1. 20 Ребекка

Ведьмы гиблого леса

Часть I Кровь жертвы

Глава 20 Ребекка

Рассвет застал Филиппа и Ребекку в изнеможении на мокрых простынях, на широкой массивной кровати резного дерева под балдахином пурпурного бархата. В открытое окно нежно веял свежий утренний ветерок, тончайшая шелковая тюль колыхалась. Любовники отдыхали после бурной ночи, откинувшись на шитые золотом индийские подушки.
Филипп лежал на спине, заложив руки за голову, Ребекка – рядом, на боку, опершись на локоть и подперев рукой щеку, другой же играла его волосами, накручивая на тонкие белые пальцы черные завитки. Это была цветущая кокетка, среднего роста и комплекции, с ярко выраженной фигурой «песочные часы», стройная, с точеными ногами и изящными руками, с красивой грудью, словно крупные налитые яблоки. Ее длинные густые золотисто-русые волосы волнами расплескались по покатым плечам; щеки и веки ее были нарумянены; она задумчиво и бесстыдно рассматривала молодого мужчину в своей постели, потом спросила:
--- Понравилось?
Филипп презрительно рассмеялся.
--- Вот за что люблю таких девчонок, как ты, - так за то, что подставляют зад и оставляют в покое без лишних разговоров.
--- Ах, ясно! Молчу-молчу… - Ребекка откинула со лба рукой волосы назад, нарочно несколько медлительно, слегка выгнувшись, чтобы простыня, которой она прикрылась, сползла с груди. И немного помолчав, снова завела разговор. – Послушай…Ты знаешь, сегодня все было по-другому, как-то особенно упоительно. Неужели ты не почувствовал? Как будто по-настоящему… Думаю, обязательно случится что-то важное… Ребенок, например…
Филипп усмехнулся.
--- Мы только что совокупились, и ты уже говоришь, что забеременела. Ну, не дура! Должно пройти время. А потом - нельзя…
Ребекка не подала виду, что оскорбилась, и продолжила, но голос ее стал еще мягче, мелодичнее, заманивающе…
--- Женщины– тонкие натуры. Мы все чувствуем. А даже если я уже и была беременна, на первых сроках можно, только осторожно, зазнайка, - она легким движением коснулась пальчиком кончика его носа.
--- Ты – потаскуха, ты не можешь знать, от кого зачала, - отмахнулся Филипп.
--- С тех пор, как ты появился в моей жизни, я отвергаю каждого, кто предлагает мне заплатить за ночь…
--- Даже Боба? – деланно выпучил глаза, конечно, не поверив, брат отца Говарда.
--- Ой, я тебя умоляю, не будем о Роберте!.. Что такое вообще этот несносный пьяница!
--- А комнатку свою ты так обставила за чей счет?
Ребекка фыркнула, поднялась с постели и уселась перед зеркальцем у окна за туалетный столик изысканной работы из итальянского мрамора, принялась расчесывать волосы.
--- Ох, можно подумать, ты хуже него!
--- Нет, этого подумать никак нельзя, - задумчиво протянул Филипп.
--- И в этом проблема. Этот ревнивый мужлан мне проходу не дает, а я… просто без ума совсем от другого мужчины. И как тут быть? Мне ведь просто нельзя здесь больше оставаться! У меня пока есть сбережения, но…
--- Ты что, всерьез решила, что я женюсь на тебе, если сделал ребенка? – раздраженно спросил Филипп, повернувшись к ней.
--- Ну, не хочешь, не женись, - пожала она плечом, - но я так давно мечтала о ребенке, что все равно его оставлю. В кои-то веки он от настоящего мужчины! Но я все-таки рискну просить тебя: ради счастья, которое мы дарим друг другу, спаси меня от этой жизни!
--- Ты – тварь продажного отродья. Ты то же самое скажешь любому, кто предложит больше.
Филипп сел на кровати и стал одеваться.
Ребекка отложила гребень и взяла в руки круглую серебряную коробочку с чеканкой розовых бутонов на крышечке, раскрыла ее и с помощью пуховки начала подрумяниваться.
