Васятка

       Кристина  и  Игорёк  после очередной прогулки в лес шли домой бодрые и весёлые. На губах и щеках их виднелись следы красной спелой земляники, которую они со своими деревенскими  приятелями собирали на пригорках и лесных прогалинах. Земляника – ягода не такая привередница, как её культурная родственница клубника, для которой подавай удобрение,  окучивай, раскладывай подстилочку из соломы! Она не ждёт милости от  хозяев, а  сполна  пользуется угощениями Матери-сырой земли и заботой отца Ярилы-солнца. Она  некапризна,  ведь  у её родителей очень много детей среди растительного и животного  мира  и, потому,  у них нет  возможности  уделять  одному  «ребёнку» больше времени, другому – меньше. Таким образом, дети их с самого рождения приучены к самостоятельности.  Не  ждёт дикарка-земляника пока Мать-сыра земля будет кормить её из  ложечки,  а  с  самого рождения и кушает и готовит еду себе сама. Поэтому-то дикая земляника  всегда  сладкая  и необыкновенно ароматная, так как она насыщается ароматом  всех  трав,  в окружении  которых растёт. А вот если не покормить весной её родственницу клубнику, то не придётся полакомиться сладкими ягодами со сливками!
       Итак, полазив по лесу, по пригоркам, где на южных склонах особенно старательно припекало  солнышко и где на припёках раньше созревала земляника, наши приятели  сами всласть наелись этой сладкой душистой ягоды и домой понесли полные туески. Распрощавшись  со своими деревенскими приятелями, с которыми они теперь были неразлей-вода, и договорившись о встрече на следующий день, дети направились домой.

                На пригорке близ лесочка
                Землянику мы найдём.
                Вмиг наполним туесочки
                И домой их понесём.

                А когда нам в воскресенье
                Сварит бабушка варенье,
                Будем чай с вареньем пить
                И спасибо говорить,

– пропела,  вдруг, Кристина куплет детской песни, которой их научила в детстве бабушка.
       Для  деревенских детей сбор  земляники   был  привычным делом,  а  у городских  это мероприятие вызывало  целый поток радостных  эмоций. Ещё бы! Ведь, дома землянику или клубнику можно  было  купить только на рынке, только на Привозе, где всё продаётся и покупается! Тут же, на природе, самим приходится находить в густой душистой траве спелую красную землянику и собирать её в кузовки!  И  кушать  до отвала  без  сахара  и сливок. Да,  это же, если хотите, не хуже любительской рыбалки  или  охоты  с  фотокамерой! Это – азарт!
       Когда  деревенские друзья скрылись из виду, брат и сестра не смогли сразу же расстаться с этим цветущим и  поющим  волшебным раем,  а  полежали ещё на спине в густой мягкой траве под ласковыми лучами ещё не очень жаркого весеннего солнца, вдыхая полной грудью деревенский воздух, насыщенный душистым ароматом ромашек, кашки, дикого чабреца, одуванчиков, мяты, васильков и десятков других полевых  цветов и трав, долго смотрели в голубое небо,  по  которому бежали мягкие пушистые похожие на сладкую сахарную вату облака, послушали мелодичное жужжание вечно суетящихся  шмелей,  собирающих нектар, пачкая лапки и бархатное пёстрое брюшко жёлтой пыльцой в чашечках цветов, погонялись вместе с Персеем за зелёными кузнечиками и только затем отправились домой.
       В  это время дома их  уже  с  нетерпением  поджидала  бабушка,  приготовившая  им вкусный обед. Да и Рыжик, оставленный на этот раз дома, заждался  своих друзей и Персея, который бежал  рядом  с  детьми, приветливо виляя  хвостиком. Трезор лежал  на привязи около своей будки, всем своим видом показывая, что глубоко оскорблён.  Это  же надо! Он – главный в доме, а вместо него гулять и охранять детей пригласили Персея!
      Только невозмутимый Тимошка спокойно жевал травку - он всем был доволен.
      – Не переживай,  Трезор,  они,  вот, пообещали тебя завтра с собой взять, –  успокоила Трезора
Елизавета Сергеевна.
       – Гав, – обиженным  голосом отозвался Трезор. – Ну, почему только завтра, а  не  сегодня, ведь я их всегда должен защищать от обидчиков, которые попадутся им в пути? Ну, почему меня с собой не взяли? Гав-гав!
