18+
"Руский язык и лингвистика”
(Из серии "Рассказы детям о Языке")
От автора
Дорогие дети! Ответы на вопросы, которые я рассматриваю в этой книге, сегодня вы не получите больше нигде. А всё потому, что та совокупность знаний, точнее полное её отсутствие у лингвистиков, такой возможности вам просто не даёт. А ведь их совокупность знаний является той единственной, что вообще используется сегодня для преподавания в школах и вузах, - никакой такой альтернативы ей сегодня там попросту нет. Только вот не надо воспринимать знание, что здесь я вам даю, именно как некую альтернативу знанию лингвистиков, нет, - альтернативой хрени может быть только ещё одна хрень, но уже несколько от неё отличная.
Я даю здесь вам знание со структурой, построенной на принципах научного знания, тесно связанного с Действительностью, а потому так не имеющего ровным счётом ничего общего со знаниями лингвистиков. Да, осознание этого знания очень и очень трудный процесс, - а кто обещал, что будет легко? - тем более что начинать рассказывать вам это знание мне приходится с самых азов, а по-другому это знание вам объяснить не получится. А потому соберитесь и так приготовьтесь к той трудной работе, что ждёт вас впереди.
В первой части “Всё дело в соли” я объясняю как именно, а главное почему возник Руский язык. Ведь история его появления совсем даже не похожа на историю появления других языков. Проблема в том, что у многих из вас скорее всего нет знаний, чтоб понять именно это знание. А потому мне так приходится начинать с самых азов, в нашем случае по сути с сотворения Мира. По другому нельзя, а иначе вы вряд ли чего вообще потом так поймёте.
Во второй части “Руский язык” я не так чтобы много рассказываю о самом Руском языке, - сказывается формат самой этой книги, мне в нём просто много сказать не получится. Ведь, чтобы рассказать вообще о всём Руском языке, понадобятся прежде несколько лет большой и трудной работы и с десяток пухлых томов, получившихся в результате этой работы. А потому задача самой этой главы несколько уже, - доказать на примерах руского языка существование однажды Руского контекста (Руского пути в том числе), обозначить его место на карте, и показать как в нём формировался Руский язык. А заодно рассказать, как жила тогда Русь.
В третьей части “Вместо заключения” я объясняю вам, дети, почему современная лингвистика не изучает, более того, никогда не сможет изучить Руский язык (точнее вообще весь Язык, - увы, все прочие лингвистики от наших мало чем отличаются) с той совокупностью знаний, что у нее сегодня есть. Знание это сложное, потому как больше касается даже не самого Языка, а работы нашего Сознания и Коллективного сознания. Но, если вы сможете его осознать, то в итоге будете вознаграждены, - Мир перед собой вы уже увидите совсем в другом, гораздо более ярком свете. И он не будет вас больше пугать, если только побуждать узнать его ещё лучше.
Итак, вперёд! к знаниям!
Часть 1. Всё дело в соли
Глава 1 Процесс Жизни и Механизм Смерти
Когда-то, очень давно, Земля была огненным шаром. Со временем она остыла и так превратилась в планету, уже каменный шар. Тогда почти вся вода, что была у Земли, как вещество более лёгкое, чем камень, собралась на её поверхности, так образовался Океан. В смысле у Земли теперь было два вида поверхности, твёрдая, это был камень, и жидкая, это была вода. Что интересно, при определённых условиях, а именно там, где температура над Землёй была ниже 0 C° (это на полюсах Земли и в горах), вода тоже была твёрдой, а такая вода называется “лёд”.
Вода в большей своей части на Земле жидкая. А ведь всем известно, что все химические реакции идут в жидкой среде гораздо быстрее, чем в твёрдой (в камнях, например). И даже в воздухе реакции идут медленнее, чем в жидкостях, потому как воздушная среда в десятки раз менее плотная, чем та же водная среда. А ведь плотность (концентрация) вещества, это один из факторов, который и определяет скорость химических реакций в среде. Потому ничего удивительного, что Жизнь однажды на Земле возникла именно в воде, в смысле в Океане. Но не сразу...
На Землю как Среду изначально действует огромное количество факторов, как внутренних (собственная масса, размеры, плотность, наклон оси собственного вращения к плоскости вращения вокруг Солнца, и т.д.), так и внешних (ближайшие планеты, расстояние до Солнца как источника радиации, и т.д.). Безусловно, самым сильным внешним фактором для Земли всегда является Солнце. Именно под его воздействием складывается один из первых циклических процессов на Земле вообще, а именно “Круговорот воды в Природе”. Циклический процесс уже тем хорош, что он постоянно только и делает, что повторяется. А с ним таким вполне уже можно взаимодействовать. (Примерно, как если вы опоздали на свой автобус, то не беда, - его движение по замкнутому маршруту это циклический процесс. А потому вы запросто можете провзаимодействовать с этим процессом ещё раз, дождавшись очередного приезда вашего автобуса. С автобусом не участвующим в циклическом процессе ничего такого у вас уже не получится, - он просто больше не приедет, а если даже и приедет, то один только чёрт знает, когда и куда, чтоб в итоге вы не смогли бы с ним провзаимодействовать.)
В результате действия циклического процесса “Круговорот воды в Природе” за миллиарды лет все растворимые в воде вещества (для краткости назовём их здесь “соль”) были смыты с твёрдой поверхности Земли в Океан. Уцелели лишь те растворимые вещества, что были не на, а под поверхностью Земли. Так в Океане сложилась ситуация для формирования в нём циклических процессов, зависящих в том числе как от концентрации самих веществ и их свойств, - элементов среды “Океан”, - так и от факторов и их свойств. Безусловно, такие циклические процессы в нём однажды возникли, но они даже и близко не напоминали циклические процессы Жизни, до появления тех оставались ещё сотни и сотни миллионов лет.
А всё потому, что существовали эти циклические процессы исключительно только в среде Земли с её огромными размерами (не только геометрическими, но и вообще), отсюда и такое огромное время их собственных циклов. Взаимодействовать с ними, безусловно, было возможно, только проблема была в том, что сами такие взаимодействия занимали десятки, а то и сотни миллионов лет. Более того, будучи по природе своей вещественными, все они для своего существования предполагали затраты какой никакой, а энергии. А это значит, что если и суждено однажды было стать нашей Земле этаким Солярисом, - а почему нет? - то случиться это могло только через сотни миллиардов лет, никак не раньше. Вопрос, - А такой необходимейший для этих процессов и их взаимодействий фактор, каким и является Солнце, тогда ещё точно будет существовать, чтобы всерьёз здесь рассматривать саму эту возможность? Большинство учёных говорят, что нет, не будет. А потому мы склонимся к мнению большинства, и не будем рассматривать здесь эту возможность.
Тем более, что давным-давно в среде Земли произошло нечто, что направило формирование процесса Жизни на Земле совсем в другом направлении, - этим “нечто” было появление в её среде оболочки (мембраны).
Это была не просто непроницаемая оболочка, - в такой смысла нет, - а именно, что полунепроницаемая оболочка, одним своим появлением она сразу разделила среду Земли (далее везде здесь - Среда) на внутреннюю среду и внешнюю, и это важно. Начать с того, что внутренняя среда этой оболочки была в, - так сразу даже число назвать не могу, - миллиарды миллиардов раз меньше среды внешней (вру, конечно, там ещё меньше, просто считать неохота), находящейся вокруг и вне её (оболочки). А это значит, что все реакции во внутренней среде при тех же самых условиях шли теперь быстрее, чем это было во внешней среде. (Примерно как атом в кубе с гранью в один сантиметр при одной и той же собственной скорости относительно куба будет в 100 000 раз чаще отталкиваться от стенок такого же куба, но уже с гранью в один километр. А это значит что сама реакция (в этом случае это отскоки атома от стенок куба) в меньшем кубе идёт в 100 000 раз быстрее, чем в большом.)
Вторая особенность в том, что полупроницаемая оболочка предполагает различную концентрацию различных же совокупностей элементов во внешней и во внутренней средах. А это значит, что во внутренней среде могут идти реакции отличные от тех, что есть в среде внешней. Но, и это нам важно сейчас понимать, что и там и там в любом случае так будут присутствовать и вода, и соли примерно в одинаковых соотношениях между ними, что это есть у них вообще в Океане. Потому как все циклические реакции начинали формироваться ещё в среде Океана задолго до появления в нём оболочки. В смысле именно Океан тогда и являлся той самой единственной средой (оболочкой), где и помещались все тогда уже существовавшие процессы целиком.
(Кстати, о том, что сухопутные формы Жизни формировались именно в Океане, из которого потом они и вышли на сушу, свидетельствует процентное содержание соли в крови этих форм. У формы Жизни “человек” оно равняется примерно 2,8 % (без учёта органических составляющих), в то время как у морской воды оно равно примерно 3,5 %. Разница в цифрах, кроме того, что солёность в Океане тогда (когда в нём формировались формы Жизни) и сейчас была разная, ни о чём нам так больше не говорит. Как ничего не говорит нам и различный процентный состав ионов в крови и в сегодняшней морской воде, - морская вода тогда и морская вода сегодня, это очень разные совокупности элементов.)
Можно считать за появление (процесса) Жизни на Земле момент, когда внутри некой замкнутой оболочки существовавшей на ней, однажды помещается уже не только часть некого циклического процесса (в смысле один какой-то его этап), а сам весь циклический процесс целиком. Потому как скорость любого процесса определяется скоростью самого медленного его этапа. А будучи замкнутым, целиком в крохотный внутренней оболочке, так циклический процесс шёл уже с невероятной скоростью, чтобы относительно всех остальных процессов считать саму такую оболочку и процесс в ней за форму процесса Жизни. А само её такое существование за процесс жизни данной формы (процесса) Жизни в Среде. Посредством полупроницаемой оболочки циклический процесс (жизни) внутри формы Жизни взаимодействовал с циклическим процессами внешней Среды. И это взаимодействие строилось у них в основном на обмене между ним, процессом жизни) и веществом. Потому сами такие процессы правильно считать вещественными, при том, что возможность существования их без невещественных воздействий (различных видов энергии) невозможна.
Ещё раз, - “вещественный/невещественный” это граница в нашем Сознании, призванная облегчить нам процесс Осознания, потому как ничего вещественного, как и невещественного, в Действительности не существует. А это значит, что сама такая граница может быть применена только к знаниям признаков, но отнюдь не к самим признакам.
Следующим этапом развития Жизни, который, похоже, просто не мог однажды не произойти (мы знаем, что он однажды произошёл, по тому, что сами осознаём, что способны вообще осознавать) было появление у форм Жизни Сознания. В смысле однажды во внутренней среде некоторых форм Жизни сформировались такие структуры, - будем далее называть их “вещественной структурой связей в Сознании” (в отличии от “невещественной структуры знаний в Сознании”), - на которых уже возможно было существование циклических процессов, протекание которых вообще не предполагало использования вещества. Т.е. так это были именно что невещественные циклические процессы, или по-другому, - знания. А саму вещественную структуру связей с существующей на ней невещественной структурой знаний мы будем называть “Сознание”.
Знания тем отличались от процессов вообще, что практически не предполагали затрат энергии на своё поддержание (существование). В отличие от вещественных процессов, протекание которых связано с веществом, - те постоянно требовали подпитку энергией. А потому как только она прекращалась, прекращалась и они. В то время как знания могли существовать в Сознании формы Жизни практически вечно, в смысле пока существовала сама эта форма Жизни. Более того, однажды возникнув в форме Жизни, сами они исчезнуть из неё уже не могли. (Это если и было возможно, то только после разрушения вещественной структуры связей Сознания, на которой они в форме Жизни и существовали.)
Другое важное отличие знаний от процессов вообще, и пожалуй самое для них главное, они, как процессы невещественные, протекали в формах Жизни со скоростями в тысячи раз большими, чем процессы вещественные. Что давало формам Жизни обладавшими Сознанием неоспоримые преимущества перед теми формами Жизни, у которых их не было. Настолько, что однажды возникла на Земле ситуация, когда процесс Жизни на ней так практически замер. В смысле Жизнь тогда таким образом почти полностью исчезла.
Ещё раз, до появления Сознания все формы Жизни на Земле существовали в соответствии с законами неживой Природы, - с одной стороны под воздействием её факторов они формировались, с другой стороны под воздействием их же они разрушались. Таким образом, между процессами Жизни и неживой Природы установилось равновесие, которое им и позволяло в Среде существовать. Причём изменяясь примерно с той же скоростью, с какой изменялась и сама неживая Природа. Но всё это пока.
Пока не возникло Сознание, оно тут же сместило само это равновесие, да так, что на него уже действовали совсем иные ограничения, которые следовали из ограничений самой Среды. Примерно, как химические вещества однажды прореагировав до конца, сами реакцию так и заканчивают. В нашем случае это значит, что наличие Сознания позволяло тем формам Жизни формироваться со скоростями в тысячи раз большими, чем это делали формы Жизни без Сознания. И вот здесь начинается воистину “горе от ума”, - разрушались под воздействием факторов и те и другие примерно одинаково (в смысле с одной и той же скоростью, т.е. одинаково очень медленно). В результате чего, если с формами без Сознания всё это было нормально, они продолжали потихоньку формироваться и параллельно разрушаться, пребывая, таким образом, в равновесие со Средой, то с формами Жизни обладавшими Сознанием всё было совсем не так. Они настолько успешно и быстро формировались, что однажды выбрали из Среды вообще всё то вещество, что было необходимо им для процессов собственного формирования. В смысле так им стало просто не из чего формироваться, а это и был конец их процесса Жизни как таковой.
Безусловно, даже в таком её виде сама форма Жизни с Сознанием продолжала оставаться элементом процесса Жизни, но, с точки зрения существования самих таких форм Жизни в Среде, сам процесс их жизни по своим скоростям (протекания) мало чем уже отличался от процессов жизни форм Жизни без Сознания. Спрашивается, - а на кой чёрт тогда форме Жизни надо само это Сознание с его этими знаниями, если в итоге им воспользоваться ей так и не получается, в смысле никаких таких преимуществ обладание им ей не сулит?
И вот здесь “мнения” у форм “Жизни“ разделились, одни отказались от Сознания, в то время как другие его предпочли. Те, что отказались от Сознания, собственно так ничего в своём процессе жизни потом и не меняли. В то время как те, что предпочли Сознание у себя всё-же иметь, тем пришлось решиться на многое. Чтоб так получить уже возможность воспользоваться всеми преимуществами, что давало им наличие у них Сознания, а именно, - им пришлось “согласиться” быть смертными.
Ещё раз, - для того, чтобы сдвинуть равновесие в процессе Жизни для форм Жизни с Сознанием в сторону его максимально возможного вообще ускорения, самим этим формам Жизни (с Сознанием) пришлось создать внутри себя механизм, - Механизм смерти, - который ограничивал время их собственного существования (жизни). Т.е. так они становились смертными, в отличие от форм Жизни Сознанием не обладавших. Или, проще говоря, обретя Сознание, мы обрели и Смерть, в смысле стали так смертны, - одного без другого существовать просто не может. (Отсюда следствие, - поборники жизни вечной, таким образом, выступают и против Жизни как таковой, и против Сознания, а всё потому, что с собственными их сознаниями у них, похоже, большие проблемы. Проще говоря, - глупы они очень.)
Подведём итог этой Главы, - однажды в Среде возникли формы Жизни с Сознанием, т.е. способные удерживать знания. Их внутренняя среда была отражением среды внешней и представляла собой воду с растворённой в ней солью в соответствующих пропорциях.
Глава 2
Всё дело в соли
Любой процесс, однажды возникнув в среде, стремится заполнить потом её целиком, и процессы Жизни здесь совсем не исключение. А потому ничего удивительного в том, что однажды возникнув в воде, жидкой части Среды, они сразу же стали стремиться захватить и её твёрдую часть, а именно Сушу, - точнее твёрдую поверхность Среды. Но было это вовсе не так просто.
Дело в том, что на Суше отсутствует вода (потому, собственно, и суша), которая является обязательным и основным компонентом любой формы Жизни вообще. А это значит, что без воды развитие любой из форм Жизни как качественно, так и количественно на Суше попросту невозможно. В этом случае на помощь пришли факторы, которые своим воздействием на Среду сформировали такие на Земле поверхности, которые однозначно назвать Сушей или Океаном было попросту невозможно. Т.е. эти факторы создали некие поверхности, которые по своим свойствам являлись переходными между Сушей и Океаном, и таким образом они облегчили выход форм Жизни из Океана на Сушу. Эти поверхности Земли, - ещё раз, - какое-то время (достаточно значимое, по меркам процесса Жизни на них существовавшего, для того, чтобы в формах Жизни там могли произойти соответствующие изменения) могли быть то тем, то другим признаком (то сушей, то водой).
(Кстати, подобные участки поверхности существуют и сегодня, называются они “литораль”. Во время приливов вода Океана затопляет эти участки Суши, и вместе с водой там отовсюду появляются формы Жизни, которые ищут на литорали различные вещества (и различные формы Жизни в том числе) необходимые им уже для их процессов жизнеобеспечения. Вместе с отливом многие формы Жизни потом никуда не уходят, потому что подвижность не самая лучшая из их способностей. Многие из них вообще способны двигаться только раз в жизни, сразу после своего рождения, чтобы найти так своё место обетованное на литорали, прикрепиться к нему, и так на нём уже и жить дальше. Потому как им гораздо сподручнее оказалось научиться какое-то время обходиться вообще без воды (в смысле во время отлива), чем каждый раз двигаться вместе с приливом-отливом туда и обратно (в Океан и на Сушу). Вот и живут они теперь всю свою жизнь между Океаном и Сушей, т.е. на литорали. А это и был первый шаг процесса выхода форм Жизни из Океана на Сушу.)
Ещё одним способом, чтобы с помощью его формам Жизни можно было попробовать проникнуть тогда из Океана на Сушу, был циклический процесс “Круговорот воды в Природе”. Результатом его действия было существование рек на Земле, большинство из которых впадали в Океан. Но, похоже, этим способом воспользоваться тогда у Жизни не получилось. И причиной тому стали не столько даже течения, которые в реках есть обязательно, а отсутствие в их воде соли. Ведь соль, это второй обязательный и весьма необходимый компонент, без которого существование форм Жизни тоже невозможно. Потому следующий шаг процесса выхода форм Жизни из Океана на Сушу, пожалуй, был гораздо труднее первого, это когда они вышли на литораль, и для которого им вполне достаточно было всего-лишь научиться обходиться какое-то время без воды.
А труднее он был потому, что никакой такой соли на поверхности Земли тогда давно уже не было. Как и не было на ней циклического процесса похожего на “Круговорот воды в Природе” (благодаря которому вода теперь была даже в отдалённых от Океана местах Суши), но уже связанного с солью. Ещё раз, - никакого такого естественного циклического процесса как “Круговорот соли в Природе” не было и быть не могло из-за тех её свойств, что у соли всегда были. А потому Жизнь могла проникнуть, в том числе и на Сушу только в одном случае, это если бы подобный процесс “Круговорот соли в Природе” создавала она сама. И Жизнь, как мы знаем это уже сегодня, такой процесс однажды на Земле начала создавать.
Нет, не то, чтобы к сегодняшнему дню она довела его создание уже до конца, вовсе нет. Об этом можно догадаться хотя бы по той симпатичной солонке, что обязательно есть у нас у всех дома на столе, - именно соль в ней и компенсирует нам сегодняшнюю незавершённость процесса “Круговорот соли в Природе”. Без дополнительной соли, в смысле только с той солью, что мы получаем с продуктами, нам не прожить. Её элементарно нам будет недостаточно, чтобы поддерживать в нормальном состоянии все наши (нашей формы Жизни “человек”) процессы жизнеобеспечения. Проще говоря, без дополнительной соли человеки достаточно быстро поумерают. Причём не обязательно за время жизни одного поколения, нет.
Это, - вымирание человеков, - может произойти в течение жизни нескольких их поколений, а это значит, что совсем без соли мы вскоре исчезнем вообще как вид.
И ведь эти проблемы с солью у формы Жизни “человек” как и у всех прочих форм, что однажды вышли на Сушу, начались совсем не вчера. Они начались сразу же после выхода их из Океана, где они до того буквально купались в соли. В смысле недостатка в соли они в Океане не испытывали, а значит и самой такой проблемы нехватки соли у них тогда попросту быть не могло. Собственно преодоление проблемы постоянного недостатка соли на Суше и было созданием формами Жизни процесса “Круговорот соли в Природе”, который тем и отличался от того же “Круговорот воды в Природе”, что без самих форм Жизни существовать уже просто не мог.
Но не стоит думать, что это только формы Жизни влияют на сам этот процесс, нет. Процесс “Круговорот соли в Природе” со своей стороны тоже влияет на сами формы Жизни, что в нём участвуют. Проще говоря, если бы на Земле изначально существовал процесс “Круговорот соли в Природе” (аналогичный процессу “Круговорот воды в Природе”) человеки никогда бы не стали тем, чем они в итоге и стали. Им бы попросту не пришлось бы развивать собственное Сознание, им бы вполне хватило тех его возможностей, что тогда у него уже были. По-другому говоря, так человеки бы оставались просто животными. Давайте же ещё раз посмотрим те этапы, что однажды прошли человеки, чтобы обеспечить себя достаточным количеством соли. Итак.
Похоже, что знание признака “огонь” формируется у человеков в Сознании более чем сто тысяч лет назад. Безусловно, они и до этого огонь уже видели, но только видеть, - воспринимать посредством органов чувств, - это ещё очень и очень мало, необходимо, чтоб у знания признака (в нашем случае это “огонь”) сформировались в Сознании ещё и знания связей. В смысле, чтоб не только представлять как тот или иной признак выглядит (ощущается), а и посредством знаний связи представлять, что с этим признаком можно сделать вообще. (Забегая немного вперёд, - структура знания того или иного признака построенная на его знаниях связей с другими знаниями признаков, это и есть структура значений данного знания признака.) Одним из знаний связей для знания признака “огонь” было то, что посредством его можно было обработать пищу так, что относительное содержание соли становилось в ней больше. А это значит, что с такой пищей можно было больше взять с собой соли, - люди тогда кочевали, - и самой пищи меньше потом следовало съесть, чтоб получить необходимую дневную порцию соли. Более того, в результате сгорания различных продуктов, соль из них никуда не девалась, а оставалась в виде золы. Её тоже можно было взять с собой, - зола, это всегда твёрдое вещество, - а при необходимости уже потом использовать (натереть ею продукты, например, так они дольше и лучше сохраняются, что было немаловажно для древних человеков).
Зола обладает довольно сильной щелочной реакцией, что не есть хорошо для кислотно-щелочного баланса нашей формы Жизни ”человек”. В смысле нам этот баланс необходимо всегда соблюдать, - условие, выдвинутое нам как форме Жизни самим Процессом Жизни. А потому употребление золы было возможно только с одновременным употреблением продуктов (тогда обычно растительных) с повышенным содержанием в них кислоты.
(Кстати, позднее человеки открывают процесс квашения, в результате которого они сами теперь могли увеличивать кислотность того или иного растительного продукта, чтоб больше так пользоваться золой. Что интересно, процесс квашения возникает только у внутриконтинентальных жителей, у человеков же живших возле Океана и получавших соль из него в достаточном количестве, потребности в самом таком процессе не было, - просто они не пользовались золой, - потому он у них никогда и не возник.)
Не стоит думать, что человеки тогда только тем и занимались, что ходили и искали кислотосодержащие растения, нет. Достаточно того, что они однажды одно такое нашли, на этом их изучение ботаники в те времена и закончилось, - зачем ещё что-то искать, если они уже знали растение с повышенным содержанием кислоты? Этим растением была крапива, именно её древние человеки использовали тогда особенно много в своём рационе. Именно она и позволяла достичь необходимого им кислотно щелочного баланса в их организмах. Именно тогда и была заложена “дружба” между формой Жизни “человек” и формой Жизни “крапива”, - крапива сегодня растёт везде там, где селится человек. Можно сделать даже ещё более сильное утверждение,- крапива была вторым по значимости фактором после огня, который позволил в итоге человеку однажды проникнуть в глубь материков. Не будь крапивы, мы бы, человеки, туда бы просто никогда (именно как человеки, в смысле как формы Жизни с развитым Сознанием) не дошли бы.
Но этих знаний связи было совсем даже недостаточно, чтобы удерживать огонь. Понадобилось ещё одно знание связи, а именно знание “умение огонь разводить”, чтоб так огонь уже совсем удержать. Это знание, похоже, возникло примерно восемьдесят тысяч лет назад, и отсюда мы можем считать, в том числе и начало возникновения у человеков коллектива. Потому что хоть и не каждый человек тогда обладал знанием связи “умение разводить (удержать) огонь”, то структуру значений знания признака “огонь” знали тогда, безусловно, уже все человеки. Потому и старались держаться они возле того человека, который в отличии от других мог уже разводить огонь тогда, когда это было действительно надо (а не ждать каждый раз оказии в виде грозы).
Ещё раз, - признак действительности “огонь” с этим его знанием связи “умение разводить огонь” следует воспринимать как рукотворный реактор для получения соли и никак иначе. Всякие версии насчёт согрева и отпугивания диких зверей лишены кого-либо смысла вообще. Именно обладание огнём и знанием свойств крапивы позволило древним человекам со временем собраться в коллектив и так освоить внутриконтинентальные пространства Суши.
(Кстати, сами первые коллективы были тогда не очень большими. Потому национального признака совместности (это когда члены коллектива занимаются процессом п-п (приёма-передачи) генетической информации исключительно только друг с другом) у них быть тогда не могло, - недостаточен был общий объём генетической информации в таком коллективе, чтоб он мог вообще уже существовать. В смысле так я хочу сказать, что никакого такого постоянства в составе таких коллективов тогда ещё не было, - постоянно в них только кто-то приходил и столь же постоянно из них кто-то уходил. Проще говоря, таким образом, члены таких коллективов занимались тогда процессом п-п генетической информации, в том числе и с членами других коллективов тоже.
Единственным признаком совместности в таких коллективах было знание связи “умение разводить огонь”, за него и держались. Не ахти, конечно, какое знание (это только с сегодняшней точки зрения), но именно с его помощью древние человеки и научились быть коллективом, а это значит, в том числе научились вести деятельность требующую совместных усилий и предварительного согласования. А это в свою очередь значит, что так им уже был необходим и Язык.)
И здесь интересная деталь, - а никто ведь специально не гнал древних человеков вглубь континентов, но часть из них туда всё же пошла. (Имеется в виду, что у человеков всегда так была возможность выбора как минимум из двух возможностей.) Так вот, та часть человеков, что туда пошла, сделать это без дополнительных знаний просто была не способна. И эта часть человеков эти самые знания, безусловно, добыла, чего не скажешь о человеках, что остались возле Океана, им эти знания попросту были ещё не нужны (в них у них просто не было тогда необходимости). В результате, очень скоро, человеки, которые продвинулись вглубь континентов, стали намного умней (удерживали гораздо больше знаний в своих коллективных сознаниях), чем это делали те человеки, что остались тогда возле Океана.
И вот здесь, в глубине континентов, человекам, которые однажды решились на это рискованное путешествие, однажды наконец по настоящему повезло, - они обнаружили в горах Урала признак действительности “каменная соль”. Обретение знания этого признака, в соответствии с теми знаниями, что я сегодня уже знаю, не могло произойти тогда ранее семидесяти тысяч лет назад, но и не позже пятидесяти тысяч лет назад. Впрочем, эта тема дальнейших исследований, нам же сейчас важно понимать, что с этим знанием жизнь древних человеков попросту не могла уже оставаться такой, какой она и была до этого, - она так стала гораздо лучше (человеки с этим знанием уже меньше думали о еде, всё больше они так думали об удовольствиях). В смысле с этим знанием “каменная соль” у них вдруг сразу появилось столько свободного времени для самосовершенствования (накопления всё большего количества знаний в их собственных сознаниях), что так они элементарно стали быстро становиться ещё умней. Всех плюсов этого знания сразу здесь и не пересчесть, тем более что при желании вы запросто сможете пересчитать их и сами.
Я же отмечу только главное свойство знания “каменная соль”, - с его появлением стало стремительно расти количество знаний в индивидуальных сознаниях, а значит и в коллективных сознаниях тоже. А это значит, что с ростом количества знаний вообще, стал стремительно развиваться Древний язык, - средство коммуникации древних человеков, - в нём элементарно так стало больше звуков и слов, и знаний связи.
(Кстати, об огромном тогда влиянии соли на жизнь древних человеков говорит существование в языке англичан таких странных объединений, как “пэр” и “сэр”. А ведь они у них ещё из древней Перми, где предки англичан в ту пору и жили. О значениях самих объединений немного дальше, сейчас лишь обращу ваше внимание на то, что они (значения) у них почти одинаковы. И это при том, что в их знаниях звучания чередуются “п” и “с”. Значением знания звучания “п” в Древнем языке было [приятное/полезное и всё то, что так или иначе с этим связано]. А значением “с” (тогда ещё “(сз)”) было [быть “с”]. Понятно, что с такими их значениями никаких таких объединений с похожими знаниями звучаний и при этом с похожими значениями (в нашем случае это “пэр” и “сэр) они просто образовать не могли, - Но ведь смогли же! - значения у “пэр” и "сэр”, как я уже говорил, практически полностью совпадают.
Такое могло произойти только в одном случае, когда уже совпадают значения самих “п” и “с”. А это значит, что значение “с” к тому времени уже изменилось и, как мы это знаем из последующих его объединений в контексте “слово”, стало значить в нём [соль]. Из чего я делаю вывод, что к тому времени древние человеки уже узнали признак “каменная соль” и нашли его очень приятным и полезным. В языке руси у знания звучания “с” сохранились оба эти значения, - [быть “с”] и [соль], - которые очень интересно в нём сегодня используются. А всё для того, чтобы их в языке не перепутать, - в контексте “предложение” (а это значит отдельно, в смысле самостоятельно) используется “с” только со значением [быть “с”]. В то время как в контексте “слово” используется “с” со значением [соль]. Но, если в контексте некого слова присутствуют два звучания “с” вместе (”ссуда”, например), то это значит, что в этом слове так присутствуют оба эти значения. Т.е. это слово сформировалось в контексте “слово”, когда оба эти значения у “с” уже были, но контекста “предложение” в Языке ещё не было.
Ещё раз, механизм подмены знаний звучаний в объединениях связан с детализацией соответствующих значений, которая в свою очередь уже связана с детализацией самих признаков действительности. С учётом того, что всё это происходит в условиях контекста “слово”, сама такая подмена оказывается более чем возможной.)
Это сегодня, когда соль всегда есть на столе и стоит копейки, мы забыли, чем именно она была для древних человеков. А ведь она была для них всем, в смысле гарантией, что с ней они как минимум выживут. Она была для них первыми деньгами, в смысле таким признаком, на который можно было тогда всё поменять, т.е. иметь уже вообще всё, что угодно. Так она помогла становлению торговли и рынка. За соль воевали, она была мерилом богатства, - у кого была соль, у того было всё.
Напоминанием об этом тогдашнем её статусе является совсем недавний (существовавший ещё совсем недавно) древний обычай русскоязычных встречать хлебом-солью дорогих гостей, - для гостя это безусловно была честь. А, если вспомним первоначальное (когда это объединение только возникло в Руском языке) значение слова “честь”, то окажется, что значило оно тогда [есть (в смысле принимать пищу) с солью] (в отличии от просто объединения “есть”, - знание “соль” в структуре его значений есть обязательно, только вот знание “принимать пищу” в ней не такое уже и обязательное, - отсутствует “тщ” - “ч” со значением [действовать челюстью] ). А это значит, что “обесчестить” кого-то тогда значило [подать для этого “кого-то” “несолёную пищу], а вовсе даже не та ерунда, которую оно значит сегодня.
И в заключение ещё раз, - именно наличие каменной соли и было той возможностью, что в сочетании уже с другими возможностями (само это сочетание возможностей было тогда только на Урале и нигде больше) взаимодействовало с необходимостью (потребностью) человеков в соли вообще. Результатом этого взаимодействия стал буквально “взрывной” относительно других коллективных сознаний (что данную возможность не имели) рост количества знаний. Следствием чего стало формирование и развитие языков соответствующих коллективных сознаний, а значит и Руского языка в том числе.
Глава 3
Древний язык
Когда древние человеки обнаружили каменную соль на Урале, какие никакие коллективы у них уже были. А это значит, что и Язык, безусловно, тогда уже у них был, - существование коллектива, а с ним и коллективного сознания без Языка попросту невозможно. И это был тогда Древний язык общий для всех без исключения древних человеков, потому как общность его определяется схожестью устройства их органов чувств и сознаний. Проще говоря, все древние человеки чувствовали, извлекали звуки и осознавали признаки действительности и сознания тогда абсолютно одинаково, чтоб так у них уже был единый общий Древний язык. А те же формы Жизни, чьи органы чувств и тем более сознания чем-то отличались от аналогичных у древних человеков, были, таким образом, уже кем угодно, но только не древними человеками.
Язык начинает формироваться следующим образом, - знаниям признаков с их знаниями связей (в смысле их структурам значений), что уже были в сознаниях у человеков, когда они ещё жили по одиночке, задаются дополнительно в соответствия знания звучаний, а это всё вместе и есть уже слова, минимальные структурные единицы Языка, посредством которых вполне уже возможно обмениваться друг с другом знаниями. А это и есть необходимейшее условие, чтоб так уже удержать само это знание - “слово” - в коллективном сознаний, в смысле в Языке. Знания признаков (значения) абсолютны, потому как они, - ещё раз, - зависят только от самой формы Жизни, её органов чувств и Сознания. В то время как знания звучаний относительны того коллектива (коллективного сознания) где они и используются.
Но это уже потом, - на первых же порах, когда знаний было вообще не так, чтобы много, да и отдельные коллективы по сути коллективами как таковыми ещё не являлись (у них отсутствовал национальный признак совместности), знания звучаний у структур значений всех слов для всех коллективов древних человеков в Древнем языке совпадали. А всё потому, что были они тогда поначалу признаками сопряжёнными. В смысле сами такие признаки древние человеки по отдельности уже различали, но вот представить, чтоб они по отдельности могли ещё и существовать, этого они у себя в Сознании сделать никак ещё не могли. Потому, желая назвать тот или иной признак действительности, древние человеки просто старались использовать сопряжённый с ним признак, а именно признак звучания, что у него и был, через повторение его у себя в Языке. (Думайте, что хотите про древних человеков, но те же художественные фильмы и сериалы, которые вы все так любите, и которые те же дети воспринимают как правду, используют именно свойство сопряжённости признаков. Впрочем, это тема большая, да и к тому же не наша, а потому и не здесь.)
Например, знание звучания звук “р” присутствует не только у человеков, но и у большинства животных, причём в основном у самцов, так они, - “самец” и “звук “р”, - являются сопряжёнными признаками. Можно сказать, что человеки посредством именно этого знания звучания “р” тогда РазговаРивали по сути, на одном с животными языке. Потому в Древнем языке это знание звучания стало соответствовать признаку “самец (мужик)” со структурой значений (или просто, - значением) [самец (мужик) и всё то, что так или иначе с ним связано]. Подобное значение является интегрированным потому, что так оно включает в себя вообще все значения (знания), что могут быть у этого знания признака в его структуре в языке, т.е. во всех его контекстах. Из чего следует, что целиком и полностью оно такое смысла не имеет вообще и может существовать только в Языке. В то время как в отдельных контекстах Языка используется оно уже не всё, а только некоторые знания из структуры его интегрированного значения, собственно на то они и контексты.
(Кстати, интегрированные значения того или иного знания формируются по одной и той же схеме, - в Сознании возникает невещественный циклический процесс (знание), который существует на вполне вещественной структуре связей Сознания. Т.е. сами эти вещественные связи становятся, таким образом, неотъемлемой вещественной составляющей соответствующего невещественного циклического процесса знания. И теперь, когда нам необходимо использовать это невещественное знание, то мы делаем это уже через использование тех вещественных связей, на которых оно и существует.
