1. 12 На болоте

Ведьмы гиблого леса

Часть I Кровь жертвы

Глава 12 На болоте

Промозглый, холодный рассвет застал Еву на болоте у Лукавой ели. В лесу стояла необычайная тишина, только дождь тихо моросил, как будто шептал что-то. Девушка накинула на голову капюшон. Ее плащ и подол серой юбки уже вымокли, ноги в сапогах скользили на жидких болотных кочках, проваливались в склизкую грязь. Ведьма занималась кропотливым делом, требующим немалого терпения: она собирала ягоды. Клюква рассыпалась богато, место было, как будто кровью забрызгано. Ева как раз недавно обнаружила, что старое болото в этом году расщедрилось, и пришла сегодня утром наполнить корзину. В поисках урожайных мест, она всегда скидывалась змеей: очень удобно было, припав к земле, высматривать грибы и ягоды. Не брезговала она таким образом и охотиться. Особенно в голодный сезон, когда каждый был сам за себя. И тогда такая охота была удачнее, чем с ружьем, капканы, клетки, и даже волчья травля. Змея подползала незаметно, бросалась рассчитано-точно, словно молния, впивалась зубами-кинжалами, впрыскивала яд, парализовала, поглощала жертву… либо умертвляла, и потом уже, превратившись обратно в человека, могла и освежевать, и зажарить тушку.

В этом году перезимовали они, почти не голодая: резали откормленных свиней брата, который жил в деревне. И теперь, весной, вели привычно-человеческий образ жизни, если не считать недавней Вальпургиевой ночи.

Ева ниточками и целыми ожерельями вытягивала из-под кочек спелые, красные, тронутые ночным морозцем ягодки, похожие на бусинки. Клюква весной была особенно в цене, а нужны были деньги, чтобы прикупить что-нибудь из одежды. Пообносились совсем в лохмотья.

Но девушка думала не об этом. Коротая время, она развлекалась мыслями о молодом охотнике, которого видела в графской свите в день несостоявшейся свадьбы юной леди. Как все-таки он был хорош собой! Высок, статен, крепок, красив лицом и весьма силен… Леди Эрнестину не только поднял на руки, как перышко, но и сумел удержать, потому что та в отчаянии рвалась из последних сил. Именно это, естественное по природе, превосходство физической силы покоряло молодую ведьму. Она с отвращением вспомнила своего брата, ленивого обжору, обрюзгшего и заплывшего жиром, точно свиньи, которых он откармливал на убой. Однако, с привкусом разочарования отдала должное, что Эндрю, несмотря на свое безобразие, крупнее, и, возможно, сильнее. И даже слегка пожалела Карен, его полусумасшедшую жену. Вот уж несдобровать ее любовнику!

Она, может быть, со скуки и задержалась бы на чужих семейных склоках, но сейчас ей больше хотелось обзавестись собственным фаворитом. Она знала, что его зовут Кристианом, и теперь хотела выяснить, где он живет.

«Кристиан… Просто не «христианин», а искуситель! – заулыбалась она. – Всего лишь охотник в свите графа… даже удивительно, что он сопровождал торжественную процессию. Это значит, что он не просто слуга в замке, и может, является неким поверенным, скажем, одного из сыновей Олдингтона. Примета весьма интересная, если брать в расчет деньги. Пожениться, конечно, не получится, - подумала Ева с легкой досадой, - потому что для этого нужно обвенчаться в церкви. И мы оба будем хрюкать и рычать… особенно, когда я сделаю любовный приворот. Нас сожгут на костре вместе, в один день… Так романтично!» - она усмехнулась. – «Однако деньги нужны на жизнь и радости того времени, пока будет действовать любовный приворот, который, конечно, обойдется и ей недешево. Поэтому, если у него есть возможность находить дополнительные средства к тому жалованию, которое он получает, как охотник, это было бы весьма неплохо… Надо быть очень осторожной, чтобы не попасться на колдовстве. Но как без колдовства раздобыть его кровь, оставшись неузнанной?! Нужно кого-нибудь расспросить, где он живет».

Поэтому клюкву она решила пронести в кухню напрямую в замок, найти там Мэри, которая часто покупала у нее грибы и ягоды для блюд и десертов хозяйского стола, ну, и разговорить ее под предлогом пустого женского любопытства.
Но, к удивлению для себя самой, вскоре мысли повлекли Еву в каком-то странном направлении. Чем больше она восхищалась молодым охотником, тем больше проникалась к нему нежностью: звуки его голоса, каждое движение… умение держать себя уже приобрело черты аристократизма, чему, конечно, он научился при дворе; и вся мужественная внешность была весьма привлекательна для многих женщин. Казалось, будто никогда она не чувствовала себя такой красивой и счастливой! Когда она это осознала, даже удивилась. Это было необычно и непривычно для того состояния постоянного похотского разжжения и блудных, злых мыслей в голове, которому она была подвержена из-за своей одержимости бесами. Девушка слабела при воспоминаниях об этом мужчине, свойственные ей эгоизм и расчетливость отступали на второй план, она понимала, что становится сговорчивее и уступчивее. После наглых нападок Лилит, Еве теперь даже не хотелось выяснять с ней отношения, как с соперницей, или воспитывать ее розгами, как сопливую племянницу. Все ее планы и воображение были во власти романтического чувства.

Она думала о том, что бы она могла сделать, чтобы он восхитился ею такой, какая она есть, без всяких заклинаний. Конечно, девушка знала, что красива, и как любая красавица гордилась этим, и умела пользоваться своей красотой и обаянием для достижения своих целей. Но она была грязна, оборвана, и, безусловно, во многом проигрывала тем утонченным леди, для которых он охотился в этом лесу. И даже если она сделает любовный приворот, ей хотелось, чтобы он увидел ее во цвете молодости, покорить, поманить своей красотой.