       Брат с сестрой довольные и умиротворённые спокойно шагали по направлению к дому.
       – Слушай, Криська! А  давай-ка  по  селу чуть-чуть пройдёмся, а домой ещё  успеем!
       И  дети,  свернув с  дороги  в  сторону, направились домой так называемой «дорогой школьников»,  то есть,  в  обход.
       В деревнях и маленьких населённых пунктах время, как известно, течет медленнее, так как не заполнено событиями, как в городах. А потому приезд гостей из города вызывал  бурю любопытства и шквал вопросов. Ну, а если это  дети их давно перебравшихся в город бывших селян, то тут от любопытных соседушек не будет отбоя!
       – Да,  то ж Федькiни дiти, от як ми з їхнiм батьком по лiсу гоняли. Да, як вiн там живе у той  Одесi? Оженився на дочцi самого професора! От це – да-а! От так и нашi дiти. Вони  теж будуть добре вчитися, а тоді до мiста поїдуть, як Федька, – слышали дети возгласы  восторга  добродушных и доверчивых, как им показалось с первого взгляда,  селян.
       Однако, не так уж просты  селяне,  как  может  показаться  на  первый  взгляд. «Внешность обманчива»,  –  объясняет  давняя  французская  поговорка.  Французы  первыми  раскусили коварный приём, когда  в  глаза мило улыбаются, желают крепкого  здоровья и долголетия, а сами кипят  тайной неприязнью по совершенно различным причинам. Что ж поделать? Сэ ля ви! Так уж устроен  мир, что завистливые люди  готовы  растерзать  тебя, например, за то, что ты поимел «свинью» в  жизни, как говорят германцы, в переводе на русский  –  большую материальную удачу,  а, может быть, прекрасную  вторую  половину,  верного  друга  да мало ли что ещё! Народ – существа «замечательные» – всё замечают!  Такая  неприязнь  обычно  не высказывается открыто и является внутрисемейной тайной. Ну, а несведущие в элементарной дипломатии дети могут, вдруг, взять и выдать, что дома старшие болтают!
       Шла как-то раз семья приезжих курортников  в Одессе на берег моря загорать. Дело было на 16 станции Большого фонтана ещё при Советском режиме. По дороге видят великолепное строение, огороженное частоколом. А рядом  шла  такая  же  семья,  только местные.
       – Вот посмотрите на эту прекрасную трёхэтажную дачу с колоннами! – восторженно произнёс прохожий, словно это была его собственная дача или он доводился её хозяину кумом-сватом. – Тут сам первый секретарь обкома с семьёй живёт!
       – А я знаю, тут советские буржуи живут, –  объяснил, не задумываясь, ребёнок, видимо, наслышанный дома.
       Тогда, во времена  железного  занавеса,  такие  разговоры  оценивались,  как  известно всем советским гражданам, в 15 лет каторги, но ребёнок этого не знал.
      Или ещё интересный случай. До войны, когда в Одессе одна женщина-врач на дому  делала запрещённые в то время аборты, пришла проверка по написанному кем-то доносу, но ничего не могла обнаружить.
       – А я  знаю,  где  бабуска  инстлументы  плячет, –  сказал  внимательно  слушавший взрослых маленький внук и показал проверяющим потайную дверцу в стене.
О, Боже ! Истинно  говорят: «Устами  младенца  глаголет  истина!» Или: «А король-то голый!» из
всем известной сказки Г.-Х.Андерсона.
       Бабушка  после  этого была отправлена на острова архипелага Гулаг, а её двухэтажный дом конфискован и отдан под детский сад, существующий и поныне.
       Вот так, направляясь домой под восторженные приветствия селян, дети, вдруг, услышали злой детский голосок:
       – Городскi уроди, понаїхалы до нас, не знають як хлiб росте!
       – От деревенского урода слышим, – парировал Игорёк.
       – Шкелеты ходячi, собак розвели, а людям жрать нiма що, – повторил злой  голосок, принадлежащий  одному  на  вид  пяти,  а  может и шестилетнему пареньку, по  мнению ребят довольно полному для его возраста.
       Это  чудо  выглядывало попеременно то из-за плетня, то из-за  запертой  калитки в полной уверенности, что за запертой калиткой  его не достанут, и, поэтому,  можно без опаски кричать приезжим всякие гадости, в том числе услышанные  им  дома  от  родителей. А потом этот маленький Винни-пух,  схватив  горсть  песка,  запустил  им  в Кристину.