--- Да, мне нравится чувственная любовь, - уверенно и задумчиво заговорила она, слегка растягивая слова. – Люблю что-нибудь новое. Понимаю, что может показаться, что то, чем занимаются куртизанки – тупая грязь, но ведь это, как посмотреть. Наслаждение – великая вещь! Оно возвращает нам радость жизни, дарит полноту ощущений. И пусть первым бросит в меня камень тот, кто без греха! Аскеза –просто ханжество. Во власти Господа было остановить Адама и Еву от вкушения запретного плода, но Он этого не сделал, а значит, благословил… Сам Бог создал этот земной мир, и Он создал его для счастья. На самом деле разврата не существует. Просто разным людям нравится разное. Очень примитивно стричь всех под одну овцу. Никогда, мой друг, не делай ничего, что не приносит удовольствие. И ты поймешь, что это настоящее искусство.
Она отложила пуховку, отставила коробочку с румянами, встала со стула, полюбовавшись отражением в зеркале своего обнаженного молодого упругого тела, потом подняла с пола и накинула на себя шелковый китайский халатик, подпоясалась.
--- Яд испокон веков подмешивают в пищу. Смотри, брату моему на исповеди не скажи, что Бог создал разврат. Не отвяжешься, пока не внушит, что все наши грехи мы изобретаем сами с помощью князя бесовского. И я тебе скажу, что, черт возьми, он прав! Не свяжись я со жрицами любви, наверное, прожил бы до семидесяти лет, не зная, что такие грехи вообще существуют. А ты всю жизнь провела в блудилище - пьяных оргиях в грязи, упивалась вином и наркотическими снадобьями, и я не удивлюсь, если ты давно оскотинилась с каким-нибудь псом. (Поверь, я сейчас не имею в виду мужчин, которые здесь предлагают себя как женщину). И ты думаешь, что знаешь, что такое искусство?
Ребекка снова села за туалетный столик, но теперь спиной к зеркалу, и ее взгляд ехидно пожирал Филиппа, который, не обращая на нее никакого внимания, уже обувался, явно собираясь уходить.
--- Я очаровывала и аристократов. В какие только игры не приходится играть! Джереми… Ну, то есть Роберт… читал мне «Декамерона». Пришлось даже выучить несколько слов на итальянском. Он писал по-английски, но я все прекрасно поняла, и, хочу тебе сказать, мой дорогой Филипп, что разбираться таким образом в иностранном языке весьма и весьма аристократично! Мне жаль, что ты слишком низкого обо мне мнения. Попробуй заглянуть в душу. Увидеть перспективы…
--- Ну, вот пусть Боб и спасает тебя от этой жизни!
--- Какой ты все-таки невероятный хам! – грустно посмотрела она в окно. – Я ведь в любви, можно сказать, тебе призналась, а ты в душу плюешь! – потом, помолчав, решительно сказала:
--- Да ну его совсем, этого Роберта! Он… переодетый лорд, было бы тебе известно. Мода у них такая в высшем свете – носить бедное платье и устраивать карнавалы простолюдинам! Развлечений при дворе недостает… Что тут еще скажешь? Снобизм у него в крови. Он просто невыносим! Существует только два мнения – его и ошибочное. А меня не так-то просто заставить подчиняться, ты сам знаешь…
--- Хм... Строптивая стерва!
--- Вот видишь, знаешь, а значит, любишь. Только ты из всех мужчин можешь найти ко мне подход. Понять, как управлять, как повелевать мной. У тебя есть дар убеждения. Я думаю, ты бы смог повести за собой людей, если бы начал развивать этот дар. Ты подобрал ключи к моему сердцу. Так что время, проведенное в мечтах и поисках настоящей любви, прошло не зря – я встретила тебя.
--- О какой любви ты толкуешь, у тебя между ног все время мокро, - мрачно пробурчал Филипп, но, похоже, передумал так скоро расставаться с подругой, и сел на стул напротив, сложив пальцы рук в замок, опершись локтями о расставленные колени. Он смотрел на нее пристально и выжидающе. Разоблачение Джереми-Боба его заинтриговало, да и лесть обласкала самолюбие.
Ребекка подобострастно улыбнулась, и театрально вздохнула:
--- Ну, что ж, если пока не готов снова стать отцом, я избавлюсь от ребенка. Но смотри, Мэри никогда не сможет вознести тебя на вершину блаженства, в отличие от меня. Так что, может давно пора уговорить отца Говарда дать вам разводное письмо, и связать свою жизнь со мной?
