Празднуют одни мужики

В середине 80-х годов ХХ века в канун Восьмого марта пришлось мне убыть в коротенькую командировку в Великие Луки на Великолукский радиозавод, питерским филиалом которого являлось КБ, в коем я работал. Шестого марта завершил все формальные дела, а на 17 часов седьмого был билет на поезд.
В соседнем номере гостиницы пребывал мой сверстник и приятель Володя Григорьев, личность интереснейшая. Беззлобный, веселый, всегда готовый помочь, Володя более всего гордился полученной на выходе из института характеристикой, в которой отмечалось, что является он человеком повышенной коммуникабельности. В справедливости этого утверждения мне довелось убедиться.
Володя начинал свою трудовую деятельность в той же лаборатории, в которой я тогда трудился и даже за тем же столом. Однако он быстро сообразил, что зарплата рабочего куда выше, чем инженера и занялся ремонтом магнитофонов «Соната», которые производил вышеупомянутый завод. Числился он работником этого завода, поэтому наезжать в город над вольной рекой Ловать доводилось ему как за запчастями, так и за зарплатой.
Домой мы должны были возвращаться в одном купе.
Вечером шестого числа я лег спать не поздно, намереваясь утром снова заскочить на расположенный совсем недалеко от гостиницы завод, а затем собраться к дому. Володя к 9 вечера с работы еще не вернулся. Но примерно в час ночи меня разбудил телефонный звонок. «Ты еще не спишь?» - «Сплю!». «Тогда зайди ко мне на минуту, очень надо! Срочно!»
Володя корпел над листом ватмана, созидал поздравительный плакат и Женскому дню. Был он «под мухой», причем «муха» эта была солидных размеров: с воробья или чуть больше.  До того Григорьев успел часа два вздремнуть, а потому уже был в почти вменяемом состоянии. Он объяснил, что получил задание от парткома завода на рисование плаката, поскольку опять, в который уже раз подал заявление о приеме в ряды КПСС. Напомню, что рабочих в пролетарскую партию принимали вне очереди, в отличие от инженеров, дабы сохранять классовый костяк.
Володе никак не давался поздравительный текст, хоть и формальный по характеру, но требующий определенного мысленного напряжения, коему «муха» препятствовала неумолчным жужжанием.
Написал, отправился спать. Через час – очередной звонок. «Ты не спишь?! Зайди. Что-то не то у меня.»
Спрсонья не сразу разглядел, что на плакате написано «Дорогие женЬщины!»  Указал на лишний мягкий знак. Володя выразил свои негативные эмоции, связанные с необходимостью переделки, а я снова пошел спать. Ситуация повторилась еще раза три, пока, наконец, мерное жужжание насекомого свалило богатыря, который здраво рассудил, что если плакат не удовлетворит партком, то работяга и в статусе беспартийного не пропадет.
На заводе у меня были какие-то совсем пустяковые дела в местном конструкторском бюро. В тот день в комнате, где размещались инженеры из этого бюро, собрались одни мужики. Единственной работающей в этом подразделении женщине, они, как настоящие джентльмены, разрешили в предпраздничный день остаться дома. Впрочем, она их разрешения и не спрашивала. Мой приход коллектив очень порадовал: они как раз обсуждали вопрос о том, кому остаться дежурить на случай внезапного визита начальства, пока остальные сбегают в магазин за продуктами: праздник же отметить надо! Теперь вопрос решился: «Посиди здесь, мы быстро». И действительно, не прошло и полутора часов как вернулись. Полные сетки водки, пива, черный хлеб и рыбные консервы в томате на закуску. Напомню: в те годы колбасу, сыр, масло и прочие деликатесы привозили из Ленинграда или из Москвы.
Я пробыл в этой компании совсем чуть, жалея свой недостаточно закаленный по части выпивки  организма. Однако тост «За прекрасных дам!» услышать успел, как и замечание о том, насколько же комфортнее отмечать Женский день в отсутствии представительниц прекрасного пола. Предполагаю, что далее последовали тосты за жен, матерей, бабушек, сотрудниц и т.д., причем, судя по количеству горючего, пили поименно за каждую из названных леди.
В гостинице Володи еще не было. Он появился, когда до отправления поезда оставалось часа полтора (а до вокзала минут 35 автобусом). На сей раз «муха» под которой он пребывал, была размером с ясна сокола, а может и с орла. Собираться мой приятель категорически отказался. Сначала надо поспать часок! Кое-как закидал его вещи в сумку, а запчасти к магнитофонам в два больших мешка. Через полчаса растолкал недовольного попутчика. «Ну куда спешишь!  Возьмем мотор, за 20 минут доедем».
Проявил настойчивость, вытащил приятеля из номера. С кучей вещей явились на стоянку такси,  обнаружили там очередь людей. Машин ни в очереди, но поблизости и видно не было. Удача нам сопутствовала: к автобусной остановке подскакали как раз к моменту отправления нужного автобуса (следующий пришел бы минут через 40, поезд так долго ждать не собирался). Вбились в переполненный транспорт к неудовольствию пассажиров. И тут то стало понятно, что значит Володина повышенная коммуникабельность. К концу недолгой поездки все пассажиры стали нашими друзьями, а с половиной из них Григорьев успел обменяться адресами.
За три минуты до отправления поезда я внес вещи в купе. Володя оставался на перроне: он успел познакомиться с кем-то из провожающих и никак не мог с ним расстаться. Лишь в момент начала движения состава удалось втащить его в вагон. До ближайшей остановки в Новосокольниках – 40 минут. За это время общительный попутчик успел перезнакомиться со всеми пассажирами и проводниками нашего и нескольких прилегавших вагонов. На вокзале Новосокольников ему необходимо было встретиться с приятелями. Десятиминутную остановку я провел в тревоге, поскольку мой попутчик пропал, не было уверенности, что он завершит коммуникативные процессы за столь краткий период. Однако встретившие его здесь кореша оказались ответственными: Володю запихали в вагон вовремя, успев при этом подкормить и без того не страдающую голодом «муху». Приятель мой утихомирился и заснул.
На Витебский вокзал поезд прибыл рано утром. Я пошел дожидаться открытия метро, таща кроме своих пожитков еще вся Володину тару, поскольку ее хозяин остался в поезде, чтобы продолжить Праздник Весны в депо в компании с проводников и прочего железнодорожного персонала.
А по мне – так 8 марта – это, все же Женский день, хотя для многих и повод не в последнюю очередь.