       – От мартишка вертлява землянiку збирала, по лiсу бiжала та щтанцi порвала!  –  продекламировал маленький «дерзун», как бы обращаясь к Кристине, после чего начал ей кривляться и язык показывать.
       – По  такому  жирному  поросёнку не видно, что ему жрать нечего, он скоро и  собак наших сожрёт. Давай-ка сестричка его поймаем и зажарим, а потом наших собак накормим! – В насмешку громко сказал Игорёк.
       А  Кристина, недолго думая, взяла в руку горсть спелых земляник и запустила ими в  избалованное чьё-то чадо.
       – Раз  уж я обезьяна, так это мне положено бросать в обидчика то, что у меня под руками, можно и головку отвинтить. Вот  сейчас  мы  калитку взломаем и поймаем тебя!
       Спелые  ягоды  измазали  пухленькую  мордашку  этого  юного «серафимчика», а одна ягода  даже  попала  ему  в глаз.  Он относился к разряду долгожданных детей, которых родители,  наконец-то,  заимев,  начинают  сильно  баловать. Обычно  такие чада любят провоцировать  более  старших детей на агрессию или оскорбление, а потом орут во всё горло, что их убивают. После чего  старших лупят или как-то по-другому наказывают, а эти маленькие  провокаторы  получают  внеурочные  подарки и поцелуи своих маменек или бабушек. Вот так и в этом случае было: приняв всерьёз как все малыши угрозу поймать и зажарить его, это чудо подняло отчаянный вопль:
       – Рятуйте!.. Вбивають, мама, рятуй мене! А-а-а-а!...
       На отчаянный  крик  своего  сынули  уже  мчалась довольно полная женщина с искажённым от гнева лицом. На  сохранившем  ещё  остатки  былой красоты лице виднелся желтый  след заживающего синяка под левым глазом. Голова её была небрежно обвязана расписной косынкой, свидетельствующей о том, что её хозяйке хотелось ещё немножко  помодничать,  но  тяжёлый советский быт наложил на её лицо и одежду свой суровый  отпечаток.  На  ней  было  лёгкое отечественного производства платье с рисунком, красное монисто на шее и сережки с таким же камушком, имитирующим красный  коралл. Такую бижутерию селяне приобретали в заезжающих иногда  в  село  ширпотребных  магазинчиков на колёсах или у частных «коробейников».  Её  широкую талию  облегал ещё не совсем застиранный передник, повидимому,  бывший  когда-то  даже  красивым с оборками и расшитой тесьмой. В правой руке она держала большую деревянную ложку-поварёшку,  указывающую  на то, что её хозяйка как раз в это время  занималась приготовлением обеда на кухне, а теперь собралась ею же отлупить  обидчиков  её  любимого сынули.
      –Сучьi  дiти! – орала  эта  взбешённая  фурия. – Чого це ви мою  дитину  ображаєте? Повбиваю сволоцюг!
       Неизвестно, чем бы закончился  данный  фрагмент  жизни  для  горожан, если бы на этой сцене не появился новый герой.  К калитке,  судя  по  походке,  подошёл,  вероятно, сам хозяин дома. Высокий курчавый «молодец»  с  густыми  чёрными  усами,  которые, повидимому, свели в прошлом с ума не одну местную девицу, а  теперь довольно  грузный в пропитанной конским потом одежде мужчина уверенно щёлкнул  ключом и,  открыв дверцу  калитки,  взошёл  на территорию своего владения походкой подвыпившего человека и заорал зычным голосом:
       – Катька, жрать давай! Опрокинули  ми  с  Трофiмычем  горiлки,   да  окрiм  солених огiркiв закуса не було, а теперь жрать охота!
       –  Зараз,  Прошенька, – откликнулась  Катька. – Я  як раз капустку з сальцом потушила  та  борщок  зелений  зварила. Та  тильки мiсцевi  дiти  нашу дитинку ображають, от зараз їм покажу!
       –  Чого  до  Федькiних  дiтей  причепилась?  Ух,  зараза  погана! Знов о їх батькi гадаєшь.  Давай швидко жрать, а то хату росшибу!
       Быстро,  как  по команде, Кристина с Игорьком помчались домой, не желая присутствовать  при семейной разборке. И только около бабушкиного дома они остановились, чтобы перевести дыхание.
