плюнул на пол незнакомый Леше выживший ни к кому собственно не обращаясь.

А Леше хотелось заспорить, хотелось сказать, что, может быть, эта молодая женщина права. Может быть, безопасных мест больше нет, и люди могут быть опаснее, чем холод. Но в коридор вышел один из волков, подошёл к плачущей женщине и стал отвешивать ей одну пощечину за другой.

Почему никто не вмешался? Все смотрели друг на друга и ждали, когда кто-то другой попытается помочь.

Лёша и сам, словно ждал чего-то. Но, когда волк схватил замолчавшую женщину за руку, поднял и потащил прочь, Лёша не выдержал. Преградил мужчине путь и попросил отпустить женщину.

Улыбка новичка напоминала оскал, сжимая тонкую дрожащую ладонь молодой женщины, замолчавшей, но так толком и не пришедшей в себя, он быстро оглядел Лешу, преградившего ему путь, а потом шагнул в сторону, не находя нужным объяснять своё поведение.

Лёша неловко шагнул в сторону, снова преграждая путь паре, волк поднял бровь, хмыкнул и толкнул свободной рукой преграду в сторону от себя.

Лёша полетел и ударился о стену, очнувшаяся женщина снова вскрикнула и тогда волк снова хмыкнул и толкнул в толпу и её:
— Не замолчит — отправится на встречу с мужем.

Шепотки, разговоры, плач сумасшедшей — все слилось для Леши в одну какофонию. Он с трудом поднялся и пошёл к своему спальному месту, словно через туман. Кажется, он получил сотрясения. Новичок был слишком сильным для человека ограниченного в еде.

***

Третий день подходил к концу, новый суп закончился, как и припасы. Лёша и Ваня знали, что это значит, если ничего не изменится, они пойдут проверять поверхность также как небольшая вторая группа разведчиков. Пойдут лишь бы на умирать медленно от голода и непонимания происходящего вокруг.

Ложась спать, Лёша и Ваня ничего не говорили друг другу, впервые им нечего было сторожить, впервые они могли спать спокойно и впервые чувство обреченности было таким острым.

***

Во сне Лёша увидел родителей, мама напомнила сыну «координаты», ему нужно отправиться по ним и тогда он спасётся, и все спасутся.

Папа же покачал головой и положил руку на плечо разгорячившейся жены:
— Катя, наш сын умирает. Ты не сможешь ему помочь.

Мама Леши закричала на отца, что это ложь, их сын со всем справится, ему осталось совсем чуть-чуть, чтобы все понять.

Лёша хотел заверить мать, что у него все получится, но в глубине души он был согласен со своим отцом.

Он заперт без еды и практически без возможности выбраться на поверхность. Он обречён.

***

Проснулся Лёша в лихорадке, холод и скудный рацион сделали своё чёрное дело. Лёша слёг. Ваня пытался помочь, грел воду, заставлял Лешу пить тёплое. Но разве могли подобные мелочи унять жар?

Лёша метался в бреду, когда к нему пришла Анечка Холодова и пообещала, что он скоро увидит родителей.

Лёша соглашался, а Иван спрашивал с кем он говорит.

Лёша улыбнулся стене и не ответил оставшемуся с ним близнецу, он не слышал Ваню, слышал только Анин голос, любовался любимой и верил, что скоро он увидит своих родных. Так или иначе.