--- Хорошо поешь. Аристократично. Ребенка – к черту! И никакого развода! Я один из тех, кто оплачивает все твои аристократические замашки, - одежду, украшения и косметику, -и поэтому ты будешь делать все, что я тебе скажу! – властно приказал он.
Ребекка лицемерно-нежно на него посмотрела и лукаво-ласково улыбнулась.
--- Ты ведь не знал, какой я была раньше, правда? – пытаясь забраться поглубже в душу, снова начала она. – Да, меня растлили в борделе, в ранней юности, но я всегда продавала себя только за необходимое! Просто Джереми, он… влюбился… и вся эта роскошь… Но ведь она мне не нужна! Вернее, не она мне нужна…
--- Чтобы заработать на хлеб насущный, ты могла устроиться в швейную мастерскую, но ты же не хочешь шить по двенадцать часов в день!
--- О, не будь таким жестоким! Я бралась за любую работу, когда грозила голодная смерть. А теперь ты осуждаешь меня за то, что я не захотела больше тратить время на труд, который не дает уверенности в завтрашнем дне!
--- Да… Публичная слава –настоящее достижение, - усмехнулся Филипп.
--- Не всем везет в жизни родиться в благочестивой семье, - Ребекка подошла к нему и села у его ног. - Ты все это так тонко чувствуешь и понимаешь… Но именно поэтому только ты и можешь спасти меня. Джереми – лорд, у меня нет с ним будущего… А если ты принижаешь меня за то, что я давно стала объектом преклонения богатых мужчин, то это - простая ревность в самой глупой форме. С тех пор, как я встретила тебя, я поняла, что мне больше никто не нужен. И я тебе сейчас это докажу, - она погладила маленькими ладошками его колени.
--- Пошла вон, грязная сука! - отпихнул он ее ногой. – Я тебе сегодня уже заплатил!
Ребекка упала на пол, и в испуге отпрянула, но быстро взяла себя в руки, поднялась на ноги и, бесстрашно подойдя к Филиппу, стала развязывать пояс своего халата.
--- Ты еще не знаешь, как меня возбуждает то, что ты меня унижаешь!.. – воскликнула она. – Твое превосходство дарит тебе наслаждение, и оно передается мне. И то, что мы уже оба выдохлись, меня не остановит…
Внезапно распахнулась дверь, сорвав защелку, и в покои куртизанки ворвался уже пьяный Джереми. Ребекка не на шутку струсила, отскочила от Филиппа и во всем глаза уставилась на своего постоянного клиента.
--- Это кто еще у тебя? – взревел он. – Ты же обещала, никого больше…
Он, качаясь, двинулся на Филиппа, но Ребекка, собравшись с духом, ухватила его за плечо.
--- Ну, что ж такого! Что ты постоянно… Уймись, Джереми, я – проститутка, этим все сказано! Прости, милый…
Джереми действительно остановился, что дало возможно Филиппу отойти на безопасное расстояние.
--- Как меня распаляет твоя искренность! – пробурчал он. – Поди прочь! – крикнул он на Филиппа.
Тот не двинулся с места, заломив на груди руки. Ребекка поняла, что теперь дело за ней, что Филипп ждет реального доказательства тех слов, которые она ему наговорила. Она уперла руки в боки и, насмешливо посмотрев на Джереми, вскинулась:
--- Распаляет? Ха! Можно подумать, я всю жизнь мечтала распалять тебя! Такое искушение, что невозможно устоять!
--- Никто, кроме меня, не простит тебе всех тех мужчин, которых ты через себя пропустила! – заговорил он. – Раздевайся, будем заниматься любовью! А ты пошел вон! – грозно уставился он на Филиппа выкатившимися глазами. – Что я тебе сказал?!
--- Утро, а ты уже пьян в стельку! – закричала на него Ребекка. – Ты – спившаяся скотина, Джереми! Я – самое лучшее, что с тобой случилось в твоей жалкой жизни! Ты опять вздумал ревновать, но мне нет дела до твоей ревности, потому что не было никакой любви! Ты доходчиво объяснил мне, что ее просто не существует!
--- Что ты несешь, дрянь? – нахмурился тот, пытаясь осознать услышанное. – Ты была у моих ног, я тебя боготворил!
--- Да? А я могу легко напомнить тебе, как ты разбил мне сердце! Ты избил меня до полусмерти и надругался надо мной, как над бездушной куклой, после очередной попойки!