Причём для использования не всего знания, а только какого-то его значения, мы используем вовсе не все вещественные связи его интегрированного значения, а только часть из них.)
Ещё раз, - интегрированным значением того или иного знания признака является объединение всех тех знаний, что были сформированы на используемой им вещественной связи. Понятно, что никакого такого значения в Действительности интегрированное значение иметь просто не может, в смысле никакому такому знанию признака оно так не соответствует. Потому как никакой такой замкнутой структуры это объединение невещественных знаний не образует и образовать не может, чтоб на ней мог потом существовать некий глобальный циклический процесс знания, который бы охватывал её сразу всю целиком. (Мы можем принять за такую структуру саму невещественную структуру знаний Сознания, только вот здесь проблема, возможностей Сознания всегда не будет хватать, чтоб осознать самого себя целиком, если только по частям.)
Но не следует думать, что количество знаний, которые могут существовать непосредственно на одной и той же связи очень уж велико, нет. Так с тем же [самец], похоже, непосредственно связаны только [самец (как форма Жизни)], [место самца] и [действие самца], в то время как все остальные связи у него очень даже посредственные. А всё потому, что так мы имеем уже дело с вполне вещественной связью со всеми ее ограничениями. И основным таким ограничением будет то, что непосредственную связь с самой этой вещественной связью может образовывать лишь очень ограниченное число тоже вещественных связей. А это значит, что непосредственно знанию “самец”, например, будет соответствовать не такое уж и большое количество знаний. А все другие знания, если и будут ему соответствовать, то уже очень и очень опосредованно. В смысле так они будут соответствовать множеству вообще каких знаний, и “самец” будет лишь одним из них.
Звуков в Древнем языке по сравнению с языками сегодняшними было немного, и даже если некоторые (вроде “р”) из них и были похожи на современные звуки, то были и такие, что отличались уже очень сильно. Например, сначала в Древнем языке был один единственный гласный звук, который отличался от прочих звуков тем, что произносился на выдохе, без всяких препятствий со стороны гортани. А потому он мог легко модулироваться за счёт степени раскрытия рта. Звучание этого древнего гласного звука было похоже на звучания всех гласных звуков, что сегодня у нас есть, и оно могло меняться вместе с его значением в зависимости от контекста, где этот древний гласный звук и использовался. Позднее, по мере роста количества знаний вообще, этот древний гласный звук детализируется ещё в контексте Древнего языка на все известные нам сегодня гласные звуки.
(Кстати, предшествовавшая Древнему языку система коммуникации человеков использовала “слова” (объединения), которые помимо звуковых составляющих имели ещё мимические и жестовые составляющие. Причём последние имели тогда гораздо большее значение, чем звуковые составляющая потому, что, с одной стороны, одни и те же мимические и жестовые составляющие могли в зависимости от контекста иметь уже много разных значений, и, с другой стороны, сами эти значения посредством самих же жестовых и мимических составляющих у них легко модулировались. Более того, такие ”слова” были настолько уже универсальными, что запросто могли использоваться вообще без соответствующих звуковых составляющих.
По мере развития Языка (накопления знаний), незвуковые составляющие из него вытесняются, - их возможностей оказывается недостаточно, чтоб поддерживать хоть чуть более сложную структуру Языка. А потому сегодня только немногие из них сохранились в Языке в своём первозданном виде, - “(нет)!”, “(да)!”, “(во)!” - как указание превосходной степени чего-то, “сюда” (”{с(ь) у да}!”) - “туда” (”{т у да}!”) - “(тот)!” - “(та)!” - “(ту)!”, и т.д. - во всех используется указательный жест, ”(тс)!”, и т.д. (Ещё раз, - звуковые составляющие здесь потому в скобочках, что они не обязательно и назывались, для понимания самих этих “слов” тогда вполне было достаточно соответствующего им жеста, обозначенного здесь как “!”.)
Ещё раз, - детализация знаний звучаний как и знаний признаков (значений) с появлением новых знаний связей, является процессом детализации Языка, и связан этот процесс с постоянным ростом количества знаний вообще. Древний язык так не был исключением, в результате его детализации сначала возникают у него диалекты. А по мере накопления изменений (результатов детализаций) в знаниях связи у диалектов, они так становятся уже вполне самостоятельными языками. Следует помнить, что всё это происходит тогда, когда кроме контекста “слово” в Языке никаких других контекстов не существовало вообще. Более того, окончательное формирование контекста “слово” знаменует собой и окончательное формирование того или иного языка. Потому как контекст “слово” предполагал появление того, что сегодня мы называем “приставки” и “суффиксы”, а они во всех языках с самого начала были уже разными.
Контекст же “предложение” (”фраза”) формируется уже в условиях (контексте) вполне самостоятельных языков, но только никак не в Древнем языке, из которого они и возникли. Собственно это и есть отличие Древнего языка от всех прочих сегодня существующих языков. Проще говоря, древние человеки говорили тогда словами, примерно как мы сегодня говорим предложениями. Контекст “слово” тем отличается от контекста “предложение”, что использует знания связи, которых нет, и не может быть в контексте “предложение”, и наоборот.
Древние человеки поначалу не различали столь похожие знания звучаний как “д” - “т”, “з” - “с”, “к” - “г” - “х”, “м” - “н”, “б” - “п”, - для них поначалу это были одни и те же звуки, так они их и использовали. Т.е. для них это были отдельные самостоятельные звуки (дт), (зс), (кгх), (мн), (бп) со своими собственными значениями. Напоминаю, древние человеки разговаривали тогда словами, а потому каждый звук тогда для них просто не мог не иметь значения, а они и имели, и мы эти их значения сегодня уже знаем: “(р)” - [самец (мужик)] (предупреждаю, так речь, безусловно, идёт об интегрированных значениях, но обязательную для них формулировку “... и всё то, что так или иначе с ним (с ними) связано” я здесь для краткости изложения опускаю), “(л)” - [берег с нечёткой береговой линией] (в смысле это была ещё не Суша, но уже и не Океан, - здесь имеются в виду свойства самих этих поверхностей, а не обязательно даже они сами), “(в)” - [направление действия “движение”], “(й)” - [обладающий структурой], “(дт)” - [коллектив], “(бп)” - [быть приятное/полезное], (кгх) - [человек] (как противопоставление [зверь]), “(мн)” - [принадлежащий мне, (это) говорящему], “(сз)” - [быть “с”], и т.д.
Не различали они и модуляции, которые даже с их, древних человеков, точки зрения состояли из двух звуков, но которые при этом имели своё собственное значение. Которое совсем даже не соответствовало тому значению, что складывалось у такой модуляции из значений звуков её составлявших. Проще говоря, так саму модуляцию они воспринимали как некий самостоятельный звук. А всё потому, что значения у модуляций возникли в своё время как значения сопряжённых признаков звучания. Так для признака “питьё (воды) с поверхности” сопряжёнными признаком был звук, который при этом процессе (питьё воды с поверхности) всегда раздавался, - “(св)”. Потому и значением самого этого признака в руском диалекте Древнего языка становится знание его признака звучания, т.е. [”(св)”] = [звук], - согласитесь, что без знания самого признака похожего значения образовать из значений звуков его знания звучания - (с) и (в) - просто невозможно.
(Кстати, с модуляциями в Руском языке в своё время происходит очень интересная история, и вот какая. Будучи по сути объединениями ещё в Древнем зыке, когда никакого такого знание связи “объединение” в нём и близко тогда не было, они, - модуляции, - как и вообще все звуки, имели в нём собственные значения. И потому, когда в Древнем языке уже сформировалось знание связи “объединение”, они как самостоятельные звуки образуют в руском диалекте Древнего языка соответствующие объединения. Например та же модуляция (св) смогла образовать в нём примерно 1400 таких объединений, которые мы и сегодня используем в русском языке.
Ещё раз, это сегодня мы различаем в модуляциях разные звуки. Наши же предки ничего такого ещё не умели, а потому воспринимали модуляции как самостоятельные звуки со своими собственными значениями.
Проблема в том, что когда дело дошло до письменности, то иностранные мудрецы не придумали ничего лучше, как не обозначать модуляцию (св) отдельной буквой на письме, а разбили её на те два звука, что в ней им они уже явственно слышались. В принципе ничего страшного в самом таком их подходе не было бы, если бы был он у них последовательным, в смысле одинаковым для всех модуляций вообще. Но, увы, как раз таким универсальным он у них вовсе и не был. Тем же модуляциям (тс) и (тщ) “повезло”, им достались в русском языке отдельные буквы, - соответственно “ц” и “ч”. Вот такая, ничем не обоснованная, разноголосица в подходах к решению похожих задач, привела к тому, что и сегодня некие горячие головы до сих пор ищут (- Да и хрен бы с ними, но ведь находят же! - ) некие “сакральные” (- А это вообще как?) свойства у этих букв, ни чуть-чуть при этом не понимая, что они такое есть вообще. )
Таким образом, по достижению некого критического количества знаний в Языке, в нём всё чаще стала возникать ситуации, когда одному и тому же знанию звучания соответствовало в нём уже сразу несколько значений, - сегодня ситуацию многозначности в Языке принято называть “омонимия”, а сами такие (с одним и тем же знанием звучания) значения “омонимы”. Т.е. у таких знаний звучаний одним значением было то, что следовало из “прочтения” значений звуков его образующих в соответствии со знаниями связей Древнего языка, а другим его значением было то, что возникало у него как знание сопряжённого признака. Более того, сами знания связей в различных диалектах Древнего языка тоже были уже разными. Например: “ра” - “ар” - [мужик (самец)], “ай” - “йа” - [я], “ли” (”л(ь)ы”) - “ил” (”(ь)ыл”) - [литораль], “вс-(э)” - “св-(э)” - [все], и т.д. Т.е. знания звучаний у знаний соответствующих признаков у них были абсолютно одинаковыми, в то время как значения у знания связи “порядок” в объединениях были у них уже с точностью до наоборот.
Ещё раз, - похожие знания звучаний, что использовались тогда в различных диалектах Древнего языка, имели примерно похожие значения. Проблемы начинались тогда, когда из этих знаний звучаний в одном из диалектов Древнего языка формировались объединения абсолютно похожее (по звучанию) на объединение другого диалекта Древнего языка, значение которого при этом ни чуть-чуть не соответствовало значению, что следовало из “прочтения” его знания звучания. А значения были потому разные, что при их формировании в разных диалектах Древнего языка использовались разные же знания связей (почему собственно и диалекты разные) и/или разные знания признаков вообще (потому как контексты у самих этих признаков были разные).
Избежать подобной многозначности только в рамках контекста “слово” было невозможно. А если и было возможно, то уже в рамках следующего, структурно гораздо более сложного контекста, а именно “предложение”. Это тем более было необходимо сделать (сформировать контекст “предложение”), что существование многозначности в Языке не давало возможности нормально обмениваться знаниями. Отказаться же от заимствования знаний было невыгодно, - согласитесь, знание гораздо легче заимствовать, нежели каждый раз создавать его самому.
А контекст же “предложение” без Механизма веры существовать просто не мог. Потому как использовал он не сами знания, а только знание, что эти знания безусловно уже существуют. (В нашем случае не использовал значения незнакомых ему отдельных знаний звучаний в объединениях, допуская при этом, что те у них обязательно есть, - а как же в Языке может быть иначе? - а использовал уже известное значение для всего объединения, куда такие знания звучаний и входили.)
Потому, с окончанием формирования в Языке контекста “слово” и началом формирования в нём контекста “предложение” мы можем считать детализацию Древнего языка на другие языки уже законченной. И одновременным появлением у человеков Веры как таковой, а с ней человеки были уже никакие не звери, а именно, что человеки. Потому как звери Механизма веры не имеют, в то время как у человеков он уже есть.
Ещё раз, - это, - возможность использовать знания (звучания в том числе) никак уже с Действительностью не связанные, - было воистину тогда революционным шагом для человеков. Именно он и отделил их окончательно от зверей, - ни у одного другого животного до сего дня так и не сформировался Механизм веры, а потому и сегодня у них нет и быть не может сколь-либо развитого собственного языка. Именно благодаря Механизму веры у человеков однажды из звуков сформировались буквы, а с ними уже и письменность. Именно благодаря Механизму веры у человеков сформировались потом такие совокупности знаний как “Наука”, “Религия”, “Искусство”, и т.д.
Да-да! - и Наука тоже! - все науки начинаются именно с аксиоматики. Т.е. с установления таких в них знаний, которые сами с Действительностью никак не связаны, и которые поэтому ни доказать, ни вывести из знаний признаков действительности никак невозможно, потому как сами они являются так знаниями признаков сознания, т.е. знаниями принятыми нами на веру, т.е. с использованием Механизма веры.
Таким образом, при формировании контекста “предложение” в Языке, а это происходит при достижении некого критического числа знаний в Коллективном сознании, Древний язык так уже перестаёт существовать. А вместо него на сцену Истории выходит огромное количество самых разных языков возникших из его диалектов.
Глава 4
Язык руси ханты
Руский язык, это явление абсолютно уникальное, - в отличии от всех прочих языков он представляет коллективное сознание, которое в основе своей имело признаком совместности не национальный признак (процесс п-п генетической информации), как это и есть вообще у всех прочих языков, а совместную производственную деятельность. (По этой причине та же феня самостоятельным языком сегодня быть не может, - у неё отсутствует национальный признак.) Если хотите, это был профессиональный язык добытчиков и продавцов соли того времени. Примерно как сегодня такими же профессиональными языками обладают коллективы математиков, или программистов, или врачей, или..., и т.д., - у них у всех есть только им понятные языки, с помощью которых они обмениваются знаниями в своих профессиональных коллективах.
Из “прочтения” знания звучания Древнего языка “рус” следует значение [мужик, возможностью которого является принадлежность “у” (ему) соли]. (Напоминаю, знание “принадлежность у” в Древнем языке значило возможность взять с собой (унести) тот признак, к которому оно и относилось. В нашем случае этим признаком является “соль”. В отличии от знания “объединение о”, например, - признак, которому оно соответствовало взять с собой было просто невозможно. Отсюда “пуд”, это то хорошее, что можно было утащить с собой в мешке (пуде), в отличие от того хорошего, что было внизу “под” ногами, и которого было так много, что всё его даже при желании забрать бы не получилось.) Потому как к тому времени в Уральском контексте Древнего языка уже произошла детализация знания звучания “(сз)” на “с” и “з”, и у знания “с” сформировалось значение [соль] при том, что значение [быть “с”] в нём по прежнему оставалось. Формирование самого этого нового значения оказалось возможным благодаря знанию признака “каменная соль”, который существовал тогда, существует и сегодня в Уральском контексте. Множественная же форма “руси” - “рус(ь)ы” возникает несколько позднее, и так знаменует собой начало формирования именно уже Руского языка (в нём появляется уже соответствующее знание связи, потому как само это объединение с учётом их и образовано).
Ещё раз, - Руский язык в самом начале был всего-лишь профессиональным языком руси, коллектива человеков, которые никакого такого национального признака совместности тогда у себя не имели, потому, как сами при этом они были ещё и членами других коллективов, которые национальные признаки совместности имели уже обязательно. Проще говоря, из знаний Языка следует, что процессы, так или иначе связанные с каменной солью, объединили тогда предков человеков, из среды которых вышли в будущем носители огромного множества разных языков, в том числе таких великих как русский, английский и отчасти немецкий. Знания из которых составили потом почти всю ту совокупность знаний, что ещё совсем недавно (буквально последние триста-четыреста лет) принято было называть “Западная цивилизация”, и которая с тех самых пор и до сего дня является так определяющей для всего Человечества.
(Кстати, носители этого знания, а именно Русь, ещё в начале последних десяти тысяч лет смогли проникнуть в Индию и произвести там огромное воздействие на коллективные сознания местных древних человеков. А всё потому, что они обладали уже в разы большим количеством знаний, чем это было тогда у аборигенов. Доказательством тому существование и по сей день в этих места санскрита, языка целиком и полностью построенного по знаниям связей, что были в языке у древних руси, - без проникновения самих носителей этого знания, самому знанию попасть туда тогда было попросту невозможно.)
Только вот происходили все эти события в те времена, когда великие языки совсем ещё даже не были великими, если они уже и были тогда вообще. А потому происходило всё это в контексте совсем даже других языков, о которых сегодня мы просто не вспоминаем. Потому как с тех самых пор они практически не изменились (не накопили сколь-либо значимое количество собственных, - именно,что не заимствованных, нет, - знаний).
Т.е. они стали, таким образом, древними, - язык, не претерпевший практически никаких изменений с того момента, когда сам он возник очень и очень давно (от десяти и более тысяч лет назад), является так древним. (В смысле так древние языки законсервировались в своём развитии в противовес действующим языкам, часть из которых могли возникнуть даже и раньше древних, но при этом продолжать с тех самых пор только постоянно развиваться.)
И первым таким языком, безусловно, был язык ханты. И это знание следует уже из знаний самого Языка. А потому, что английский язык, что русский, оба они начинали формироваться уже после хантыйского языка с заимствования именно у него знаний связи. А ведь структура знаний связей в языке, это как скелет в форме Жизни, на него уже можно нанизывать самое разное “мясо” из знаний признаков с соответствующими им знаниями звучаний, и получить таким образом “организм” оригинального, потому как ни на что так уже не похожего, языка.
Но в нашем случае бери и того больше, - как мы увидим чуть дальше, будущие великие английский и русский языки даже часть “мяса”, в смысле некоторые знания признаков с их знаниями звучаний, целиком и полностью заимствовали тогда из хантыйского языка. В случае же хантыйского языка со стороны будущих английского и русского языков ничего такого тогда не происходит вообще. Что лишний раз подтверждает, что возможности коллективного сознания ханты на тот момент времени были в разы, а скорее всего и на порядки больше по количеству удерживаемых знаний, чем это было у будущих английских и русских коллективных сознаний вместе взятых, - ну реально их носители мало чем отличались тогда от мычащих мартышек, настолько с собственными языками у них тогда всё ещё было плохо.
Чтобы понять, почему всё так и случилось, нам, прежде всего, придётся понять, чем именно отличались ханты ёх тогда от всех других древних человеков. Что и помогло им в итоге создать первый коллектив руси, т.е. коллектив человеков не на основе признака совместности “процесс п-п генетической информации”, - потребности, выпестованной до того за многие миллиарды лет самим Процессом Жизни, и так являвшейся уже самой сильной из всех не жизнеобеспечивающих потребностей человеков вообще (потому, что так она была именно уже Жизнеобеспечивающая потребность, никак не меньше), - а именно на основе, казалось бы, столь малозначительной потребности как “иметь в организме всегда достаточное количество соли для нормального осуществления в нём всех процессов его жизнедеятельности”. Согласен, это и тогда была уже не самая сильная потребность, если учесть, что у древних человеков к тому времени было достаточно уже всяких знаний (”огонь”, например), чтобы ему мочь при желании каким-то образом её удовлетворить. Тогда тем более интересно, как ханты ёх удалось в итоге сформировать из неё признак совместности, и уже на его основе создать производственный коллектив. Для понимания этого факта несколько слов о самих ханты.
Более правильное, потому как полное, название ханты, это “ханты ёх”. Потому как объединение “ханты” на самом деле значит тот образ жизни, который эти самые “ёх” и вели. (Пожалуйста, исходя из только что полученного вами здесь знания “прочитайте” же, наконец, значение заголовка этой Главы “Язык руси ханты” уже правильно!) В их языке значением “ханты” является [прилипание], именно так они обозначают своё взаимодействие с северными оленями. Сам этот их образ жизни - ханты - поначалу был в точности тем образом жизни, которого и сегодня ещё придерживаются в Африке львы, когда сопровождают огромные стада антилоп.
В процессе такой жизни ханты научились дрессировать оленей, - обращаю внимание, не приручили, - нет! - а именно, что дрессировать, а это очень разные вещи. В результате у них однажды появилась возможность использовать не только вещественные составляющие оленей (мясо, кровь, шкуры, полупереваренное содержимое желудков, и т.д.), но и их невещественную составляющую тоже (физическую силу, умение ходить по глубокому снегу, и т.д.). Таким образом, именно здесь, в контексте Урала, никак не позже двадцати тысяч лет тому назад, сошлись вместе три возможности: месторождение каменной соли, замерзающие зимой реки, и северные олени с их уникальными способностями. А так как последняя из этих возможностей была здесь только у ханты, они и были первыми древними человеками, которые смогли объединить их все три вместе.
Ещё раз, месторождения каменной соли были известны тогда во многих местах. Проблема же была в том, что в тех местах, где она была, или не замерзали реки, или не было животных вроде северных оленей, или не было и того и другого вместе. А потому ничего похожего на процесс связанный с добычей и распространением соли, каким он был у ханты на Урале, там возникнуть тогда не могло.
(Кстати, - давайте порассуждаем, - если допустить, что по каким-то причинам на Урале не было бы северных оленей, что тогда?. Тогда логистика процесса добычи и распространения соли подсказывает, что на себе человек за сезон (за зиму) смог бы отнести не более 15-20 кг соли на расстояние не сильно далее 100 - 150 км. А это значит, что сам такой процесс носил бы местечковый, а потому и очень ограниченный характер. И уж тем более он не мог бы такой однажды стать каким-то признаком совместности, чтобы так служить для формирования, какого никакого, а коллектива. Проще говоря, в таком его виде занятие солью сделалось бы тогда уделом только одиночек (а одиночки тогда не выживали, нет). А это значит, что говорить о создании с помощью такого занятия какого-то коллектива, нам бы тогда не пришлось.)
С возможностями оленей для человеков всё сразу с этим процессом разительно меняется, - на оленях один человек может доставлять соли уже раз в десять больше, и раз в десять при этом дальше. Т.е. эффективность процесса с использованием оленей как минимум в сто раз оказывается выше, чем без них. (Безусловно, точный расчёт такого процесса гораздо сложнее, а потому и не здесь. А здесь вам достаточно знать, что расчётная его эффективность оказывается как минимум не ниже здесь приведённой.)
Ещё раз, - более чем за десять тысяч лет до приручения лошади, - а в случае лошади это уже было тогда реальное приручение, - и почти за пятнадцать тысяч лет до изобретения колеса, здесь на Урале и нигде больше существовали древние человеки, которые могли совершать поездки с дальностью до тысячи километров. Понятно, что для этого у них уже должно было быть самое мощное тогда коллективное сознание, а значит и язык, которые и помогли им в итоге создать коллектив руси, основанный уже на профессиональном признаке совместности, а именно процессе добычи и распространения соли.
А профессиональный коллектив руси уже потому пришлось ханты ёх создавать, что этого требовала логистика самого процесса добычи и доставки соли. А она им подсказывала, что нельзя при таком образе жизни, - ханты, - одновременно владеть и оленями, и землёй (в смысле солью, которая в этой земле и была), в любом случае следовало делиться. Делиться (как коллектив) сами ханты тогда не захотели, а вот разделить бизнес, так это, пожалуйста! Отсюда из этого их решения позже и формируется профессиональный коллектив руси.
(Кстати, необходимость разделить собственный бизнес привела к тому, что ханты приняли вполне тогда правильное решение, - будучи единственными оптовыми покупателями соли, потому как все средства её доставки были сосредоточены именно у них, то они, как это и вообще полагается монополистам, они завели для себя как минимум двух абсолютно разных поставщиков соли, - русь и англичан. И так, играя уже на их взаимных противоречиях, они смогли удерживать для себя необходимую цену на соль. Об этом мы знаем из Языка, - при огромном количестве заимствовании знаний в направлениях “от ханты руси” и “от ханты англичанам”, в это же время почти не происходило обмена знаниями между самими руси и англичанами. (Кстати, если мы сравним древнее ядро английского языка, то это окажется точная калька древнего хантыйского языка. Как это есть и у Руского языка тоже. Впрочем, тема эта большая и интересная, но, к сожалению не совсем наша, - наша тема здесь это исключительно Руский язык, а потому на нем мы здесь и сосредоточимся.) И это при том, что жили они тогда в одном и том же контексте Действительности. Всё это лишний раз подтверждает, что отношения между англичанами и руси тогда были весьма натянутыми, как это и положено вообще отношениям между конкурирующими профессиональными коллективами. Тем более, что у одного из них, - английского, - похоже, уже тогда присутствовал национальный признак.
Более того, в результате соответствующих изменений (обретения знания “Руский путь”), - о них мой рассказ ещё впереди, - руси со временем удаётся в итоге полностью подчинить себе весь европейский рынок соли, весьма динамично тогда развивавшийся, и за счёт этого знания “Руский путь” вытеснить с него англичан.
Само это вытеснение следует рассматривать как экономическую войну, вряд ли физическую, потому как те знания, что сегодня у нас есть, подтверждают именно её экономический характер, а не что-то иное ещё. (Проще говоря, для победы в той войне руси вполне хватило соответствующих знаний и обстоятельств (везения), чтобы не вступать в открытые боестолкновения. Хотя, допускаю, отдельные стычки всё же были, потому как просто не могли не быть.) В любом случае, в результате этой войны англичане вынуждены, были уйти отсюда в свои места обетованные. Успеху продвижения на Запад и всех последующих завоеваний англичан способствовало тогда огромное (по сравнению с теми народами, что им потом повстречались) количество знаний, которые они вынесли с собой из Уральского контекста, - ой не зря они перед этим несколько тысяч лет запасали соль для ханты ёх, взамен от них они получили много уже разных знаний.)
Вообще из знаний языка ханты можно узнать много чего интересного. Так, будучи охотниками и рыболовами, при этом постоянно кочуя в контексте, где разнообразных признаков действительности было вообще не так, чтобы много, ханты гораздо большее значение придавали такому признаку сознания, как “действие” (“движение”). Так детализация знания звучания (звука) “(дт)” Древнего языка со значением [коллектив и всё то, что так или иначе с ним связано] у них в контексте происходит как образование знания звучания “т” со значением [действие (движение) и всё то, что так или иначе с ним связано]. В смысле, в результате такой детализации знание звучания “д” у них не образуется вовсе (оно так является для языка ханты заимствованным знанием), а из всех знаний из структуры интегрированного значения “(дт)” - [коллектив и всё то, что так или иначе с ним связано] они выбирают только знание “действие” (“движение”) (и все прочие знания, что так или иначе могут быть связаны уже с ним).
(Кстати, именно такой ход детализации древнего знания звучания подтверждается существованием в Руском языке объединений “друзья” и “трусы”. Тогда по виду отличить древних людей было достаточно затруднительно, если вообще возможно, а потому и отличали их по особенностям их речи. Так тех русов, что старались произносить знание звучания “(дт)” как “д”, называли “д-русы”, а позднее, в соответствии со знаниями связей, возникшими уже в Руском языке, “друзья”. Тех же русов (похоже, что были они из ханты), которые предпочитали вместо знания звучания “(дт)” использовать в своей речи знание звучания “т” для примерно тех же самых значений, их называли уже “т-русы”, или “трусы”.
Из тех значений у этих знаний звучаний “друзья” и “трусы”, что сегодня есть в русском языке, много каких знаний вообще следует. Здесь расскажу буквально о паре из них. Так “т-русы” относительно “д-русов” получается, тогда обладали уже гораздо большим знанием, потому как предпочитали добиваться поставленных целей вовсе не ценой собственного здоровья и жизни, как это и делают вообще дураки, а ценой усилий собственного ума и знаний, как поступают именно умные. При том что, похоже, для удобства езды в нартах, они носили под верхней одеждой короткие штанишки, - трусы, - чего у руси тогда даже близко не было за ненадобностью.)
Детализация “(дт)” в языке у ханты происходит потому так, что их образ жизни вовсе не предполагал формирования больших коллективов. А очень даже предполагал использование небольших лёгких переносных построек, - “чум” ([дом]), - где больше одной семьи поместиться никак не могло. Поэтому в хантыйском языке для знания звучания “(дт)” основным знанием в его структуре значений было не “коллектив, как некая группа человеков“, - собственно у ханты такого никогда и не было, - а “действия, которые у этой группы человеков (коллектива) вообще возможны”. Проще говоря, таким своим выбором ханты предпочли коллективу собственную свободу действий.
Это их предпочтение подтверждает огромное количество различных знаний различных же признаков сознания “движение” в языке ханты. Они в нём значат порой настолько тонкие нюансы, какие невозможно найти ни в одном другом языке! Так, например, в русском языке “садиться” это куда угодно и как угодно садиться. В смысле при необходимости какого-то уточнения его значения понадобится как минимум ещё одно слово. В то время как в хантыйском языке есть слово со значением [садиться в сани], а не вообще куда-нибудь.
Или, чего только стоит существование в хантыйском языке огромного количества глагольных приставок, посредством которых задаются дополнительное значение знаниям движения! Например: [к берегу] / [от берега], [по течению] / [против течения], [вниз от берега] / [вниз к берегу], [вверх] / [вниз], [сверху вниз] / [снизу вверх], [наружу] / [внутрь], и т.д., и т.п.
Или привычка ханты за счёт специальных приставок уточнять то или иное действие, она тоже перешла в Руский язык, правда с несколько иными знаниями звучаний. Например “раз” соответствует действию, в результате которого предмет разделяется на части: “раздавить”, “раздать”, “разбить”, и т.д. Или “за”, - соответствует законченности действия: “зайти”, “зарезать”, “забрать”, и т.д. Или “рас”, которое соответствует рассредоточенности действия: “расходиться”, “рассмотреть”, “рассмеяться”, и т.д.
Или, чего стоит значение “в” [направление] в хантыйском языке! Из него потом уже в Руском языке в контексте “предложение” формируется признак принадлежности “в” (предлог “в”). А то же объединение “ва” Древнего языка всеми тогда воспринималось как [река], но только не ханты, - они не могли воспринимать его иначе, нежели как [дорога].
Ещё раз, - признак сознания “движение” в том или ином виде для образа жизни ханты был гораздо важнее все прочих признаков действительности. Что наложило (потому как просто не могло не наложить) соответствующий отпечаток на весь язык ханты посредством формирования в нём соответствующих знаний связи. Некоторые из них были целиком заимствованы, а некоторые же стали моделью для создания уже у руси в языке знаний связи контекста “слово” основанных на суффиксах и приставках.
Так, например, знания связи “признак множественности “ы” и “признак принадлежности “и” (”(ь)ы”) в хантыйском языке значили многократность и однократность действия соответственно. В то время как в языке руси они уже начинают значить признаки множественности и однократности всё равно чего, в смысле не обязательно только действия. При том, что “ы” в соответствии с этими знаниями связи приобретает в языке руси своё постоянное место, а именно на конце объединений (слов), чтоб не перепутать его с “и” - “(ь)ы”.
Интересно происходит в хантыйском языке детализация древнего звука (кгх) со значением [человек и всё то, что так или иначе с ним связано]. Сами ханты воспринимали себя как “человеки “х”, в смысле как человеки, которые значению [человек] у себя в языке задают знание звучания “х”. Но с этим были согласны вовсе не все, кто их тогда знал. Так наряду с объединениями “охота”, “hunt”, “хорошо”, “have”, и т.д., мы находим в Языке такие значения направленные на ханты, в знаниях звучаний которых присутствует уже вместо “х” именно “г”, - “юг” (”й-уг”), “угр”, “Югра” (”Й-угр-а”), “good”, “говорить”, и т.д. Чем именно это вызвано, сказать сейчас ещё трудно, - для этого как всегда не хватает ещё необдимых знаний, - безусловно, только то, что значения всех этих объединений направлены в сторону именно ханты.
(Кстати, - минутка отдыха, - не все коллективы человеков вели свою “родословную” именно с использованием знаний звучаний (звуков) “к”, “г” и “х”. Очень часто для этого ими использовались знания звучания “р” - [самец] и “д” - [коллектив]. Например различного рода “ары” и “уды”, - татары, сарматы, хазары, мари, и т.д., и чудь(ы), водь(ы), людь(ы), и т.д. Отличались они стратегиями накоплений знаний в их коллективных сознаниях. Те, что использовали в назывании себя “р”, таким образом, обозначали своё предпочтение к накоплению знаний в их коллективном сознании посредством патриархата. Те же, кто использовал “д” в назывании самих себя (или другие, кто так их называл), так объявляли всем, что они склонны накапливать знания в своём коллективном сознании посредством не только патриархата, но и матриархата в том числе.
В этом плане интересны руси, - да, возникли они как профессия, потому и “р”, - в те времена только у мужиков и могла быть какая-то профессия вообще. Но национальным признаком (проще говоря, из представителей профессии так они стали представителями народа) они обзавелись уже на основе коллектива (д), а именно коми (зырян).
Что интересно, из знания звучания “хор” соответствующего значению [олень-бык] следует, что сами ханты, похоже, считали тогда себя потомками северных оленей, а именно оленя самца. Во всяком случае, сама конструкция этого объединения вполне допускает подобное у него значение.)
Ещё раз, передо мной не стоит здесь вовсе задача рассказать про весь хантыйский язык, тем более, что сама эта книга о Руском языке. И тем более, что знаний ваших уже вполне достаточно, чтоб сделать это самим. А потому на этом про хантыйский язык я так здесь заканчиваю. Но напоследок ещё одно его слово, которое в дальнейшем нам обязательно пригодится, - “саран”.
Это слово направлено у ханты в сторону коми и значит [коми]. Но, если мы вспомним знания связи хантыйского языка, то обнаружим, что из конструкции объединения “сар-ан” следует значение [быть с лопатой] (значение “сар” у них [лопата]). Наиболее близкие к нему русские значения буду звучать как “лопатный”, “копалыч”, “землекоп”. Само же объединение Древнего языка “сар” в качестве его производных известно в русском языке как “т-сар” (”царь”), “Саранск”, “Саратов”, “сарынь”, и т.д.
(Кстати, сами руси очень даже ханты уважали, за их знания, что те уже накопили в своём коллективном сознании. Это видно из существования и до сего дня у них в языке таких устойчивых выражений как, - “пошёл на хер” и “хер его знает”. Первое является предложением человеку, по вине которого все остальные оказались в трудной ситуации, пойти к [человеку (х), возможностью (проживания) которого является проход в лес (у)]. В смысле так сходить к ханты, надо думать за советом. А второе именно что заверяет, что кроме ханты никто больше этого знать и не может.
И вот здесь предупреждаю вас от очень распространённой сегодня ошибки, - подмена значений у “хер” происходит, когда мат в Руском языке стали запрещать. (Как будто это вообще возможно! Знания ещё можно запретить, да, но сами признаки от этого из Действительности никуда не исчезнут. А в такой ситуации в Коллективном сознании махровым цветом распускаются лицемерие, двуличие и ложь.) А потому отдельным его значениям потребовалось подобрать похожие знания звучаний, чтоб так уже можно было использовать сами эти значения в разговорной речи и дальше. Ведь с запретом знаний, сами признаки запретить никак не получится, - они, как были, так и будут существовать дальше. А потому не путайте, пожалуйста, первоначальное значение “хер” с тем, что ему дали уже позже. Аминь!)
Ещё раз, - задача, ради которой ханты и создавали профессиональный язык руси (язык руси хантов), - здесь “создавали” значит, что так они учили всех тех, кто был занят у них в процессе добычи соли, - была вовсе не в назывании всё новых признаков, хотя и это тоже, а в создании возможности объединения в одном языке знаний, если не всех, то большинства других контекстов Древнего языка, представители которых участвовали в процессе добычи соли.
И этого требовала от них ситуация, в которой они оказались. С одной стороны, руси ханты вступали уже в достаточно сложные торговые отношения с представителями большого числа различных контекстов (диалектов Древнего языка), которые требовали от них и других их участников чётких договорённостей. С другой стороны, достичь этих самых договорённостей только с использованием тех языков, что были у участников этого процесса, становилось уже тогда попросту невозможно. Потому как детализация Древнего языка к тому времени произошла уже настолько далеко, что в различных его диалектах тогда использовались, в том числе и различные же знания связи. Т.е. это уже были не столько разные диалекты, сколько разные языки. А это значит, что одному и тому же знанию звучания в разных диалектах Древнего языка так могли уже соответствовать разные же значения. Более того, теперь сами структуры значений у них строились совершенно по-разному, из чего следовало, что даже при одних и тех же знаниях признаков в структурах их значений, сами они так были уже разными! Обмениваться в таких условиях знаниями было весьма затруднительно, если вообще возможно, требовался как минимум новый язык, построенный, в том числе и на новых знаниях связи. И ханты тогда такой язык сделали.
