Незабытая быль. Глава пятая

 
 Предыдущая глава:http://proza.ru/2022/03/08/849

- Анюшка,  яишня   поспела.  Подымайся, надыть поисть  до работы! - ласково звала Агафья Тихоновна, или, по-местному,  баба Ганя. 
 
 Пожалуй,  бабкой она еще не была, ей было  лет шестьдесят.  Но по деревенским меркам Агафья считалась старухой. Да и одевалась она как-то по-старушечьи: видавшая виды прямая юбка до колен, спортивное трико вместо чулок, носки и  галоши. На голове  светлый платочек из дешевенького ситца. Только по большим праздникам  доставалась из закромов нарядная одежда, а на голову надевался яркий шерстяной платок. Но, как только праздник заканчивался, все  снова аккуратно складывалось и пряталось в старом шкафу за скрипучей дверцей. На улицу она ходила, как и все женщины в деревне, летом в телогрейке или легкой безрукавке, а зимой - в ватнике.
 
  Иной раз  в гости к бабе Гане захаживали ее деревенские подружки, такие же пенсионерки, как она. Тогда только и разговоров было, что про "пензию",  бывшую у них предметом великой гордости.  Старушки  долго и обстоятельно  обсуждали  "на что пензии хватаат", и всякий раз оказывалось,  что  денег  хватает  не на многое:  купить крупы, постного масла,  хлеба мешок да пару бутылок водки. Хлеб шел на еду и на корм скоту, а водка была очень нужна для дела. Без нее ни один мужик  в деревне не согласится  вспахать огород,  дров нарубить или крышу залатать.
 
  Водка для деревенского мужика была главной радостью. Недаром самой  желанной женщиной в деревне считалась продавщица Клава, истинная королева местного сельпо, перед которой мужики заискивали, готовые ради "беленькой" на любую работу.  Ушлая продавщица широко пользовалась почти бесплатным трудом. Мужички готовы были за чекушку водки и огород вскопать, и мешки с картошкой перенести куда надо.
 
 Ходили слухи, что Клавдия при случае  не гнушалась тесно знакомиться с проверяющими из райцентра или местным начальством. Впрочем, никто ее за этим не заставал. А слухами всегда земля полнится, не теми, так другими. 
 
  Муж у Клавдии был, и деревенские мужики ему  люто завидовали, поскольку  ему, по их мнению,  перепадало благословенного напитка больше, чем остальным. На Клавдии каждый рад был бы жениться, но, как истинная королева, она смотрела на них снисходительно, прикидывая, какую пользу  можно  с них поиметь.
 
  Мужики в деревне разве что  смолоду еще хоть как-то за собой следили, а потом, женившись, большей частью становились похожи на один образец: на голове  старая  кепка, на ногах потертые кирзовые сапоги, в которые были заправлены старые засаленные штаны. Довершала образ  вылинявшая рубаха, надетая на несвежую  пропотевшую  майку. А поверх всего телогрейка, в холодное время потолще, а летом - легкая, тонкая.
 
 Но и такие мужики были в большой цене. Как правило, они работали в совхозе. Их небольшая зарплата была очень важна для семьи. Женщины тянули на себе дом, хозяйство, детей и непутевых мужиков.
- Мань, там твой Васька у сельпо в канаве валяется, - сообщала одна соседка другой. И Маня вместе со старшими детьми бежала выручать своего муженька. Его, пьяного, грязного, тащили домой, раздевали и укладывали спать. А утром жена провожала своего разлюбезного  на работу.
 
 Хоть и тяжкой, хоть и безрадостной была доля деревенской бабы, но те, кто при мужьях, считались если и не счастливыми, то удачливыми: какой-никакой, а все же мужик в доме. А баба его - не одиночка, а мужняя жена. Вроде как, не бросовый товар, а уважаемая всеми женщина.
 
 Были, конечно, и хорошие мужики в деревне. Разумные, хозяйственные. Такого сразу найдешь по крепкому дому, по крашенному забору. У него и мотоцикл самый лучший, и одет он вполне добротно. Только вот таких по пальцам можно было пересчитать.
 
 Как бы ни была тяжка жизнь замужней деревенской женщины, но разводиться с мужем, даже с непутевым,  было не принято. Хуже всего считалось одной остаться. Одиночки  вызывали у замужних баб опасение и злость: вдруг мужика  к себе переманит. Как же без него, без родимого, жить тогда? Кто землю вспашет, дров напилит, картошку в подпол спустит? А как без отцовских денег детей поднимать?
 
 Если случалось, что мужик по пьянке не туда, куда надо, забрел, то жена его прибегала подлой разлучнице глаза бесстыжие выцарапывать, и скандал был на всю деревню. А другие замужние бабы  осуждали безмужнюю шалаву: поделом ей, гадюке.
 От всех бед, переживаний и тяжкой работы старели деревенские бабенки раньше времени.
Годам к сорока становились пожилыми, а к шестидесяти и вовсе старухами.
 
 
 Продолжение:http://proza.ru/2022/03/09/990