--- Не было такого! – заревел в негодовании Джереми. - Я никогда не напиваюсь так, чтобы…
--- Не ведать, что творишь? Сколько раз было! Ты, конечно, помнишь, как напевал мне про то, что в вине отражается душа человеческая, поэтому ты такой ласковый, добрый и нежный… Но вот тогда, мой дорогой любовничек, твоя душа просияла во всей своей славе! Я никогда не прощу тебя, слышишь! Я найду в себе силы забыть все, что было между нами, потому что теперь рядом со мной настоящий мужчина, рыцарь, для которого я – прекрасная дама! Поэтому, пусть для кого-то я дрянь, но я лучше буду стоять на коленях перед ним, чем стану твоей женой!
Джереми вконец рассвирепел и снова пошел на Филиппа, который стал боком-боком тесниться к выходу, потому что противник был в два раз крупнее, но Ребекка вовремя успела подставить своему лорду подножку, и тот с грохотом растянулся на богатом ковре посреди комнаты. Филипп, рассмеявшись, выскочил за дверь.
--- Оставляй ребенка! – крикнул он Ребекке на прощанье, и пустился бегом прочь на улицу.
--- Какого ребенка? – пробубнил Джереми, усевшись на полу.
Ребекка вдруг сообразила, что если он ее сейчас изобьет, все пойдет прахом, если вообще не убьет, и тут уж очень испугалась, и молча забилась в угол.
--- Так ты уже и забеременела от него, ясно, - продолжал бурчать горе-любовник, наконец поднявшись на ноги. Он понурился, отряхнулся, потоптался, как медведь, и, не глядя на женщину, вышел в дверь, сказав только:
--- Ну и черт с тобой!
Только когда затихли его шаги на лестнице, Ребекка смогла перевести дыхание, опомниться. К ней в покои осторожно заглянула худенькая востроносенькая веснушчатая мисс в нижнем белье, все утро подслушивавшая в соседней комнате, и тоже оробевшая от такого неожиданного буйного визита.
--- Что тебе надо, Шейла? – спросила Ребекка, завидев товарку.
--- Ох, сколько у тебя влюбленных мужиков! Просто завидую! – невозмутимо пожала она плечами, входя. – А Боб всегда так смотрел на тебя! Жаль, что у вас все грустно закончилось!
--- Пусть пойдет проспится и осмыслит, - раздраженно сказала Ребекка.
Шейла уселась на стул, нога на ногу.
--- А Филипп? На что он тебе сдался? Такой хам…
--- Ты просто переманить хочешь, - усмехнулась Ребекка.
--- Да, отбить у тебя клиента дорогого будет стоить.
--- Слушай, забирай Роберта, прошу тебя!
--- Фу! Он почти не просыхает. А Филипп женат?..
--- Да.
--- И что теперь делать?
--- Пока все идет по плану.
--- Забеременеть ради шантажа – глупость, конечно, но как сработано!
Ребекка посмотрела на нее презрительно-насмешливо.
--- Что есть, то есть.
--- И что ж, ты вправду собираешься рожать?
--- Еще подумаю.
--- Да, это точно надо обдумать. Потом он тебя бросит, и снова окажешься на улице, с ребенком в придачу. И будет у нас пополнение, - Шейла глумливо захихикала. – Скурвится твоя доченька так же, как мы с тобой. Но ты, конечно, надеешься Филиппу сына родить! А почему… ты не предложила им… втроем ради примирения?
--- Потому что Филипп на такой не женится.
--- Это ты серьезно решила устроиться. У Филиппа жену, кажется, Мэри зовут, так ты сказала? Что такое из себя эта Мэри? Это все надо обдумать… Вот, скажем, зачем ты меняешь богатого любовника на мужа-простолюдина? Правда, что ли, ради женского счастья?
--- Не суй нос не в свое дело!
--- Ой, что вы, что вы! Можешь порадоваться: аристократическое превосходство у тебя от Боба, ну, то есть от Джереми, уже есть.
--- Иди работай.
--- Ой, да и пойду. Как будто никогда не посылали! Но трюк с ребенком – восхитительно! И вправду, все старо как мир…
Шейла ушла.
«Ох, дура, - подумала Ребекка, смотря ей вслед. – Вот точно, пойдет сейчас и сама обрюхатится ради шантажа. Но легенду свою надо упрочить. Если эта сучка меня разоблачит, придется действительно забеременеть».