Глава 5
Язык руси коми
(Кстати, - неправильно это, в смысле само название этой Главы. Потому как не было никакой такой руси у коми, как и коми у руси. В мысли чего-то оно такое конечно же было, но было только это чего-то вовсе даже не так, как нас этому раньше не учили. А всё потому, что так мы имеем дело с процессом формирования языка, у которого, как и вообще у процессов, чётких границ по определению быть не может, если только одни ограничения. Более того, сам этот процесс формирования языка совсем даже нелинейный в отличии от линейных Процесса Осознания нашего Сознания и этой книги, с помощью которых мы здесь и пытаемся его осознать. Проще говоря, если это вообще и возможно, то исключительно в пределах возможностей наших сознаний. Кстати, а у вас с ними, в смысле с возможностями ваших сознаний, дела вообще как обстоят? Вы хоть чувствуете, как сложно сейчас вам придётся? Уверены, что сами-то точно так справитесь? А если нет? Ведь никто и не говорил, что будет легко. А потому приготовьтесь, мы так уже начинаем.)
Ещё раз, так мы имеем дело с границами, а они к Действительности имеют отношение постольку-поскольку, а потому их использования по возможности следует вообще избегать. А иначе вместо осознания того или иного знания мы только и будем заниматься его демаркацией, чтоб случайно потом чего не перепутать.
Например тогда, когда это всё только начиналось полтора десятка тысяч лет назад, самыми что ни на есть руси были зыряне. А сегодня, - ну какие же из них руси?! Если никаких таких руси,- [мужиков, возможностью которых является принадлежность “у” им соли], - вот уже несколько тысяч лет как в Действительности нет и в помине. В то время как зыряне - вот они, до сих пор живут рядом с нами. Потому в нашем случае правильно говорить не о носителях знаний руси зырянах, которые давно уже (несколько тысяч лет) как сами знания руси вовсе даже и не носят (таким образом и не хранят), а говорить о самой той совокупности знаний руси, которая однажды с ними и возникла. Ведь она в отличии от самих зырян и руси с тех самых пор только и делала, что развивалась. Проще говоря, те же зыряне, что есть сегодня, генетически почти не отличаются от своих предков десятитысячелетней давности, в то время как количества знаний, что у них есть и было тогда, отличаются уже на порядки.
Ещё раз, - процесс передачи генетической информации и процесс передачи знаний, это не один и тот же процесс, чтобы совпадать им полностью. А потому здесь мы будем рассматривать один процесс, - процесс передачи знаний руси, - на фоне уже другого процесса, - процесса передачи генетической информации коми (зырян), что, безусловно, будет гораздо более правильно, чем, если рассматривать их вместе как один сопряжённый признак.
Итак, объединение “кам” похоже, возникло в Древнем языке по следующей схеме, - сначала устойчивое сочетание {”а” “м”} образует объединение “ам”, где “а” это знание звучания “сигнал знания присутствия “а”, а “м” это суть Древнего языка [М] со значением [принадлежащий мне, говорящему]. Это объединение и сегодня в первозданном своём виде присутствует в английском языке в качестве артикля “am” с соответствующим значением. (Напоминаю, предки англичан в ту пору, - это примерно 20-15 - 10-5 тысяч лет назад, - жили в этих самых местах.) Далее из устойчивого сочетания {”к” “ам”} образуется объединение “кам”, где значением знания звучания “к” было [человек “к”]. В смысле это были человеки, которые в своей речи предпочитали значению [человек] задавать в соответствие знание звучания “к”. И делали они это совсем не просто так, а потому что. Потому что их образ жизни, как и формирующийся в их коллективе национальный признак совместности уже несколько отличались от аналогичных в других коллективах. Проще говоря, знания (в том числе и звучания) в их коллективном сознании относительно других коллективных сознаний уже тогда были разными.
(Кстати, у знания звучания “к” в языке руси происходит детализация его значения несколько похожая на ту, что произошла в нём до того у значения знания звучания “с”. А “несколько” потому, что хоть результаты этих детализаций и были одинаковыми, - и у знания звучания “с”, и у знания звучания “к” в итоге возникло в языке руси по два значения, - сам ход этих детализаций был у них разным. Причём случилось всё это тогда, когда в Языке кроме контекста “слово” ничего (в смысле контекста “предложение”) больше ещё и не существовало. Собственно сами такие вот результаты детализаций в Языке и сформировали тогда необходимость в создании в нём контекста “предложение”, для того чтобы такие (на два значения одно знание звучания, в смысле омонимы) значения с его помощью в Языке разделить. (В смысле с помощью контекста “предложение” избежать двузначности в Языке, которая в нём ну никак недопустима.) У знания звучания “к” в результате детализации, как я уже говорил, в Руском языке возникли значения [человек (”к”)] и [принадлежность (человеку) “к”]. Причём “принадлежность (человеку) “к” в большой степени тяготела уже тогда даже не к самому человеку, а к дому, в котором он жил. В контексте “предложение” использовалось уже только последнее значение - [принадлежность (человеку) “к”], в контексте же “слово” использовались ещё оба.
Одновременно в Языке формируется и объединение “ак” для выделения элемента из его однотипного множества. Причём, похоже, в языке руси оно так (”т-ак” - !) является заимствованным, потому как (”к-ак” -!) более ему (точнее тем знаниям связи, что в нём уже были) соответствует обратное объединение, а именно “ка”.
Ещё раз, - оба эти значения возникли у знания звучания “к” тогда, когда никакого такого контекста “предложение” в Языке и близко не было. А был единственно тогда возможный контекст, а именно “слово”, в котором мы и находим оба этих значения знания звучания “к”.
Например, это самое значение [принадлежность (человеку) “к”] у знания звучания “к” мы находим в языке руси в названиях всех тогдашних домашних животных (напоминаю, значение [домашний] предполагало в то время непосредственное проживание того или иного животного в доме, без разницы, хотел этого сам человек или нет): “кошка”, “курица”, “коза”, “корова”, “крыса”, “конь”, “кролик”. Или в объединениях, знания из структуры значений которых так или иначе были связаны со знаниями из структуры значений объединения “дом”: “кол”, (“колобок”), “кад(ка)”, “кер(ка)”, “ковш”, “кладь”, и т.д. Что интересно, со временем знание “человек” конкретизируется, а потому и сами его значения в некоторых контекстах Языка теряют смысл. А это значит, что использование знания звучания “к” в таких контекстах (словах) становится просто излишним. (Например, это было тогда уже и ежу понятно, что по настоящему говорить могут только человеки, чтобы каждый раз так потом не использовать в своей речи сочетание “человек сказал”, если вполне уже достаточно было только “сказал”.) В Действительности в речи это выглядело как непроизношение знания звучания “к” в тех объединениях, где его значение никакой такой необходимости уже не имело, или, более того, могло внести только путаницу, например, - “клещ” - “лещ”, “knife” - “найф” (здесь русскоязычная транскрипция английского знания звучания), и т.д. ).
(Кстати, в объединении “человек”, что я предпочитаю здесь использовать, значением “к” является именно [дом (человека “к”)], а вовсе не [человек “к”]. Зная, что это объединение образовано с применением правиЛА, в смысле первоначальным его знанием звучания было “чеЛАвек”, попробуйте уже самостоятельно “прочитать” тогдашнее (когда оно только и возникло) его значение.)
В соответствии с тогдашними знаниями связи языка руси множественная форма “кам” звучала как “ками” (”кам(ь)ы”). А в результате детализации значения знания звучания “а” в языке руси более правильно становится говорить “коми”, а не “ками”. Потому как значение, что теперь следовало из “прочтения” знания звучания “коми”, гораздо более уже соответствовало Действительности, чем то, что следовало из “прочтения” знания звучания “ками”. (Ещё раз, - менялась Действительность, а потому и не мог не меняться Язык. О том, как именно они менялись, мы знаем из самих знаний звучаний “коми” и “кама” с разными значениями у них. ) В частности в структуре его значений было уже не только знание множественности соответствующих человеков, но и знания, что были они уже объединением (коллективом), и так уже жили общим домом.
Топоним “Кама” образовался тогда, когда в Языке было “ками”, но ещё не было “коми”, - знание звучания “о” формируется в древнем языке после знания звучания “а” . И произошло это в языке руси, потому как произошло в соответствии с его знаниями связи, - “Кама” - “Кам-а” - [(признак действительности река) возможностью которого является принадлежность “а” (земле) кам]. Проще говоря, “Кама” и никак больше иначе могла называться в языке у руси река, которая протекала по земле кам.
Ещё раз, всё это происходит тогда, когда детализация значения [человек/(его) место] ещё не произошла окончательно, в смысле это было тогда одно только значение одного сопряжённого признака, а вовсе не два как сейчас, - [человек] и [место]. Связано это с тем, что человеки тогда ещё кочевали, а это значит, что где были они, там было и их место. С формированием оседлости происходит и детализация значения [человек/(его) место] уже на два значения, потому как теперь человек не обязательно мог быть там, где он и жил, он очень даже мог быть и в другом месте.
В те времена, 15-10 тысяч лет назад, район залежей каменной соли представлял собой подобие Вавилона (кстати, попробуйте “прочитать” на досуге значение “Вавилон”, похоже, что строился он в своё время с опорой на знания руси) на Урале, так много собралось тогда там “разноязыкого” (с разными диалектами Древнего языка) народа. Непосредственно в местах залежей соли и рядом обитали коллективы древних людей, которые знали соль, использовали соль, и так от неё уже зависели. Другое дело, что занятие солью было для этих коллективов хоть важным и необходимым занятием, но при этом было оно всего лишь занятием сопутствующим, совсем даже не жизнеобеспечивающим, нет. В смысле без него все эти человеки запросто в случае чего могли и прожить, в отличии от таких жизнеобеспечивающих занятий как охота, ханты, рыболовство, собирательство, бортничество, земледелие.
Ведь без занятий связанных непосредственно с добычей пищи, прожить в те времена было просто невозможно, а вот соль при необходимости всегда можно было заменить золой. А это значит, что и без самого занятия добычей соли при большом желании тоже вполне можно было тогда обойтись.
Больше всего в коллективных сознаниях накапливались те знания, что были связаны с занятиями, которыми в этих коллективах занимались чаще всего и больше всего, т.е. связанных с жизнеобеспечивающими процессами. А они, жизнеобеспечивающие процессы, уже тогда в разных коллективах были очень даже разными, отсюда и языки у этих коллективов так тоже были уже очень разными.
(Кстати, напоминаю, любое искусственное знание гораздо проще заимствовать уже готовое, нежели изобретать его самому (в отличии от естественного, которое можно только заимствовать). А ведь вместе со знанием признаков сразу всегда заимствуются и соответствующие им знания звучания. А потому, если мы и встречаем сегодня значение [северный олень] с очень похожими на “хор” знаниями звучаний от Англии и до Чукотки (”харт” и “кораны”), то это вовсе не значит, что когда-то предки англичан и чукчей обязательно встречались, нет. Это значит, что знание ”северный олень” они в своё время заимствовали из одного и того же источника, в нашем случае этим источником были ханты ёх. Представляете, - человеки уже в ту пору могли жить в тысячах километров друг от друга, а до этого и потом никогда не встречаться, но быть при этом носителями одного и того же знания! Древний Мир, он уже в те времена был вовсе не так прост, как это нам порой, кажется.)
А что в таком случае говорить о признаке действительности “соль”, которая совсем даже не (признак действительности) “северный олень” (обладает в отличии от него другими свойствами, а потому никуда так не разбегается и всегда находится на одном и том же месте)? Уже только из этого её свойства следует, что знания о ней древние человеки могли получить из одного только источника, - места, где она и находится. Другое дело, что получать эти самые знания древние человеки могли уже очень по-разному. Но даже не это сейчас для нас главное, а то, что подобное её свойство (нахождение в одном каком-то месте), предполагало в последующем централизацию всех процессов, так или иначе, с ней связанных. Проще говоря, при определённых условиях (росте количества сознаний и возможностей у них до некого определённого уровня) однажды просто не могло не произойти (а оно и произошло) формирования некого же коллективного сознания основанного на совокупности знаний связанных с признаком действительности “соль”.
И это был, по сути, первый коллектив в Истории, который в качестве признака совместности использовал не столь жизнеобеспечивающее занятие как процесс добычи непосредственно пищи, а совсем уже другой процесс, который хоть и был тоже связан с самой пищей, но очень уже опосредованно. Вот сама такая опосредованность этого процесса и позволила коллективу, который им и занимался, на первых порах обходиться без национального признака как такового. Настолько, что все прочие коллективы выделяли сам этот коллектив и его представителей уже по одному из его профессиональных признаков, - а именно по признаку действительности “лопата”.
Так ханты ёх называли представителей этого профессионального коллектива производным от их хантыйского знания звучания “сар” - [лопата], образованным в соответствии со знаниями связи их языка и соответствующим значением, - “саран” - [мужик с лопатой]. Но так как значением самого этого знания звучания в их языке было и есть [коми], т.е. название представителя соответствующего же коллектива, а вовсе даже не то, что и следует из его “прочтения”, то сама такая подмена значений у них в языке могла быть только в одном случае, если само это знание признака “сар” - [лопата] в их язык прежде было заимствовано. Проще говоря, похоже, что сами ханты вовсе и не изобретали лопаты, а получили её уже как готовенькое знание от тех же зырян вместе с соответствующим знанием звучания.
Ещё раз, - как только то или иное знание (признака) заимствуется в тот или иной язык, то его знание звучания в соответствии со знаниями связи тех языков сразу же образует в нём огромное же количество производных с соответствующими значениями. Отличительной особенностью заимствованных слов в языке является то, что они имеют в нём одно только единственное значение, а именно то, с которым его в этот язык и заимствовали. И значения всех его производных (знаний звучаний образованных с использованием знаний связи) в этом языке тоже строятся исключительно только на этом его значении. В то время как в языке, где само это знание признака (значение) и сформировалось, для соответствующего ему знания звучания будет не одно какое-то значение, а целая структура значений, определяемая как [то самое единственное значение и всё то, что так или иначе с ним связано]. А это значит, что значения всех его производных могут в нём очень даже между собой отличаться.
Более того, из самого этого знания происходит ещё одно важное следствие, а именно, - это ханты заимствовали знание признака “сар” - [лопата] у зырян, но только никак не наоборот. А те в свою очередь, получается, заимствовали его у коми, но это только при условии, что так мы самих зырян за коми тогда считать уже и не будем. В любом случае так вы никуда не денетесь, и вам таки придётся в некоторых контекстах рассматривать коми не как некий единый коллектив со своим национальным признаком, нет. А выделить из их числа некую же профессиональную группу, а именно зырян, которая занималась исключительно тогда добычей соли, а значит и была связана со знанием признака [лопата и всё то, что так или иначе с ней связано]. А потому те же коми для называния этого профессионального коллектива и его членов использовали производное от “зыр” - [лопата], образованное уже в соответствии со знаниями связи их языка, а именно “зыряне” - [(мужики) с лопатами].
Таким образом, и хантыйское знание звучания “саран”, и знание звучания коми “зырян” соответствовали абсолютно одному и тому же знанию признака, а именно [мужик с лопатой]. Неизбежная разница знаний звучаний у одного и того же значения (знания признака) в разных языках объясняется разным фонетическим составом этих языков и разными же знаниями связей в них. Проще говоря, при заимствовании знания “зыр” - [лопата] у коми, ханты в соответствии со знаниями связи и фонетическим составом своего языка не могли назвать его ничем иным, как знанием звучания “сар”.
(Кстати, в подтверждение существования у объединения “зыр” именно этого самого значения [лопата и всё то, что так или иначе с ней связано] мой рассказ от первого лица как жителя того контекста, где всё это когда-то и происходило.
Ещё в прошлом тысячелетии, когда никаких таких телевизоров не было и в помине, и устная речь уже потому повсеместно сохраняла свои диалектические различия, среди нас, детворы, очень были употребляемы тогда для этого (Руского) контекста такие устойчивые слова и выражения, как “зырь!”, “позырить”, “пошли позырим”. Значениями их соответственно были [смотри!], [посмотреть], [пошли, посмотрим].
Вроде ничего особенного, если бы не одна тонкость, - значение [зырить] тем отличалось от просто [смотреть], что обязательно требовало какой никакой, но предварительной подготовки. В смысле позырить в отличие от посмотреть, сразу никогда не получится. Для этого надо перед тем, как посмотреть, как минимум надо что-то проделать. Например, куда-то сначала сходить, а там уже только и посмотреть (собственно отсюда устойчивое сочетание {пошли позырим}). Даже, если “зырить” употреблялось и не в составе устойчивого сочетания, а отдельно, то оно в любом случае как минимум по умолчанию предполагало “пошли”.
Причём здесь [лопата]? Да ровно при том, что в русском языке существует ещё и другое устойчивое выражение (сочетание) с использованием краткой формы этого объединения, а именно, - {зри в корень} - [смотри в корень]. Так вот, чтобы зрить - з(ы)рить (смотреть) в корень, его (корень) предварительно следует откопать, - а вот так здесь (в структуре значений объединения “зрить”) и появляется “лопата”! И так мы упираемся в судьбу значений в Языке вообще, - оказывается, что со временем происходит изменение самого контекста, а через него и значения того или иного знания признака, которое в нём и используется, с “зыр” то же самое и произошло.
Когда оно было в контексте коми, то в структуре его значений [лопата и всё то, что так или иначе с ней связано] использовались знания “лопата” и всё то, что так или иначе с ней (как с признаком Действительности) было связано. А потому та же глагольная форма “зырить” подразумевала [откопать (лопатой), чтобы посмотреть, что там вообще есть]. В смысле так зыряне, искали месторождения соли в том числе, т.е. так они их зырили. Это знание со временем попадает в наш, Руский контекст, где никаких таких залежей соли нет, а, следовательно, зырить особенно-то и нечего. Потому из структуры значений “зырить” в том числе пропадает знание “откопать”, - нет признака в Действительности, значит со временем и не будет и знания о нём в Языке (коллективном сознании). А потому значением его становится только [смотреть], с тем лишь отличием от самого “смотреть”, что у “зырить” для того, чтобы посмотреть, прежде что-то надо обязательно ещё и сделать (сходить посмотреть, залезть в сумку посмотреть, украсть посмотреть, и т.д., - в общем, предварительно сделать что-то, без чего потом посмотреть будет просто невозможно).
А дальше судьба у знания звучания может сложиться очень даже по-разному. Так в нашем (где я и живу) контексте сегодня “зырить”, по-моему, даже уже и не встретишь, - так в структуре его значений не осталось вообще никаких таких уже знаний. А если и остались в ней какие ещё знания, то так она с ними полностью напоминает структуру значений уже другого знания звучания, а именно “смотреть”. Т.е. так в Языке возникает многозвучность, - это когда одному и тому же значению соответствуют два разных знания звучания, - явление, которое нетерпимо вообще ни в каком языке. Следовательно, одно из знаний звучаний в нём обязательно надо “убить”.
Сам этот выбор, какое именно знание звучания следует “убивать”, происходит очень по-разному, на то он и выбор. Причём “убивается” именно только одно какое-то знание звучания, а отнюдь не его производные. А потому, “зырить” как [раскапывать лопатой, чтобы потом посмотреть] в русском языке давно уже нет, а вот его производные такие как “зрачок”, “прозрачный”, “зритель”, “невзрачный”, и т.д. с соответствующими значениями в нем до сих пор ещё есть, - а почему бы им в нём и не быть? - они-то никакой такой многозвучности в русском языке уже и не образуют.)
Ещё раз, - примерно 15 тысяч лет назад в контексте месторождений соли на Урале в ходе дальнейшей централизации процесса добычи и доставки каменной соли начинают взаимодействовать языки ханты и коми, в результате чего возникает профессиональный язык руси ([мужиков, возможностью которых является (их) принадлежность “у” соли]), более известный, тогда как язык зырян, человеков, которые непосредственно соль тогда и добывали. Руский же язык, как язык соответствующего коллективного сознания со своим же национальным признаком начинается складываться только после окончания эпохи последнего оледенения, т.е. никак не ранее 10 тысяч лет назад, в результате тех геологических и климатических изменений, что тогда здесь и произошли.
В это время самих знаний признаков с соответствующими им знаниями звучаний и знаниями связей в том же зырянском языке всяко не могло быть более нескольких сотен. (Забегая вперёд подскажу, лично я нашёл таких пересечений в обоих языках чуть более двухсот (производные не считаем).) А это значит, что так мы можем говорить об общности (совпадении) тогдашнего словарного запаса языка зырян со словарным запасом языка руси примерно этак четверти на три. А это в свою очередь подтверждает тот факт, что тогда это были языки одного и того же коллектива, с одним и тем же национальным признаком совместности, но его члены предпочитали уже тогда заниматься абсолютно разной деятельностью, одной из которых и была добыча и продажа соли.
(Кстати, чтобы вам понять, насколько в таком коллективе всё могло быть запутано, а потому так вовсе даже не способствовало взаимопониманию его членов, приведу следующий пример.
В профессиональном коллективе зырян, добытчиков соли, накапливаются знания, которые ведут к детализации знания звучания “(св)” и соответствующего ему значения. Чего ещё даже близко не было, и быть не могло в языке коми. Проще говоря, у знания звучания “в” в языке руси формируется ещё одно, уже интегрированное значение, а именно [вода]. Это значение - [вода] - меньше всего соответствовало тогдашнему значению знания звучания “в” языка коми, тому гораздо более соответствовало тогда значение знания звучания “л” Древнего языка. А потому зыряне начинают массово, в контекстах, где это и требовалось, заменять в объединениях языка коми знание звучании “в” на знание звучания “л”. Так в языках коми и зырян возникает чередование “в” и “л” в объединениях. И вот здесь происходит уже интересное.
Ещё раз, - с одной стороны, у всех прочих коми (кроме зырян) не было тогда соответствующих знаний, чтобы осознать причины подмены в объединениях знаний звучаний “в” на “л” без смены при этом значений у самих объединений. С другой стороны, они безусловно понимали, что человеки, которые на подобные замены в их языке способны, обладают уже гораздо большим знанием, чем те, которые не способны. Так в направление первых в соответствии со знаниями Древнего языка они сформировали объединение “л(ь)уд(ь)”, а в направлении вторых объединение “вуд(ь)”. - Я надеюсь, что теперь вы уже, наконец, поняли, почему в контексте этой книги я предпочитаю использовать объединение “человеки”, а вовсе и не “люди”? - Значением первого было [(признак действительности “человек”, который в своей речи использует знание звучания) “л” (вместо “в”), возможностью которого является принадлежность коллективу (д)]. А значением объединения “вудь” было [(признак действительности “человек”, который в своей речи использует знание звучания) “в”, возможностью которого является принадлежность коллективу (д)].
(Кстати в “кстати”, - напоминаю, в те времена встречали совсем даже не по одёжке, она как раз у всех тогда была почти одинакова, а именно по особенностям речи. А потому в значениях объединений “л(ь)уд(ь)” и “вуд(ь)” используются именно сами знания звучания “в” и “л”, а вовсе не их значения. Причём самих таких коллективов “л(ь)уд(ь)” тогда было вовсе даже не один (кроме зырян ещё и англичане, например), а потому уже тогда использовалась только его форма множественного числа, которая без изменений дошла и до сегодняшних дней, - “люди” - “л(ь)уд(ь)ы”. Форма же его единственного числа дошла до нас только в его производных, - “людин”, “людак”.
Спрашивается, - Какому языку все эти объединения принадлежат, если известно, что объединение “л(ь)уд(ь)“ образовано в соответствии со знаниями связи Древнего языка, производные его формы единственного числа “людин” и “людак” имеют абсолютно одинаковые значения, но одно - “людин” - образовано при этом в соответствии со знаниями связи хантыйского языка, а другое - “людак” - в соответствии со знаниями связи языка коми, оба используются в языке руси, и признак, которому они соответствуют, существует только в языке руси (англичан пока не считаем, слишком уж они гордые, да и не про них сейчас речь)?
Я привёл вам этот пример с одной только целью, чтоб наглядно показать, что любой язык, это явление отнюдь не линейное, чтоб посредством обычной “линейки” вроде этой книжки его можно было запросто потом “измерить”.)
И в этом плане нам безусловно будут интересны объединения языка руси (а потом и Руского языка) “баламут” и “балагур”, образовавшиеся из устойчивых сочетаний, соответственно {ба ла мут} и {ба ла гур}. Значение первого соответствовало человеку из своих, который в своей речи считал возможным использовать знание звучания “л” вместо “в”, но сам при этом плохо представлял, где это возможно и зачем. Значение второго соответствовало, безусловно, человеку умному (потому как “г”), который само собой там, где это и было надо, использовал вместо “в” знание звучания “л”. Согласитесь, даже сегодня значение [балагур] для нас, русскоязычных, более уважаемо, чем значение [баламут].
(До “кучи” здесь можно привести ещё и такое устойчивое выражение русского языка как {вот не надо мне здесь ла-ла} с тем же самым значением [вот не надо мне здесь говорить непонятно]. А что значат объединения “лай” или “балалайка”, я думаю вы сможете определить уже сами.)
То же самое и в отношении значений объединений “люди” и “вудь”, - подтверждаю лично, что значения производных “вудь”, а именно “вотяк” и “вотянка” (как они такие вообще возникли, это отдельная большая увлекательная история, а потому и не здесь) в конце ещё прошлого тысячелетия имели настолько уничижительные собственные значения, что были запрещены к использованию в официальных средствах информации. С “люди” же и его производными ничего такого не было, потому как люди среди человеков завсегда уважались. Причём настолько, что со временем стали соответствовать одному и тому же значению, - ну очень, тем более тогда, всем человекам хотелось быть уже людьми.)
Чтобы лучше понять, что именно и как являлось для обоих - зырян и руси - языков общим, правильно будет сравнить у них одинаковые знания звучаний и знания признаков (значения). Чтобы так понять, почему в этих языках порой у одних и тех же знаний звучаний могут быть разные значения, и, наоборот, - у одних и тех же значений могут быть очень даже разные знания звучаний. Не поняли ничего? Тогда включайтесь в сам процесс, а там уже точно поймёте. Весь зырянский словарь мы здесь само собой рассматривать не собираемся, - слишком уж это дело большое, а потому и не здесь, - но хотя-бы немного начнём, но прежде...
Ещё раз, - случайности на то и случайности, чтобы возможности им быть существовали в том или ином процессе всегда. В нашем же случае, - сравнении словарей языков руси и зырян, - мы говорим не о каких-то единичных совпадениях (знаний звучаний, знаний признаков, знаний связи), а об их подавляющем количестве вообще для этих языков. С таким их количеством относительно самих языков все эти совпадения уже никакие такие не случайности, а именно что закономерности для этих языков, их суть. Что лишний раз подтверждает общность их происхождения и совместность какое-то время их существования, прежде чем они окончательно разделились уже на два языка, - Коми и Руский (через язык зырян).
Итак:
“А”
С этим знанием звучания мы вообще ничего никогда не узнаем потому, что оно такое есть вообще во всех языках (а это всё равно, что ни в одном из них его нет) с примерно одинаковыми в них значениями. Это сигнал присутствия “а” Древнего языка, который древние человеки издавали, чтобы обозначить себя или место себя в качестве своего собственного присутствия. В зависимости от контекста и сопровождавших его мимических и жестовых составляющих он мог иметь очень даже тогда разные значения. Со временем, когда сопровождавшие его составляющие ушли из того или иного языка, и осталась только звуковая составляющая, у него в этих языках появляется вполне конкретное значение, свойственное только именно этому языку. Само его значение в том или ином языке гораздо лучше установить по его в нём производным, потому сразу переходим к одному из его производных в языке коми-зырян, а именно, -
“Абу”
С “разбега”, что называется, узнать сегодня это слово вряд ли у вас получится, но я вам помогу, - в русском языке существуют такие странные слова, - “абы”, “бы”, “кабы”, - которыми вы, безусловно, пользуетесь, но сами значения, которых вы ни чуть-чуть не осознаёте (примерно, как при дыхании вы не задумываетесь каждый раз, как это надо делать, всё происходит как-то само собой). А всё потому, что слова эти очень и очень древние.
Понятно, что так мы имеем дело с объединениями Древнего языка, в которых участвуют сигнал присутствия “а” и суть [Б] (знание звучания “б” со значением [быть]). Чередование же “ы” и “у” вообще характерно для этого контекста местности (Урала), - “ы” предпочитали носители, скажем так, уральских знаний Древнего языка, а “у” предпочитали носители алтайских знаний Древнего языка, более из всех в этом плане выделялась вудь. (Самый простой способ отличить одни от других, это посмотреть значение сути [С] у них в языках, - в уральских языках значением сути [С] является [соль], в то время как в алтайских языках (в том числе в Языке вуди) её значением является [вода]. Чёткой границы по разным причинам между разными же языками нет и быть не может, потому следует очень аккуратно применять само это знание.) Глубоко вдаваться в сами эти знания сейчас мы не будем, а потому здесь лишь замечу, - со временем в Руском языке у знания звучания “у” формируется значение [принадлежность “у”] с которым оно используется и в контексте “слово”, и в контексте “предложение” (в смысле и в объединениях, и по отдельности). У знания звучания “ы” в нём формируется значение [признак множественности], с которым оно используется только в контексте “слово” и только на конце объединений. (Это связано с тем, что в некоторых случаях знание звучания “(ь)ы” абсолютно совпадает с “и” с несколько уже иным у него значением. И вот чтоб они никогда в Руском языке не пересекались, для знания звучания “ы” в нём отвели его постоянное место в конце объединений.)
Язык коми я не знаю совершенно, а потому лишь привожу здесь дословно значение в нём объединения “абу” данное ему Павлом Савваитовым, -
- Абу, - безличный глагол и наречие нет, не. В сложение с другими словами означает отрицание, напр. абувесjкыд, неистинный, ложный, фальшивый. Абусjорнiтом, безмолвие. Абусjорнiтысj, не говорящий, безмолвный. Абуылын, недалеко, и т. под, - (Зырянско-русский словарь, 1850г.)
А потому из-за этого своего незнания я предлагаю порассуждать о таком значении “абу” в языке коми тем, кто сам язык реально знает. Я же, как носитель русского языка, порассуждаю здесь уже о значении “абы” в русском языке.
(Сразу замечу, что для определения столь общего значения знания звучания “абы” одного только абзаца маловато, как минимум для этого необходимо несколько страниц. Но я ограничен здесь самим форматом книги и темой, а потому я полностью самих (структур) значений у интересующих нас слов здесь не раскрываю, а ограничиваюсь только теми знаниями из них, что нас интересуют в первую очередь.)
Итак, объединение “абы” (да “кабы”), как объединение “а” с “бы”, используется в русском языке в начале соответствующих сочетаний, - ”(к)абы ты пришёл”, “(к)абы пришёл ты”. Но только не “ты (к)абы пришёл”, “пришёл ты (к)абы”, “ты пришёл (к)абы”, и т.д. В то время как без “а”, т.е. когда оно ”бы”, оно никогда в русском языке в начале объединений не используется, сравните, - ”ты бы пришёл” и “пришёл бы ты”, но только не “бы ты пришёл” и “бы пришёл ты”. Т.е. те слова, что стоят впереди “бы” в сочетаниях, на самом деле так стоят вместо знания звучания “а”, которое присутствует в объединениях “абы”, уточняя (конкретизируя) таким образом, значение самого сочетания в зависимости от контекста, - “ты бы пришёл” = “а бы пришёл”, “пришёл бы ты” = “а бы ты”. Попробуйте поменять порядок слов в этих сочетаниях, и, если вы носитель русского языка, вам почему-то станет так немного неуютно, - “бы ты пришёл”, “бы пришёл ты”. Связано это с тем, что объединение “абы” было первой попыткой сформировать в Руском языке контекст отличный от контекста “слово”. Проще говоря, “абы” по тем знаниям связи, что в нём присутствуют, является промежуточным объединением между контекстами “слово” и “предложение”. Т.е., с одной стороны объединение “абы” совсем уже даже и не составляет контекст “слово”, но, с другой стороны, оно вовсе ещё и не составляет контекст “предложение”.
Связано это с тем, что Руский язык изначально формировался как многоконтекстный язык. В смысле все эти коми с их языком с соответствующими знаниями связей были для него совсем даже не единственными его носителями. Потому как у разных носителей языка руси значения знаний связи (”порядок” в частности) в их родных языках порой бывали относительно его с точностью до наоборот. Так они и придумали с помощью знания звучания “а” и знания связи “порядок” выделять в объединениях и сочетаниях языка руси именно тот признак, роль которого в них являлась основной. Например, во фразе “Ты завтра придёшь” роль значения “ты” в сочетании потому основная, что место нахождения его знания звучания в самой фразе в начале.
Употребление же “а” перед ”ты” саму роль его значения только усиливает. Так нам становится сразу понятно, что именно “ты”, а ни кто-то ещё вместо него завтра придёт, - «А ты завтра придёшь». Причём при использовании соответствующей интонационной составляющей для придания этой фразе вопросительной формы, - “А ты завтра придёшь?” - это усиление здесь как нельзя кстати, так мы понимаем, что в данном случае нас интересует именно “ты”. Поэкспериментировав с разным порядком объединений в самой фразе, мы обнаружим, что “а” с этим его значением может быть только в начале фразы. Более того, в зависимости от контекста оно может заменять любое из его (контекста “предложение”) объединений. Это знание связи несомненно полезное для многоконтекстного языка, когда собеседники могут в точности не знать ни значения того или иного знания звучания, ни самого знания звучания, ни оба их вместе, а потому при первой же необходимости у них будет возможность заменить его в своей речи на “а”.
Ещё раз, в данной книге у меня не стоит задача разобрать весь язык коми, или объяснить вам весь Руский язык, нет. Это тем более так, что столь огромного знания я сегодня ещё знать просто не могу, потому как сегодня его ещё просто нет, а формировать же его в одиночку трудно и долго, потребуется время. Задача здесь гораздо скромнее, а именно - показать принципы в соответствии с которым формируется вообще Язык, чтоб посредством знания их вы уже самостоятельно смогли проследить изменения в формировании значений и соответствующих им знаний звучаний того или иного признака в том или ином языке. Потому слова вроде “баба”, “батя”, и т.д. я здесь пропускаю, - значения их слишком просты и понятны, чтоб вы могли разобраться в них сами. И наоборот, слова Древнего языка вроде “би” (”бi”) - [огонь], не разбираю совсем, - сам разбор в виду его сложности займёт здесь как минимум несколько страниц, а потому он такой для нашего формата здесь просто не нужен. (Мой вам совет, - с объединением “би” идите сразу к англичанам, они на нём буквально весь свой язык потом построили, - любили “мерзавцы” погреться у огонька!) Здесь же я останавливаюсь исключительно на примерах, которые интересны нам с точки зрения осознания знаний формирования Руского языка.
Например, в нашем случае мы можем однозначно утверждать, что объединения “абу” и “абы” возникли практически в одном и том же языке, потому как с использованием одних и тех же знаний связи. (Чередование “у” и “ы” в знаниях звучаний топонимов и сегодня характерно для Руского контекста, где всегда вместе проживали вудь, - они предпочитали в своей речи использовать “у”, - и проживала русь (л(ь)удь), - те в своей речи предпочитали уже “ы”.) А это значит, что никакой такой большой разницы между коллективными сознаниями коми (зырян) и руси на момент возникновения самого этого объединения практически не было, как, возможно, и самих таких разных по национальному признаку совместности коллективов тогда ещё не было. Проще говоря, так из знаний Языка мы можем получить сегодня такие знания, какие никаким другим способом сегодня получить уже невозможно.