«Хорошо бы принарядиться…То самое красное платье с глубоким декольте… В котором увела за собой на шабаш старика Уильяма. Но тогда я напустила дыму заклятия…» - Ева едва заметно красиво улыбнулась, вспомнив, что ей это ничего не стоило, и, как будто очнувшись, продолжала рассуждать:

«Давненько я не расчесывала волосы гребешком. Где-то он валяется... И вши, конечно, вечная напасть… Придется готовить целебный отвар. А еще… Куплю-таки к платью длинные перчатки, чтобы руки, кожа которых огрубела, а под обгрызенными ногтями въелась лесная грязь, хотя бы выглядели бы красивыми, как у леди, которые свои ручки в духах моют. Да… если бы еще пахнуть, как леди! Розами, фиалками, лилиями… Но я – нищая девушка сомнительного поведения, справляющая праздник своей молодости в наркотическом дурмане полуночных оргий, в надежде остановить время, утонуть в наслаждении, обретая смысл жизни… Откуда у меня духи и баночки с румянами и рассыпчатой пудрой? Я за опиум Сэма пиратам продам!.. Пробраться служанкой в замок и украсть флакончик?.. А может, сделать настой самой из лесных цветов?.. Пожалуй, стоит начать с куска мыла, который можно купить на ярмарке, и мыться почаще, когда вода в реке нагреется солнцем, как всегда летом. Мэг, конечно, смекнет и разозлится. Да не все ли теперь равно?».

Тут она почувствовала, что ноги ее увязли. Она вернулась из воображаемого мира, и обнаружила, что слишком задумалась и не заметила, как попала в топь. Известный случай у Лукавой ели. Люди часто проваливались в гнилую жижу, собирая клюкву, из-за жадности, которая нападает при сборе этой ягоды, но и не только поэтому… Ева и сама не раз попадалась на таком грехе, но не сегодня. Она огляделась по сторонам. Кругом колыхалось болото, на краю которого одиноко наклонилась в бок маленькая приземистая елочка, раскинув в стороны две особенно длинные колючие лапы у самой макушки, как будто призывая в объятья. Издалека в сумерках могло показаться, что это - низенькая полная женщина, которая машет руками, зовя на помощь. Направо от нее пролегала тропка, по которой можно было безопасно выйти из леса, но стоило ступить шаг влево – человек тут же попадал в топь. Много в свое время эта елочка заманила на самое дно несчастных и счастливых мужчин, и женщин, и детей….Сколько себя Ева помнила, Лукавая ельвсегда оставалась такой корявой и маленькой. Кислая почва на болоте мешала ее росту, но из рассказов горожан и деревенских жителей, девушка еще в детстве заключила, что эта коварная хозяйка здешних топей, видала не одно человеческое поколение.

Но Ева только посмеялась, и вместе с корзинкой, которую держала в руках и в которой красными бусинами горела клюква, поднялась в воздух.

Перелетев гиблое место и приземлившись на твердую землю, она поставила корзинку, которая, кстати, оказалась почти полной – за своими мыслями девушка собрала много ягод. Дождь тоже закончился, и Ева присела на трухлявый пень, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Она твердо решила разыскать охотника и, если ее обольщения окажется недостаточно, чтобы возбудить страсть, сделать любовный приворот. Тревожила только нежность, которая вызывала чувство сострадания, и ей жаль становилось этого парня, которому она собиралась подселять беса блуда.   

«Ну, да, может еще все обойдется, хотя… - опять увлекли ее раздумья. – Любовь… Может ли ведьма влюбиться? Вот вопрос. Разве нам этот дар посылается свыше? Нет, однозначно, нет. Души наши все запроданы. Хм… Как это… обидно и смешно! Как это мерзко и безнадежно! Но… я такая, как и мы все, я… гнусная, я не спасусь. Но ведь мать родила меня не от сатаны, как Мэг и Эндрю, как сестра своих двойняшек Сэма и Лилит… Она родила меня от любимого мужчины. По крайней мере, так я слышала... Да и что это за имя для потомственной ведьмы? Ева… Первая женщина рода человеческого, если верить каноническому Писанию. Что хотела мать мне сказать этим, умирая после родов и оставляя мне только мое имя? Память ли это о счастье или знак падения, рокового поступка? Или это просто пожелание дочери взаимной любви и брака? Ох, матушка, на какой брак может рассчитывать такая блудница, как я? Что это за детские слезы были под дубом в день свадьбы Эрнестины Олдингтон! Я упиваюсь развратом, как вином… И этому парню со мной будет весело! Ха-ха!.. Я своего не упущу! Я сделаю для него все, что он захочет! А любовь… Что это вообще такое? Это когда один человек любит другого больше самого себя? Никогда ничего подобного не видела! Этого просто не может быть. Это чувство совсем не стоит того, сколько о нем спето и написано. Многие разглагольствуют о ней, а потом говорят, что никогда ее не видели…»

Ева встала и подняла корзину с ягодами. Она отправилась по моховым хлюпающим кочкам, по тропке вдоль болота, которая уводила направо от Лукавой ели. Там кончались топи, и хвойные росли гуще, выше, пышнее, и рукой было подать до торговой дороги, по которой город сообщался с деревней. Девушка очень скоро вышла из леса и зашагала прямо на ярмарочную площадь, чтобы оттуда пройти к замку. Ведьма спешила разыскать кухарку Мэри, и через нее возлюбленного молодого охотника.