Эпохи

Когда-то, “на заре человеческой цивилизации” (“Как хороши, как свежи были штампы!..”) “В начале было Слово”. (Там в оригинале стоит “Логос”; по-моему, никто до сих пор так толком и не объяснил, что это такое. Ладно, сейчас не об этом. Спишем подобные демонстративные заявления на недостаток эрудиции).

       Но ближе к нашим временам порядок изменился. Французское Просвещение XVIII века – Эпоха Мысли, Идеи, Разума.

       Затем очень короткая (1789–1799), но необычайно яркая Эпоха Слова (а уж последствий хватило на века). – “Слово в Великой французской революции – что-то совершенно особенное. Мирабо, Дантон, Демулен, Сен-Жюст… Ораторы, которые изменяли ход истории! Слово было такой СИЛОЙ, с которой мало что могло сравниться”* (Мурат Куриев Это N (т.е. Наполеон. – М.Б.) – М.: Издательство “У Никитских ворот”, 2020. – с. 185). – Они там в своих Национальных, Учредительных собраниях, Конвентах, Советах пятисот и проч. только и делали, что самозабвенно, исступлённо ораторствовали, изощрялись в “искусстве элоквенции”. Став первым консулом, Наполеон всю эту “говорильню” решительно пресёк. “Время разговоров прошло” – любимая его фраза.

       * Вот, например, отрывки из речи Мирабо – одной из бесчисленных, произнесённых им в Национальном собрании в 1789–1791 гг. Тема – близкое финансовое банкротство государства и возможные меры по спасению (впрочем, он на любую мог заливаться часами). – Итак: “… промедление усугубляет положение, один день, один час, один миг могут сделать опасность смертельной. Мы боимся чрезмерных жертв, опасаемся налога, но что такое банкротство, если не самый жестокий, самый несправедливый, самый ужасный из налогов? Друзья мои, послушайте меня: два века грабежа и разбоя разверзли страшную пропасть, которую предстоит заполнить; ну что ж! вот список самых богатых французских собственников; выбирайте самых богатых, чтобы принести в жертву меньше граждан; но выбирайте, ведь нужно, чтобы малое число пострадало во имя спасения основной массы народа!.. Разве вы не видите, что, объявив о банкротстве государства или, что ещё ужаснее, сделав его неизбежным, умалчивая о нём, вы запятнаете себя в тысячу раз более преступным деянием, безвозмездно преступным?.. Вы думаете, что если вам будет нечем заплатить, то вы уже не должны? Вы думаете, что тысячи жертв предоставят вам наслаждаться вашим преступлением? Уверены вы, что столько людей, лишённых хлеба, позволят вам спокойно вкушать блюда, ни числом, ни изысканностью которых вы не пожелали поступиться?.. Значит, отдать часть своего дохода, чтобы спасти всё, что имеешь, – великодушно? Я говорю о самом грубом вашем интересе… Голосуйте же, голосуйте, потому что мы в ответе за всякое промедление… Вокруг нас нет ни Катилины, ни опасностей, ни бунтовщиков, ни Рима. Но сегодня здесь банкротство, уродливое банкротство; оно грозит пожрать вашу собственность, вашу честь… а вы рассуждаете!”.
       И это ещё, как говорится, он “не очень старался”. – Это, конечно, ради “красного словца”, на самом деле, это одна из самых его “выдающих” речей. «“Вот чертяка, талант!” – пробурчал граф де Рошешуар, депутат от дворянства, немного стыдясь того, что позволил себя увлечь, тогда как актёр Моле, звезда театра “Комеди Франсез”, подошёл к Мирабо во главе делегации патриотов и убеждённо ему сказал: – Ах, господин граф, что за речь! И с каким выражением вы её произнесли! Боже мой, как же вы ошиблись с призванием!» – Источник: Мирабо: Несвершившаяся судьба / Рене де Кастр; пер. с фр. Е. В. Колодочкиной. – М.: “Молодая гвардия” (Жизнь замечательных людей), 2008. – С. 268–269.

       Ещё: “По странному противоречию, — не соткана ли, впрочем, из них вся история революции, — язык парламентарный диаметрально противоположен народному. На трибуне не слышно не только брани и грубости, но даже никаких пошлостей. Ораторы, словно “благородные отцы”, выражаются самым изысканным, преувеличенно-риторическим стилем; так как между ними много адвокатов, то они считают вопросом профессионального достоинства превзойти друг друга в такого рода словесных состязаниях, устраиваемых ежедневно и в Собрании, (= в Национальном собрании) и в клубах” (О. Кабанес, Л. Насс Революционный невроз – Москва: Издательство Юрайт, 2020. – С. 187).

       Потом, с чем не поспоришь, Эпоха Денег: пресловутая “власть капитала”, “интересы крупной буржуазии”; романтизм во Франции и в Германии как художественная реакция на несбывшиеся надежды и утраченные иллюзии: чаяли утверждения в жизни “революционных идеалов", а вместо этого получили нечто иное – культ денежного мешка и откровенную пошлость “среднего буржуа” (немец. вар.: “немецкого филистера”). Похоже, длится до сих пор, и конца не видно.

       Были непродолжительные (накануне и непосредственно во время двух мировых войн) Эпохи “крови и меча”. – Ах, ну да, 1792–1815 гг. – сначала войны революционной Франции, а затем Наполеоновские войны, по факту первая Мировая война в истории (во всяком случае, общеевропейская).

       Однако в последние два года стали явственно проступать контуры / буквально на наших глазах рождается (“О штамп, ты стиль!”) Эпоха объявляемых по телевизору “Глобальных пандемий” и вакцинаций, Эпоха Биг Фармы, Big Data и Big Цифры, Big Лжи и Big Fakes. Вроде бы тесно связана с предыдущей, финансовой, но всё настолько пугающе новое, что как реагировать, как вести себя, какую тактику / стратегию выживания предпочесть – совершенно неясно. Но пока у простых граждан исподволь, но весьма настойчиво и неуклонно формируется то, что в психологии получило название “выученной беспомощности”, а также дрессируются навыки “правильного социального поведения” в условиях “новой нормальности”.   

       Всё это было написано до 24.02.2022 г. – Но, похоже, последняя эпоха из перечисленных оказалась даже ещё короче, чем “Эпоха красноречия”. К сожалению, для прекращения “пандемии Ковид-19” пришлось прибегнуть к такому радикальному средству, как война. После некоторой заминки пришли в движение гигантские, над- и сверхчеловеческие, в течение сотен лет испытанные механизмы истории, и “река времён” вновь устремилась по привычному всем руслу: противостояние и борьба великих держав, столкновение интересов, раздел сфер влияния, угасание старых и формирование новых центров силы, вполне / достаточно традиционные “глобальные экономические кризисы”, а не инспирированные функционерами от “мировой закулисы”, ВОЗ или Биг Фармы, и т.п. Оно, может, и к лучшему. По крайней мере, всё это более понятно и привычно; более или менее ясно, как нужно себя вести, чего опасаться, на что надеяться.