При этом напоминаю, что всё это, судя по конструкции самих объединений, происходит в Языке, когда в нём только-только оформился контекст “слово” со всеми его приставками и суффиксами, и только-только начинал формироваться контекст “предложение” уже со всеми его окончаниями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что для формирования контекста “предложение” древние человеки использовали примерно похожие (но только не те же самые, нет) знания связи, что уже были тогда в контексте “слово”, - зачем заново изобретать колесо, когда оно уже есть? Ведь вполне же можно сделать похожее колесо, но несколько уже от него отличное.
Ещё раз, - главное для Языка, это совокупность его знаний связи, которые и образуют его структуру. У каждого языка это какая-то именно только его структура, почему он собственно и есть оригинальный, не похожий ни на какие другие языки, язык. Это, как его “скелет”, на который при желании можно потом “нанизать” любые знания признаков с их знаниями звучаний. Что за “зверь”, в смысле язык, в итоге так получится, зависит теперь только от них, знаний связи. (Я уже где-то здесь указывал, что знания связи английского языка позволяют ему быть информативнее русского языка, уже с его знаниями связей, примерно на 15%. Сразу предупреждаю, рассматривать сам этот факт в категориях “хорошо” или “плохо” неправильно, он просто такой существует, его следует только изучать, ничего больше.) При том, что знания признаков абсолютны, потому как зависят исключительно только от наших органов чувств и Сознания. В то время как знания звучаний относительны того языка, где и используются.
Прикол весь здесь в том, что знания связи (во всяком случае, контекста “слово”) в своё время русскоязычные в большинстве своём получили от ханты. А они предполагают местом знания звучания “сигнал присутствия “а” конец объединений. В то время как контекст “предложение” начал формироваться у руси уже в языке (с участием языка) коми-зырян, знания, связи языка которых предполагают местом знания звучания “сигнал присутствия “а” начало объединения. Потому, по большому счёту, слов начинающихся на “а” вроде “абы” в руском языке сегодня быть бы и не должно. А те, что всё же в нём есть, так получаются заимствованными, от тех же коми (зырян), например.
Прежде чем двигаться дальше, мой вам совет, - научитесь находить в языке то, чего там нет, но должно было бы быть обязательно, вам это здорово поможет в дальнейшей вашей исследовательской работе. Проще говоря, всегда учитывайте все возможности того или иного языка, что у него вообще уже есть, поясню.
Представьте, что перед нами стоит очень простая задача, а именно, - придумать язык с одной только целью, считать посредством его всё новые признаки Действительности, что в ней постоянно появляются, и ничего больше. А для этого нам будет достаточно десятка звуков (знаний звучаний), два-три знания связи, и вот, - десятичный язык “Счёт” у нас так готов! И всё было бы вообще замечательно, если бы однажды при изучении такого языка мы вдруг не столкнулись бы с ситуацией, когда сразу бы за “6” в нём следовало “8”, а далее всё шло бы опять по порядку (в смысле дальше всё следовало бы тем знаниям связи, что и есть в этом нашем языке “Счёт”, - вот только, как оказалось, нет почему-то в нём “7”). А то после “29” начинается сразу “40”, а далее опять по порядку (в смысле так пропал уже целый десяток двузначных знаний звучаний начинающийся с “3”). Проще говоря, в таком нашем языке “Счёт” в отдельных его местах со временем появились некие “дыры”, которых в нём быть никак не должно. (О том, что “дыры” есть в языке точно, как и о том, что быть их там не должно, мы узнаем, в том числе по тому, что за “16” в нашем языке “Счёт”, как это вообще и положено в соответствии со знаниями связей, которые в нём есть, следует “17”, а только потом “18”. Как за “26” идёт “27”, а потом “28”, и т.д. - Но вот “7”-то за “6” один чёрт так не следует, а ведь получается должно!) А ведь они, дыры, в любом языке всегда есть обязательно!
Причина появления “дыр” в любом языке одна и та же, и она проста и очевидна, - знания звучания, которых сегодня в том или ином языке почему-то нет, а в соответствии с контекстом самого языка они в нём всяко быть должны, - эти знания звучания, безусловно, когда-то в нём были, но только однажды они из него попросту исчезли. А всё потому, что перед этим исчезли из Действительности признаки, которым они соответствовали, - не стало признака в Действительности, значит со временем (пока существует последний носитель этого знания) исчезнет и знание (звучания в том числе) о нём из Языка. Но о некоторых из них “память” в самом языке могла сохраниться (и сохранилась) в виде их производных.
(”Ад”)
Именно с этих позиций мы и рассмотрим здесь знание звучания “ад”. Если за хантыйский язык я спокоен, - в нём нет ни соответствующего знания звучания (”д”), ни соответствующего знания связи (”а” впереди объединений), а значит и “ад” в нём быть не могло никогда, то язык коми у меня вызывает вопросы, - в нём есть и то и другое, но “ад” отсутствует тоже! - Почему так? Давайте же попробуем ответить.
Единственный ответ, который может здесь быть, напрашивается сам собой, - да, безусловно, когда-то знание звучания “ад” с соответствующим значением в Языке коми было, просто не могло не быть. Другое дело, что само это знание звучания вслед за соответствующим ему знанием признака, которое вслед за самим признаком, которому оно и соответствовало, очень даже быстро из коллективного сознания коми, как и признак из их коллектива, исчезло вообще. В смысле настолько быстро из него исчезло, что возможно никаких таких его производных за то время, что оно в нём было, образовать в нём (языке коми) оно так и не успело. (Успело, как минимум одно из них мы потом здесь рассмотрим.)
В то время как в том же английском языке для этого объединения “ад” возникает и таким образом в нём сохраняется уже целая куча его производных: hades, bad, mad, add, had, и т.д. Или в руском языке, где соответствующего знания связи (”а” в начале объединений) никогда не было, а были лишь только сами эти звуки “а” и “д”, и где, получается, знание звучания “ад” с его тогдашним значением является так заимствованным. Оно при том при всём образует в нём множество производных: “(сз)ад”, “лад”, “пад”, “гад”, “рад”, “адам”, “запад”, и т.д., существующих в нём и сегодня.
Чтобы понять, почему это так, следует разобраться с самим признаком, которому это объединение и соответствовало. С “ад” это тем более легко, что сегодня только ленивый так или иначе представляющий христиан или всех, кто с ними как-то связан, не знает о самом этом признаке “ад”. Понятно, что доверять верующим, которые всем знаниям, что могут быть в этой Жизни, предпочитают исключительно только те, что основаны на Механизме веры, нельзя ни в коем случае. Но при этом вполне надо себе осознавать и тот факт, что на пустом месте эти знания тоже возникнуть не могли, тем более у верующих, сознания которых ни на что подобное просто не способны (в противном случае так они были бы уже не верующие, а неверующие). В смысле в основе их лежат крупицы реальных фактов (знаний, как реализованных когда-то возможностей), которые в этом поэтическом бреде христиан и иже с ними верующих под названием “ад” нам следует обязательно разглядеть. Тем более, что от одного из адов (похоже одного из первых вообще на Земле) я сегодня неподалёку живу, - так что, как говорится, мне и карты все в руки!
Ад, похоже, это поначалу была землянка, которая естественным образом возникала в результате процесса добычи соли как выемка под землёй. Для этого контекста местности эта выемка была как пентхаус для нас сегодня, лучшего здесь места для проживания древним человекам тогда желать было просто невозможно. Смотрите,
- постоянная естественная собственная температура внутри, всегда не ниже +4C° (и это при морозах снаружи до -50C° и более);
- устойчивость к любым атмосферным воздействиям (не рушится под ветром, не пропускает его внутрь, более того, внутрь не проникают даже дождь и снег, не подтекает вода);
- долговременность, - такие выемки могли существовать десятки, а может даже и сотни лет после их попутного основному процессу создания;
- здоровый, более того, бактерицидный воздух внутри, нет паразитов;
и т.д., в смысле одни только плюсы у этого жилища перед теми, что тогда уже вообще могли быть. Поэтому не удивительно, что занять ад старались именно те, кто его в своё время и выкопал.
Понятно, что со временем, с одной стороны, древние человеки накапливают так достаточно знаний, с другой стороны, меняется сам контекст этих знаний, чтоб однажды в аду им уже и не жить. Ад таким образом как признак в Действительности однажды перестаёт существовать, а вместе с ним из языков (в которых они до этого были) со временем уходят и знания звучания с ним связанные. Это чтоб однажды вернуться туда, но уже с несколько другими у них значениями.
А существование столь разных производных знания признака “ад” в разных же языках говорит нам о том, что носители этих языков очень по разному этим признаком тогда вообще пользовались. Так у меня возникает впечатление (а чтоб это было не впечатление, а реальное доказательство, слишком много пришлось бы мне здесь написать, а этого нам сейчас особенно и не надо, а потому здесь только впечатление и ничего больше), что те же коми в отличии от тех же зырян (руси), сами в аду никогда и не жили, - так, видели ад издалека, но вот чтобы самим в нём жить, так это нет, ни в коем случае.
(Кстати, о том, где тогда могли жить коми, мы можем судить по существованию у них в языке очень странного объединения, а именно “алачуг”. Странность его в том, что абсолютно такое же объединение с тем же самым его значением [лачуга] существует и в русском языке. Отличаются они, как вы вероятно заметили, только соответствующими знаниями связи, - коми, скажем так, как бОльшие в душе англичане, ставят “а” впереди, а руси в конце этого объединения. Говорить в таком случае, как это делает Павел Саввоитов, о каком-то таком заимствовании из русского языка в язык коми этого объединения, занятие очень и очень сомнительное.
Тем более, что само его значение (знание признака) при этом он толкует достаточно поверхностно. С другой стороны не заметить этого его замечания тоже нельзя, потому что так мы имеем дело с границами. А всё потому, что наиболее вероятная версия его происхождения предполагает использование правиЛА, - “ЛА чуг”.
Потому как дом ханты называется “чум”, то из знаний связи Древнего языка следует, что так называться он может только для тех, кто в нём живёт. Для всех остальных он будет только “чуг” - [[”ч”], возможностью которого является принадлежность “у” ханты (г)]. Значением “ч” (”тщ”) в Древнем языке со временем стало [(искусственно) разведённый огонь] (до детализации оно было [действие челюстью]). Таким образом, чум, это был мой искусственно разведенный огонь, закрытый лёгкой постройкой от действий непогоды и для удержания тепла. В отличии от чуг, который был искусственно разведенным огнём, закрытым лёгкой постройкой от действий непогоды и для удержания тепла, но уже разведенным не мной, а тем мужиком “г” (похоже угром), который в нём и живёт. Проще говоря, для того, кто в чуме жил, это был тогда чум, а для всех остальных это был уже чуг. Присутствие модуляции “ЛА” в “лачуг” говорит о том, что признак, которому оно соответствует, безусловно, похож на “чум” (”чуг”), но при этом несколько от него отличается.
Итак, - [(а)лачуг] (в языке руси это было [лачуг(а)] - О.Г.) - диал. шалаш из гнутых берёз, покрытый брезентом или дёрном (Большой коми-русский словарь, FU-LAB), но это сегодня. Давайте же представим, как мог выглядеть данный признак действительности тогда, когда никакого такого брезента в том виде, что мы его знаем сегодня, просто быть ещё не могло.
Ещё раз, - в соответствии с основной версией “чуг” является объединением Древнего языка, и при желании мы даже сможем его “прочитать”. В то время как из конструкции объединения “брезент” следует, что оно могло возникнуть много позже “чуг”, т.е. совсем недавно, если бы не одно “но”, - с арабского языка “брезент” дословно переводится как [канабис], в смысле [конопля]. А конопля была по разным причинам вообще самой распространённой культурой в контексте Урала. И уж тем более самой любимой (наряду с ячменём) культурой у коми, - это знание следует из знаний их языка. (Поверьте, никаких таких “ананасов” у них в языке близко нет, а вот значений образованных от признаков “конопля” и “ячмень” у них в языке пруд пруди.) Зная, что именно конопляные волокна использовались двести лет назад для изготовления первых брезентов, давайте представим, как мог выглядеть лачуг уже тогда.
Итак, для лачуги использовались рядом растущие небольшие берёзы (в отдельных источниках я встречал указания, что это могли быть и осины, но здесь надо смотреть, - берёзы никогда не растут промеж осин и наоборот), верхушки которых наклонялись к единому центру и так связывались. Образовавшийся шатёр из деревьев покрывался циновками из конопляных волокон, поверх которых укладывался дёрн.
Допускаю, что перед укладыванием дёрна циновки предварительно промазывались глиной для влагостойкости и дополнительной крепости. Из всех инструментов данная технология требовала только лопату (костяную), но никак не топор (каменный), которого тогда просто могло ещё и не быть. Такое сооружение получалось достаточно прочным и долговременным, похоже, что могло просуществовать оно как минимум несколько лет. (А больше было и не надо, человеки тогда ещё кочевали.)
Таким образом подведём итог: из языка коми следует, что жили тогда они в лачугах, в отличии от зырян (руси). Ошибка Павла Саввоитова вызвана даже не отсутствием чётких границ, а самой возможности им быть в языке коми.)
С “ад” в языке руси всё происходит несколько иначе, а причина в знании связи их языка, в соответствии с которым руси правильно было произносить само это объединение Древнего языка как “да”. Похоже, что исчезновение признака “ад” из Действительности только способствовало преобразованию его значения в форму утверждения в языке руси. Само же знание звучания “ад” возвращается в Руский язык (уже не в язык руси) как заимствованное знание, потому как с несколько иным у него значением, нежели тем, что следует из его “прочтения”.
“Ай”
Далее мы находим в словаре языка зырян древнее знание звучания “ай” со значением [отец/мужик/самец]. В Руском языке это знание звучания согласно его знаниям связи звучало “йа” и значило [я]. У тех же предков англичан это было “ай” со значением [я]. И здесь я ровным счётом не хочу ничего больше добавить, кроме того, что всё это знания одного и того же контекста, и, следовательно, не взаимодействовать они в нём просто не могли. Другое дело, что сегодня ровным счётом никто ещё вопросы этого взаимодействия вообще никак не изучал, чтоб о них можно было бы здесь, потом говорить. (А если и изучали, то сами эти работы оказываются настолько засекреченными, что о них никто ничего и не знает, во всяком случае, я таких публикаций нигде не встречал.) А потому так я прекращаю дозволенные мне речи, в смысле рассуждения на уровне гипотез.
“Бур”
Значение очередного объединения, а именно “бур”, вы раскроет сами. Не потому, что я такой вредный, нет, - а потому, чтоб напомнить вам, для чего есть у нас вообще голова. Она вам точно понадобится, чтобы ответить на вопрос, - “Как так получилось, что в структуре значений объединения “бур” Руского языка и языка коми знание “коричневый (цвет)” и близко не присутствует, - его там попросту нет, - в то время как в русском языке в структуре значений “бур” других (кроме “коричневый”) знаний сегодня уже просто нет?” А ведь вы как носитель русского языка абсолютно точно уверены, что знаете, какого именно цвета бывает бурый медведь, но при этом точно так же не уверены, что знаете какого цвета бывает бурёнка, - кстати, а вы видели однажды целиком коричневую корову? Думайте, там интересно, уверен, что если вы осилите это знание до конца, то результаты вас порадуют обязательно.
“Ва”
Следующее объединение, которое представляет для нас несомненный интерес, это конечно “ва”, значением которого в Древнем языке было [река]. Оно интересно нам тем, что образовано, в том числе со знанием звучания “в”, которое в русском языке используется в контексте “слово” с интегрированным значением [вода] и в контексте “предложение” со значением [принадлежность “в”], рассмотрим же их оба.
Знание звучания “в” со значением [направление движения] возникает в языке ханты ещё в контексте “слово”. Именно в таком своём виде оно и приходит в язык руси, - “вон”, “вот”, “Тверь”, “вера”, и т.д. (”йэр” - “ер” - [место (проход) в лесу], - дословно [место, возможностью которого является (где живёт) всё равно какой (любой) самец/зверь]). Позднее, с развитием контекста “предложение” значением его в нём становится [принадлежность “в”], или, как предпочитают говорить лингвистики, [предлог “в”].
У самих ханты, если и была “вода” в структуре значений “ва”, то очень и очень опосредовано. В смысле значение “ва” они воспринимали примерно так, как мы сегодня воспринимаем условие задачи, - [”(из пункта Б) в (пункт) А”], т.е. [”в А”]. Потому как реки для них тогда были в первую очередь возможностью для движения, в смысле дорогами, и только в очень последнюю очередь они были уже сами “вода”. Знания же звучаний знаний признаков в языке у ханты, структуры значений которых безусловно содержат знание “вода”, в большей степени тяготеют к алтайской сути [С] со значением [вода]. И абсолютно ни в каком таком виде они не содержат уральскую суть [В] со значением [вода].
А всё потому, что уральская суть [В] с интегрированным значением [вода] похоже, формируется уже здесь на Урале, в том числе не без помощи коми, в среде руси в первую очередь. Именно в языке коми объединение “ва” ничего кроме [вода] уже и не значит, - не путешествовали тогда, стало быть, коми, а сидели на одном только месте и кроме как для получения воды и рыбалки больше никак ва вообще не использовали.
“Вад”
Существование объединения “вад” стало для меня неожиданностью. Потому как впервые я “столкнулся” с ним несколько лет назад, когда устанавливал происхождение топонима “Вятка” в русском языке. Всё сходилось, и так я устанавливал всю последовательную цепочку изменений знаний звучаний с их значениями в русском языке до сегодня известного нам “Вятка”, но это только при условии, что до этого в Руском языке обязательно существовало объединение “вад” с соответствующим значением. В смысле самого этого объединения я тогда ни в Руском, ни тем более в коми языках не знал, потому, как тогда мне вполне было достаточно знания, что когда-то в них оно обязательно должно было быть. А это значит, что было оно там точно, даже если сегодня его в них и нет. Потому я и не счёл тогда нужным его в сегодняшних языках коми и руси искать.
Всё изменилось, когда я его обнаружил уже в процессе работы над этой Главой. Порадовался, конечно (примерно так, как когда обнаружил Пудвай на том самом месте, что и следовало из “прочтения” его значения), - если бы не его значение, оно оказалось для меня неожиданным. В соответствии со знаниями (словарями) современных лингвистиков “вад” было [вязким, топким болотом (озером) в лесу и почему-то обязательно с лебедями!]. Я согласен, значения только и делают в Языке, что постоянно меняются. А потому ничего удивительного нет в том, что однажды тот же большой добродушный медведь, например, так становится уже только коричневым. С [”вад”] же, получается, случилось нечто похожее. Единственное, что смущало и так побуждало продолжить мои поиски дальше, так это отсутствие в его знании звучания “ль”, только с ним оно и могло быть [болото]. Привыкший в принципе не доверять лингвистикам с их фантазиями, я обратился к первоисточникам. И один из них (конкретно Павел Саввоитов) меня утешил, - значением “вад” ещё двести лет назад было [трясина (зыбкое место)]. И оно полностью совпадало со значением, что следовало из его “прочтения”, - [(место как признак действительности) возможностью которого является движение (человека) в ад (под землю)].
Ещё раз, - именно “вад” называлось в языках Руси и коми место, где человек никуда больше не мог двигаться, кроме как под землю (его просто туда засасывало). Другое дело, что подобные места всегда находятся рядом с болотами и небольшими лесными озёрами (в смысле так они являются сопряжёнными признаками), потому расширения самого этого значения в языке нам оставалось только ждать, что со временем с ним и случилось.
Примерно в том же духе можно было бы продолжать и дальше, проблема в том, что новых знаний связи вы так уже не получите. А ведь только они действительно и важны. Это как если бы я учил вас считать до бесконечности, - всем всё уже понятно, а я считаю, и считаю, и считаю всё дальше. Гораздо интереснее вам будет самостоятельно проверить те знания, что вы сейчас получили. А потому предлагаю для начала определить первоначальные (это когда они в языке только-только сформировались) значения объединений вроде “верный”, “старик”, “вежа” (”невежа”), и далее на своё усмотрение. Я же подведу итог этой главы.
Язык руси коми начинает формироваться как язык зырян, профессиональных добытчиков соли. При этом и зырян, и всех прочих коми тогда объединяло наличие у них общего национального признака совместности. Руский же язык формируется уже на основе языка руси одновременно с формированием у них своего собственного национального признака совместности.
Но закончить эту часть я всё же хочу историей об одном очень интересном объединении, уверен, вы все его хорошо знаете, а именно “пельмень”. Как видно из него, это объединение возникло в языке Коми как устойчивое сочетание {пель мень} со значением [налимье ухо]. Проще говоря, это был рыбный пельмень, который готовили зимой, и который русь брала с собой в свои поездки по доставке соли.
Блюдо очень удобное, достаточно было вскипятить воду, бросить туда пельмени, дождаться, когда они всплывут, подождать ещё немного, и сытное сбалансированное блюдо было готово.
У древних человеков не было традиции измельчения мяса, поэтому мясным пельмень становится совсем недавно, буквально каких-то двести лет назад. Причём так (с мясом) он становится сразу очень изысканным дорогим кушаньем, которое не стыдно было подавать на праздничный стол. Тем более, что руси как продавцов соли к этому времени вот уже несколько тысяч лет как не было.
Но вспомнил я именно это объединение, потому что не знаю другого такого с похожей судьбой в Языке. Из-за этого своего иносказательного (переносного) значения, с тех пор, как почти семьсот лет назад в Руский контекст пришли московиты, оно ими было потом буквально целиком и полностью изнасиловано. Будучи к тому времени уже испорчены греками, они простых слов коми вроде “пель” - [ухо] и “мень” - [налим] не понимали вообще, а искали значение объединения “пельмень” в пусть и корявых, но несколько похожих созвучиях вроде “пермь(н)янь”. Вроде как [пермский хлеб], не объясняя при этом, каким образом и почему у объединения “пельмень” вдруг поменялось знание звучания. Это абсолютный бред конечно, с точки зрения тех, кто понимает, что такое Язык, - какой же только ерунды в сокрытие своей безграмотности лингвистики бывает так не придумают.
А рассказал я вам эту историю только затем, чтобы вы, понимали, что фасмеры появляются со своими фантазиями сразу, как только появляется лингвистика, и безусловно уже поэтому они начинают оказывать огромное же негативное воздействие на сам Язык. Поэтому, - хотите вы этого или не хотите, если вы сами не понимаете, что есть Язык, то с этим вы ничего так поделать не сможете, - сила воздействия на Язык незнания лингвистиков оказывается порой гораздо даже сильнее, чем суммарное воздействие всех носителей того или иного языка. А потому не расслабляйтесь и будьте бдительны, когда речь идёт о Языке, - фасмеры, они всегда рядом, даже если вы их и не видите. А иначе мы просто свой язык так никогда и не сохраним, увы.
Часть 2 Руский язык
Глава 1
Руский язык – начало
Всё то, что мы рассмотрели здесь до этого, являлось профессиональным языком руси, т.е. языком представителей различных народов (коллективов только с их уникальными национальными признаками совместности), связанных одним общим делом, а именно с процессом добычи и распространения соли. Чтобы профессиональному языку руси стать уже Руским языком, т.е. языком уже некого народа, необходимо и достаточно было, чтоб в профессиональном коллективе добытчиков соли возник свой национальный признак совместности. В смысле, чтоб почему-то однажды все руси вдруг решили заниматься процессом п-п генетической информации исключительно внутри только своего профессионального коллектива и нигде больше. И так самим стать наконец уже народом, а их профессиональному языку стать уже национальным языком этого народа. (Примерно как если бы все строители вдруг решили заниматься п-п генетической информации исключительно внутри только своих коллективов, то так они были бы уже не просто “строители”, а “народ “строители”.)
Это “почему-то” вовсе не так просто, как кажется, хотя бы уже потому, что не наблюдаем мы сегодня сильного желания у тех же строителей стать так однажды народом. С другой стороны История знает немало случаев, когда совместная профессиональная деятельность приводила к возникновению в таких коллективах национального признака, и так уже к формированию соответствующих народов со своим языком. Потому эту Часть мы посвятим пониманию всех тех причин, в результате которых оказалось возможным формирование из профессионального языка руси уже Руского языка. В смысле пониманию причин формирования из профессионального коллектива руси уже коллектива Русь объединённого национальным признаком совместности.
И первой такой причиной, безусловно, будет сама профессиональная деятельность руси по добыче и распространению соли. В смысле даже не столько она сама, сколько её статус внутри коллектива руси, - ей необходимо было стать так для их коллектива уже жизнеобеспечивающей деятельностью. Чтобы достаточно было коллективу руси заниматься потом только ею и ничем уже больше, чтоб мочь так более-менее сносно существовать в этом Мире. А они, насколько мы знаем, и существовали, и совсем даже не сносно, а по сравнению со всеми прочими своими “родственниками” очень даже прекрасно существовали.
Понятно, что произошло это не сразу, зыряне потратили не одну сотню лет и немало усилий, чтоб в итоге добиться этого, - сделать добычу и распространение соли для них процессом жизнеобеспечивающим. А именно, всё то время, что они копали соль для руси ханты (единственных вообще тогда распространителей соли), они страшно завидовали их (знанию) обладанию северными оленями и хотели бы себе таких же. Чтобы так уже полностью взять под свой контроль весь процесс добычи и распространения соли, чтоб сделать так его уже для руси жизнеобеспечивающим. В смысле так снимать вообще уже всю прибыль, что могла быть в этом процессе, чтоб заниматься только им и ничем уже больше.
И, похоже, примерно двенадцать тысяч лет назад (это возраст артефактов подтверждающих приручение северных оленей в этом контексте местности), им это удалось, - они таки приручили северных оленей. Именно приручили, почему собственно у них в отличие от ханты не было необходимости содержать потом огромный “автопарк” из северных оленей, стада у которых могли насчитывать тогда более одной тысячи животных, и которые уже, поэтому требовалось каслать. Приручение же предполагало содержание совсем небольших групп северных оленей (обычно не более десяти на одного хозяина), чего для транспортировки соли одним человеком было вполне достаточно, тем более что приручение не требовало заниматься касланием, в смысле пастьбой оленей. А это значит, что так зыряне вполне могли уже оставаться на месте и продолжать заниматься своим любимым делом, а именно добычей соли. Чего никогда не могли позволить себе ханты с их огромными стадами оленей.
Похоже, что поначалу именно сезонность двух этих занятий, добычи и распространения соли, способствовали тому, чтоб весь процесс, связанный с солью стал у зырян так уже жизнеобеспечивающим, - соль они добывали летом, а зимой сами же развозили её потребителям, круглогодичная занятость и есть необходимое условие для жизнеобеспечивающего процесса вообще. Постепенно, по мере роста количества оленей у зырян, они вытесняли ханты с рынка доставки соли, пока не произошло окончательное разделение самого рынка соли. В результате вся левая сторона Камы с её притоками и всеми землями, что там были, перешла под влияние ханты. А вся правая часть Камы с её притоками и всеми землями, что там были, перешла под влияние зырян. Безусловно, сам такой результат мог возникнуть только после предварительного кровопролития, как и принцип такого деления, - только так и никак иначе древние люди делили тогда земли на сферы влияния, т.е. с использованием естественных границ, а именно рек.
(Кстати, именно к этим славным временам, - появлению приручённых оленей у коми (зырян), - относятся первые же упоминания о Деде морозе, - Санта Клаусе или Николаусе, это как вам удобнее. Уже из его названия следует, что был он коми, как и они имел отношение к соли, но вот эта “ла” в объединении говорит нам, что был он не совсем таким, как они, - похожим очень да, но точно не они. Похоже, что то же “объединение “Клаус” было образовано как устойчивое сочетание {”к” ЛА “ус”}, где значением “к” было [человек “к”] (похоже коми), а значением “ус” было [принадлежность “у” соли]. Т.е. значением образующегося из него объединения было [человек “к” (как) владелец соли]. Из чего следует, что тогда он развозил уже не одну только соль. Появление этого объединения в Языке отметил тот факт, что теперь соль доставлять начали в том числе и сами “к” - [коми (зыряне)], а не только ханты, как это и было до того.
Клаус для детей воистину тогда мог быть только сказочным персонажем, именно такого и ждали они в гости к себе в короткие холодные зимние дни. С его к ним приезда по сути начинала заканчиваться зима. А это значит, что так они её уже пережили и им следовало готовиться к Новому году, от которого ничего кроме хорошего для них уже быть не могло. Удивительная традиция! - даже если бы Русь кроме неё ничего бы после себя не оставила, этого было бы вполне достаточно, чтобы считать, что этот народ не зря однажды появлялся в этом Мире.)
Ещё раз, - уже как минимум двенадцать тысяч лет назад зыряне смогли сделать процесс добычи соли и всё то, что так или иначе с ним было связано, для себя жизнеобеспечивающим, да. Но, масштабов самого этого процесса тогда вовсе было ещё недостаточно, чтоб на основе его в их коллективе уже был создан некий национальный признак совместности.
Проще говоря, сам этот процесс не мог обеспечить постоянными рабочими местами всех тех зырян, что там тогда жили. Для части из них этот процесс по-прежнему носил сезонный характер, а потому им приходилось заниматься, в том числе и другими отхожими промыслами. Таким образом, процесс добычи и распространения соли хоть и был уже у части зырян жизнеобеспечивающим, чтоб на его основе тем можно было потом сформировать национальный признак совместности для некого нового народа, только вот самих членов этого будущего народа было тогда ещё недостаточно, чтоб такой народ мог потом вообще существовать.
Другими словами, совокупной генетической информации у того количества зырян, для которых процесс связанный с солью был жизнеобеспечивающим, было совсем даже недостаточно для формирования нового народа, - проблема всех сегодняшних малых народов Севера, вынужденных думать не столько о собственном процветании, сколько о возможности вообще выжить в таких условиях. А потому при попытке придерживаться исключительно профессионального принципа в формировании национального признака совместности, русь бы вымерла по естественным причинам гораздо раньше, чем успела бы оформиться как народ. Напоминаю, всё это происходило во времена, когда человеков вообще было не так, чтобы много.
(Кстати, малые народы, чтобы не исчезнуть из этой Жизни вообще, ещё не так давно практиковали (а кое-где практикуют и до сих пор) такие единственно возможные в этой ситуации способы пополнения своего генофонда (запаса генетической информации), которые многим туповатым их исследователям из “великих” народов кажутся весьма аморальными, а сами представители малых народов так дюже развращёнными и испорченными. Потому как с самой такой проблемой представители “великих” народов никогда до этого не встречались, а потому и не понимают её совершенно. Что здесь сказать? - Дураки всегда найдут способ, как погубить этот Мир, и только мудрые, как его сохранить, - малые народы, они мудрые, битлы в этом были правы.)
Таким образом, примерно двенадцать тысяч лет назад, возникла ситуация, когда рынок соли был достаточно сбалансирован (в смысле предложение оптимально на нём удовлетворяло спрос) и оставался уже таким ещё какое-то время потом. Сама эта ситуация не предполагала перерождения профессионального коллектива руси в национальный хотя бы уже потому, что возможности роста у этого профессионального коллектива так уже были исчерпаны. Проще говоря, в этом случае тогдашний масштаб процесса добычи и распространения соли и стал тем ограничивающим фактором, который не позволил профессиональному коллективу руси стать народом Русь.
Логично предположить, что для того, чтобы сделать последний шаг и стать, таким образом, из профессионального уже национальным коллективом, руси следовало элементарно расширить свой бизнес. Тем более, - и сегодня мы это уже знаем точно, - однажды они это и сделали, создали народ Русь. Нам так остаётся только узнать, - “Как?”. Давайте же попробуем ответить на этот вопрос. А для этого нам придётся вспомнить те исторические вехи, которые предшествовали, а потом и непосредственно сопровождали само это историческое событие, становление народа Русь.
Максимум последнего оледенения, в смысле максимальное похолодание в течение последней ледниковой эпохи, имело место 26,5—19 тыс. лет назад. В этот период температура в зависимости от региона была на 4;6,5 °C ниже, чем в настоящее время. Уровень Мирового океана в то время был на 120—135 метров ниже современного из-за того, что вода, накопившаяся в виде льда в ледниковых покровах толщиной 3—4 км, была изъята из гидросферы. Ледники занимали 8 % поверхности Земли и 25 % площади суши (в настоящее время соответственно 3,1 % и 10,7 %). Многих современных мелководных шельфовых морей не существовало (Жёлтое, Северное, Персидский и Сиамский заливы), а другие были значительно меньше современных. Чёрное море было тогда внутриконтинентальным, и значительно меньшим по площади. Чего не сказать о море Каспийском, оно было как минимум не меньше сегодняшних своих размеров.
Конец оледенения, Голоценовая эра, или человеческая эра, - календарная эра, летоисчисление по которой начинается в 10 000 году до н. э., примерно в начале геологического периода голоцен (более точная оценка — голоцен начинается на 200—400 лет позднее начала голоценного календаря). 2022 год нашей эры соответствует 12022 году голоценовой эры. (Голоценный календарь был впервые предложен Чезаре Эмилиани в 1993.)
И вот где-то между двумя этими событиями появляются ханты со своими оленями, которые узнали о существовании каменной соли на Урале и начинают распространять так её по рекам зимой во всех направлениях (кроме северного, там был ледник) туда, куда это было вообще тогда возможно. Из-за особенностей их образа жизни ханты не могли сами эффективно эту соль добывать, а потому они в помощь себе привлекают древних человеков, что в это же время там непосредственно и жили. Эти древние человеки с удовольствием втягиваются в сам этот процесс, тем более, что собственных жизнеобеспечивающих процессов в том их контексте им было не так, чтоб и достаточно. Проще говоря, ханты так давали этим древним человекам прекрасную возможность столь необходимого для них дополнительного приработка.
Новые знания тогда в этом контексте местности формируются с огромной (относительно всех прочих контекстов) скоростью. Этим не могли не воспользоваться древние человеки, - а они и воспользовались! - причём настолько, что уже двенадцать тысяч лет назад, к окончанию эпохи оледенения, не только ханты, но и коми тоже, были в состоянии посредством оленей развозить каменную соль на огромные расстояния. В результате происходит разделение рынка соли между ханты и зырянами на восточную (Сибирь) и западную (Европа) части. Сибирь безусловно считалась тогда наиболее выгодной частью этого рынка, в отличии от Европы. Другое дело, что у неё уже тогда не было таких перспектив роста, какие были потом у Европы.
Двенадцать тысяч лет назад начинается глобальное потепление. Катастрофическое по своим последствиям, оно воздействовало на жизнь всех тогдашних древних человеков, причём на разных человеков очень даже по-разному. Те же ханты были отодвинуты им на задворки процесса Жизни (Истории), они с тех самых пор практически полностью остановились в своём развитии (процессе накопления знаний), и так уже остаются там и сегодня, и будут там оставаться теперь уже всегда до тех пор, пока за счёт естественных процессов они однажды не исчезнут из этой Жизни совсем.
С зырянами же всё случилось с точностью до наоборот, перед ними открылись такие возможности, о которых они раньше просто мечтать не могли, в частности они научились по рекам не только ездить зимой на оленях, но и плавать по ним летом. А это и было то самое их преимущество, которое очень скоро выдвинуло их вперёд относительно тех же ханты, и в итоге помогло сформировать национальный признак совместности на основе профессиональной деятельности.
Ещё раз, - это, - окончание оледенения, начало потепления, - была эпоха большой воды. Ледники, которые перед тем формировались по нескольку десятков тысяч лет, буквально за несколько сотен лет растаяли. Вода от них повысила уровень Океана, заполнила внутриконтинентальные низины, а сам ледник изменил направления течений рек. Так Волга соединяется с Камой, а большинству рек Европы (а ледник большей частью был именно в Европе) сток на север в Океан после него был закрыт, так они текли уже только на юг и частью на Запад. Туда, где судоходство было возможно в течении всего года, а не только короткий период летом, что совсем даже недостаточно, чтоб вообще им таким заниматься. (А это и было основной потом причиной, почему Сибирь тогда оказалась такой бесперспективной с точки зрения проживания там человеков.)