      – Чего  так бежали, словно за вами леший гнался? – спросила бабушка. – А земляники  вы  сегодня  много набрали, столько не съедим. Значит, я компотик сварю и с оладушками попьём вечерком.
      – А  мы  тут  такое видели! – запыхавшись выпалил Игорёк. – Один малый придурок нас дразнить начал,  песком  в нас  запустил,  а  когда  мы  собрались  нанести ответный удар, выскочила его пришмаленная маман и на нас как налетела! Хорошо, что  папашка их под газом явился  и начал на неё орать и грозить  кулаками.  А почему она ему по башке не может бабахнуть этой поварёшкой, которой нас лупить собралась?
      – Да, наверное,  вы  Прошкину  семейку  видели, – догадалась бабушка. – Беда одна, а не семья.
       А дело было так. С  Прохором  в  детстве  Федька  дружил. Они отлично дополняли друг  друга.  Рослый не по годам Прохор, наделённый медвежьей силой, не давал в обиду сверстникам своего  более слабого товарища. Но, как говорится в народе: «Сила есть – ума не надо!». Эта немудрёная поговорка как нельзя лучше подходила могучему  парню. Наделённый  такой  силой Прохор очень плохо успевал в учёбе и, вообще,  был  немножко тугодум. А щуплый не по годам начитанный интеллигентного вида Федька  успевал на  уроке  решить и себе и Прохору контрольные работы по математике,  которые он щёлкал,  как  семечки,  или исправить ошибки в русском  и  украинском  письменных заданиях, если учителя не заметят. Русский язык у них преподавала Елизавета  Сергеевна и как будто бы не замечала или специально закрывала глаза на их проказы. Учительница украинского языка – Надежда  Ивановна,  которую дети прозвали «Маркизой», отбирала у Прохора портфель и заставляла его сидеть  после уроков в школе  и  учить  невыученный урок. А Федька  тихонько  залезал с улицы на  подоконник  и  пробовал  подсказывать.  Когда учительница  это  замечала, то  начинала  на  обоих истошно  орать,  на  минутку  забыв, что она – «Маркиза». Учитель математики и физики  –  Олесь Михайлович,  заметив подсказку, наказывал  двойками,  ставил  в угол по разные стороны доски.  И  если молчаливый Прохор достойно стоял в углу, то Федька  умудрялся  в другом углу строить рожки и копировать грозного учителя за его собственной спиной. Класс  сотрясало  дикое ржанье, а взбешённый учитель хватал Фёдора за ухо и тащил «на ковёр» в  кабинет  директора школы.
       Общим  увлечением обоих была любовь к лошадям. Всё свободное время они пропадали  в  колхозной  конюшне,  помогая конюхам, а те разрешали им за это покататься на лошадях.  Тогда  довольные  друзья – один  на  Гнедко, другой на Воронке скакали в лес, такой  приветливый и таинственный весной! Федька рассказывал Прохору были и легенды о лесных обитателях,  почерпанные  из  книг, которыми он зачитывался, как только научился  читать.  И уже тогда в детстве Прохор мечтать стать конюхом, а Федька – ветеринаром.
       Ну,  может  быть, эта  дружба  продолжалась  бы  долго,  если бы между друзьями не встала их общая зазноба – Катруся.  Как  только она подросла и похорошела, оба неразлучных  друга  потеряли из-за   неё  голову. А  её они устраивали оба: Федька решал ей школьные  задачки,  а  Прохор  ходил за ней как телёнок на привязи, показывая свой тяжёлый  кулак всем другим соперникам, которые, по его мнению, не имели на неё  никаких прав. В 15  лет с вполне  оформившейся женственной фигурой, волнистыми чёрными  волосами,  сплетёнными  в  тугую  косу,  карими  завораживающими  из под густых длинных  ресниц  глазами и  белым  лицом  с ярким румянцем на щеках, она уже считалась первой красавицей в округе, по которой сохла вся молодая половина жителей села. Все они с нетерпением ждали, когда Прохора  призовут  в  армию  и  можно будет к ней подступиться. Однако из-за молодости и простого крестьянского менталитета, который не  позволял ей копаться и анализировать, как это свойственно городским девушкам, чтобы найти выгодные или,  как теперь говорят, «перспективные варианты» в замужестве, кругозор её оставался узким и ограничивался  пределами села.  Поэтому, хотя она и дружила с интеллигентным Фёдором,  но парой себе не  считала.  Более  того, она не могла понять его интереса к животным, которые мясо, молоко  и  яйца не дают, то есть, к декоративным видам, по её  мнению,  бесполезными. Вот Прохор – это да! Первый на селе,  может и выпить, и подраться,  и  защитить, всегда в центре внимания,  на всех гулянках заводила,  а,  значит,  это  именно  то, что надо первой красавице. Когда Федька уехал в Одессу и поступил в сельхозинститут, а Прохора  призвали  в  армию, Катруся обещала обоим, что будет ждать. По возвращении из армии Прохор устроился  на  работу  конюхом, как  и  собирался ранее. Несколько дней спустя он въехал к ней во двор со сватами на белом колхозном коне Малыше.  Катруся,  счастливая  и  восторженная,  отдала  ему  свою руку и сердце.
