Призрак зверя. Глава 16

Кристиан Баркли сидел в кабинке исповедальни и через решетку слушал излияния Терезы Палмер.

По голосу женщина была крайне взволнована, словно в ее жизни произошла большая трагедия. Ему еще не доводилось встречать до такой степени набожных людей. Он вспомнил слова отца Томаса Муна о излишней религиозности, от которой больше вреда, чем пользы и согласился с ним.

- Понимаете,-не унималась Тереза Палме,-мне понравился этот молодой человек и я возжелала его в сердце. Я вспомнила слова Господа: «Кто смотрит на женщину с вожделением тот уже прелюбодействовал с ней в сердце своем». Понимаете я прелюбодействовала с ним в сердце своем. Господи, прости мне мои грехи, ибо они доведут до ада.

Баркли вздохнул.

«Надеюсь не я ей понравился»,-подумал он.

От возраста есть одна беда старческое… или от излишней религиозности? А может сама старость порождает религиозность? Как бы то ни было Тереза не проста была взволнована, она боялась. И для нее этот страх был реален, не потому что ей действительно угрожала опасность, а потому что она верила,что ей угрожает опасность. Оказывается, вера если ее неправильно понимать, может порождать сильные страхи, которые будут отравлять человеку жизнь, лишая его душевного спокойствия.

-Сестра я вас не пойму?-пытался он помощь ей.-Сначала вы говорили, что он вам просто понравился, а теперь вы говорите мне, что возжелали его в своих мыслях? Так, что конкретно произошло?

По ту сторону воцарилось молчание. Похоже, старушка обдумывала слова священника.

-А в чем разница?

-Если кому-то нравится какой-то человек, это не значит, что он хочет совершить с ним греховное деяние. Ему может нравиться, как он говорит, как одевается, как ведет себя. Мы в Библии читаем, что Давид полюбил Ионафана. За что полюбил его? За смелость и отвагу, которые он проявил в битве с Голиафом. За что Навуходоносор любил Даниила? За ум. Он был на голову умнее всех мудрецов вавилонских. Нам могут нравиться люди по разным причинам. Так устроил Господь. Благодаря этому мы тянемся к людям и общаемся с ними. Вы же не общаетесь с теми, кто вам не нравится?

-Нет святой отец. Но, если я не разговариваю с человеком, потому что он мне не нравится, разве это не есть нелюбовь?

Баркли чуть было не выругался про себя. Любила же Тереза Палмер все усложнять.

-Нет,-сказал он с небольшим раздражением в голосе.-Не нравится, не значит не любить. Не нравится, значит не одобрять что-то в человеке: плохое поведение, например, как и учил нас Христос. А не любить, значит испытывать к человеку неприязнь. Вам понятно сестра?

-Кажется да, святой отец.

«Ну слава тебе Господи». Баркли казалось, что он и сам запутался.

-Так что конкретно произошло, он вам просто понравился, или вы возжелали его в сердце своем?

После небольшой паузы она сказала.

-Я не уверена святой отец.

Баркли, уже не находил в себе сил злиться.

-Если вы не уверены, тогда чего вы от меня хотите?

Он тут же пристыдил себя за грубость.

-Давайте вы дома подумаете и помолитесь, может быть Бог вам откроет, а потом мне скажите? Хорошо?

-Да святой отец. Вы правильно предложили.

Получив напуствие и благословение, Тереза Палмер к его радости удалилась шаркая при ходьбе по полу. Послышался скрип открываемой двери, а затем закрываемой и наступила тишина.

Робин не помнил, чтобы исповедания так изматывали. Он хотел уходить как в исповедальню кто-то зашел. В ноздри ударил запах женских духов.

-Святой отец,-произнес молодой женский голос.- Я согрешила.

Робину голос показался ненастоящим, фальшивым.
 
-Я слушаю,- сказал он.

Раздались странные, прерывистые звуки.

-Я гуляла по городу,-продолжила молодая особа.- И мне на глаза попался мужчина.

«Да что за напасть»,-подумал Робин.

 -Я пригласила мужчину к себе в экипаж и мы разговаривали.

Он приготовился к тому, чтобы услышать дальше- «я пригласила его к себе домой и мы занялись грехом прелюбодеяния», но услышал совсем другое.

-Я рассказала ему про мост обреченных, потом мы говорили про книги…

Снова послышались те самые прерывистые короткие звуки. Это что, сдерживаемый смех? В голосе женщины проскальзывали знакомые интонации. Баркли понял что к чему.

Он повернул голову, всмотрелся сквозь прутья решетки и увидел знакомое лицо.

-Анжелика,-произнес он.

Не сдерживаясь, она рассмеялась.

-Я все ждала, когда же ты догадаешься.

-Не хорошо обманывать святого отца
.
-И что вы сделаете святой отец? Накажите меня?

Робин не ожидал ее визита. Ее появление было приятным сюрпризом. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на планете. