Просто хорошее кино - сто четырнадцать

                Гарной дивчине Хоткинкиджо
     " Ну конечно же, он мошенник, - размышлял Шешковский, наблюдая за курсирующим по приемной Растопчина графом Фениксом. - Манеры и облик столь вульгарны, а язык беден, что любому видно : каторжный. К тому же из самых низов, какой он, на хрен, граф ". Степан Иваныч поперхнулся и спрятал смешок за принужденным кашлем, вспомнив, как Екатерина отреагировала на буйство адмирала Шишкова. " Да, - решил начальник Тайной канцелярии, покидая изысканное общество Петербурга и сбегая по лестнице к карете Потемкина, - можно и мату подпустить, порадовать матушку ".
     - И перлы, - закатывая выпуклые глаза и в меру сгибая правую руку кренделем, вещал граф Феникс, вертясь волчком посреди залы Аничкова дворца, - пребывающие во мраке непознанных глубин, лишь силой ума посвященных способны явить собственную округлость пред изумленные взоры профанов. Гниды ! - взвизгнул Калиостро, привычно забываясь.
    - Гнидами кличет, - нашептывал Глушкин агенту Тайной канцелярии, примостившемуся, как сыч, на антресолях, - сейчас по рылу въедет.
    - Растопчину ? - ахнул агент, царапая новомодной выдумкой, свинцовым карандашиком, в сафьяновом блокноте неведомые символы и цифирь какую - то.
    - Бери выше, - даже осип Глушкин, хватаясь за горло, - Дашковой.
    В зале граф Феникс подступал к смущающейся княгине, притопывая и гримасничая. Неожиданно схватил ее за грудь и замурчал, будто кот.
    - За титьку Като щиплет, - меланхолично заметил Дашков, демонстративно поворачиваясь к творимой легенде задом.
    - И как он их нашел ? - захохотал хмельной генерал Панин, звеня шпорами. - Ты ж сам говорил, что у жены твоей ни рожи, ни кожи, все в ум ушло.
    Дашков пожал плечами и устремился в ломберную. Сев играть в штосс, он уже не вставал неделю, пока не вынесли его гайдуки совершенно расслабленным.
    - Пять тыщ ассигнациями выиграл, - докладывал Шешковский Екатерине, поминутно сверяясь с записями в сафьяновом блокнотике, - нажил геморрой и несварение желудка.
    Екатерина смеялась в нос, прикрывая пышную грудь японским веером, косясь на кокетничавшую с Потемкиным Брюсиху.
    - Ты давай про Калиострова, - устав вгонять подругу в краску, молвила императрица, милостива трепля Дашкову за щеку, - о причудах князь Дашкова мы и так преизрядно наслышаны.
    Дашкова еще больше покраснела, пряча лицо вологодской шалью. А Шешковский неожиданно замолчал, выразительно подмигивая Екатерине. Она кивнула и через час, завершив прием в Эрмитаже, спустилась, опираясь на мужествунную руку Потемкина, в интимные покои, где у камина сидел Шешковский. Злобно посмотрев в стеклянный глаз удачливого и ненавистного гиганта, Шешковский хрустнул пальцами.
     - Невесело, однако, кнутобойничать - то, - сказал он, с удовольствием видя смущение на лице Екатерины. - Бывалоча ...
     - Ты, Степан Иваныч, - решительно оборвала его императрица, наливая чай и ему и Потемкину, послушно исполняя роль хозяйки, как и было заведено на вечерах в Эрмитаже, - не на четвергах у Елагина, так что не расслабляйся.
     Краткое отступление от связного повествования. Екатерина не знала, что через несколько веков невероятно креативный подонок ничтоже сумняшеся замастырит авторскую перьдачу, наименовав говнопродукт  " Средами " в обрамлении пропитого лая еще одного негодяя и мерзавца, почему - то считающего себя исполнителем в жанре ска. Впрочем, срать на говно, оно уже высрано.
    - Ладно, - отпустив Шешковского и смущенно раздеваясь, бормотала Екатерина, пока могучий Потемкин возился на кровати, уминая подушки локтями, - сегодня в туза побалуемся, а с Калиостро решим так : кончу три раза - вышлем, меньше - повесим, больше - орден и семь тыщ душ православной скотинки в дар вечности с потомственным дворянством.
    Она кончила ровно три раза.