К тому времени в коллективном сознании руси уже было достаточно знаний и самих возможностей, чтоб удержать знания о всех этих глобальных событиях. Правда, никакой такой письменности тогда у них ещё не было, а потому само это удержание знаний происходило как устная передача знания от одного члена (сознания) коллектива (коллективного сознания) другому. И так было до тех пор, пока не развивается более менее письменность. Именно с её помощью тогда “навечно” фиксируются знания в коллективном сознании, и именно с её помощью мы сегодня обнаруживаем в них тот самый “руский след”, что в них, безусловно, присутствовал.
(Кстати, каждый раз, когда мы обнаруживаем то или иное знание там, где вроде бы его быть никак не должно, прежде надо подумать, а как оно вообще туда попало. В этом плане показательно знание “санскрит”, которое мы находим в Индии, и которое является абсолютной калькой знания “Руский язык”. Потому как сразу возникает вопрос, - “Каким образом одно и то же знание могло возникнуть в двух столь удалённых друг от друга местах?” И тут же отвечаем себе, - возникнуть оно могло только в одном контексте, а именно в Руском. В контекст санскрита оно могло быть только заимствовано из Руского контекста, но никак не наоборот. Потому как именно такой порядок и направление заимствования этого знания мы сможем объяснить запросто, в то время как обратный порядок и направление заимствования этого знания объяснить не сможем никак, нет.
Смотрите, это знание вместе с его носителями по Каме спускается до Каспийского моря, далее по нему до Ирана, потом пешком до Персидского залива, а оттуда Океаном до Индии. Я могу ошибаться в деталях, но в любом случае всё это будут вполне возможные пути для этого знания, точнее для его носителей, в сознаниях которых оно и появилось в тех местах.
А теперь представим абсолютно обратную ситуацию, это когда именно аборигены Индии придумали всё это знание “язык руси” и так стремятся теперь привнести это знание зачем-то именно на Урал. (Неужели им так уже соли в Океане мало?).
Понятно, что изначально это бессмыслица полная, чтоб ей на самом деле ещё и быть. На то мы именно, что только её допустили, в смысле предположили её гипотетически. Так вот, у этого “гипотетически” есть такие ограничения в Действительности, которые нам просто никак уже не преодолеть. А именно, - несколько участков движения у этого маршрута проходят по рекам против течения, что в те времена преодолеть было попросту невозможно. Проблема ещё в том, что реки там никогда не замерзают, а это значит, что воспользоваться “такси” в виде северных оленей, там тоже никак не получится.
Из всего этого следует, что знание “Руский язык” могло следовать с его носителями только в направлении с Урала в Индию, но только никак не наоборот. И именно сами руси однажды туда его и принесли.)
Ещё раз, - нигде больше в Древнем мире, как в месте контекста залежей каменной соли, у человеков тогда не было столько знаний в коллективных сознаниях, сколько это было уже у руси (зырян), которые там и жили. Руси, безусловно, вместе с солью распространяли и это своё знание, а по-другому его тогда распространить было просто невозможно. Другое дело, что у этого способа были свои ограничения. И самое главное из них, это расстояние, на которое можно было отъехать от дома так, чтоб потом обязательно можно было вернуться. В противном случае сам этот способ доставки соли (знаний) так переставал бы существовать (просто смысла уже не имел, в нём отсутствовало бы такое необходимое для этого процесса свойство, как цикличность).
Пока соль доставляли оленями, всё было нормально, всегда с их помощью можно было ту самую границу возврата найти. А даже если случайно и проскочили ее, то олени всегда могли вернуть всех назад, разве что времени приходилось тратить на это чуть больше, - как минимум пропускался цикл. Всё поменялось, когда руси научились плавать по воде, по течению, в смысле на плотах. Так они, не замечая того сами, летом запросто могли отплыть так далеко по течению, что зимой на оленях их невозможно было уже оттуда забрать, - реки в тех местах обычно никогда уже не замерзали. А сами человеки против течения вернуться до кромки льда (до оленей) элементарно уже не могли. А это значит, что назад так вернуться они уже не могли никогда.
Похоже, что таких путешественников-руси по неволе (которые понимали, что уже не смогут вернуться назад) в те времена было много. Не думаю, что все они так уж на самом деле стремились однажды обязательно вернуться обратно, это вряд ли. Тем более чтг Мир, который открывался тогда перед ними, был так прекрасен, так не похож на тот, что они до этого знали, и полон таких соблазнов, что не попытаться узнать его, они просто позволить себе не могли. Я даже готов поверить, что именно среди землекопов, с их постоянным желанием зырить всё и вся вокруг, как ни у кого больше вообще, была развита тяга к авантюрным путешествиям. Если бы не одно “но”.
Но где-то в это же время (примерно десять тысяч лет назад) на берегу Чепцы возникает абсолютно зырянское поселение Адам. О том, что это было именно зырянское поселение, а не чьё-то ещё, говорят особенности его построения, характерные только для поселений зырян и не для кого больше. Потому как сами эти особенности определялись тем жизнеобеспечивающим процессом, которым занимались зыряне, а именно добычей и доставкой соли.
Итак, Адам представлял собой земляники, вырытые на высоком правом берегу Чепцы в один ряд и очень близко к реке. Сам этот ряд тянулся вдоль реки на несколько километров, занимая вообще всю ту площадь, что так возможна была к проживанию. Напоминаю, большинство современных деревень и сегодня строится вдоль дорог, так проще. Вот и зыряне строили свои земляники вдоль реки, которая была тогда ничем иным для них, как дорогой, - как видите, пока всё логично. А вот дальше нелогично вообще уже всё!
Раньше земляники (”ад”) всегда были побочным продуктом жизнеобеспечивающего процесса зырян, а именно добычи соли. В смысле специально их никто и не рыл, - зачем? - всегда хватало тех, что появлялись сами собой в ходе этого процесса. Так зыряне жили там, где и работали, - очень удобно, не правда ли? Проблема в том, что на Чепце соли нет и никогда не было! Спрашивается, - “А чем именно тогда занимались в Адаме зыряне, - профессиональные землекопы, - если при отсутствии соли в тех местах они не поленились специально выкопать там земляники и переселиться туда?”
Ответ мы найдём в топонимике этих мест, и он окажется удивительным. Оказывается, примерно 10 тысяч лет назад зыряне обнаружили здесь “начало” и “конец” речного замкнутого пути длиной более двух тысяч километров, который пролегал мимо залежей соли на Урале. А это значит, что посредством его теперь с гораздо меньшими усилиями зырянам можно было доставлять в эти места соли за раз в десятки раз больше и причём уже летом. Сделав так соль на пятьсот километров ближе к потребителям, а это немаловажно. Уже отсюда соль оленями развозилась зимой на Запад потенциальным покупателям, так получается как минимум теперь уже на пятьсот километров дальше, чем это было прежде, когда её везли зимой не отсюда (Адама), а от самого её месторождения.
Для того чтоб вы смогли оценить эффективность этого речного кольцевого пути, приведу такие его характеристики: “начальная” и “конечная” точки этого пути разделены сухопутным расстоянием в четыреста метров, - будучи в конце, можно запросто видеть начало! А при желании подать и звуковой сигнал. И ещё, у этого замкнутого пути в Уральских горах есть один небольшой сухопутный участок полтора километра длиной, - и это всё! Представляете? - Путь, более, чем две тысячи километров почти весь проходит водой и только два маленьких (суммарно меньше двух километров) участка на нём проходят по суше! (Напоминаю для тех, кто забыл, - в те времена реки были единственными дорогами вообще, пройти где-то ещё тогда было попросту невозможно.) Согласитесь, было-бы странно вот так вот запросто взять и отказаться от использования этого знания, дающего очевидное преимущество, в своих жизнеобеспечивающих процессах. А зыряне и не отказались.
Так впервые, в налаженном было тысячелетиями процессе доставки соли, происходят глобальные изменения. Которые сами в свою очередь становятся причиной тоже глобальных изменений. Одним из следствий этих изменений было то, что часть зырян переселяются сюда, на берега Чепцы, и единственным их жизнеобеспечивающим занятием становится уже не добыча соли, а её доставка с использованием в том числе речного замкнутого пути. Проще говоря, так они уже никакими зырянами (землекопами) быть не могли, а были они уже самой настоящей Русью, народом, который связал свою жизнь с продажей и доставкой соли.
А народом потому, что довольно скоро руси в этом месте было уже всяко больше тысячи (по моей оценке в лучшие времена их здесь жило тогда 3-4 тысячи). А этого количества вполне уже было достаточно, чтоб в таком коллективе мог однажды возникнуть и продолжать существовать дальше национальный признак.
Ещё раз, именно формирование у зырян знания “замкнутый речной путь” (для удобства здесь и далее будем называть его “Руский путь”) вынуждает их разделиться на тех, кто занимается только добычей соли, и тех, кто занимается её доставкой, - заниматься и тем и другим сразу кому-то одному было теперь невозможно. Потому как с Руским путём доставка соли из сезонного занятия стала уже круглогодичной.
Те из зырян, что предпочли добычу соли её доставке, остались там, где и были, а значит остались так зырянами (землекопами). Те же, что предпочли заниматься доставкой, переселились в место максимально удалённое от источника соли, куда этот путь мог вообще привести, в Адам. Таким образом, так у них появилось уже всё то, чтоб быть им народом, - коллектив со своим собственным уникальным жизнеобеспечивающим процессом, место, где этот коллектив проживал, своё уникальное коллективное сознание, а значит и свой уникальный язык. Эти потомки зырян и стали так уже русь, - [мужики, возможностью которых является принадлежность “у” соли], - как видите, в отличие от тех же “саран” и “зырян” никакой такой “лопаты” в их названии уже нет.
Глава 2
Руский путь
Чтобы доказать, что знание “Руский путь” у потомков зырян тогда уже было, прежде необходимо доказать, что такой существует вообще.
Ещё раз, - Руский путь, это замкнутый речной путь, который проходит мимо залежей каменной соли, и по которому по воде можно вернуться снова туда, откуда и вышли.
И для доказательства этого утверждения нам понадобится всего-лишь карта. Но, прежде хочу предупредить,
- Подробности, они здесь не просто так, а “потому что”. Потому что без них вы не сможете выстроить правильную структуру из знаний для знания “Руский путь”. А потому будьте к подробностям особенно внимательными. В идеале вам следовало бы пройти весь Руский путь в Действительности, так бы вы буквально смогли ощутить тогда руский дух этих мест, и избежать множества ошибок, потому как всего на карте так просто не увидать. С другой стороны, сами карты сегодня уже несколько другие, чем были ещё лет десять назад. А потому используйте их возможности на все “сто”, - просматривайте сопутствующие интересующим вам местам фото и видео файлы, изучайте различные ссылки. Я же постараюсь здесь добавить знания из своего личного опыта, которых на картах нет и которых вам по другому (в смысле минуя собственный опыт) просто никак не получить.
Точкой отсчёта Руского пути мы выберем место, где сегодня на Чепце находится деревня Адам. (Удивительное название! - такое ощущение, что где-то я его уже слышал, причём совсем даже не в этом контексте, - вам тоже так показалось? Впрочем, обещаю, топонимов в этом доказательстве (в этой Главе) мы касаться пока не будем, нам хватит для этого знаний одной лишь географии, а потому пока “птьфу на них!”, обойдёмся.)
Адам находится в месте, где Чепца с юга упирается в один из Вятских увалов (небольших песчаноглинистых гор оставленных ледником) и меняет направление своего течения с “юг - север” на “востока - запад”, так подмывая этот самый увал. Таким образом, правый берег Чепцы получается очень высоким (80 метров и выше), а левый низким и заболоченным. Так Чепца течёт вдоль увала примерно 8 км (длину меандра не считаем, на то он и меандр) до места под названием “Солдырь” ( - Неужели дежавю?! - мне на секунду опять показалось, что если даже само это название целиком я нигде больше не слышал, то его части по отдельности слышал непременно, причём в абсолютно разных контекстах, - а вам так показалось? Впрочем, - “птьфу!” - я сказал), где сегодня находится одноимённая деревня. Заканчивается место Солдырь устьем реки Пузеп, которая впадает в Чепцу с правого берега.
(Кстати, - забегая вперёд, сразу скажу, - вот эти самые 8 км правого берега Чепцы и есть тот самый Пуп Руси, откуда начались и Руский народ, и Руский язык, и много ещё чего с Русью связанное. А возникли все они здесь именно благодаря знанию Руский путь, которым тогда овладели зыряне. При этом следует помнить, что перебравшись в эти места из родного им контекста “л(ь)уд(ь)” (людей), они так уже попадают в контекст “вуд(ь)” (вотяков), что не могло тогда не наложить (и наложило!) отпечаток и на них самих, и на их Руский язык. В соответствии с исследованиями генетиков, те русскоязычные, что считают себя сегодня русскими, являются более чем на 70% угрофинами (вудь). В то время как разрекламированные славяне родственны нам менее, чем на 10%.) Проще говоря, именно здесь людь и вудь совместно начали формировать и новый народ Русь и его Руский язык. Клянусь, никаких таких славян не только здесь, но и в Действительности тогда даже близко не было! - ведь всё это происходило примерно десять тысяч лет назад, - Так получается, что и не особо славяне нам и родственники, - какая-то седьмая вода на киселе, не более. Впрочем, я так отвлёкся, продолжаю.)
“Читая” сегодняшние карты вам надо понимать, что никаких таких дорог и различных поселений в те времена здесь не было вообще. Кругом был сплошной вековой непроходимый лес. Более того, это был именно что заболоченный лес - знание звучания “л” в объединении “лес” здесь совсем не случайно, - пройти по нему ни тогда, ни сегодня не представляется возможным. А единственными дорогами тогда были здесь реки, только по ним и было возможно куда-то вообще пройти. Именно с этих самых позиций нам и следует “читать” сегодняшние карты, чтобы понять, что происходило здесь в те древние времена.
Руский путь начинался даже не с устья Пузепа, если вы внимательно присмотритесь к деревне Солдырь, то увидите, что из неё вытекает небольшая речушка, которая и впадает в Пузеп. Потому русь безусловно предпочитала сэкономить примерно 7 км и ходила в Пузеп всегда напрямки, по руслу этой самой речушки, а никак не через устье. (Думаете просто пустячок? А вот и нет, для пути длиной в 70 км (расстояние, которое следовало идти вверх по руслу Пузепа до истока) это получается очень даже приятный пустячок, потому как экономит как минимум часа два, а то и больше.)
Из своего опыта (в своё время я прошёл по руслу Пузепа от места впадения в него этой самой маленькой речушки и до его устья) подтверждаю, - идти по дну Пузепа пешком одно удовольствие, даже босиком. Дно песчаное, очень приятное, почти без ракушек. Галька появляется только в верховьях, ближе к истоку. Глубина по колено и ниже, и только в устье до пояса. Течение спокойное, а там, где есть стремнины, всегда рядом песчаные косы, по которым их можно запросто обойти. От Солдыря и до истока Пузепа можно запросто пройти за три дня. Тем более что человеки двигались здесь почти налегке, - проблема питания их не мучала совсем, для её решения им надо было протянуть только руки.
(Кстати, насчёт “налегке”, - не такое уж оно было и лёгкое это “налегке”, давайте же его так “посмотрим”. Итак, у человеков с собой у каждого был каменный топор и каменный нож. На всех вместе с собой у них было 2-3 лука с запасом стрел, несколько копий, трут с кремнем для получения огня, по несколько костяных крючков и запас волос для плетения лесы для ловли рыбы, матка (компас) и ещё что-нибудь по мелочам. У каждого была скрутка, - сшитые вместе шкуры животных, чтобы укрываться от непогоды, а по ночам использовать как одеяло. С собой русь несла большой запас пустых пудов, - высушенный желудков оленей, - предназначенных под соль, а также мотки сыромятных ремней для вязки плотов и подвод. Похоже, что весь этот груз они не несли на себе, а укладывали на подводу, которую и тащили за собой по воде, - просто так им было легче. Любая одежда при необходимости могла быть изготовлена уже в пути, как и съестные запасы тоже можно было заготовить прямо во время похода. Поэтому ничего такого древние человеки с собой в дорогу не брали, тогда гораздо проще было при необходимости пищу добыть, чем тащить её с собой.)
Исток Пузепа, это нескольких маленьких речек, выбирай из них любую, это и будет Пузеп. Сама линия водораздела, это очень и очень даже сегодня заболоченное место. А в те времена, похоже, здесь были лесные озёра посреди болот (обязательно почему-то с лебедями! - так нам словари говорят). Из этих озёр одни речушки вытекали в Каму (через её притоки, в нашем случае это Кампызеп), а другие в Вятку (через Пузеп и Чепцу). Я это к тому говорю, что никакого такого сухопутного участка между истоками Кампызеп и Пызепа в те времена, похоже, даже близко не было. А если и был, как это и есть сегодня, то расстояние между ними и тогда не могло быть более четырёхсот метров, как это и есть сегодня.
Определить направление нужного истока запросто, если он течёт на север, то это в Каму, а если на юг, - то это в Вятку. Север и юг определить можно было наглазок, а ещё лучше для этого подходила матка, - небольшой тоненький, вроде иглы, кусок метеоритного железа, покрытый воском. Железо в воске аккуратно опускалось на поверхность воды в какой-нибудь коробочке так, чтобы оно не утонуло, - воск помогал железу держаться на поверхности воды, - и таким образом оно служило древним человекам компасом. Похоже, что первые, кто смог использовать такой “компас”, были ханты. Во всяком случае, когда руси ещё не было, “матка” у ханты всяко уже была.
Где-то в этих местах русь выбирали берег более менее твёрдый, на нем и рубили брёвна, вязали из них плоты. Часть руси в это время занималась заготовкой продуктов в дорогу, - била острогами рыбу, охотилась на птицу, ставила силки на мелких (а если повезёт то и на крупных) животных. Задача была собрать плоты достаточные для транспортировки по воде только людей, - а больше руси и не требовалось, - предполагалось, что соль перевозить будут на подводах (подробнее о том, что это было такое, чуть дальше, когда этой самой солью мы уже загрузимся). Работали все, а потому время изготовления плотов не зависело от количества путешественников. Я только могу предполагать, что на всё про всё у руси тогда уходило примерно 3-4 дня. Возможно, где-то ниже по течению, где река уже шире, плоты потом переформировывались, в них вставлялись дополнительные брёвна, это чтобы легче было плыть дальше, ну да это нам сейчас и не так важно. Важно, что русь, привязав свои пожитки к плотам, отталкиваясь баграми от берегов и дна, потихоньку так начинала спускаться уже вниз по течению.
(Кстати, уже начиная отсюда, как только путешественники отталкивались от берега, ни от человеков, ни от погоды, ни от кого и чего-либо ещё теперь ничего уже не зависело. Тем более, что русь не гребла, это было просто бесполезно, а, когда это было надо, баграми направляла плоты. Скорость течения реки не очень сильно менялась в течении лета, а потому русь уже в самом начале могла рассчитать время, когда она так достигнет залежей соли, а потом и вернётся домой. В смысле само это путешествие тогда напоминало сегодняшнюю поездку на поезде с очень чётким расписанием.
По ночам, да и днём тоже, на берег русь не сходила, нет, - жалко было время терять, да и на воде тогда было гораздо безопаснее, чем на берегу. А потому, если предположить, что средняя скорость Камы в этом месте была тогда как и сегодня примерно 4 км/ч, то получится, что за сутки русь запросто при желании могла проходить около ста километров. (Эта цифра полностью совпадает с той, что я получил во время суточного прохода на байдарке вниз по Чепце, - во время прохода дополнительно специально вёслами никто из нас не грёб.) А это значит, что так на весь речной путь (2000 км) русь тратила никак не больше двадцати дней. А с учётом всех перипетий этого пути, она запросто должна была уложиться в тогдашний месяц, т.е. в сорок дней, с момента выхода их из Солдыря (Адама) и возвращения обратно домой.
Ещё раз, уже начиная с этого места, русь отдавалась на волю течения и ни о чём таком уже так не думала, река всё делала за них. Главным было для них в этой ситуации не пропустить само то место залежей каменной соли. Это было несложно тем более, что его запросто можно было определить даже ночью, - там жили люди, а значит всегда на берегу горел огонь. Да и сама эта местность большинству путешественников была хорошо знакома.
(Кстати, кто был на реке, тот знает, как трудно идти на лодке ночью в кромешной тьме. Выручает то, что звуки по воде разносятся на несколько километров там, где русло прямое. И запахи, - в тихую погоду они буквально стелятся по реке по направлению слабого ветерка, если такой вообще есть. Ничего похожего не бывает на суше, тем более в лесу. Добавьте сюда пламя от костра, который горел тогда, не потухая, и который в темноте ночи можно было видеть за десятки километров, и вы поймёте, что древние человеки были не такими уж и беспомощными ночью на реке.)
Где-то на месте сегодняшнего Усолья, там, где есть залежи каменной соли, русь ждал приготовленный заранее груз, - пуды набитые доверху предварительно смолотой каменой солью. Отверстие пуда было небольшим, а потому насыпать в него соль без предварительного её измельчения было просто невозможно. Это тем более было необходимо, что измельчёная соль так уже приобретала товарный вид, с неизмельчёной потом было трудно возиться.
Пуд, - это выделанный и высушенный рубец (наибольшая часть желудка) северного оленя. Пуд отличался прочностью и полной влагонепроницаемостью, и, что наиболее важно для торговли, стандартным размером. Имел два отверстия, - одно заделывалось ещё на стадии выделки и сушки пуда, а потому было абсолютно герметичным. Другое служило для засыпания соли, - если правильно его потом завязать, то через него не мог попасть внутрь даже воздух, не то, что вода. Потому, если даже пуд с солью случайно падал в воду целиком, то соль в нём в любом случае и через несколько дней оставалась всегда сухой.
Пуды с солью к прибытию руси уже были загружены на подводы, - небольшие плоты из тонкого бревенника, - основной задачей которых было предохранять сами пуды от их взаимодействия с дном реки. Проще говоря, чтоб случайно они потом не порвались об камни или коряги на дне. Загруженные подводы во время транспортировки пребывали в полупритопленном состоянии, - потому и “подводы”, что значит [под водой], - оставалось их только прицепить к плотам и так двигаться дальше.
(Кстати, - объединение “плот” того же поля “ягода”, что и объединения Древнего языка руского контекста “лёд” (“л(ь)од”) и “лёт” (“л(ь)от”). Возникло оно их позже хотя бы уже потому, что является объединением с ними, - “п-л(ь)от” (“п-л(ь)од”). Значением такого объединения является [приятное/полезное, возможностью которого является лёд (лёт)]. Проще говоря, именно так назывался у русов признак действительности плот, благодаря которому они перемещали приятное/полезное (в нашем случае это пуды с солью) на расстояние там, где этого нельзя было сделать пешком.)
Забрав подводы с солью, русь по течению спускалась до реки Очёр. Здесь сплав по Каме заканчивался, далее можно было против течения идти только пешком, как в самом начале пути это было возможно по руслу Пузепа. Разница в том, что по Пузепу шли сравнительно налегке, в то время как по Очёру уже необходимо было тянуть за собой большой груз соли. И здесь я даже не допускаю, а абсолютно уверен (откуда сама эта моя уверенность, узнаете чуть дальше), что на Очёре русь ждала специальная команда из своих, единственной задачей которой была доставка груза соли от устья Очёра до его истока (примерно 80 км). (А оттуда полтора километра пешком до истока Чепцы.)
Похоже, что даже и эти последние полтора километра по суше от истока Очёра и до истока Чепцы соль перевозили на оленях специальные люди. Эти же люди готовили здесь новые плоты для спуска руси, потом по Чепце и подводы для соли. Таким образом, самим путешественникам оставалось только, как следует укрепить груз, крепче связать подводы друг с другом и с плотами, и так уже двигаться дальше к себе домой в Солдырь (Адам).
(Кстати, если быть точным, то вот уже более двухсот лет между истоками Чепцы и Очёра никакого такого сухопутного участка уже нет. В 1813-1814 годах здесь был выкопан канал Копань, который и соединил оба эти истока. Таким образом мы тем более можем утверждать, что существует замкнутый речной путь протяжённостью более двух тысяч километров, по которому запросто можно по течению доставлять соль с месторождений Урала на берег Чепцы (Солдырь). Я для того вам рассказал про канал Копань, чтоб вы понимали, что истоки впадающие в разные речные бассейны могут начинаться совсем недалеко друг от друга, или даже вытекать из одного и того же озера. В смысле никаких таких непреодолимых преград между истоками разных рек может просто и не быть, чтоб потом их ещё героически преодолевать.)
Очёр является абсолютной копией Пузепа, с той лишь разницей, что дно у него галечное, нежели песчаное. Преодолевать его с грузом от устья и до истока не составляет никаких проблем. Тем более, что уже тогда этим занимались специальные человеки. И это был единственный небольшой (83 км) участок на этом пути, который требовал каких-то усилий, всё остальное движение с грузом осуществлялось исключительно уже только по течению. После Очёра оставалось спуститься по Чепце, и вот уже через два-три дня путешественники были у себя дома, в Солдыре (Адаме), откуда и начинали свой путь.
Ещё раз, таким образом, мы доказали, что Руский путь существует. Более того, это , - замкнутый речной путь, - явление весьма уникальное, чтоб в таком сочетании оно могло существовать где-то ещё. А потому зырянам с Руским путём можно сказать повезло. Только само это везение не стоило бы для них ровным счётом вообще ничего, если бы зыряне не смогли им воспользоваться. А они смогли, так и появилась Русь и Руский язык.
И в заключение несколько преимуществ, который давал руси этот путь:
1. Посредством Руского пути доставка соли оказалась возможна, в том числе и летом, что гораздо удобнее и приятнее. (В смысле летом создавался запас соли на берегах Чепцы, откуда зимой её вывозили уже дальше на оленях.)
2. С Руским путём значительно расширялась потребительская база руси, - так теперь они могли охватить в разы больше покупателей, а значит, и продать больше соли.
3. Себестоимость доставки одного пуда соли в Европу с Руским путём становилась уже в разы меньше, а это значит, что на одном пуде соли русь теперь могла заработать в разы больше.
И т.д., всех плюсов так сразу и не пересчесть. А потому будет лучше, если какие-то из них вы попробуете назвать сами.
Глава 3
Адам и Ева
Ещё раз, - именно здесь, на берегах Чепцы, в результате обретения зырянами знания “Руский путь”, у той части из них, что тогда предпочла этим знанием обладать и так его уже использовать, формируется коллектив со своим национальным признаком совместности. Проще говоря, так уже формируется новый народ со своим коллективным сознанием и со своим же языком. Именно тогда же, чтобы выделить сам этот новый народ из других народов (да из тех же зырян, например) в его направлении в Языке возникает объединение “рус(ь)” со значением [мужик(и), возможностью которых является принадлежность “у” (ему - им) соли]. Т.е. никакого такого знания “лопата” в структуре значений объединения “рус(ь)” уже тогда не было, потому, как добычей соли они уже не занимались вообще, только её доставкой и продажей.
Напоминаю, задача этой Части вовсе даже не рассказать о Руском языке того времени, - потому как это просто невозможно, его элементарно тогда ещё не было, чтобы было вообще о чём говорить. А на примере топонимов этого контекста местности, который для простоты здесь и далее я буду называть “Руский контекст”, и на примере тех знаний, что тогда в Языке уже безусловно были, показать, как шло формирование совокупности знаний коллективного сознания, сегодня известной нам как “Руский язык”. Начнём, пожалуй.
Первыми здесь поселились именно что зыряне, это следует из названия их поселения “Ад” (”Адам”). Именно они, как и все прочие коми, вообще, предпочитали при формировании новых объединений (слов) ставить в них знание звучания “а” со значением [сигнал присутствия “а”] на первое место. В то время как в среде самой руси предпочтение отдавались хантыйскому варианту знанию связи, которое предполагало ставить знание звучания “а” последним, в смысле на второе место в объединении. Т.е. в соответствии со знаниями связей Руского языка правильно это поселение было называть “Да”. А если мы сегодня почему-то не находим его в Руском языке с этим его значением [дом], то только потому, что довольно скоро из него в Руском языке сформировалась форма утверждения “да”, значение которого и вытеснило из Руского языка все остальные значения, что были тогда уже у того знания звучания “да” в Руском языке.
В соответствии со знаниями связи Древнего языка, значением объединения “ад” тогда было [сигнал присутствия “а”, возможностью которого является коллектив]. Или, - [человек/место, возможностью которого является коллектив]. Детализация самого этого значения через образование объединения “Адам” могла произойти только в том случае, если самих таких признаков “ад” тогда существовало как минимум несколько. Более того, учитывая сопряжённый характер значений [человек] и [место], в смысле вместо двух этих отдельных значений тогда существовало только одно общее значение [человек/место], можно утверждать, что эта детализация значения [ад] через образование соответствующего знания звучания происходит как результат детализации самого этого признака Действительности. Проще говоря, Адам в отличии от всех остальных адов был именно что первым адом, построенным вне контекста места тогдашнего проживания зырян (т.е. вне мест залежей каменной соли).
Значением объединения “Адам” является [ад, возможностью которого является принадлежность мне, говорящему]. Значение это было достаточно широко, потому как в его структуре значений тогда присутствовало знание “человек/место”. Со временем происходит детализация этого знания на “человек” и “место” и у объединения “Адам” возникают такие значения как [человек “ад”, возможностью которого является принадлежность мне, говорящему] и [место “ад”, возможностью которого является принадлежность мне, говорящему]. Проще говоря, Адамом и никем больше ещё, для меня мог быть и человек, который проживал вместе со мной в нашем с ним общем Адаме, и сам этот Адам как место проживания.
А вот для человеков, которые сами в аду никогда и не жили, более того, которые могли и не представлять, что это такое вообще, ад Адамом быть просто не мог. Как и “Адам” было для них всего лишь знанием звучания соответствующего знания признака (конкретного человека) без всякой структуры значений у него. Проще говоря, само это знание звучания “Адам” они воспринимали тогда (и так его и использовали) как название соответствующего человека, в смысле как способ выделить его из однотипного множества (коллектива), не более.
(Кстати, раз уж так мы коснулись упоминания первого вообще человека на Земле (согласно Библии) - Адама, то было бы правильно вспомнить, как звали первую (согласно той же Библии тогда уже вторую по счёту) женщину на Земле, - Еву. Тем более, что так мы впервые касаемся значения объединения “ва”, к которому не раз ещё будем здесь возвращаться.
Значением объединения Древнего языка “Ева” - “Йэ-ва” является [”йэ”, возможностью которого является “ва”]. Значение “йа” в Руском языке мы знаем, - это [я], как и знаем, чем отличалось тогда значение “а” от значения “э” в Языке. В смысле, если “йа” это был именно [я], т.е. тот самый “й”, который мной и был, то “йэ”, это уже был “й” вообще любой, но только не мой, т.е. это был кто угодно, но только не я сам. О “рускости” самого этого объединения говорит использование знания звучания “э” со значением [любой] именно на конце объединения, а не в его начале. (Как это есть например у “way” - “вэй” - {в эй} - [направление движения, возможностью которого является всё равно какой (в смысле любой) “й”] - [дорога].)
Ещё раз, значение “й” в Древнем языке формируется как [обладающий структурой], сегодня ему больше всего соответствует значение [вещественный]. Со временем же оно в Руском языке конкретизируется и так уже уточняется, но при этом общности самого своего значения с другими значениями не теряет. Наряду со смягчением “ь” знание звучания “й” является основным, на котором в том числе и был сформирован впоследствии весь Руский язык.
Значением объединения “ва” в Древнем языке было [направление движения в “а” (”человек/место”)], именно таким оно и присутствует в объединении “Ева”. Именно так и никак иначе - “йэ-ва” (“Ева”) - русскоязычные называли женщин, которые предпочитали сопровождать группы мужчин (в нашем случае это русь), потому как сам такой их образ жизни давал этим женщинам и их потомству гораздо больше возможностей выжить в этом Мире, чем, если бы они попытались жить поодиночке.
О том, что у объединения “Ева” было именно такое значение в Руском языке, нам подтверждают многочисленные детские прозвища, сохранившиеся в нём с тех самых времён, - “Вася”, (“Васса”), “Ваня”, “Варя”, “Валя”, “Вадя”, или, чуть сложнее, - “Вова”. Похоже, что их получали дети, которым повезло не умереть сразу и потом в первые месяцы после рождения. (В том же Древнем Риме не считали нужным по этой причине давать ребёнку в возрасте до полугода прозвища, правда, объясняли это уже на более высоком уровне осознания самого этого факта, а именно отсутствием до этого возраста у ребёнка души. Поэтому, если ребёнок и умирал в этом возрасте, то сильно переживать и не стоило, - души-то у него всё равно не было, а значит человеком он так ещё не был.)
Так вот, эти прозвища получали дети, которые уже умели самостоятельно ходить, и значением этих прозвища было [направление движения (”в”), возможностью которого является, - и далее здесь следовало соответствующее уточнение]. Так например значением прозвища “Ваня” было [направление движения, возможностью которого является женщина]. Проще говоря, так называли ребёнка, который при виде женской сиськи стремился попасть к ней поближе, чтобы потом хорошенько поесть.
И ещё, здесь мы говорим именно о прозвищах, но только не об именах. Имена появляются гораздо позже прозвищ как способ наследования имущества, а потому очень по своим свойствам от прозвищ уже отличаются. И были они, как и имущество, вовсе даже тогда не у всех. Впрочем, тема эта большая, а потому и не здесь.)
Глава 4
Право на лево
Для того, чтобы правильно определить значение того или иного объединения, следует прежде правильно определить сам тот контекст, для которого мы это его значение и определяем. Например, существующее сегодня достаточно распространённое мнение, что объединение “ва” Древнего языка значило [река], ничем иным, как заблуждением просто быть не может. Чтобы понять, что это так, нам достаточно “прочитать” значение самого этого объединения и оценить всю практику его употребления в Древнем языке. Но начнём мы конечно с контекста.
В контексте Урала и Сибири тогда передвигаться можно было только по рекам, причём по большим и глубоким только зимой, когда они покрывались льдом. А потому в признаке действительности “река” для древних человеков тогда главным свойством была именно возможность движения (передвижения) по нему, что и следует из значения соответствующего объединения “ва”, - [направление движения (”в”), возможностью которого является “а” (человек /место)].
И вот здесь проявляется первая “тонкость” - в контексте Урала зимой можно передвигаться вообще по всем рекам. Но, если передвигаться можно по всем рекам зимой, то так само такое значение “ва” становится в Языке излишним. В смысле никакой такой необходимости в его использовании в Языке так уже нет. Но в том-то и дело, что оно в нём используется, а это значит, что так оно значит в Древнем языке не совсем то, что перед этим мы в нём “прочитали”. С учётом знаний контекста, удобно предположить, что знанию звучания “ва” тогда соответствовали только те реки (знания признаков), по которым кроме как зимой двигаться было просто невозможно (в смысле большие и глубокие реки, по которым двигаться летом было просто невозможно, в отличии от рек маленьких, по которым возможно было передвигаться и летом).
Таким образом называние той или иной реки, как способ выделения её из однотипного множества, происходило тогда следующим образом, - некому признаку, с которым данная река и была связана, задавалось в соответствии объединение, первая часть которого и была названием этого самого признака, а второй его частью было это самое объединение “ва” с соответствующим значением. Например, - “Лысь-ва”, “Сось-ва”, “Пуд-ва”, « Прот-ва», « Не-ва», «Чус(о)-ва(я)», и т.д. В смысле та же река “Лысьва” была тогда той самой дорогой, по которой и можно было добраться зимой до этого самого признака действительности “Лысь”. Похоже, что большинство, если вообще не все из этих названий, появились ещё до начала таянья ледника, а это значит, что было это примерно 15 тысяч лет назад.
Ещё раз, - значением “ва” в названиях рек было именно [направление движения (”в”), возможностью которого является “а” (человек/место)]. Это его значение подтверждается использованием этого же объединения в детских прозвищах. Согласитесь, это по меньшей мере выглядело бы странно, называть ребёнка рекой, - “Ва-ня” - [река, возможностью которой является “ня”].