       Отгуляли шумную деревенскую свадьбу, и первые два-три месяца молодые были на  седьмом небе от счастья. Но, видимо, сработала старушка-поговорка!: «Два чёрта в одном озере не живут!». Так вот и эти два уверенных в своей неотразимости  красавца  в  семье не ужились! Бабы Прохору и после их женитьбы покоя не давали. Да  ещё  каждая  по  деревенскому обычаю  ему  то  винца, то самогоночки нальёт. Он и спился.  Катруся сильно ревновала, переживала, плакала. А потом ему назло тоже начала мужикам глазки строить,  а  Прохор её – лупцевать. Теперь стало видно, до чего эти два первых на селе красавца довели себя!
       А что касается Федьки, то оказалось, что его судьба счастьем не обделила. Он, как и его отец Матвей, чувствовал душу каждого зверя, обладал весёлым характером, балагур и  выдумщик,  хорошо учился  в сельскохозяйственном институте, осваивая профессию ветеринара. Узнав,  что  Катруся  вышла замуж за его близкого друга, обиделся  на весь белый свет и, чтобы залечить свою  душевную рану, углубился по уши в учёбу и желал, чтобы  после окончания учёбы его послали на работу куда-нибудь подальше, ну, хоть белых медведей и моржей  лечить,  только  не в родное село. Но провидению было угодно, чтобы он встретил свою счастливую судьбу именно в Одессе, где  он  и  остался  жить после окончания института.
       Игорёк  и  Кристина краем  уха  слышали  эту историю от взрослых и, когда догадались, кто кинулся на них с поварёшкой, воскликнули:
       – Нет уж, нам такой злой мамаши не надо!
       – Наша мама лучше: добрая, спокойная, не  дерётся ни с кем!
       – Ну, мамы-то все хорошие! Видели, как она за своего ребёнка горло всем подряд, как волчица, готова перегрызть, совсем избаловала  мальца.  А всё от того, что поздний он у неё. Прохор уже начал грозить, что бросит её и другую  жену  найдёт, которая ему кучу детей нарожает. Она по врачам да по бабкам бегала лечиться. Прохор ведь не сразу пьяницей  стал,  а теперь его из-за пьянок не в каждый дом пускают. Жизнь –  штука сложная!
       А ребёнка  Катерина  крепко  избаловала.  Когда  ещё  совсем малым был, она его на стол ставит и любуется им. А он петь начинает, видимо, кто-то  очень «умный» научил: «А я тану и пою, а ты пузу ичиси!». А ведь и Катерина, и Прохор мои бывшие ученики. Говорила  я  ей,  не балуй малого, а то на голову вам сядет. Да, ведь, я вижу, как он старших детей провоцирует. А когда те возмущаются и хотят ему всыпать, он орать:
       – Я – маленький, мене не можно бити, я мамi кажу!
       А  Катерина,  не разобравшись, кто прав, а кто виноват, сразу на обидчиков с кулаками кидалась. Однажды  он  приезжих детей зацепил.  Она, услышав его вопли, кинулась на них сразу с кулаками. Ну, родители у «обидчиков» грамотные оказались, в милицию заявление написали. Её тогда оштрафовали за хулиганство. А сейчас на вас накинулась, может, не  знала,  чьи  вы дети, а, может, от зависти, что ваши отец с мамой хорошо живут,  в  полном  достатке,  а её Прохор пьёт горькую постоянно. Да и денег у них теперь вечно не хватает, не то что на наряды, а и на еду. Вот и сидят постоянно на хлебе, да на кашах, а  для  Васятки, правда, вегда что-то вкусненькое купить норовит. Вот так и растолстела Катерина. А какая  красавица  была! Да и Прохор не промах был. Ну, а теперь у него, как и у всех пьяниц, кто-то другой виноват, да и бабам больше не нужен. Как уж принято в народе,  виноват  всегда  крайний.  Вот и сообразил Прохор своей пьяной башкой, что крайние – это  евреи. Он и кричит теперь на всех перекрёстках, что в его несложившейся  жизни виноваты евреи, он  их  ненавидит  и  всех бы поубивал, если бы автомат был.
      – А ты хоть одного видел или хоть один из них тебе что-то плохое сделал? – спрашивала я его. А он всё какие-то примеры приводит, которые неизвестно где и неизвестно с кем происходили.
       Когда  президент  Леонид  Кучма у  власти  стал  и с Израилем дипломатические отношения восстановил, и школьники в сочинениях начали писать о любви к Израилю, по теме: «Україна i Iзраїль – незалежни держави», Прохор посчитал, что  уехавшие евреи всё-таки обязаны помогать своей бывшей Родине. Однако, он сменил направленность своего гнева и перенёс его на американцев, хотя  непонятно, кого он подразумевал под американцами: их самих или всех иностранцев  вместе взятых, включая москалей. Но Соединенные Штаты,  оказавших  какую-то  незначительную  помощь Украине, он вскоре реабилитировал. Но надолго ли? Эх! Стара истина!  У  неудачников  и  пьяниц вечно кто-то в их невзгодах виновен! Все – кроме них самих!
      – Знаешь, бабушка? – сказала  Кристина. – У  нас во  дворе одна еврейка жила. Тетей Алисой звали. Мама  и  она  с  самого  детства  дружили. Тётя  Алиса с детства очень любила русские и украинские сказки. А когда выросла, стала художником – прикладником: кукол-украинок  шила,  бисерным плетением и вышиванием украинских узоров увлекалась. Работы её на выставках показывали, да и в Городском саду она свои работы  продавала. Но, говорит, всегда находился какой-нибудь безграмотный дурень, который кричал: «Чего  это  вы  к нам лезете, вы же не украинка? Чего это вы иностранца обманываете?  Это не украинские национальные изделия, а вы их сами делаете!».
       Ей так обидно было слышать это, и она уехала в Германию. Вот летом наш  дядя  Гена со своими учениками поедет в Германию на экскурсию, к ней в гости зайдёт и тогда расскажет нам, как она там живёт.
       Закончив беседу все  занялись своими делами, а ближе к вечеру бабушка напекла так обожаемых внуками «фирменных» оладушек на сыворотке и приготовила компот из земляники. Вся компания удобно расположилась на веранде отужинать  под ни на минуту не смолкающее  разноголосое пение дроздов, соловьёв, зеленушек и многих других пернатых,  одни из которых всё ещё продолжали дуэли в виде вдохновенных песен за сердца  прекрасных  дам, которые оценят исполнителя по заслугам и отдадут ему своё предпочтение, а  другие – довольные  и  счастливые  стали  уже  отцами семейств и ублажали своим  пением  теперь жён, сидящих на яйцах или выкармливающих новорождённых наследников. Рядом  с  ними в сторонке примостилась и внимательно наблюдала за ужином звериная семейка во главе  с  Трезором, которому дети потихоньку, так чтобы не заметила бабушка, подбрасывали оладушки, извиняясь, что не взяли его в сегодняшний поход.  А  Персей  сидел  как именинник, ведь сегодня он был их единственный компаньон. Но спокойно посидеть вечером на веранде, запивая мягкие душистые оладушки сладким компотом, им не удалось.
       – Люди, допоможить! Рятуйте, хто в Бога вiруе! – кричал истерический женский голос,  обладательница которого, судя по нарастающей громкости, приближалась к их дому.
       – Убью суку! – орал в ответ мужской голос.
       Конечно же! В этой «сладкой парочке» дети сразу узнали своих утренних знакомых, за которыми вслед бежало их малое наследие и ревело во всё горло:
       – Тато, не бiй маму, а-а-а-а!
       Из  близлежащих хат тут  же повысовывали головы зрители, но пустить в  свой  дом бежащую Катьку никто не решался, боясь кулаков Прохора, который, выпив, становился невменяемым. Если бы он был трезвый, то в два прыжка мог бы догнать свою «непокорную  жену».  Но  пьяному  ему  непокорными  стали его собственные ноги. Время от времени  он  падал, и на то, чтобы встать, уходило время. Это драгоценное время позволяло Катерине и малому Васятке увеличивать отрыв.
