Это страшное слово свобода

Прорывом объективированного мира является не только подлинное человеческое общение, но сфера собственно творчества. Истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагический надлом - мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию. И сознание этого приводит нас к утверждению, что всё в мире, в конечном счёте, терпит крушение уже в силу самой конечности экзистенции, поэтому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит, незащищенности самой любви. Эти слова великого философа Мартина Хайдеггера я хочу поставить во главу угла

***

Все лучшее случалось за углом. В непосредственной близости от чего-то большого или официального, но чуть сбоку. Если банкет, тогда курилка, или дальний уголок стола, когда можно спиной к докладчику. Каптерка, закуток, а лучше лавочка, скрытая в кустах акации.
Обособление, но так, чтобы ощущать поток - не отрываясь и не обрывая. Там, где потише и слышен голос человека - немного левизны на правом фланге. Никакой коммерции, карьеры или сутяжничества, никакого бытово. Только главное. Чистый помысел, этическая безупречность, всеобщее благо и творческое горение. Любовь, дружба, высота духа, порыв и служение. Человечеству, науке, культуре. Добру, в конце концов. Чести и справедливости.
Интеллигенция, как ветвь мессианства, как традиция поддержания подлинной коммуникации. Той, которая направлена на раскрытие сущего как такового. Экзистентное соучастие, но ни в коем случае субъект или группа, прослойка или класс. Именно и прежде всего традиция - внесубъектность и внестатусность.
В этих романтических парах бытовало эгоистичное "я". Идеальное и безупречное, всечеловечное и оппозиционное любому принуждению, любому начальству. Только высшие авторитеты. Жрецы науки, жрецы культуры или узники совести.
Нравственный подвиг, профессиональная недосягаемость, широкая эрудиция и культурная высота. Инженер-исследователь. Почитатель Битлов, Кафки и Высоцкого с Окуджавой. Тарковского и Шукшина, Достоевского и Шекспира.Рукастый, головастый и неполживый, ироничный и сдержанный, слушающий и понимающий - единственная надежда на лучшую жизнь здесь и сейчас. Сложная соль наивной земли.

***

Каменистое наше небо - и мысли вразлет, и день изогнулся восьмеркой. Жить на краю то еще удовольствие. Однако больше негде. Такая теперь эпоха, братья-господа.

Спросите, чего схватился за интеллигенцию. Ведь жил себе нормально, по понятным координатам - статус, владение, образование, что там еще, хобби, круг знакомств, блистал гранями и связями, а вечерами умно острил в какой-нибудь экран. Работа и деньги, машина и дача. Куда полез, чего не хватало.

Смысла, товарищи, не хватало, чувства осмысленности и гармонии, чтоб самим собой в ладу. Неужели, думалось воспаленным мозгом, вся наша ранняя инженерия, волшебная физика и удивительная математика, когда от слов "конформное преобразование" захватывает дух, простой нелинейщик выступает как доверенное лицо бога, а тот, кто разбирает квантовую запутанность и повыше будет, уехала в ностальгию. В красивую соплю со слезой, уместную при застольях с динозаврами.
Тонны художественной литературы, мегаметры магнитофонных катушек, бесконечное петляние по дворам родного центра. И неустанный разговор обо всем.
Неужели это в прошлом - совсем, навсегда, навеки. Покрыто метрами земли и камнями. Здесь похоронено бытие.
Но ведь что-то осталось, правда. Тяга к подлинному. К общению, которое глаза в глаза, которое от всей души, искре, огню и пламени импровизации. К той самой традиции, которую по недомыслию почитали за предысторию успеха, за ученичество "жить".
Слава богу, не разорвали окончательно, не выбросили на помойку трижды измазанное слово "интеллигенция". Бытие, речь, коммуникация - это дорога, движение, практический и главное, осмысленный путь. Приведет ли он к поступку, свершению, или человек застынет в недосказанности, лжи, самообмане, продолженном недеянии, неизвестно. Нет проводника, нет гарантий и никто не ждет на финише с призами. Казалось, хотелось, представлялось. Ни цветов, ни песен, ни алчущих любви красавиц - полутемные коридоры, кривые лестницы и внезапные тупики. Быть, говорить, удерживать и передавать, вытаскивая одну тайну, но тут же порождая другую.

Рябят, это наше законное место, ибо мы внутри. Внутри традиции, той, которая ставит подлинную коммуникацию во главу угла, которая воспрещает отношение к человеку, как к средству, избегает формализма, иерархии и последнего слова. Открыта каждому. Горящим глазам и беспокойным сердцам, ищущим правду, смысл и гармонию.