Безусловно, знания “река” и “вода” в структуре значений объединения “ва” при всём при том обязательно присутствовали, но тогда они в ней не были главными, - главным было знание “возможность движения” (”дорога”). Другое дело, что так было в контексте ханты, вся жизнь которых это одна бесконечная большая дорога. А вот в контексте тех же коми, которые всю свою жизнь проводили на одном и том же месте, знание “дорога” в структуре значений “ва” главным просто быть не могло, а оно в ней и не было главным. А главным знанием в структуре значений объединения “ва” у них уже было “вода”, - “ва” и никак иначе называли и называют до сих пор коми воду.
И вот так мы попадаем уже на вторую тонкость, - зыряне, сами вышедшие однажды из среды коми (правильнее будет сказать даже не вышедшие, а продолжавшие всегда оставаться частью этой среды коми), с обретением знания “Руский путь” начинают называть признак действительности “вода” уже не как “ва”, а именно что как “во”, - почему?
(Кстати, мы сегодня уже не встретим в Руском языке знание звучания “во” со значением [вода], в то время как знания звучания “ва” и “ву” с этим самым значением до сих пор существуют в соответствующих языках. О том, что оно - “во” - безусловно когда-то было, мы можем догадываться по большому количеству его производных, что и сегодня существуют в Руском языке. Например сегодняшнее знание звучания “вода” возникает как устойчивое сочетание {”во” “да”} призванное детализировать тогдашнее значение “во”. (Обратите внимание, в этом объединение заимствованному “ад” они уже предпочитают своё, руское, “да”.) Похоже, что уже на тот момент рускоязычные нашли, что во ([вода]) может быть уже очень и очень разной, чтобы через образование объединения “вода” выделить именно ту во, что можно было пить (в коллективе “да”).)
Это отчасти связано с тем, что значение “о” тогда окончательно конкретизируется в Руском языке и начинает значить в нём знание связи [объединение “о”]. Что приводит к появлению таких знаний в структурах значений объединений с ним образованных, каких ещё недавно в них просто быть не могло. Так, похоже, что если в случае “ва” это было только [направление движения (”в”), возможностью которого является “а”], которое подразумевало движение именно в одну какую-то сторону туда и обратно, то в случае с “во” это было уже именно что движение по замкнутой траектории (циклу).
Ещё раз, до этого древние человеки всегда имели дело только с направлением движения “ва”, т.е. любое бревно брошенное в такое направление движения уплывало вниз по течению и больше так никогда уже не возвращалось. Как и человеки, которые на нём были, - их просто никто никогда здесь уже потом и не видел. И вдруг в жизни древнего человека происходит нечто, что не могло уложиться у него в в голове, - он видит, как мимо него раз за разом на брёвнах вниз по направлению движения уплывают одни и те же человеки, чтоб спустя некоторое время вернуться сюда, чтоб потом снова уплыть и снова вернуться! Собственный его опыт говорил ему, что такого просто быть не может. Тем более, что русь, а это были они, вовсе и не собирались делиться с кем-то ещё этим своим сокровенным знанием “Руский путь”. Потому путь со столь волшебным свойствами просто не мог у древних человеков называться так, как и вообще все пути, т.е. “ва”, - у него обязательно должно было быть своё, только его название, которое так отличило бы его от всех других путей. И мы знаем, этим названием у рускоязычных стало тогда “во”.
Помимо “вода” тогда в Руском языке формируются объединения “пра-во” и “ле-во” и вот почему. Знание “Руский путь” предполагало один очень важный момент (знание), - для того, чтобы соблюсти само это знание, человекам точно надо было знать, когда уже следует повернуть направо (в устье реки Очёр), чтобы так не проскочить сам этот путь. Ошибка здесь носила фатальный характер, - проскочив поворот (Очёр) русь в лучшем случае теряли весь груз соли, а в худшем и возможность самим вернуться однажды назад. Из чего следует, что знания “лево” и “право” в структуре значений знания “Руский путь” играли наиважнейшую роль. Значением “лево”, как и следует из его “прочтения” было [(любой - “э”) берег с нечёткой береговой линией (”л(ь)э”), возможностью которого является “во”]. А значением “право” было [”пра”, возможностью которого является “во”]. Давайте же разберём их оба.
Из знания Руского контекста следует, что заболоченным берегом с нечёткой береговой линией в нём был именно левый берег Чепцы. В то время как правый берег Чепцы был высоким, именно на нём и селились зыряне. Значения “пр” я здесь не касаюсь, оно слишком большое, чтоб быть здесь рассмотренным. Тем более, что я обязательно коснусь его, точнее даже не его, а его значения, дальше. Здесь же замечу, что значение объединения “пр” очень даже обобщающее, настолько, что в Руском языке оно впоследствии становится приставкой. Более того, так оно уже само используется для называния вообще приставок.
Ещё раз, с одной стороны у нас сейчас абсолютно нет необходимости знать точные значения “лево “ и “право”, нам вполне достаточно понимать, что на них таких очень скоро в Руском контексте сформировались значения [лево] и [право]. С другой стороны точные значения понимать всё же надо, чтобы убедится, что они соответствуют именно Рускому контексту. Проще говоря, из знания точного значения “лево” следует, что оно такое могло появиться только в Руском контексте и нигде больше, потому как полностью ему соответствует. (В смысле именно левый берег в Руском контексте и является заболоченным, и через него пролегает во.)
Чтобы не пропустить правый поворот на Руском пути, следовало двигаться по Каме вдоль её правого берега. Так формируются новые значения у “право” и его производных, - “править”, “правильно”, “правитель”, “правила”, и т.д. Значение объединения же “лево” противопоставляется значению объединения “право” и так начинает приобретать уже несколько негативный оттенок, - “лево”, это неправильно, потому как не “право”.
Объединения “вода”, “право” и “лево” не единственные, что тогда были сформированы в Руском языке с участием “во”. Сегодня известны такие сохранившиеся с тех пор объединения как “восток”, “вокруг” (на него особенно обратите внимание, я думаю, что ваших знаний уже хватит, чтоб запросто его “прочитать”), “воля”, “ворот”, и т.д. О некоторых из них мы здесь ещё поговорим, другие вы при желании сможете разобрать уже сами.
Ещё раз, нам важно сейчас понимать, что такие знания звучания “право” и “лево” с соответствующими им значениями могли возникнуть только здесь, в Руском контексте, и нигде больше.
Глава 5
А на реке
Значение знание “река” становится однажды в Руском коллективном сознании (языке Руси) никакой уже и не [ва] ([дорогой]), тем более и никакой не [водой], а именно что [рекой], это когда и у неё самой, и у всего того, что на ней тогда уже было, появляются собственные названия. Структуры “ва” по сравнению со структурой “во” достаточно просты, чтобы в них были какие-то ещё названия, - всё, что от “ва” тогда требовалось, так это наличие в их структурах значений таких знаний, которых было бы вполне достаточно, чтобы зимой при необходимости съездить по этим самым ва туда и обратно и при этом не заблудиться, - никаких там тебе поворотов, никаких там тебе переправ и т.д. на ва в отличие от того же во никогда не было.
Поэтому, ещё раз, для выполнения всех этих задач для ва вполне хватало называния её самой, не более.
С во всё было гораздо уже сложнее, хотя бы потому, что её структура значений была сама по себе уже гораздо сложнее, чем это было у ва. Так для во в структуре её значений необходимы были уже такие знания, как “(тот самый правильный, из которого и следовало отправляться) исток”, “место залежей соли (которое следовало посетить обязательно, для чего собственно во и была нужна)”, “поВОрот (к началу уже другого истока, который никак нельзя пропустить)”. Чтобы удерживать все эти знания в коллективном сознании для них требовались соответствующие названия. Так у во в Языке появляются названия, а с ними во была уже не просто во или тем более ва, а именно что самая настоящая река с указателями, по которой летом, - не зимой, нет, - плавали древние человеки.
Чтобы представить значение знания звучания “река” правильно, необходимо будет прежде рассмотреть значение знания звучания “речь”. Из его “прочтения” следует значение [любой мужик (и всё, что так или иначе с ним связано), возможностью которого является “тщ” (”ч”)]. Значением модуляции “тщ” в Руском контексте Древнего языка является [действие челюстью], - “т” - [действие], “ш(ь)” - [челюсть]. Само по себе это объединение уже очень руское, - “э” находится после “р”, а знание звучания “тщ” именно в руском контексте Древнего языка имело тогда большое распространение. (Было бы странно, будь это иначе, потому как знание звучания “тщ” и признак “действие челюстью” являются сопряжёнными. Проще говоря, действовать челюстью и при этом не чавкать, подобное у древних человеков было просто невозможно.) Таким образом, значением самого объединения “речь” тогда получается [любой мужик (и всё то, что так или иначе с ним связано), возможностью которого является его действие челюстью]. Проще говоря, речью было тогда то, нечто уже членораздельное, что получалась у мужика в результате его работы челюстью, и само не было при этом связано с процессом пережёвывания пищи. В смысле речью назывались тогда именно чистые знания звучаний, сказанные специально челюстью (ртом, горлом) и без всяких у них интонационных и жестовых составляющих.
Ещё раз, тогда в Древнем языке многие знания звучания возникали как сопряжённый признак у того или иного значения. Например, знание звучания “св” сопровождало процесс питья с поверхности, отсюда и все те значения, что у него были в Языке. Стоило кому-то сложить губы трубочкой и издать знание звучания “св”, как всем сразу вокруг становилось понятно, что этот кто-то так говорит именно о питьё с поверхности, даже если самой такой поверхности (с водой) при этом рядом не наблюдалось.
В случае же речи как способе формирования соответствующих знаний звучаний, никакой такой речи о сопряжённом тому или иному знанию звучания, что с помощью речи издавался, признаке вообще не шло. Чтобы понять значение того или иного знания звучания обозначенного речью, следовало прежде увидеть сам признак, которому оно соответствовало. Как правило, новому признаку подбиралось знание звучания, соответствовавшее другому признаку, но такому, что у обоих этих признаков были общие знания в их структурах значений, поясню.
Например, одним из первых знаний звучаний, которое придумали русь в Руском контексте посредством речи, это было название реки, на берегах которой они в нём и поселились. Сегодня мы знаем её как Чепца, но так в те времена она называться просто не могла. Потому как в Руском языке отсутствовала модуляция “(тс)”, а вместо неё использовалась тогда модуляция “(тщ)” с тем же самым значением [действие челюстью]. Существование двух разных знаний звучаний с одним и тем же значением,- и вы это уже знаете, - привело бы к многозвучности, что недопустимо вообще в Языке, - потому модуляция “(тс)” (”ц”) в Руском языке тогда и отсутствовала.) Из существования и сегодня у Чепцы притока с названием Чепык, значением которого в соответствии со знаниями связи Древнего языка является [приток (притык) Чеп(а)], логично предположить, что тогда эта река называлась Чеп. Но именно так же называлось тогда в том числе орудие для выбивания зёрен из злаков, представлявшее собой две-три связанные за концы палки. Из “прочтения” его знания звучания мы получаем следующее его значение, - [действие “челюстью”, возможностью которого является приятное/полезное]. Проще говоря, так называлось орудие, предназначенное для замены непосредственно челюсти в действии по перетиранию злаков, чтобы извлечь из них зёрна, - не самая тогда это была лёгкая работа.
Но, если орудие назвали по общему признаку, что было у него с челюстью, - они оба служили для извлечения зёрен из злаков, - то уже реку назвали по общему, признаку, что было у неё с орудием. В смысле никакого такого знания “челюсть” при назывании реки Чеп уже близко тогда не было. А было единственно тогда вообще возможное знание, - “орудие для обмолота зерновых чеп”. Остаётся понять, чем именно был тот общий признак, который и позволили так назвать тогда эту реку.
Чепца из-за специфики её происхождения несколько отличается от других рек, что протекают в контексте Урала. Будучи достаточно полноводной, она совсем даже не образует на всём своём протяжении спокойного и ровного течения характерного для равнинных рек, нет. Участки стабильного течения на ней обязательно перемежаются короткими отрезками перекатов, где течение стремительное и бурное. Особенно они проявляются перед меандрами, петлеобразными изгибами реки, где река вдруг резко меняет направление движения. Потому ничего странного, что древние человеки увидели в чередовании достаточно спокойных и достаточно быстрых участков реки некую же аналогию с устройством чепа. В нем тоже прямолинейные участки деревянных палок перемежаются с коротким и гибким участком ремешка между ними. Тем более что чеп предназначен для обмолота зерновых, а эта река в случае ошибки плотогонов как заправский чеп могла запросто “обмолотить” подводы с солью так, что пуды бы с них, как какие-нибудь зерна из колосьев после удара по ним чепа, разлетелись бы в разные стороны.
Ещё раз, древние человеки не просто тогда давали названия признакам, а старались через сами названия сообщить дополнительную информацию о признаках. Так, чтоб даже те, кто никогда до этого сам признак и не видел, а только слышал о нём ( слышал его название), мог с лёгкостью при встрече с ним в Действительности запросто его уже узнать по той информации, что была у того в названии.
Так изменение названия “Чеп” на “Чепца” тоже ведь происходит в своё время не просто так, а потому что. Потому что к тому времени древние человеки уже получили знание, что Чеп сам является всего-лишь притоком более крупной реки (в нашем случае это Вятки). А это значит, что как приток в соответствии с правилами того времени в Руском контексте Руского языка, он должен был называться с окончанием на “ца”, - “Чеп-ца”. Т.е. добавление “ца” на конец объединения, таким образом, добавляло самому объединению необходимую информацию, тем более тогда, когда всякие визуализации этого знания в виде бумажных карт просто ещё отсутствовали.
И такие названия русь буквально “рассыпала” повсюду в этих местах, где она тогда жила. Возьмем, например, название “полом”, оно интересно тем, что в своём первоначальном значении сегодня уже отсутствует. А всё потому, что признак, которому оно соответствовало, давным-давно исчез из Действительности, - нет признака в Действительности, значит очень скоро, не будет и знания о нём в Языке. А вот его производное “поломка” и сегодня в Руском языке ещё есть, и очень даже широко в нем используется. Давайте же с ним разберёмся, тем более, что это так интересно.
На самом деле значение этого объединения очень даже сложное уже потому, что было оно образовано в два этапа, - {”п” (о) “л”} - {”пол” (о) “м”}. Объединение “пол” очень даже похоже на “под” и значит [приятное/полезное, возможностью которого является (объединение с) “л”]. Проще говоря, “пол” называлось тогда вообще всё то, что можно было найти на полу (мелководье). Это характерно для того времени, когда разные признаки имели одинаковое знание звучания. А всё потому, что были они тогда сопряжёнными, в смысле один без другого тогда просто не существовал. Так “пол” называли тогда и соответствующую поверхность, и то, что на ней было.
Обычно вкусненькое искали на полу женщины и дети, мужчинам считалось за баловство само такое занятие. Достойно мужчин было сделать для женщин и детей “полом”, - [пол, возможностью которого является принадлежность мне говорящему]. Уже присутствие знания звучания “м” говорит об искусственности происхождения полома, - тогда принадлежать тебе могло только то, что ты сам и сделал. А чего ты не делал, то принадлежало вообще уже всем.
Полом представлял собой изгородь в самом узком месте реки, которая впадала в другую, более крупную реку (в нашем случае в Чепцу). Весной, после разлива, из Чепцы в малые реки, её притоки, на нерест заходила крупная рыба, чтобы уйти после нереста обратно. Полом на время захода рыбы был открыт, а как только начинался нерест, его сразу же закрывали. Потому после нереста вся крупная рыба оставалась здесь же в малой реке, недалеко от изгороди полома. Вскоре уровень воды в малой реке сильно падал, но его было вполне ещё достаточно для вылупившихся мальков, чтобы те, набрав перед тем необходимый размер, легко потом скатились в Чепцу минуя заграждения полома. Но только не крупная рыба, нет, - её размеры не давали скатиться ей сквозь прутья полома обратно в Чепцу. (Если конечно не какая-нибудь поломка в поломе, - дыра в изгороди сквозь которую могла уйти вообще уже вся рыба.) Рыбы в поломе оставалось так много, и при низкой воде им было так тесно, что женщины и дети запросто руками могли поймать большинство из них. Тех, кого они не могли поймать руками, тех били острогой. В любом случае каждый раз из полома они брали столько рыбы, сколько им надо было для еды, ни больше, ни меньше. (Напоминало сегодняшний наш поход в рыбный магазин, где есть отдел живой рыбы.)
Понятно, что топонимы из тех, что сегодня вообще ещё существуют, появились не все сразу и именно в таком виде, в каком мы знаем их сегодня. Знания звучания некоторых из них со временем менялись (например, та же Чепца), а причиной тому появившиеся новые знания в коллективном сознании руси. В любом случае по их конструкции, по их значениям, мы можем примерно судить, когда они вообще появились.
Так, например, место недалеко от Адама однажды начинает именоваться “Солдырь”. Понятно, что оно образовано из устойчивого сочетания {”сол(ь)” “дыр(ь)”}. Значение “соль” вы все уже знаете, а вот “дырь” следует пояснить. В Руском языке оно существует в разных формах, с примерно похожими значениями, а именно “...дырь” (”солдырь”), “...тырь” (”богатырь”), “...дарь” (”сударь”), “... тарь” (”вратарь”), - во всех оно, так или иначе, значит [мужик как его профессия].
Различия же в этих знаниях звучаний призваны отразить те тонкости в значениях, что у них есть, безусловно. Так “дарь” значило некого мужика, который предпочитал работать в одиночку, - “бондарь”, “сударь”, “государь”. Те же мужики, что работали в составе команды, назывались через “ы”, - “солдырь”, “поводырь”, “богатырь”. А вот “вратарь” хоть номинально в составе команды и присутствует, но действует уже по своему собственному усмотрению, т.е. совсем даже не как все.
Обращаю внимание, там, где деятельность мужиков не была связана с чем-то вещественным, в смысле являлась так обыкновенной службой, в объединении вместо
“д” использовалось “т”.
Этих знаний нам вполне уже достаточно, чтобы определить точное значение объединения “солдырь”. Или “поводырь” - [мужик, который в составе команды (солдырей) отвечает за точное соблюдение (знание) маршрута во]. Проще говоря, “поводырь” и никак больше иначе ещё звали тогда мужика, который знал в точности весь маршрут во, и наличие которого в команде плотогонов, таким образом, гарантировало успех всей экспедиции. Другое дело, что в контекстах, где никакого такого во никогда не было, само это значение однажды не могло не измениться, - а оно и изменилось. И теперь значением “поводырь” в Руском языке является [человек, ведущий за собой слепцов, т.е. человеков, которые сами путь представить себе не могут].
(Кстати, пытливому уму, безусловно, бросится в глаза связь между руским “...дыр", немецким “Der” и английским “-er”. Напоминаю, это была эпоха, когда детализация Языка только-только началась. Поэтому в разных языках тогда можно было обнаружить гораздо больше общего, нежели отличий у них.)
Ещё раз, это сегодня, когда мы уже не помним структуры значений топонимов, а это значит, что не представляем ни чуть-чуть те знания, что в них тогда безусловно были, ничем иным кроме как просто названиями они для нас не являются. В то время как для древних человеков они безусловно прежде всего были источником соответствующей информации. В этом и есть основное отличие от восприятия человеком топонимов тогда и сегодня.
Потому существование сегодня недалеко друг от друга двух речек с одним и тем же названием говорит совсем не о бедной фантазии наших предков, - у них с нею как раз всё было нормально, - сколько об одинаковом значении для наших предков самих этих речек, - речки разные, а задачи, которые посредством их могут быть решены, одинаковые. Потому и названия у речек тоже одинаковые, - главное одинаковость решаемых с их помощью задач, а вовсе не разность самих речек. Я говорю так о Пузепах, их два, оба являются правыми притоками Чепцы, и оба в итоге выводят к месту, где начинаются истоки Кампызепа, - один, скажем так, справа, другой слева.
(Кстати, - ”Пызеп”, - вудь в нашем контексте местности допускает чередование “ы” и “у” без всякой потери при этом исходного значения у объединения. Признаюсь, я большую часть своей сознательной жизни руководствовался именно устной традицией. А потому для меня в своё время было большой неожиданностью узнать, как “правильно” называть Пузеп, - “Пызеп”. Ещё раз, так мы имеем дело с Языком, а у него не может быть категорий “правильно” и “неправильно”, это если только для самих лингвистиков, чтоб было им, чем потом заниматься.)
Значение “Пузеп”, которое следует из его “прочтения” будет, - [исток (приятного/полезного), возможностью которого является принадлежность “у” истокам (приятного/полезного)]. (Полное значение чуть сложнее, здесь же я для экономии времени его чуть упрощаю.) Проще говоря, этот исток объединял тогда вообще всё истоки, что в свою очередь вели потом к Кампызепу. Для древнего человека это значило, что достаточно было дойти до конца одного из его истоков, чтобы через небольшой (2-3 км) сухопутный участок потом можно было попасть в один из истоков уже Камы (Кампызеп).
“Чтение” топонимов дело приятное, тем более, когда знаешь, как это правильно делать, - узнаешь много нового, порой даже неожиданного. Но задача этой Части вовсе не прочитать их все, а именно что найти такие, существование которых доказывало бы, что Руский язык возник именно здесь и нигде больше, потому что такими, какими мы их сегодня знаем, они могли возникнуть именно только здесь.
Глава 6
Север-юг, запад-восток
Ещё раз, - задача этой Части вовсе не “прочитать” значения всех топонимов Руского контекста, нет. А задача найти именно такие среди них, существование которых однозначно доказывало бы, что Руский язык возник именно здесь в Руском контексте и нигде больше. В смысле, доказать таким образом, что те значения, что и следуют из их “прочтения” могли образоваться только здесь в Руском контексте и нигде больше. И в этом плане ничего более подходящего, чем топонимы “север”, “юг”, и “восток” вряд ли можно представить вообще.
А подходящими их делают именно их знания звучаний, - только в Руском языке и нигде больше сторонам света соответствуют те же самые знания звучания, что первоначально возникли в Руском контексте как названия (топонимы) соответствующих мест. Из чего запросто можно сделать вывод, что знания звучаний, которые этим названиям (топонимам) соответствовали в Руском контексте, со временем теряют с ним связь в Действительности (на самом деле отсюда однажды исчезает сам Руский контекст). А это значит, что сами топонимы так меняют своё значение уже в русском языке. Теперь их значением в русском языке является не называние какого-то конкретного места, о котором никто уже и не помнит, потому, как такое оно в Действительности вот уже несколько тысяч лет как не используется, а является называние соответствующей стороны света.
Проще говоря, однажды в Руском языке возникли названия соответствующих мест, - “север”, “восток” и “юг”. (Места с названием “запад” в Руском языке никогда не было, потому, как и быть не могло. Почему так? - А вы его значение уже “прочитали”, чтоб потом глупых вопросов здесь не задавать? Для тех же, кто этого сделать самостоятельно ещё не может, о значении объединения “запад” подробнее здесь же, но чуть дальше.) По мере детализации Руского контекста (дальнейшего распространения руси и освоения ими всё новых территорий) происходит обобщение значений знаний звучаний “север”, “восток” и “юг”. И теперь вместо называния конкретных мест в Руском контексте, о которых особо никто уже и не знает, они начинают значить конкретные стороны света, но уже в русском языке. Давайте же посмотрим, как всё это и происходило. И начнём мы с “север”. И начнём с грустного.
Результаты переписи в 2010 году показали, что деревни Север сегодня фактически больше нет. Это значит, что в ней на тот момент проживало ноль человек. А ведь деревня Север наряду с Адамом и Солдырем, является одним из тех немногих мест, откуда однажды и пошла Русь. А сегодняшнее её состояние лишь отражает наше отношение к собственной Истории и Рускому языку вообще. На наших глазах уходит эпоха, формирования и существования руси как народа, насчитывающая как минимум десять тысяч лет, а мы же, как бестолковые “митрофанушки” не столько даже не помнящие, сколько вообще не знающие своего родства, стоим, специально при этом закрыв глаза, только чтоб случайно не увидеть всего этого, и так испортить себе настроение. Ведь гораздо же проще и приятнее верить во всякую “славянскую” чушь, чем тратить усилия на знание истины, которая часто бывает достаточно горькой. Что будет потом с нами, с таким нашим отношением к собственной Истории, предсказать совсем даже не трудно. Впрочем, я так отвлёкся, продолжаем.
(Кстати, - гримаса Истории, - мои сегодняшние “благодарные” потомки заняты тем, что распиливают областной бюджет под видом устройства на Солдыре различных памятников вуди, но только не своим собственным предкам, - руси. Понятно, что сами эти памятники с Действительностью, а значит и с Историей, так не имеют ничего общего вообще. Тем более, что среди этих пройдох нет даже учёных. А ведь это именно вудь тогда, когда примерно 3,5 тысячи лет назад в эти места из Сибири пришли морды (морты, мурты), вместе с ними осуществляла здесь на протяжении нескольких сотен лет по сути геноцид руси. В результате, которого уцелевшая русь вынуждена была покинуть эти места уже навсегда. В этом Мире найдётся не так много мест, где бы потомки жертв собственноручно воздвигали потом, пусть и фейковые, - но памятники же! - их палачам. Так вот, Солдырь одно из таких мест. Ещё раз, незнание собственной Истории никогда никого так до добра не доводило.)
Деревня Север появляется в своё время на месте Север, на котором уже минимум десять тысяч лет назад, если и не жили, то уже постоянно останавливались древние человеки. Потому как место это находится между двумя истоками, - Пузепом, притоком Вятки, и Кампызепом, притоком Камы, между ними здесь не более 2 км. Понятно, что само это знание “север” возникло здесь задолго до появления во, потому как оно само является одним из знаний, из которых и состоит Руский путь (во), - чтобы сложиться целому, сначала необходимо, чтоб возникли его части, из которого это целое и состоит.
Также нам сегодня понятно, что древние человеки уже тогда представляли, что именно на этом месте они переходят из одного речного бассейна в другой. В смысле, если до этого они двигались сюда по руслу истока, и исток при этом становился всё только меньше и меньше, пока на этом самом месте не заканчивался родником, то, начав движение уже от другого родника, который бил здесь же неподалёку, русло источника по мере движения становилось только всё больше и больше. А это значит, что земли, по которым он протекал, могли быть вместе с ним только больше и больше.
(Кстати, и это нам потом ещё пригодится, - место, откуда начинался источник (бил родник) у руси называлось “пуп” - [источник, возможностью которого является принадлежность “у” источнику]. В этом плане то, что есть у нас на животе, в соответствии с правилами Руского языка следует называть только “пупок”.)
“Чтение” значения знания звучания “север” (”с(ь)э-в(ь)эр”) - “сивер” (”с(ь)ы-в(ь)эр”) затрудняет присутствие в нём очень древнего знания звучания, а именно “эр”. Оно вошло вообще во все языки, предки носителей которых жили здесь вместе с ханты ещё двадцать тысяч лет назад. У нас сейчас не стоит задача рассмотреть формирование его значения в разных контекстах, тем более во всех тех языках, что тогда здесь уже были. А потому, чтоб вы лучше смогли понять значение “эр” в “север” я лишь приведу в пример (заметили? - “прим(ь)-эр”, - без “эр” и здесь не обошлось!) объединения с похожими у “эр” в них значениями.
Но прежде одно замечание, - объединение “север” это очень сложное объединение, гораздо сложнее, чем “пер” (”п(ь)эр” - “пэр” ) или “сэр” Древнего языка, а значит оно могло возникнуть только гораздо позже их. И это при том, что в них уже происходит замена (чередование) “п” на “с” без изменения значения самого объединения. А всё потому, что древние человеки теперь в качестве приятного/полезного (”п”) уже использовали соль (”с”). Проще говоря, уже в те времена значением знания звучания “с” в контексте “слово” тогда было [соль]. Из чего легко сделать вывод, что “с” в объединении “север” (”сивер”) ничего больше кроме как [соль] значить больше (в смысле хоть то же [быть “с”], - оно возникло в Языке раньше, чем [соль] ) уже просто не может.
А это в свою очередь значит, что место, которое древние человеки назвали этим объединением “север” и в котором присутствует знание “соль”, было связано именно с признаком “соль”. Самой соли мы в этом месте не находим, из чего мы делаем вывод, что соль здесь только возили. Древние человеки понимали, что начиная отсюда начинается Земля совсем даже не меньшая (а может даже быть и большая) той, на которой жили они тогда сами. И человеков на той земле, похоже, уже тогда могло жить никак не меньше, чем это было у них. Но, - и вот здесь это самое главное, - у этих людей, похоже, совсем не было соли. А это значит, что этой самой соли русь могла продавать там немеряно! - знай только вози. Напоминаю, всё это (доставка соли) происходила до этого всегда только зимой (до обретения знания “Руский путь”), когда никакого такого знания” Руский путь” (”во”) ни у кого ещё и близко тогда не было.
Таким образом значением объединения “север” получается [соль (любая - присутствует “э”) , возможностью которой является “в(ь)эр”], осталось разобраться только с “в(ь)эр”. Понятно, что только ханты могли тогда дать название этому месту, потому как никто кроме них тогда им так пользоваться просто не мог, а всё потому, что только у них тогда и были ездовые олени. Само объединение “в(ь)эр” могло образоваться только по единственной вообще возможной схеме устойчивого сочетания, а именно {”в” “эр”}. Значение “в” в хантыйском языке мы знаем, - [направление движения], с “эр” будет несколько трудней. Потому как значением того же “р” в Древнем языке являлось [мужик (самец), и всё то, что так или иначе с ним связано]. Трудность и состоит в определении общности (интегрированного значения) всего того, чем и являлось знание звучания “р” для ханты, ведь даже уже в те времена с мужиками много чего было вообще связано.
Как и обещал, для составления собственного представления об интегрированном значении “эр” привожу объединения, которые содержат “эр” с примерно одинаковыми у них там значениями: “зверь”, “дверь”, “кер(ка)”, “вер(а)”, “эркер”, “хер”, “Тверь”, и т.д. Если у вас свободна пара недель, то в результате анализа этих и других похожих объединений, вы уже к концу второй недели придёте к выводу, что значением “эр” у ханты было тогда [проход в лес(у)]. Таким образом, мы установим, какой именно признак имели руси ханты в виду, когда называли это место “север”, - как видите, никакой такой стороны света у них там и близко не было. И это тем более так, что уже для называния именно стороны света “север” в своём языке в то же самое время ханты ёх использовали совсем другое знание звучания.
Ещё раз, - объединение “север” использовалось ханты для называния конкретного места, а никакой такой не стороны света. Для называния соответствующей стороны света у них в языке уже тогда было своё необходимое объединение (дети, увы, под рукой нет соответствующей раскладки, чтоб его транскрипцию можно было здесь написать, пардон!).
Знания тем и отличаются, что, будучи невещественными процессами, при необходимости легко потом заимствуются из одного коллективного сознания (языка) в другой. Со знанием “север” со временем случилось то же самое, - однажды из контекста (коллективного сознания) ханты оно попадает в контекст коми. Понятно, что это и тогда были абсолютно разные контексты, чтобы значение одного и того же знания (в нашем случае это “север”) достаточно в них сильно отличались. Никакого направления движения, никакой собственной структуры значений у этого знания в языке коми уже не было. Оно именно что было в нём всего-лишь названием соответствующего места и ничем больше. Всё это помогло впоследствии этому знанию звучания обрести значение стороны света уже в Русском языке.
Ещё одним топонимом из этой же серии будет “юг”. Да, это место с этим его знанием звучания и сегодня ещё существует на карте. И соответствует оно реке. Сразу обращаю ваше внимание, - нам вовсе даже недостаточно знать, что эти топонимы вообще существуют, гораздо, важнее для нас знать где (в каком месте) они именно существуют. Это потому, что сами их современные значения могли возникнуть только в результате их взаимодействия относительно во (Руского пути).
“Юг” впадает в Каму ровно напротив устья Очёра, места, где во поворачивает уже на Чепцу, запомним это. Знание звучания “йуг” очень древнее, потому такое и короткое. Значением “й” в Древнем языке было [человек/место], похоже, что именно с таким его значением в Языке и возникает объединение “йуг”. Значение, что следует из его “прочтения”, будет [человек/место, возможностью которого является принадлежность “у” человеку “г”]. Человеками “г” в те времена были различные угры и среди них ханты в том числе. Со временем происходит детализация значения [человек/место] на [человек] и [место], а с ней “юг” (”Югра”) начинает уже значить только место, где эти самые угры живут. Река же “Юг” начинает называться по имени того места, где она и протекала (примерно как в своё время до этого названа была Кама). Обращаю внимание, так назвать реку могли только те, кто сам на ней никогда не был, в нашем случае это были коми. (У них звучало это как предупреждение, - “Ты, это, на (за) эту реку не ходи, потому как это (уже) юг.”)
И вот оно случилось, из разрозненных знаний “север” и “юг” однажды возникает структура гораздо более сложного знания, а именно “во” (”Руский путь”). В контексте уже этого знания значения знаний “север” и “юг” не поменяться не могли, а они и поменялись. Давайте посмотрим, как всё это и произошло, и сделаем мы это относительно во, который все эти значения и породил. А за точку отсчёта мы возьмём самую дальнюю точку, на которую мог вообще вывести во, с которой собственно и начинался каждый поход по во за солью у руси.
Этой точкой является место “Солдырь”, на ней и сегодня существует одноимённая деревня. Именно от неё мы и начнём свой путь по во, чтоб в итоге вернуться сюда же обратно. Итак, двигаться по руслу Пузепа мы будем на север, в смысле к тому самому месту “Север”, где уже заканчивается исток Пузепа, а рядом находится уже исток Кампызепа. Но это знаем мы с вами, кто однажды здесь (на Севере) уже побывал. А как быть с теми, кто идёт вместе с нами впервые и Севера ни разу до этого не видел (не был там)? Они в отличии от нас просто идут на Север, в смысле для них Север, это не какая-то точка на карте к которой и надо стремиться, а всего лишь направление (они же явственно слышат, что это именно направление в “север” и есть - присутствует “в”), по которому и надо идти.
А что говорить вообще о тех, кто вместе с нами на Север не идёт, а сидит и ждёт нас дома на Солдыре? Для них тем более “север” это лишь направление относительно Солдыря, и они его знают, - направление “север” для руси было там, где было место Север. Так у руси постепенно начинает у знания звучания “север” помимо значения [(конкретное место) “Север”] формироваться ещё и значение [направление (сторона света) “север”]. Но для нас сейчас даже важно не это знание, а знание того, что относительно Солдыря Север находится именно что на севере. А это значит, что само такое название направления (стороны света) “север” в Руском языке могло возникнуть только здесь, в Руском контексте, и нигде больше.
Достигнув Севера, мы переходим в исток Кампызепа. Но для нас, руси, это будет уже никакой такой и не “(ь)ы-сток”, т.е. сток всё равно чего, главное, чтоб много (ы), а самый настоящий сток во, по-другому “во-сток”. И, - неужели совпадение? - стоило только востоку начаться, как его направление тут же совпадает с тем направлением (стороной света), что известно в Руском языке как “восток”. Нет, конечно, никакого такого совпадения здесь нет, а есть обычная для Языка вообще смена значения, как это и было с Севером, - однажды вместо значения конкретного места, оно начинает значить сторону света. Потому сама такая смена значений даёт возможность использовать то же самое знание звучания, но уже абсолютно в других контекстах Русского языка, где про во никогда и не знали, в значении [направление (сторона света) “восток”].
Так мы двигаемся по во до залежей соли, где и набираем соли столько, сколько сможем потом на подводах увезти по реке, и уже оттуда река несёт нас на Юг. В смысле к тому самому месту под названием “Юг”, где мы должны обязательно повернуть направо в Очёр, чтобы двигаться так уже к истоку Чепцы. И опять, - знание звучания места “Юг” потому совпадает со знанием звучания направления “юг”, что это одно и то же знание звучания. Просто со сменой у него контекста в них изменилось и его значение. А это и доказывает, что всё это происходило здесь, в Руском контексте. Потому как только в нём и нигде больше есть соответствующие признаки действительности (в нашем случае это река под названием Юг).