       – Игорёк,  Кристина!  Быстро  открыть калитку! Трезор, сидеть рядом! Смирно! – генеральским голосом скомандовала бабушка своим домашним.
       Добежав до калитки Катерина, а потом  её  сын  быстро  шмыгнули в  спасительную дверь, а к пьяному Прохору кинулся наперерез Трезор. Прыгнув на пьяницу, он отработанным приёмом свалил его на землю и, усевшись рядом, положил на его шею две свои огромные лапы.
      – Да,  здравствует,  Трезор!  Виват,  виват!  Победителю всех пьяниц и дебоширов! – заорали  из  окон и  дверей  восторженные  зрители. – Нам  с  Трезором никакой враг не страшен! З нашим Трезором не потрiбнi запори!
       Тут бабушка, быстро взяв в руки ошейник Трезора и подцепив его поводком, насмешливо спросила:
      – Ну,  что,  Трезор?  Кому  его  сдадим  на поруки: в милицию, евреям, москалям или американцам?
       Раздался оглушительный хохот селян, с  интересом  наблюдавших за продолжением пьесы, окончательно сконфузивший Прохора, как и предыдущая насмешка  его бывшей учительницы.  Елизавета  Сергеевна  была  единственным  человеком в селе Берёзовом, которого Прохор ещё слушался.
       – Что,  довоевался с женой, голубчик? – спросила  бабушка  Прохора. – И  долго  это будет продолжатся? Чего на этот раз с женой не поделил?
      – Да от, Лiзавета Сергiвна, вона менi за обiдом вина не дала, а потiм казала, что дура була, что за мене замiж пiшла,  краще б с Федькой жила да горя б тодi не знала. А потiм слово за слово, то ж я тодi взорвався. Люблю я її суку, нiкому не вiддам.
      – Ладно,  иди  домой  да  проспись,  а завтра будем объясняться, а жена твоя с сыном сегодня  у меня переночуют.  Федька до конца августа не приедет, так что не бойся. А твои домашние  сегодня  моих  внуков  обидели,  так  пусть  теперь  ответ передо мной за это держат.  Васятку  Катерина  сильно  избаловала,  как  бы самой потом плакать не пришлось.
       Да я ж сам її це казав, але ж дура вона безмозгла, бити її тiльки треба.
       – Ты  что?  Забыл,  чему я вас в школе учила? Только дураки доказывают свою правду кулаками,  а  ты  свою жену бьёшь. Ну, хорошо, ступай домой да проспись, завтра поговорим.
       И  Прохор  направился домой своей пьяной походкой, а бабушка вошла в дом с Трезором, привязав его, недовольного, около его собственной будки.
       – Гав, гав, – возмущался  Трезор. – Опять на привязь! А я всех от пьяницы спас! Гав, гав!
       Тогда троица в составе Персея, Рыжика и  Тимошки  направилась к нему, чтобы морально поддержать своего  наставника.  Но спустя некоторое время событие забылось. Рыжик принялся гоняться  за  ночными  бабочками  и  столкнулся  опять  с ёжиком Ахилкой. Недовольный Ахилка  выставил  на  него  свои  острые  колючки и  угрожающе зашипел. Обиженный грубым  поведением ёжика Рыжик побежал на него жаловаться детям. Персей попробовал  было  заступиться за своего обиженного рыжего приятеля. Подбежав, он начал тявкать  на  него  своим детским собачьим голоском, но невозмутимый Ахилка тут же выставил на него свои  страшные  колючки и начал  так агрессивно наступать, что у Персея начали  дрожать  передние  лапки.  Однако, он попытался отстоять свою собачью честь:
       – Тяв,тяв! Убирайся с дороги! Это наша с Рыжиком территория!
       – Хи-фук, хи-фук! Вот я вам покажу, кто тут, в саду, хозяин!
       Пришлось,  всё-таки,  Персею  вслед  за  Рыжиком  отступить.  А Ахилка подбежал к мисочке  и  напился  молочка,  которое  ему незадолго до этого налила Кристина. Затем продолжил спокойно, по хозяйски обследовать свои владения в поисках мышей, слизняков  или  какой-либо  другой  живности,  имеющей  по  его  личному мнению отменный вкус.
