Цивин Михаил Львович

Его появление в дамском оркестре, сразу сместив на какое-то сомнительное положение тогдашнего нашего единственного и главного директора Орловского Якова Михайловича никого из работающих в оркестре дам не могло смирить с его назначением никак.  А уж когда дело коснулось достижения всей нашей жизни, которая измерялась исключительно в гастролях за границей. И нас поставили перед фактом, что покорять Америку вторично поедет именно этот отставной танцор Большого Театра, а наш заботливый директор подождет нашего возвращения в Москве.

Тут заметить надо, что шло как раз время нашего увлечения героями войны в Чечне. Тоже мы не сами себе придумали это увлечение. Но сыграв концерт, сделав несколько ритуальных фотографий, одарив всех и каждого гостинцами вроде февральских подарков Деда Мороза с сигаретами и фруктами, некоторым стало ясно, что бросать это дело на половине абсолютно невозможно. И за дежурным блюдом из концерта с нашими подарками последовали сидения в госпитале Бурденко у их кроватей, когда эти офицеры и солдаты после очередных операций с трудом в себя приходили после всех наркозов. Там и гостевания продолжались уже у меня в квартире. И операции по доставке всех подранков на другие наши концерты для ни специально. И после всех усилий этой затеи непростой в Америку едет какой-то ферт со стороны.

Отдадим должное танцору. Он старался в той поездке очень. Хоть и занял для себя директорское место в первом ряду возле самого окна для одного себя, хоть ни одного инструмента музыкального при нем не наблюдалось. Но он же директор, значит, имеет право. Поэтому все молчали и терпели  этот произвол.

По приезде у него хватило гонорара открыть магазин мужской одежды на тогдашней улице Герцена, которая стала теперь опять Большой Никитской.

И он ушел довольно скоро. Но еще несколько  поездок заграничных ухватить успел.

Так весной мы оказались в Барселоне и в еще каких-то городах помельче.
Там он нас успел потрясти знанием языка сильно зарубежного. Хоть на поверку это оказался португальский, поскольку он там много танцевал в своей балетной жизни. Но все испанцы его понимали сразу и без особого труда. Хоть все попытки говорить с ним на любом уровне нашего английского, не находили понимания ни у  кого. Ни у аборигенов страны Испании, ни у него самого.

Хочу заметить  тоже, что одним из дней в той поездке было 09.05. В Испании нет никаких парадов в этот день. Да и праздником не слишком пахнет воздух. И все магазины работают в своем штатном расписании. Поэтому у желающих хоть что-нибудь купить, проблем не возникало.

Вот только буквально в том году мы сбежали на экскурсию в город испанского гения С. Дали. Поэтому магазинов мы не посещали в этот день  для России очень знаменательный. Но вечером и салюта тоже не было в Испании  совсем. Цивин на экскурсию не ездил. Возможно, он ходил по магазинам, говоря на португальском. Или проверял баланс и другие документы. Понять его отношение к празднику Победы мне самой тогда  понять так и не довелось.

Помню только, что он любил довольно часто вспоминать свою работу в качестве танцора. В его историях героем был не он, а другие не слишком ловкие танцоры.
Например, один из них, исполняя роль Меркуцио в "Ромео и Джульетте", так сильно выпил перед выходом на сцену. Что перепутал начисто, где зад, а где перед на  этой сцене. И выскочил на сцену, закрутился в ритме. А сам кричит:"Откройте занавес!", не замечая, что просто крутится он спиной ко всем перед открытым занавесом. Все старательно смеялись. Удивительно тут лишь то, что  он сам всю жизнь гордился очень, что  Меркуцио это всегда его коронная роль была.