Повернув направо в Очёр мы так уже двигаемся на запад, к истоку Чепцы, в сторону своего дома. Абсолютно не претендую раскрыть сейчас точное значение объединения “запад”, дело это довольно сложное, а потому большое, а потому и не здесь. Здесь я лишь отмечу, что само это объединение возникло в контексте “слово” как устойчивое сочетание {”за” “пад”}. Значением “за” в хантыйском языке было [завершённость действия] и использовалось оно в нём как приставка. Будущие же рускоязычные старались в качестве структуры своего Руского языка использовать знания связи именно хантыйского языка. Потому логично будет предположить, что в их объединении “запад” знание звучание “за” имеет то же значение, - [завершённость действия]. Таким образом, значением “запад” у них получается [завершённость действия, возможностью которой является “пад”]. Из “прочтения” же объединения “пад” следует такое его значение, - [приятное/полезное, возможностью которого является ад]. И на этом я прекращаю, заметив только напоследок, - подобное совпадение знания звучания “запад” со значением [завершённость действия, возможностью которого является “пад”] со значением [направление (сторона света) “запад”] могло произойти только здесь, в Руском контексте, где для этого уже тогда существовали все необходимые признаки действительности.
Ещё раз, абсолютно полное совпадение существующих сегодня в Руском языке объединений со значениями [(сторона света) север/юг/запад/восток] со знаниями звучаний соответствующих топонимов и объединений Руского контекста доказывает нам, что они такие возникли именно здесь, в Руском контексте и, более того, именно такими они не могли возникнуть больше нигде.
Глава 7
Очёр
Сразу должен предупредить, - это последнее здесь доказательство того, что Руский путь существовал и существовал именно в этом месте (в Руском контексте) и нигде больше, - “Руский путь” и “Руский контекст” это сопряжённые признаки, в смысле один без другого существовать просто не может. А последнее оно не потому, что у меня больше нет доказательств, - их море! - а потому, что на самом деле достаточно только одного из тех доказательств, что я здесь уже привёл, чтобы само это утверждение, - “Руский путь, как и Руский контекст, существовал когда-то в этом самом месте”, - так было уже доказано. Потому нет большого смысла ещё в одном “железобетонном” доказательстве, а если я его и привожу здесь, то исключительно с целью дать вам дополнительные знания, чтоб с ними вы лучше понимали саму эту тему “Руский путь и Руский контекст”, с одной стороны, и то глобальное влияние на весь остальной Мир, которое оказали сформированные в нём знания, с другой стороны.
А начну я это последнее своё доказательство с напоминания, что древние человеки называли тогда признаки действительности не просто так, а потому что. Потому что в названиях они отображали необходимые для них знания, в смысле само название было для них источником знаний о самом признаке действительности, которому оно и соответствовало. Вспоминаете “полом”? - так называли или саму речку или место на реке где этот полом, и был построен. Потому человек, который ни разу на этой реке или в этом месте не был, по одному только их названию “полом” уже знал, что он там, в итоге найдёт.
И начнём мы издалека, за тысячу километров к югу от Соликамска, там, где река Орь впадает в реку Урал и сегодня находится город Орск. Я не для того потащил вас в такую даль, чтоб просто так над вами потом поиздеваться, нет. Просто там мы найдём необходимое нам знание, которое давным-давно является уже общепринятым. В отличии от наших мест, где похожее знание нам только ещё предстоит доказать.
Этим знанием является название реки Орь, которое соответствовало той её роли, что она играла в бронзовом веке, - это примерно 3,5 тысячи лет тому назад. Тогда она была участком древнего торгового пути под названием “Канифа юлы”, или “Дорога Канифы”. По ней с Урала в Азию, Индию и Китай везли восстановленную медь и бронзу, драгоценности. Но даже не это нам сейчас важно знать, - что-то везли, да, - а именно только то, что это “что-то” везли по реке Ор(ь) совсем не по течению, а именно, что против течения, - вот это знание нам здесь действительно сейчас пригодится. Ведь везти по течению, это значит, весь путь отдыхать, в то время как везти против течения, это тем более тогда значило весь путь потом вкалывать.
Таким образом нам осталось только узнать, что за знания древние человеки вложили в название этой реки “Ор(ь)”, чтобы так уже понять, чем именно эта река была для них на торговом пути.
Удача! - оказывается объединение “ор” до сих пор существует в Руском языке хотя бы потому, что оно имеет сегодня в нём собственное значение и так с ним в нём и используется, - “ор” - [громкий, обычно невнятный крик нескольких человек]. Но это сегодня, потому как из его “прочтения” следует несколько иное значение, - [объединение мужиков]. Давайте же разберёмся, как объединение мужиков со временем в Руском языке стало криком кучки гОРлопанов. А для этого нам понадобится вспомнить первые производные, что это объединение образовало тогда в Руском языке. И начнём мы, пожалуй, с “орало” и иже с ним.
“Орало” - [плуг], “орать” - [пахать], “борона” - [суковатое бревно для разбивки комьев на пашне], “пора” - [время начала полевых работ], и т.д. Понятно, что все эти объединения включают в себя объединение “ор” со значением [объединение мужиков]. А всё потому, что все они, так или иначе, относятся к совместным действиям мужиков. В смысле пахать [орать] одному мужику тогда никак бы не получилось, - обязательно было надо, чтоб для этого несколько мужиков тащили орало [плуг], а сам мужик это орало уже направлял. Другое дело, что этот процесс совместной работы у мужиков проходить без крика тогда просто никак не мог, на то они и мужики. Потому со временем более точным, потому как полным значением объединения “ор” становится [совместная работа мужиков, сопровождаемая громким криком], здесь крик был уже сопряжёнными признаком.
А дальше уже начинаются детализации самого признака и соответствующего ему знания (значения), - мужиков на вспашке заменяет бык (лошадь), так из Действительности исчезает один из совмещённых признаков, а с ним и его знание из структуры значении объединения “ор”, а именно “совместная работа” - совсем уже так не осталось в нём мужиков, - а вместо них в самой структуре значений объединения “ор” остаётся одно только знание, - “неприятный визгливый ор кучки горлопанов”, которые сами вовсе и не работают, а только и знают, что орут. Именно с таким значением объединение “ор” и дошло потом до наших дней.
(Кстати, в засушливых местах с плодородными почвами существует такое объединение как “арык”. Понятно, что выкопать арык тогда можно было только вместе, одному эта работа была не по силам. Но “о” при этом вовсе в “арык” не используется, а используется именно “а”. Похоже, что в структуре значений “ар” как и в “ор” также было знание “объединение мужиков”. Так для выделения элемента из множества (объединения) “ар” в Руском языке используется производное “ара”. Но именно вот это отличие в знаниях звучания “ор” и “ар” говорит нам и об отличиях в их структурах значений. При том, что по наличию “ык” на конце объединения “арык” мы можем однозначно утверждать, что возникло оно именно в Руском языке и так не является в нем заимствованным. Проще говоря, первые арыки в этих местах выкопали именно носители знаний Руского контекста. Что в свою очередь свидетельствует о том, что Русь тогда уже обладала относительно всех прочих народов в разы большим количеством знаний. Чтобы узнать больше о значении “ар” и чем оно отличалось от “ор”, исследуйте это объединение самостоятельно.)
Таким образом мы вполне можем утверждать, что так, - “Ор(ь)”, -эту реку назвали потому, что на ней мужики постоянно предавались удовольствию совместной работы по переноске тяжестей. А можем мы сформулировать эту мысль и наоборот, - “Ор(ь)” только так и никак иначе могла называться река, по которой древние человеки вынуждены были проводить грузы против течения. Ну, что? Вооружились знанием? Если да, то тогда всех прошу пожаловать обратно, взад, в смысле в Руский контекст.
В Руском контексте существует река Очёр, - та самая, которая является участком уже другого торгового пути, который возник на несколько тысяч лет раньше того же “Канифа юлы”, потому как использовался как во (”Руский путь”) для торговли солью. Именно Очёр и был тем участком этого торгового пути, где древние человеки вынуждены были вместе с грузом двигаться против течения. Отсюда и название самой этой реки, - “Оч-ор”, - да, чуть посложнее будет, чем просто “Ор”.
Из “прочтения” объединения “оч-ор” следует такое его значение [”оч” возможностью которого является “ор”]. Если со значением “ор” мы только что разобрались, то значение “оч” у нас вызывает пока одни только вопросы. Чтобы ответить на них, давайте вспомним объединения, в которых оно точно присутствует и значения которых мы точно знаем: “очаг”, “очи”, “очень”, “ночь”. Впрочем не буду вас томить, - полный анализ значения того или иного объединения Древнего языка занимает несколько дней и несколько же страниц, а потому здесь я привожу всего лишь результат, - значением древнего объединения “о(тщ)” (”оч”) является вовсе не [объединение “действующих челюстей”], как с первого взгляда могло бы показаться, а [искусственно разведённый огонь].
Похоже, что со значением “оч” в Языке произошла история похожая на ту, что произошла со значением “ор”. В результате детализации самого этого признака, для древних человеков со временем использовать огонь только для готовки барбекю оказалось не столь важно, вскоре они нашли для него другие, гораздо уже более важные применения, отсюда и смена значения у самого знания звучания “оч”. В любом случае, из конструкции самого объединения “Очёр” - “Оч-ор” следует, что так тогда называлась даже не сама река, а место на берегу, где по ночам горел искусственно разведённый огонь, - [огонь (костёр - кост(ь)ОР), возможностью которого является ор]. А уже по названию этого места и была названа река, которая в этом месте впадала в Каму. В смысле этот огонь так был сигналом и зажигался для того, чтобы обозначить устье реки, куда руси следовало свернуть обязательно.
Ещё раз, русь с грузом соли двигалась тогда днём и ночью, не выходя при этом на берег. В темноте руси проскочить устье небольшой реки, где им необходимо было свернуть, могли запросто. Потому, чтоб ничего такого не произошло, в устье Очёра всегда были специальные человеки, которые на время навигации по Рускому пути жгли здесь костёр. Тем более, что дров им хватало, - русь в этом месте сходила с плотов, бросала оставшиеся от них брёвна, а против течения по Очёру тащила пешком уже только подводы с солью. Таким образом, огонь на берегу в этом месте значил, что именно здесь и начинается ор.
Никакой такой необходимости в костре на реке же Ор(ь) не было, - река Урал не такая большая как Кама, более того, по сравнению с ней она так просто маленькая, примерно такая же, как сам Очёр. Потому подобных проблем с поиском необходимого поворота, какие есть на Очёре, там просто нет. А это значит, что не было там никогда и костра на берегу, - он был там просто не нужен.
Таким образом, существование у реки Очёр такого её названия лишний раз доказывает нам, что эта река примерно десять тысяч лет назад уже использовалась древними человеками как участок во (Руского пути) для перевозки соли по воде. А это в свою очередь доказывает, что Руский путь тогда уже был, как и был народ Русь, который этим ремеслом предпочитал заниматься. Но даже не это удивительно должно быть для нас, а вот что.
Глава 8
Русь и все, все, все
Вспоминаете? - перед этим мы “прочитали” значение названия реки “Орь” на том самом Древнем языке, на котором разговаривала тогда русь. Абсолютно не утверждаю при этом, что русь сама за тысячу километров от мест, где тогда жила, туда проникла, нет. Хотя сам такой вариант столь же абсолютно не исключаю. Безусловно, здесь то, что знания, которые впервые сформировались в местах залежей каменной соли, однажды проникли и сюда, в степи Южного Урала. Как это случилось, это уже другой вопрос, нам лишь надо понимать, что знания в отличие от генетической информации являются невещественными. А потому они хоть и распространяются человеками, но вовсе не с самими человеками, в отличие от генетической информации, которая без человеков просто никуда.
Надо понимать, что именно Руский контекст с его Руским путём стал тогда интегратором знаний в Древнем мире. Знания появлялись в Руском контексте со скоростью в разы большей, чем это было везде. Поэтому неудивительно, что русь так со временем стала значительно уже умнее, чем все остальные. Понятно, что эффективное знание всегда является востребованным и все его так стремятся перенять. Потому ничего удивительного в том, что когда те же аборигены Индии повстречали однажды светловолосую русь, - они настолько были поражены возможностями их речи, - что решили перенять их язык, - свой-то у них был очень даже убогим по сравнению с Руским. Так в тех местах появился санскрит.
А Счёт? Десятичный счёт, к которому все мы привыкли, возникает и получает развитие именно в Руском контексте. И уже из Руского контекста он со временем покоряет своей простотой и удобностью весь прочий мир. А Календарь? - он тоже впервые возникает именно здесь, в Руском контексте. Причём даже по тому времени (десять тысяч лет назад), это был очень и очень точный календарь. Похоже, уже тогда в нём было 365 дней в году, что предполагало накопление сколь-либо заметной систематически ошибки за многие сотни лет. А этого было вполне тогда достаточно для древних человеков, которые только-только этот Календарь и придумали.
Не стоит думать, что знания руси, это были знания исключительно только самой русью и сформированные, не совсем так. Русь как народ (как коллектив со своим собственным национальным признаком совместности) формировалась на фундаменте из множества народов, у которых в коллективных сознаниях уже были свои знания. А русь, таким образом, интегрировала все эти знания.
Ещё раз, - я сейчас имею в виду совсем даже не знания Языка, которые само собой интегрировала русь, а знания огромного количества искусственных вещественных признаков, которые она заимствовала у тех народов, из которых и вышла. Это интеграция знаний Русью позволила ей со временем стать относительно других народов наиболее тогда развитым коллективным сознанием вообще.
Например такое знание как “матка” (компас) впервые, похоже, появляется у ханты. Но, когда русь начинает уже сама развозить соль, то без этого знания обойтись они никак не могли. Или знание “абак” (аналоговый компьютер Древнего мира), - абсолютно ненужное ханты ёх с их образом жизни, оно очень даже могло быть востребовано руси ханты. В любом случае нам следует воспринимать русь, тогда как народ, чей образ жизни способствовал, с одной стороны, интеграции уже существующего в Древнем мире знания, и, с другой стороны, распространению этого самого знания среди всех прочих коллективных сознаний. Проще говоря, знание, возникшее в одном каком-то месте, посредством руси могло теперь запросто распространяться на тысячи километров от этого самого места.)
Потому ничего нет удивительного в появлении где-то на Ближнем востоке мальчика пьо имени Адам . Или блюда похожего на пельмень у этрусков, как и названия самих этрусков. Или..., - продолжать можно бесконечно. Проблема в том, что сегодня у большинства человеков (если вообще не у всех) нет ещё представления, что есть “знание”, чтоб уже изучать тогдашние пути его распространения. Всё это я вам рассказал, чтоб вам захотелось самим однажды это знание, наконец, себе получить. А с ним ответить уже на все те вопросы, на которые с их знаниями, точнее с полным их отсутствием, лингвистики просто ответить не смогут. Ну, что? Дело за вами, - дерзайте же уже, д-рус(ь)-а!
Часть 3
... и лингвистика
Совокупность знаний, представляющая сегодня Лингвистику, - лингвистика, - на самом деле никаким таким научным знанием не является. А всё дело в том, что у неё абсолютно отсутствует собственная структура, в смысле те знания связей, которые из разрозненных знаний признаков способны сформировать уже гораздо большее, потому как всеобъемлющее, знание, каким и должна быть Лингвистика как наука.
(Давайте мы с самого начала договоримся, что ту совокупность знаний, которую сегодня используют лингвистики, - не лингвисты, нет, такие среди них тоже постепенно уже появляются, - и которая никакой такой наукой быть просто не может, мы будем называть здесь с маленькой буквы, - “лингвистика”. В то время как совокупность знаний, которая обладает всеми свойствами научного знания, и которую используют учёные, в смысле лингвисты, мы будем называть “Лингвистика”, т.е. с большой буквы. Понятно, что знания звучания у обоих этих объединений совпадают в речи полностью, и их в ней так не различить. Для этого используйте уже сочетания “лингвистика лингвистиков”и “Лингвистика лингвистов” )
При этом отсутствие знаний связи в лингвистике сами лингвистики пытаются компенсировать различного рода классификациями тех знаний признаков, что у них уже там есть. В смысле так вместо одного знания у них абсолютно на ровном месте возникает уже другое. А это и есть абсолютно тупой путь в никуда, который призван множить знания ради знаний. Подобные знания ради знаний правильно называть “псевдознания”, потому как с Действительностью они или не связаны вообще никак, или связаны уже очень и очень опосредовано. Понятно, что с такими псевдознаниями решение задач хоть как-то связанных с Действительностью попросту невозможно. Т.е. так псевдознания являются ничем иным как обыкновенной чушью вроде такой же совокупности знаний как “религия”. В них можно будет если только верить, в то время как знать их будет уже никак нельзя.
И это при том, что псевдознания, продолжая по природе своей оставаться знаниями, продолжают и обладать всеми их свойствами. А это значит, что, как это и может быть вообще у знаний, их количество так постоянно только растёт. О том, чем это чревато для нашего Сознания с его весьма ограниченными возможностями, чуть дальше. А пока, чтобы лучше понять сам механизм детализации псевдознаний, в смысле понять, каким образом одна чушь (псевдознание) может порождать в лингвистике уже следующую чушь (псевдознание), но гораздо уже более сложную по конструкции, мы рассмотрим следующий пример.
“Слово, - наименьшая единица языка”, - (Википедия, статья “Слово”). Ничего не напоминает? Тогда я напомню, - “Г-н Журден, так вы изволите говорить прозой.” В смысле это никакое такое не определение “слова”, под видом которого через Википедию нам эту хрень (здесь и даллее значением “хрень” является [псевдознание]) и пытаются всучить лингвистики, а простое называние его же, “слова”, но уже другими словами. - Зачем, чёрт возьми, эта статья в Википедии, если она не даёт определения? - Проку от переиначивания названий известных признаков нет никакого, сам Язык подобного святотатства просто не терпит. А потому ни в каком его контексте вы никогда не найдёте “наименьшая еденица языка”, а если только “слово”. На поставленный мной вопрос “Зачем лингвистикам в Википедии утверждение, которое определением так не является?” ответьте уже самостоятельно.
Для сравнения определение “слова”, которым пользуюсь я:
“Слово”, - это (сложное) знание, которое представляет собой совокупность знания звучания с соответствующей ему структурой значений (знаний признаков объединённых знаниями связей), предназначенное для использования и так уже удержания соответствующего слову знания (признака) в Языке (Коллективном сознании). Знание звучания слова относительно того языка, где оно и используется, в то время как структура его значений в Сознании абсолютна.
Как видите, я использую в определении знания “слово” такое понятие (знание) как “знание”, которого абсолютно нет у лингвистиков. А ведь оно в нём ключевое, а значит без него просто никак нельзя, ничего не получится. Потому что “знание”, - это невещественный циклический процесс в нашем Сознании. Именно за счёт этих невещественных циклических процессов знаний и существует наше Сознание. Хотя, - о чём это я сейчас? - понятия “Сознание”, “Коллективное сознание”, “Язык”, и т.д. у лингвистиков сегодня тоже отсутствуют. В смысле не определяют лингвистики их вообще никак, максимум если только называют его как-то ещё по другому, как это мы и видели только что у “слово”. Но ведь только их называния для правильного потом их использования вообще в Языке (Лингвистике в частности), ведь одного только этого очень и очень мало! Для этого нужны уже полноценные определения, а вовсе не та туфта, что под видом определений нам гонят лингвистики в Википедии.
(Кстати, о том, что лингвистики не понимают и никогда не поймут, что такое “знание”, свидетельствует их привычка использовать в своей речи объединение “парадигма”. Потому как значение, что ему в своё время придумал Томас Кун (в 1961 году он придумал и само это знание звучания и соответствующее ему значение) абсолютно противоречит сегодняшнему значению знания “знание”. А потому не получится использовать их вместе не столько даже в Языке, сколько в Сознании, это если только какое-то одно из них. (Кстати в кстати, - как раз в Языке (коллективном сознании) оно и находит широкое применение именно как средство обмана. В случае же Сознания уже не до такой степени, если только у дураков, - обманывать себя, это свойство вообще дураков, им так жить спокойнее, опять же трудиться думать не надо, тем более что этого делать они и не умеют.)
Ещё раз, - на момент, когда Томас Кун придумал своё объединение “парадигма” никакого такого противоречия в значениях его и “знание” не было, потому как оно (значение “знание”) тогда недостаточно ещё детализировалось. Проще говоря, знания, что “знание”, это невещественный циклический процесс, тогда попросту ещё не было и быть не могло. Но сегодня-то оно уже есть! А это значит, что значение знания “знание” так уже изменилось и оно теперь не может быть таким, каким оно и было при Томасе Куне. А потому продолжать использовать сегодня в своей речи то же самое значение “парадигма”, что придумал ему Кун, это как выйти уже в Космос и при этом по-прежнему продолжать утверждать, что Земля плоская.
Ещё раз, - в структуре значений объединения “парадигма” присутствует знание “знание”, а это значит, что с детализацией значения знания “знание” одновременно будет происходить и детализация значения” парадигма”. Проблема в том, что после такой детализации его значение вступает в противоречие с тем определением (значением), что дал ему в своё время Томас Кун. При этом никто из лингвистиков нового определения знанию “парадигма” с тех пор так никогда и не давал (во всяком случае я таких сегодня не знаю). А это значит, что используя в собственной речи “парадигма” с его прежним значением, лингвистики так несут всякую хрень, которую сами же и не понимают. Оно у них в речи только для того, чтобы произвести на своего собеседника соответствующее впечатление, - очень похоже на то, как не совсем уже маленькие дети любят порою снять штаны, и так покрасоваться перед всеми собственной голой zадницей.
Лично для меня использование кем-то объединения “парадигма” в речи является индикатором откровенного дурака или очередного ковальчука от науки, - и то и другое не есть хорошо. А потому я сразу же стараюсь от таких дистанцироваться, - невозможно разговаривать с людьми, единственной задачей которых является обдурить тебя тем или иным способом (с использованием объединения “парадигма” в том числе), или которые сами банально тупы, потому что по каким-то причинам (в детстве на голову уронились, перенесли менингит, внутриродовая травма головы, и т.д.) теперь не могут воспринимать значения знаний связи вообще, чтобы с их помощью создавать структуры уже гораздо более сложных знаний. )
Однажды ошибившись в самом начале, лингвистики очень скоро потом погружаются в пучину собственных псевдознаний, количество которых чем дальше, тем только больше растёт, как это вообще и положено знаниям (напоминаю, - псевдознания, это одна из разновидностей знаний вообще). А потому со временем лингвистики оказываются просто не в состоянии с ними уже совладать, возможностей собственных сознаний для этого им просто оказывается уже недостаточно, чтоб самих же себя при использовании псевдознаний по прежнему продолжать понимать. Так и живут, - балдеют вплоть до экстаза от этих своих псевдознаний, а в чём их суть и зачем они им вообще такие нужны, уже элементарно сами осознать и не могут. Проще говоря, невозможно псевдознания осознать посредством других знаний, потому как такой совокупности знаний для этого просто существовать не может (потому как те псевдознания). А возможно псевдосознания осознать только за счёт использования их же самих. На вопрос “А зачем нам такие (псевдо) знания вообще тогда нужны?” ответьте самостоятельно.
С точки зрения невещественной структуры знаний в Сознании, псевдознания занимают в ней абсолютно изолированное от других знаний место. В смысле никаких таких связей с другими знаниями псевдознания так уже не образуют (почему собственно и невозможно осознать псевдознания посредством уже других знаний). Получается, что так у нас в мозгу есть одно, назовём его “истинное”, сознание, а рядом с ним уже другое, псевдо сознание, потому как с первым оно уже никак не связано и использует знания полученные им вовсе даже не от органов чувств, а непосредственно от нашего Сознания. Так оно напоминает раковую опухоль, которая способна только бесконтрольно размножаться и таким образом препятствовать всем остальным жизненным процессам в организме (в том числе и процессу развития истинного сознания) через поглощение всех необходимых на то им ресурсов. На вопрос “А это вообще возможно правильно потом формировать знания из знаний признаков в собственном сознании в случае отсутствия между ними необходимых для этого знаний связи? Чтоб в результате так получить уже гораздо более всеобъемлющее знание? - на эти вопросы ответьте самостоятельно.
(Кстати, это вообще проблема для сознаний слабых и недоразвитых, - они запросто, порой даже гораздо лучше всех остальных, могут удерживать знания признаков, но вот знаний связи между ними они при этом практически не образуют. Что делает их собственные сознания по уровню развития их невещественной структуры знаний близкими к сознаниям маленьких детей. Так в середине прошлого века в Индии были известны два уникума, которые запросто могли запомнить огромное количество чисел, или наоборот (что в принципе то же самое) очень длинные числа. При этом они совершенно не умели в обычной жизни создавать и использовать знания связи.
Проще говоря, так они были полными идиотами. И здесь я не могу не вспомнить сегодняшних отличников, - это очень плохо знать всё на “пять”. Обычно такие люди хорошо могут удерживать знания, но только никак не использовать их. Потому как коллективному сознанию сегодня в первую очередь нужны “троечники”, которые почти всё знают на “три”, а вот что-то конкретное уже на “десять”. В смысле знают они это гораздо лучше, чем это могут знать те же отличники со своими знаниями не более чем на “пять”. Глупые педагоги такими отличниками восхищаются и ставят их всем в пример, вместо того, чтоб срочно их показать соответствующим специалистам, пока это не поздно и что-то можно ещё изменить. )
Вы только представьте саму эту возможную совокупность знаний лингвистиков, в которой отсутствуют такие понятия как “Язык”, или любая его возможная детализация как “язык”, “детализация”, “Сознание”, “Коллективное сознание”, “знание связи”, “знание”, “контекст”, “контекст “слово”, “контекст “предложение”, “признак”, “признак действительности”, “признак сознания” и т.д. и т.п., если даже без одного из этих понятий сразу же возникают огромные потом трудности в формировании знания “Лингвистика”. Чтобы понять, к чему это приводит, простой пример.
(Кстати, сами лингвистики абсолютно так не считают, и это понятно. А не считают они так уже потому, что не представляют, а что есть “знание” вообще. А тем более они не представляют, а что есть “определение”, “знание признака”, “знание связи”, и т.д. А коли они не представляют, то и не используют, если только в лучшем случае называют. Так в противовес знаниям любителей они каждый раз любят подчеркнуть, что это именно только их совокупность знаний (лингвистика), - но только не любителей, нет! - предполагает знание и использование законов. В смысле знание знаний связей, которые они из-за собственного своего незнания предпочитают называть “законы” (что, я считаю, уж для лингвистиков-то всяко должно быть стыдно, не знать, что есть знание связи на самом деле, - сами не знают, а ещё обзываются! ). А потому на каждом углу они всем твердят, что уж в своей-то совокупности знаний они следуют только законам. Врут, - ей богу врут! - потому как самих таких законов у них никогда не было и нет, чтоб потом они ещё могли как-то им следовать.
Простой тому пример, - потому как наиболее известный, потому как всегда на слуху, - сегодня один из их “законов” звучит у них так: ”Если какие-то изменения в языке и происходят, то они происходят одновременно во всём языке.” Проблема в том, что никакой это и не закон, в смысле не знание связи, а всего лишь несколько расширенное знание признака. Потому как знание связи должно отвечать на вопрос “почему?”. Так знание “Солнце всходит на востоке” знанием связи не вовсе будет, а будет им только ответ на вопрос “А почему Солнце всходит на востоке?” Это я здесь ещё очень и очень по простому объяснил, а на самом деле так здесь происходит взаимодействие самого объединения и его контекста. Впрочем, на этом мы здесь пока и закончим, потому как определения знания “контекст” у них тоже нет. Скажите, разве можно с такими хоть как-то общаться? - на этот вопрос ответьте самостоятельно.)
Лингвистики рассматривают все слова как объединения, сформированные исключительно в контексте “предложение”. Нет, делают они это конечно же неосознанно, потому как они его (”контекст “предложение”, - для них это тем более высшая математика, если они даже просто “контекст” не представляют) и не представляют совсем, а потому они его просто используют. Примерно как мы все разговариваем прозой, - в конце концов чем-то же надо нам друг с другом разговаривать, - при том, что некоторые из нас и не подозревают что такое есть проза вообще. Поэтому разницы между контекстом “слово” и “предложение” для лингвистиков вообще никакой не существует и существовать не может, отсюда и все их проблемы.
А ведь соответствующие контексты “слово” и “предложение” потому в своё время сформировались в Языке, чтоб так можно было развести в нём разные значения у одних и тех же знаний звучаний. Для этого совокупности знаний связи, что в этих контекстах “слово” и “предложение” существуют, никак друг с другом не пересекаются вообще. А это значит, что объединение (слово) формируется в контексте “слово” иначе, нежели в контексте “предложение”. А это значит, что если и может быть корень у слова, то только у того слова, что было в своё время сформировано в контексте “предложение”. У слова же сформированного в контексте “слово”, а это самые древние вообще слова в Языке, корня быть просто не может.
А всё потому, что механизм словообразования в контексте “слово” абсолютно не допускает существования корня в получающихся с его помощью объединениях. Проще говоря, в контексте “слово” само слово это всегда объединение двух значимых едениц языка (двух разных значений), а потому выделить какую-то одну из них, чтоб так связать уже с ней корень, просто невозможно. (Понятие “корень” такой возможности выбора нам не предполагает никак.)
(Кстати, от этого незнания происходит очень распространения у лингвистиков ошибка, - им обязательно хочется “прочитать” значение того или иного объединения целиком, каким бы сложным при этом оно не было. Так один лингвистик на полном серьёзе пытался раскрывать (”читать”) значение “Кампызеп” с учётом значения в нём каждого же звука. Понятно, что в итоге получалась хрень. В Древнем языке объединения возникали как объединение двух значений. Ведь объединить одновременно больше двух значений не сможет само наше Сознание с его линейным процессом Осознания. А потому никаких таких “карманов”, “извилистое течение”, и прочей лабуды в объединении “Кампызеп” просто не было и нет. А есть там единственно вообще возможное значение, а именно “Кампызеп” - [камский Пызеп]. Простите, что не такое уж оно у меня и сложное, как это есть вообще у лингвистиков, а потому так уже понятное нам всем (в том числе и древним человекам, для которых оно и было в своё время образовано в Древнем языке), но вот так просто устроен и работает линейный Процесс Осознания нашего Сознания.)
Но, увы, ничего такого не представляют себе лингвистики, соответствующие знания у них просто отсутствуют. А потому они на голубом глазу до сих пор ищут корень в тех словах, где его просто быть не может (например в словах сформированных в контексте “слово”). Понятно, что так они его не находят, - “Не ищите чёрную кошку в тёмной комнате тем более, если её там нет” (Конфуций), - а потому на его место они порой “втыкают” откровенную чушь, вот так вот сильно им хочется, чтоб корень был у всех слов в Языке обязательно!
Ещё раз, - сам этот факт, - незнание контекста “слово” лингвистики очень даже признают. Правда делают они это с их совокупностью знаний (правильнее говорить “незнаний”) очень даже своеобразно. Тот же А.А. Зализняк любил посокрушаться, что вот, увы, лингвистики пока очень плохо представляют себе, что есть значение слова вообще. И тем более они не могут представить, какими значения у слов могли быть в дописьменный (по грамотному следует говорить “в период контекста “слово”, - появление письменности связано с формированием в Языке всем нам уже знакомого, потому как именно им мы все сегодня и пользуемся в своей речи, контекста “предложение”) период, - существование этого знания с той совокупностью знаний (точнее незнаний), что есть у лингвистиков, попросту невозможно!
И для этого они пошли ещё дальше, взяли и придумали “теорию”, что корни по типу могут быть разными. В смысле детализировали таким образом само понятие “корень”. Как и положено вообще футболистам, они сразу же разделились на разные “команды”, - в одну вошли приверженцы одной теории, а в другую другой, болельщики (колеблющиеся) остались посередине. Проблема в том, что, - ещё раз, - псевдознания обладают свойствами знаний, а значит всё, что с ними такими (без связи со знаниями полученными через органы чувств) возможно вообще сделать, так это только их детализировать. Но так их количество всегда только растёт! Проще говоря, уже очень скоро так из двух теорий возникнет сначала три, потом четыре, и т.д., пока для всех этих теорий хватает разных типов слов в Языке. В смысле пока однажды почти для каждого слова в Языке, точнее даже для его корня, не появится только его собственное, в смысле ни для какого другого корня ещё, определение корня.
И вот здесь наступает прозрение, - оказывается вся эта работа по созданию новых псевдознаний (определений корня) с самого начала смысла не имела, потому как целью своей ставила формирование очередного псевдознания. Ведь от того, что теперь для каждого корня будет его собственное определение корня, нам всем лучше так и не станет, потому как это будет значить для нас отсутствие определения корня вообще. А ведь именно с задачи получения определения корня вообще лингвистики весь этот процесс формирования новых псевдознаний и начинали.
Более того, на сам подобный подход не рассчитаны возможности нашего Сознания, а это значит, что уже очень скоро мы попросту не будем способны осознать само это псевдознание, настолько однажды оно станет огромным. А это значит, что нам останется так задействовать уже собственный Механизм веры и так довериться тому, кто это знание способен вообще осознать, в смысле компьютеру. Впрочем, я так отвлёкся, чтоб только вас напугать, а потому продолжаю.
Простая мысль, что не у каждого слова в Языке обязательно должен быть корень, с той совокупностью знаний, что у лингвистиков сегодня есть (или, гораздо правильнее здесь будет сказать, что у них отсутствует), им и в голову просто никогда не придёт, - для них это невозможно. А потому их судьба продолжать детализировать понятие “корень” и дальше, и так плодить ненужное псевдознание в ещё большем количестве. Неизбежным следствием такого развития Лингвистики будет распад её как совокупности знаний на уже несколько других совокупностей знаний друг с другом никак или почти никак не связанных, - лингвистики, я просто не в курсе, время на хрень тратить жалко, - подскажите, в вашей лингвистике что-то подобное сегодня уже происходит?
Лингвистики, похоже, сами уже давно интуитивно осознали, что с их совокупностью знаний они мало чего вообще так могут. А потому уже не одну сотню лет, по сути с самого начала, как возникает лингвистика, они взяли себе на вооружение самые изощрённые приёмы мошенничества, а порой и откровенной подлости.
(Кстати, совсем не стоит думать, что так, под одну гребёнку, я “причёсываю” вообще всех тех, кто так или иначе занимался и занимается Лингвистикой, нет. На самом деле в Руском языке у Лингвистики однажды был свой “золотой век”, это когда она только-только как наука начинала формироваться. Было это во второй половине восемнадцатого века, когда по велению царицы и просто умницы Екатерины Великой были собраны “астрономические” и “физические” отряды с целью, как можно больше добыть знаний о той части Земли, что представляла из себя тогда Россия.
В те времена учёные, - да, были тогда ещё такие в России! - считали необходимым и главное возможным изучать саму окружающую их Действительность, а не надуманные “премудрости” дворцового этикета. Учёных тогда отличало от сегодняшних лингвистиков кредо, которому они и следовали всю свою научную жизнь, - “только не врать!” Не врать даже тогда, когда им приходилось излагать откровенное враньё их предшественников, - ничего не поделаешь, самому исправлять такое никак нельзя, пусть это даже и враньё, но оно не твоё, а чужое, потому излагать излагай, но только руками не трогай! - вот такие они и были тогда принципы в науке! В те времена учёные находили ещё возможным изучать действительно Руский язык, а не взамен него какую-то хрень.
(Кстати, те же славянские языки (украинский в том числе) в контексте изучения Руского языка потому ничем кроме хрени быть не могут, что если когда-то каким-то боком они и принадлежали к Рускому языку, то очень и очень уже опосредованно. Потому как был это процесс обмена знаниями между коллективными сознаниями (языками) без всякого при этом процесса обмена генетической информацией между носителями этих коллективных сознаний. Ведь исследования археогенетиков ещё в прошлом тысячелетии нам доказали, что носители этих коллективных сознаний никогда не имели ничего общего друг с другом, - у них и сегодня гораздо больше общего с обезьянами нежели между собой. Но нет, молчат с тех пор лингвистики, потому как до этого они с подачи власти уже всем “хорошо” объяснили происхождение Руского языка именно от славян. А как же быть теперь лингвистикам с такими знаниями, которые, как самим им казалось, они буквально ещё вчера всем “доказали”, а сегодня они такими вовсе уже и не являются? Ведь вновь полученные (археогенетиками) знания в используемую лингвистиками структуру знаний внедрить уже невозможно. Потому как необходимые для этого знания связей у них в ней просто отсутствуют. Это если только теперь отказаться вообще от всей структуры лингвистики как таковой. Примерно как в моё время пришлось отказаться от всей структуры знаний начинавшихся в названии с объединения “марксистсколенинская”.