       Катерина  с  Васяткой присели на веранде. Теперь у них был вид перепуганных кроликов,  которым  случайно  удалось избежать участи быть проглоченными удавом. У бедной Катерины теперь около правого  глаза образовался большой свежий синяк от нового удара, в то время как старый, жёлтый, около левого ещё не исчез.
       – Добрый  вечер! А скажите-ка, пожалуйста, где ваша поварёжка, которой вы нас утром бить собрались, чего её с собой не прихватили? – ехидно спросил Игорёк.
      – Ах, жирный поросёночек! К нам в гости явился? Может быть, тебя отрубями покормить, а то ты так похудел за время бега? – добавила Кристина.
    – А  нiчого ви не розумiєте! От моя бабуся каже:  «Курочка коли хороша? – Як що повненька. Свинка  коли  хороша? Як що повненька. От и дитинка повинна бути повненька!»
       Брат и сестра, как по команде, дружно расхохотались, казалось, что у них со смеху   лопнут животы. Они давно так не смеялись, а Игорёк, продолжая периодически посмеиваться, задал Васятке вопрос:
       – А тебе твоя бабуся читала сказку о Синдбаде-мореходе?
       – Нi, не читала. А хто вiн такий?
       – Был  такой арабский путешественник. Во время всех его семи путешествий на море поднимались сильные  ветры  и  штормы, корабли разбивало в щепки, спутники его или сразу погибали или какое-то время спустя. Всегда выживал только один Синдбад-мореход,  благодаря  своему  уму и находчивости. И даже умудрялся всегда попасть домой с новыми товарами вместо прежних, ушедших в пучину вод. Так во время четвёртого путешествия по морю корабль потерпел крушение около острова, который населяли маги. А королём на этом острове был Гуль - злой людоед. Так вот маги, подданные короля, всех прибывших на остров путников сначала старательно откармливали, а потом убивали и мясом их кормили царя. Конечно, и на этот раз спасся только один Синдбад-мореход, так как он почти  ничего  не  ел  и  сильно  худел.  Поэтому,  пастух, в обязанности которого входило всех  людей  выгуливать  на  прогулку,  как  мы выгуливаем овец, коров и свиней, велел Синдбаду тихонько уйти в открытую калитку. И как видишь Васька, если мы с тобой попадём на такой остров, то меня с Криськой отпустят, а тебя зажарят и съедят!
       Бедный  Васятка  поднял  плач  и пожаловался сидящей рядом маме. В другой ситуации она быстро бы отреагировала на  плач  Васятки,  но  в чужом доме в её теперешнем положении не кинешься на детей ни с поварёшкой, ни с кулаками. И, поэтому, она оттолкнула со злостью ногой Рыжика и Персея, которые пришли знакомиться с новыми гостями.
       – Мяв, тяв! – заорали  с  перепугу  малыши  и  побежали жаловаться своим хозяевам.
       Рыжик прыгнул на руки Кристине, а Персей побежал к Игорьку,  и когда наши незаслуженно  обиженные  «дети»  получили  успокоительную  дозу детских ласк, более-менее успокоенные побежали к Трезору.
       – Вот что, мадам, вы не у себя дома, так что, пожалуйста, у нас свои порядки не заводите! – возмутилась  Кристина. – Мы  своих зверей не бьём, а считаем их нашими младшими членами семьи. Наши мама и папа учили нас с детства не обижать братьев наших меньших.
       – Дорогие мои внуки! – крикнула им с порога  бабушка,  ставшая  немым свидетелем этой  короткой  сцены, – я вас также учила гостеприимству. Даже злая баба-Яга, про которую  я  вам когда-то рассказывала,  Ивана-царевича  сперва  накормила,  напоила, в баньку сводила, а потом спать уложила, и только  утром  начала задавать ему вопросы.  Утром из  двух  непримиримых врагов они превратились в друзей. Злая баба-Яга, костяная нога, всегда помогала Ивану-царевичу  решить его порой нелёгкую задачу. Так что, предлагаю всем сесть за стол. Кристина, принеси гостям  чашки  для  чая  и тарелочки и вилочки  для  блинчиков. Кристина,  недовольная,  выполнила  бабушкино  приказание. Когда все уселись за стол, бабушка, чтобы разрядить туго натянутую обстановку, решила рассказать новую сказку, на этот раз специально для Васятки.