Понятно, что кому-то отказаться от этой совокупности знаний сегодня, это значит признать, что практически вся предыдущая твоя жизнь была потрачена так в помойку. А сам ты (твоё сознание) так практически ничего и не значишь (если так запросто тебя эти пройдохи смогли обмануть), - согласитесь, не каждый на это так просто сможет решиться.
(Кстати, как-то после падения коммунизма в СССР встречаю я свою бывшую одноклассницу, которая, как и полагается золотой медалистке (в смысле отличнице) ничем больше кроме как преподавания в институте явной хрени под названием “марксистсколенинская философия” коллективному сознанию больше полезна быть не могла. И спрашиваю, - “Ну теперь-то ты эту хрень, надеюсь, уже никому не рассказываешь?” “Рассказываю, - говорит она, - теперь даже больше, чем раньше.
Только теперь эту хрень я подаю как пример уже ошибочного знания.” Вопрос, - “Чего может стоить образование (высшее в том числе), в котором находят возможным тратить силы, время и средства на изучение хрени, ради того только, чтоб в итоге сказать (! - именно, что только сказать, а вовсе даже не осознать, нет!), - “Смотрите, дети, вот это всё, что мы только что с вами сейчас выучили, это и есть пример полной хрени” ?!” - ответить на этот вопрос постарайтесь уже самостоятельно.
Давайте же вспомним хотя бы некоторых из тех рыцарей науки, тех предводителей “физических” и “астрономических” отрядов, благодаря подвижничеству которых у нас сегодня и есть достаточно уже знаний (признаков действительности), чтоб бить по голове всех этих лингвистиков с их бредовыми фантазиями, с Наукой и Действительностью ровным счётом ничего общего не имеющими. И так уже сохранять наш великий и могучий Руский язык от всяких пройдох и просто дураков. Итак:
Татищев Василий Никитич (1986 - 1750 г.), - как указывают о нём лингвистики в Википедии, - “российский инженер-артиллерист, историк, географ, экономист и государственный деятель, автор первого капитального труда по русской истории “Истории Российской”, ... , основоположник источниковедения. (Маленький штрих характеризующий лингвистиков вообще, - они не находят ровным счётом никакой такой разницы между значениями объединений “русская” и “российская”, а потому им так абсолютно пофиг!). Как видите, они даже не считают Василия Никитича отцом Лингвистики Руского языка! А ведь это именно он был первым, - начинал ещё при Петре! - кто использовал знания связи между знаниями звучаний и знаниями признаков для определения структуры значений того или иного объединения! Именно, что не просто называл, - тогда самих таких названий ещё не было, - а первый использовал их на интуитивном уровне, что для этого уровня количества знаний в тогдашнем коллективном сознаний не умоляет его заслуг совершенно. Что до лингвистиков, так они не умеют делать это и до сих пор, - а ведь четверть тысячелетия с тех пор так уже прошло! На вопрос “Чем лингвистики занимались всё это время?” ответьте уже самостоятельно.
Николай Петрович Рычков (1746 - 1784г), - русский путешественник и географ, организатор российского шелководства. Адъюнкт Императорской академии наук, член Вольного российского собрания и Вольного экономического общества. Второй сын академика П. И. Рычкова. Лично мне, полувотяку, он дорог тем, что в своих трудах оставил нам вотякам такие козыри (знания), что теперь все эти лингвистики, что окопались на хлебных местах в контексте моей Родины (в данном случае я имею в виду Удмуртию, в то время как на самом деле это бывший Руский контекст), при всём своём незнании уже никогда не смогут уничтожить историю языка вуди. Или точнее даже то, во что они за последние полсотни лет своих безобразий его так превратили. А ведь это родной язык моего отца, а значит и частичка меня самого.
Иван Иванович Лепехин (1740 - 1802г) - русский учёный-энциклопедист, путешественник, естествоиспытатель, лексикограф, академик Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге (1771). Нет милые, тут вам не там, а потому и не тогда! Тогда каждая такая поездка предполагала риск собственной жизнью, а это вам, простите, не “фасмера” в кабинете на кресле давить. (Предводитель одного из таких “физических” отрядов Самуи;л (Самуэ;ль) Гео;рг Го;тлиб Гме;лин (1744 - 1774) был пленён а потом и убит горцами в селе Каякент, Дагестан, - мальчишке тогда было всего тридцать лет! ) А потому негоже нам забывать авторов всех этих “дневников путешествий”, потому как это были первые вообще источники нашего знания о нас самих и о Лингвистике Руского языка в частности.
Владимир Иванович Даль (1801 - 1872) - русский писатель, этнограф и лексикограф, собиратель фольклора, военный врач. Наибольшую славу принёс ему непревзойдённый по объёму «Толковый словарь живого великорусского языка», на составление которого ушло 53 года. Да, бывало, в отличии от своих предшественников из “физических” отрядов уже любил приврать Казак луганский, но в итоге потом раскаялся и был всеми нами прощён. Потому как делал он это не токма корысти ради, как какой-нибудь фасмер от лингвистики, а единственно с целью подправить “несовершенство” самого Языка. Вклад и при том при всём столь бережное и почтительное отношение к русскому языку этого трудового мигранта России, ничего кроме уважения сегодня у нас вызывать просто не могут.
Но это у них, а совсем не у современных лингвистиков, которым подобные “плюхи” основоположников совсем непростительны. Потому как у основоположников все эти плюхи были от незнания, - а не было у них тогда ещё самого этого знания, потому как они это знание сами и начинали. А у современных же лингвистиков это знание давно уже есть, но вот только оно им чего-то не надо, - почему? об этом догадайтесь уже самостоятельно, - а потому и все их плюхи уже не столько от их не знания знания, а именно желания плодить взамен его псевдознание. Потому как знаний связей с тех самых пор в совокупности знаний лингвистиков (лингвистике) как не было, так и нет. Чтобы понять, как вместо настоящего знания они продолжают плодить так лишь очередное псевдознание, давайте разберём пример “научной” работы одного такого фасмера от лингвистики, а именно самого Макса Фасмера.
(Кстати, впервые с “наукотворчеством” Макса Фасмера я встретился, когда уже был достаточно наслышен об авторитетности его словарей. Меня тогда интересовало объединение “гурт”, а потому мне было интересно, как его значение раскрывают именно “авторитетные” лингвистики вроде Макса Фасмера, который был у всех тогда на слуху благодаря “авторитетности” его словарей.
В смысле уже тогда я понимал, что с той совокупностью знаний, что была тогда у лингвистиков, раскрыть (”прочитать”) структуру значений этого (в принципе как и любого другого образованого в контексте “слово”) объединения лингвистики просто не могут. Это если только перечислить максимально много его значений для разных контекстов. Сама же “авторитетность” Макса в моих глазах предполагала знание им гораздо большего количества значений объединения “гурт” (в том числе) в разных контекстах относительно уже всех прочих лингвистиков. Похоже, что парнишка в своё время должен был потрудиться немало (не 53 года, конечно, как это было у В. Даля, но всё же), отсюда наверно и весь теперь этот его “авторитет”.
Представляете мой шок, который я тогда пережил, обнаружив на самом деле вместо перечисления как можно большего числа значений у того или иного объединения в “словаре” Фасмера откровенную (в смысле почти ничем не прикрытую) ложь и подлог! А ведь эти его “словари” читают в том числе дети, которых, как известно, проще всего обмануть! И кто вот из них потом так получится? Это если только ещё очередные фасмеры, увы.)
В “Этимологическом словаре русского языка” Макса Фасмера мы находим:
“Гурт
Гуртом - нареч., гуртовой, укр. гурт "стадо, масса", блр. гуртовищык "погонщик скота, прасол". Через польск. hurt "(овечье) стадо, загон для овец", hurtem "целиком" из ср.-в.-н. hurt "загон из сплетенных прутьев для ночлега овец";
см. Бернекер 1, 379; Карлович 219; Маценауэр 178; Преобр. 1, 170. Неправильно производить из тюрк. jurt, вопреки Mi. TEl., Доп. 2, 137.”
Из реальных знаний там есть только перечисления значений объединения “гурт” и “гуртом” в контекстах украинского, белорусского, польского и «ср.-в.-н» (похоже, немецкого, - О. Г.) языков. А это и есть контекст тогдашних кабинетных академических немцев, которые Россию дальше Санкт-Петербурга сами никогда и не видели, а потому и не представляли так её вообще. (В их представлении, похоже, стоило только немного отъехать от Санкт-Петербурга, как уже ничего русского там больше не было и быть не могло.) Поэтому правильно было бы Максу назвать свой кабинетный труд именно как “Этимологический словарь петербургского контекста русского языка”, во всяком случае, это название гораздо больше соответствовало бы тогда Действительности, и он бы так ни чуть-чуть не соврал, чем то, что есть у Фасмера сейчас.
И при всём при том это был бы тогда серьёзный, достойный уважения труд, - знание разных значений разных знаний звучаний в разных же контекстах языка является для Лингвистики вообще основным в изучении Языка, - если бы... . Если бы дальше у Макса не начиналась откровенная хрень, а именно перечисление утверждений, которые сам Макс вообще никак не доказывает. Более того, он не только не считает нужным их доказывать вообще, а самой формой их подачи пытается всучить нам в головы мысль, что он-то точно обладает уже неким знанием, которое и позволяет ему такие утверждения вообще делать, - подобный подход на дураков действует без промаха, те дак просто млеют от него. Но мы-то с вами ещё в самом начале договорились при чтении этой книги всегда быть только учёными.
Первый здесь признак лжи, это попытка Макса прятаться за авторитетов, - приём известный нам с собственного нашего детства, а человекам так вообще уже тысячи лет, когда самих знаний в их коллективных сознаниях было не так, чтобы и много.
Звучал сам этот приём и тогда как сегодня, - “А мама сказала!”, или “А в Святом писании сказано!”, и т.д.. В смысле так с ним не надо было доказывать вообще ничего, а достаточно было только сослаться на авторитет. Но это возможно только если в религии, совокупности знаний построенной целиком и полностью на Механизме веры, потому как предназначенной исключительно для обмана именно слабых сознанием, но только никак не в Науке!
Следующий признак лжи, это попытка делать утверждения, которые тогда доказать было попросту невозможно. Собственно Макс и пользуется этим обстоятельством, невозможностью проверить тогда это его очередное утверждение, и так уже плодит очередную для нас с вами хрень. И вот здесь, к сожалению, вступают в силу свойства механизмов Коллективного сознания, - в эту печатную хрень, как и вообще печатном слову, тем более в таком тоталитарном государстве, каким тогда и был СССР, элементарно все сразу начинают верить (”А в сегодняшнем номере “Правды” написано!”). Потому как за неимением тогда никакого другого (именно, что официально разрешённого, а вовсе даже не доказанного, нет) знания, следовало использовать хотя-бы эту хрень, потому как уже напечатанную. После принятия хрени за истину, так появлялась возможность развивать её уже дальше, как это и положено вообще для любого знания.
Ещё раз, свой труд Фасмер написал сто лет назад, когда не то, что Интернета не было, а даже не было телефона как следует, и уж совсем не было калькулятора и телевизора. А если что-то и было, то это только абак с логарифмической линейкой! А потому сама возможность высказать мысль “Неправильно производить (здесь ”гурт” - О.Г.) из тюрк. jurt” требовала тогда как минимум нескольких месяцев предварительной работы в командировках и в библиотеках. Собственно как и возможность потом проверить саму эту мысль кому-то другому. А ведь подобных утверждений в Этимологическом словаре у Фасмера сотни! Сегодня, когда уже есть Интернет, все эти утверждения Макса уже запросто можно быстро проверить, вы даже можете при желании сделать это и сами, не выходя при этом из дома. И убедиться так, насколько же “белыми нитками” все эти утверждения у Фасмера “сшиты”.
Проще говоря, чтобы доказать тогда Максу, что он всего лишь обычное трепло и пройдоха, прежде следовало проделать за него всю ту огромную работу, что сам Макс делать совсем даже и не собирался, тем более, что тогда это было попросту невозможно. Он правильно расчитал, - а никто и не захочет проверять специально его “истины” добытые им самим “методом тыка” (сами учёные склонны называть этот метод более красиво, - “метод Монте-Карло”, по названию места, где эти игорные заведения и располагаются). Это тем более так, что при таком методе получения знаний у них всегда могут быть случайные совпадения. (Кстати, забегая немного вперёд, сама мысль “Неправильно производить из тюрк. jurt”, как вы чуть дальше увидите, так смысла у Фасмера никакого вообще не имела, - и сразу тогда подумайте “О чём, тем более тогда, с таким пройдохой в этой ситуации можно было вообще разговаривать?!” Потому никто и не стал тогда проверять Макса, - себе получалось дороже, - раздавить таракана недолго, гораздо дольше всё это его дерьмо потом за ним же и убирать.)
(Кстати, чтобы вы хоть чуть-чуть представляли тот гигантский объём работы, который следовало прежде проделать Максу, чтоб делать потом даже одно такое своё оголтелое утверждение, небольшая справочка.
Объединение “гурт” в древнем языке возникает по схеме - “ор” - {”ор” “(дт)”} - “ор(дт)” - “орт” - {”г” “орт”} - “горт” = “гурт“, рассмотрим же её (схему) чуть подробнее. С “ор” мы уже здесь разобрались, это объединение Древнего языка со значением [объединение мужиков], которое со временем детализируется в значение [совместная работа (действия) объединения мужиков], а позже уже и [совместная работа (действия) объединения мужиков во время которой они постоянно кричат]. (А в наше время в Руском языке знание “совместная работа” из структуры значение этого объединения уже ушло, а остались только “объединение (всё равно теперь кого, мужиков или женщин, или тех и других вместе)” и “действие как громкий крик”. А значением объединения “ор” таким образом в нём становится [совместный крик группы (объединения) человеков].)
Следующий этап детализации этого объединения в Языке происходит по схеме образования устойчивого сочетания между объединением “ор” и древним знанием звучания “(дт)” со значением [коллектив (и всё то, что так или иначе с ним связано)]. Таким образом уточняется значение в нём “ор”, теперь это уже не просто объединение разных мужиков, а объединение мужиков принадлежащих к одному и тому же коллективу, - “ор(дт)”.
(Кстати в “кстати”, - на каждом этапе образования нового объединения из устойчивого сочетания в Языке, всегда существуют две возможности. Другое дело, что в том или ином контексте Языка может быть реализована только одна из них. Так, помимо сочетания {”ор” “(дт)”}, что мы здесь рассматриваем, в Древнем языке уже тогда существовало и устойчивое сочетание {”(дт)” “ор”}. Которое чуть позже стало в нём полноценным объединением “дор”. С учётом того, что и сами знания звучаний и соответствующие им значений у гласных звуков тогда в Языке детализировались ещё недостаточно, то по этой причине в некоторых контекстах Древнего языка практиковалось тогда неполногласие (в смысле некоторые гласные звуки в объединениях специально не произносились, нет, - а зачем, если сами они в них так уже ничего и не значат?). А потому объединения “ор(дт)” и “(дт)ор” становятся в этих контекстах Языка со временем уже объединениями “р(дт)” и “(дт)р” соответственно, с примерно похожими у них значениями. Ещё раз, - обе эти возможности были в Языке тогда реализованы, но уже в разных его контекстах.)
Следующая детализация “ор(дт)” на “орт” происходит уже под влиянием детализации древнего знания звучания “(дт)” на “д” со значением [коллектив (и всё то...)] и знание звучания “т” со значением [действие (коллектива) (и всё то...)]. Таким образом в структуре значений знания звучания “д” начинает отсутствовать знание “действие”, в то время как в структуре значений знания звучания “т” наоборот, отсутствуют почти все прочие знания, а присутствует знание “действие”.
Следующий этап детализации уже объединения “(о)рт”, это образование им со знанием звучания “г” со значением [человек “г”] ([угр], [ханты ёх] в том числе) устойчивого сочетания {”г” “(о)рт“}. Которое уже очень скоро становится в Языке объединением “г(о)рт”. Сама возможность образования подобного объединения подтверждает, что всё это происходило в контексте языка ханты ёх, которые сами как признак действительности соответствовали тогда знанию звучания “г” (”х”), а в собственном языке имели только знание звучания “г” (”х”) и совсем не имели знания звучания “д” после детализации древнего знания звучания “(дт)” на звуки “д” и “т”. Чтобы таким образом из двух возможностей “рт” и “рд” они могли выбрать только первую, а именно “рт”. Значением этого объединения, которое следует из его “прочтения” было, - [человек “г” (похоже ханты ёх), возможностью которого было объединение действий коллектива мужиков] (знание звучания “т” в языке ханты соответствовало [действие (коллектива)]). Проще говоря, так у ханты тогда называлась группа мужиков занятая каким-то совместным действием. Похоже, что само это действие было так разовым, в смысле случалось оно время от времени, и в образовании для его выполнения какого-то постоянного коллектива (”д”, например) никакой необходимости тогда не было. А так как кроме совместных действий мужиков связанных с чем-то другим кроме оленей у ханты ёх тогда просто быть не могло, то признак “куча (стадо, множество) оленей” становится так сопряжённым признаком для признака “г(о)рт”. В смысле так оно было ещё одним из значений этого знания звучания. (И здесь небольшая тонкость, - у самих ханты ёх этому значению похоже соответствовало знание звучания “хорт”, в то время у всех остальных оно было уже “горт”.)
Использование же знания звучания “у” вместо “о” характерно именно для вуди, - “гурт”. (Те же л(ь)уд(ь)ы предпочитали в своей речи использовать “о”, а не” у”, - “во” - “ву” - [вода], например.) А потому можно предположить, что само это значение у вуди же и было заимствовано в языки всех прочих народов, которые однажды повстречались с его носителями в Западной Европе. Дополнительным подтверждением именно такого происхождения объединения “гурт” является последовательная детализация его значения по мере продвижения этого знания, а возможно и его носителей, с Урала в (Западную) Европу. Так на Урале в Руском контексте у вуд(ь)ы (похоже и у льуд(ь)ы в том числе) его значением являлось [поселение человеков (деревня)]. Сегодня в нём известны, такие топонимы как: “Штанинурт”, “Ванягурт”, “Воегурт”, “Лесогурт”, “Котегурт”, “Сюрногурт”, “Такагурт”, “Кабачигурт”, “Отогурт” (задачи назвать их все я перед собой здесь не ставил, а потому очень может быть, что такие есть и ещё.
Ещё раз, объединение “гурт” в Руском контексте значит жилище именно человеков, а никаких таких не животных (овец), но это только сегодня. А ведь тогда, когда это объединение только возникло в Руском контексте, и человеки, и животные (овцы в том числе) жили все вместе. По мере продвижения древних человеков в Западную Европу у них одновременно происходит детализация признака “жилище”, - человеки элементарно так начинают жить уже отдельно от своих животных, а само их жилище становится так уже гораздо удобнее и лучше. А потому вместе с признаком у них происходит и детализация значения у знания звучания “гурт”, - так теперь в контексте Западной Европы оно начинает соответствовать исключительно уже значению [жилище животных (овец в том числе)], но только не человеков.
При этом сопряжённым ему значением продолжает и сегодня оставаться знание “куча (из) животных”, потому как именно только такой кучей в этом жилище овцы и жили. (Проще говоря, ни один нормальный человек держать одну овцу просто так никогда и не будет, без необходимой для неё возможности размножаться очень скоро одинокая овца у него заболеет и сдохнет.) А это значит, что утверждение Макса, что “(значением) hurtem (является) "целиком" , в такой его форме является неверным.
Потому как на самом деле значением “hurtem” является [кучей] ([множеством]). В то время как значение [целиком] является лишь значением подмножества контекстов множества контекстов уже самого значения “hurtem”, - ну не может подмножество содержать в себе само множество, а иначе бы просто так уже относительно друг друга они не назывались. Впрочем, Максу с его незнанием этого было тогда не понять, а потому никакой такой разницы между значениями [кучей] ([множеством]) и [целиком] он попросту не находил.
(На самом деле здесь всё ещё гораздо хуже. Ведь для того чтобы получить знание, чтобы потом только правильно назвать это знание (схему детализации значения объединения”гурт” в Языке), я использовал такое знание как “Последовательность частот звуков в Руском языке”. А ведь самого такого знания у лингвистиков нет до сих пор, тем более, чтоб они так могли его у себя уже как-то использовать. А ведь большинство утверждений, что здесь я так использую, следуют именно из этого самого знания. Более того, само это знание, - “Последовательность частот звуков в Руском языке” отражает именно процесс (накопления знаний в коллективном сознании), а потому оно совсем даже так не статично (в смысле оно постоянно только меняется). Из-за этого лингвистикам, чтобы лучше понимать процессы, что происходят в Языке одновременно с процессом накопления знаний в коллективном сознаний, следовало хотя бы раз в месяц пересчитывать само это знание, тем более, что соответствующие программы для этого давно уже есть. (А результаты отражать где нибудь на соответствующем сайте, чтоб их могли использовать те, кому это и надо.) Но, увы, у них и сегодня до сих пор ещё нет знания, что само это знание (в том числе и знание способа как его получить) давно (уж лет тридцать тому как) уже существует. А потому все утверждения Макса так являются всего-лишь фантазиями, которые всё-же иногда и могут совпадать с Действительностью (истиной), но это уже и будет самая настоящая случайность. )
Ещё раз, - я для того назвал здесь все эти знания, чтоб вы хоть немного смогли представить объём того знания, что ненароком в своих утверждения так задел Макс. Обращаю внимание, я именно что только назвал, ведь при этом я даже их ни чуть-чуть не рассмотрел, а всё потому, что формат данной книги мне этого здесь не позволяет. Потому как полный разбор этой схемы происхождения объединения “гурт” с необходимыми на то примерами занял бы у меня здесь уже несколько десятков страниц. Уверен, что сам Макс не представлял себе тогда даже десятой доли всех тех знаний, которых он так запросто в этих своих оголтелых утверждениях мимоходом коснулся. И на получение которых тогда ему бы не хватило и десяти своих жизней.
А теперь внимательно ещё раз прочтите опус Фасмера под названием “Гурт” и попробуйте сами себе потом рассказать, о чём вообще он так в нём говорил, - лично у меня подобного осознания этого знания не получилось никак. Ведь если убрать из него значения объединения “гурт” для отдельных контекстов, только которые и имеют в нём смысл, то всё, что потом остаётся, это и будет горячечный бред больного человека. В любом случае справка от соответствующего врача у таких авторов должна быть с собой всегда обязательно! Чтоб мы с вами понимали, что перед нами никакой такой не больной, а обыкновенный мошенник (в контексте лингвистики “фасмер”).)
“А что, разве так можно?” - похоже, изумлялись многие тогда лингвистики, - “Мона! Мона!” - похоже говорил им тогда Макс и при этом в доказательство демонстрировал тома только что изданных его “словарей”. Не умоляю совсем их содержательной части, но, к сожалению, должен признать, - она здесь лишь только затем, чтоб прикрыть его (Фасмера) очевидную ложь. (Это ведь ещё Штырлиц в “17 мгновений весны” заметил, - “Чтобы в ложь поверили, её обязательно следует снабдить толикой правды” (это неточное цитирование, тем более, что Штырлиц так сам кого-то цитировал, тем более, что Штырлиц, это всего-лишь персонаж, к тому же целиком и полностью выдуманный - О.Г.). Потому все опусы Фасмера сегодня и представляют собой такой вот “заподлянский бутерброд” из смеси правды и лжи.
Но всё это были бы только “невинные шалости” отдельных лингвистиков, потому как даже во времена Фасмера в лингвистике существовал ещё пресловутый “плюрализм мнений”. Без этого плюрализма в “нормальной” науке быть просто нельзя.
(Кстати, - “нормальная наука”, - это к Томасу Куну, это он силён в пятидесяти оттенков хрени, а потому и все вопросы к нему. Лично мне от него одной только “парадигмы” в своё время хватило с лихвой! Хрень, она ведь безразмерна, а потому старайтесь не связываться с ней, потому как на её развенчание может потом и собственной жизни так не хватить. Ведь терплю же я дураков, - деться от них особенно некуда, убить тоже нельзя, - не наш метод, умными тем более их уже не сделать, ведь им с их сознаниями это попросту не дано (раньше надо было думать, как только родились, а теперь уже чего? - поздно, милые), а потому и приходится их терпеть).
Впрочем очень скоро лингвистики превратили сам этот плюрализм в банальное голосование. Это моё утверждение в свою очередь следует из утверждения А.А. Зализняк в “Любительская лингвистика”, - “истинность того или иного утверждения мы (в противовес лингвистикам-любителям, - О. Г.) только тогда у себя принимаем, если с ним согласно мнение подавляющего большинства”. Скажите, вот лично вы знаете ту или иную совокупность знани, являющейся при этом наукой, где истинность того или иного утверждения устанавливалась бы путём обычного голосования, а вовсе даже не соответствующими доказательствами? Вы в самом деле считаете, что так не бывает, потому что просто так быть не должно? А между тем такая совокупность знаний у нас давно уже есть! Да, и это никакой такой не бред воспалённого мозга, не шутка, а именно что наша официальная лингвистика, которую с таким успехом “развивают” в том числе и все эти пройдохи лингвистики последние две сотни лет. И по которой, - о боже! прости меня атеиста, - учатся все наши дети!
Потому и нет ничего удивительного в том, что в этой ситуации тут же нашлись “несогласные”, в смысле никак круговой порукой цеховой солидарности с лингвистиками так уже не связанные, но собственное мнение (мозги и совесть) при этом имеющие. (Кстати в “кстати”, - именно существование подобной формы принятия “доказательств”, а именно “голосование”, - это и есть необходимое и достаточное условие для существование в подобных коллективов круговой поруки и цеховой солидарности. А с ними любой коллектив это уже обычная банда, но только не что-то ещё.)
Так возник феномен “любительской лингвистики”. Обратите внимание, что-то не знаем мы сегодня ни “любительской математики”, ни “любительской физики”, ни даже ни “любительской химии”, а “любительская лингвистика”, - вот же она, существует, пожалуйста! Потому как появление любительской лингвистики, это следствие ситуации в лингвистике вообще.
Ещё раз, сегодня очень трудно представить ситуацию в Науке, когда параллельно одной совокупности знаний, - например “Химия”, - существовала бы ещё и другая совокупность знаний, - назовём её здесь “Алхимия”, - и обе были бы призванны решать одни и те же задачи. Так просто в Науке не бывает и быть не может, в ней если какая-то совокупность знаний из этих двух и используется, то только одна из них. И никогда, чтоб вместе с ней ещё и другая, - “тепловая теория” или “флогистон”, “Гелиоцентрическая система” или “Геоцентрическая система”, “полярная система координат” или “декартова система координат”, и т.д. Потому как всё это взаимоисключающие совокупности знаний, и вместе в Науке они использоваться элементарно не могут. Учёные уже сами в процессе (накопления знаний) однажды решают какую именно из этих совокупностей знаний им лучше использовать, чтоб так они оптимальнее могли структурировать для себя и уже все известные, и которые ещё только будут, для этой совокупности знаний знания.
Чтобы представить всю “глубину глубин” незнаний лингвистиков, предлагаю вам простой пример. В языке вуди есть такое значение, - [чужой человек], - оно именно такое и никакое больше иначе! И оно оставалось таким ещё до конца прошлого тысячелетия, пока за дело не взялись лингвистики. Абсолютно не понимая что есть значение слова, а точнее не понимая о Языке вообще ничего, они не нашли ничего лучшего, как разделить само это значение уже на два, - [чужой] и [человек]! Именно таким они его и назвали в электронном удмуртско-русском онлайн словаре. Скажите, о чём вообще можно так говорить с этими дипломированными, простите, дебилами, которые ровным счётом вообще ничего не представляют себе в том, что есть значение слова? И которые при этом смеют ещё называть свои электронные разговорники словарями!
(Кстати, лингвистики в лице того же А.А. Зализняк вполне себе уже осознавали, что дальше контекста “предложение” (он появляется в Языке позднее контекста “слово”, когда в том числе возникает письменность) с их совокупностью знаний лингвистики осознавать просто ничего уже и не могут. (На самом деле это утверждение А.А. Зализняк формулирует несколько иначе, а всё потому что знания, что есть “контекст” (тем более “контекст “предложение”, или ”контекст” слово”) как и вообще всех необходимых знаний в их совокупности знаний попросту нет. А потому контекст “слово”, в смысле все древние слова с их значениями и способами словообразования, для них заказаны.) В то время, как я уже со своей совокупностью знаний использую эти знания направо и налево, чтоб так уже мог понимать Древний язык. - К сожалению, лингвистики, вам с вашей сегодняшней совокупностью знаний значения Древнего языка просто понять не дано, увы.
И в этой ситуации тот же А.А. Зализняк понимая, что сам в подведомственной ему совокупности знаний (лингвистике) так уже мало чего сам понимает вообще, не смог придумать ничего лучше, как попытаться наложить мораторий на знание! В смысле объявил всем о том, что верить в лингвистике если и можно, то только официальным лингвистикам! Потому как знаний признаков в их сознаниях гораздо больше, чем это есть у обычных (не лингвистиков) человеков. Как если бы до сих пор у нас не было Интернета! Попытался таким образом монополизировал истину, значит, - ну не подонок ли он так!
(Кстати, - какое-то время мне А.А. Зализняк импонировал тем, что огласил достаточно правильную мысль, а именно, “Истина, она сушествует!” - С точки зрения Лингвистики эту же мысль можно было бы перефразировать так: “Одному знанию звучания в любом контексте Языка может соответствовать только одно какое-то значение.” А вовсе даже не несколько, как любят утверждать порой дураки. Которые потому уже дураки, что ровным счётом ничего этого не знают, а значит потому в этом ничего и не мыслят. А “несколько” вместо “одного” им надо затем, чтоб так была у них возможность сделать собственную хрень уже легетимной.
Каково же было моё разочарование, когда я понял, что сам А.А. Зализняк даже близко не представляет, а что есть истина вообще. В смысле то самое “одно” (значение) что и может быть вообще использовано в Языке. Так он является лишь реальным отражением подхода самой лингвистики к знаниям, - да, безусловно, что-то в них уже есть, но вот только что, она так и не знает.
Ситуация, в которой лингвистика находится сейчас, могла сложиться только в случае полного отсутствия у неё какой-либо собственной структуры вообще. В смысле, из-за полного отсутствия у лингвистики знаний связи как-то связывающих ее с Действительностью, никакого такого смысла она не имеет вообще. Ведь современные лингвистики если и пытаются создавать структуру собственной лингвистики, то исключительно только за счёт псевдознаний. А с такими взаимодействовать вне этой структуры вообще потом невозможно, если только с псевдознаниями внутри самой этой структуры, - а нам тогда это (подобная структура из псевдознаний) зачем? - Незачем! - Знания ради знаний никому никогда не нужны, нам бы, если это конечно возможно, что-то уже для практического применения!
А потому и пытаются все остальные (сознания) сегодня искать уже свои знания (прежде всего знания связи, которых не было и нет у лингвистиков), чтоб хоть как-то все эти известные знания признаков можно с их помощью было потом объеденить хоть в маломальскую структуру. Чтоб так (уже со структурой) можно было всю эту совокупность знаний под названием “Лингвистика” полностью потом удерживать в Сознании, а значит, и мочь самим (без какого либо чужого вмешательства, - Искусственного интеллекта, например) использовать её.
(Кстати, без Искусственного интеллекта нам уже никак не обойтись, - и это уже Действительность, а с нею нужно и можно только считаться. Так Искусственный интеллект за несколько десятилетий обратил знания признаков, что перед тем столетиями собирали лингвистики, буквально в ничто, - ведь сегодня при желании любой школяр с Интернетом запросто может иметь все эти знания у себя и так уже пользоваться ими, - али он так будет уже не дипломированный лингвистик? Но только не знания связи, которых у самих лингвистиков никогда не было и нет, - потому как этим знаниям можно только учиться. А значит в одно слово, или в один абзац, их уже и не скажешь, для этого книжки надо читать, - потому как структура у них гораздо более сложная, чем это есть у знаний признаков.
Сегодняшние лингвистики напоминают мне сказителей эпохи возникновения письменности, - вдруг оказалось, что достаточно быть только грамотным, чтоб так знать уже всё то знание, что тогда удерживали наиболее одарённые сказители в своих сознаниях. В смысле одновременно с появлением письменности исчезает и сама необходимость заучивать все эти тексты со знаниями, их достаточно было теперь, когда это именно что было надо, лишь уметь прочитать. И для этого вовсе не надо было обладать каким-то сверхспособным к удержанию знаний сознанием, для этого достаточно было иметь обычное сознание как у всех.)
Но нет, с той совокупностью знаний, что сегодня есть у лингвистиков, сделать чего нибудь попросту уже невозможно. И это замечание относится не к их знаниям признаков и тем более к самим признакам, некоторые из них способны существовать практически вечно. А это моё замечание относится к знаниям связи, которые никак не детализируется в лингвистике уже последние, - вы только вдумайтесь в эту цифру! - двести лет. Да с такими темпами где нибудь в математике, или физике, или химии, мы до сих пор бы ездили на лошадях и не знали бы про космос вообще ничего.
Какие компьютеры, какие телевизоры и телефоны, если бы мы так не изобрели бы ещё даже радио! А между тем в лингвистике мы до сих пор только и делаем то, что “ездим на лошадях”, вся Википедия забита знаниями связей позапрошлого века! А на лошадях до Луны не добраться, нет. В смысле с той совокупностью знаний, что сегодня сложилась у лингвистиков изучить и при этом формировать такое сложное знание как Руский язык им попросту невозможно. А это значит, что не дано им даже близко узнать как и откуда пошёл великий и могучий Руский язык!
И в заключении, чтоб вы понимали всю абсурдность сегодняшней ситуации, небольшая правдивая история. Как-то встречаю я на страницах какого-то дзена или какой другой популярной в интернете лабуды предложение узнать, как когда-то звучал Руский язык. Как интересно! - думаю я, а сам так продолжаю читать уже дальше. И что вы думаете? Этот поц от лингвистики на голубом глазу предлагает послушать мне, как могли звучать древние славянские слова! Мне это зачем?! Ведь это всё равно, что предложить мне посмотреть ослика, которого я никогда не видел, а вместо него показать кролика, - Ну и что, что это не ослик, зато у них с кроликом уши очень похожи. Значит так этот кролик уже точно ослик! Ну, теперь-то ты уже знаешь, какие они бывают, ослики?
Ещё раз, - а славянский-то язык здесь причём?! Молчат здесь лингвистики, потому как с их точки зрения получается, что если я с их женами разговариваю на одном и том же языке, то это значит, что так я их всех уже точно... В смысле процесс передачи знаний как и процесс передачи генетической информации они не разделяют вообще никак. А это значит, что так каждый из них по закону гор (в смысле в соответствии со знаниями связей наиболее отсталого коллективного сознания, что есть сегодня вообще в горах) уже может меня и убить.
И всё же, если вы действительно захотите узнать, как мог звучать тогда Руский язык, поезжайте в Пермский край (а может куда и ещё из северных областей европейской части России). Найдите там зырянскую деревню, и слушайте в ней тот самый Руский язык. Во всяком случае для того, чтобы знать и понимать Руский язык, ни в коем случае не используйте вообще ничего из знаний связи современной лингвистики.
Русский язык и лингвистика
© Copyright: Игорь Скругин, 2022
Свидетельство о публикации №222030901454
Свидетельство о публикации №222030901454
Рецензии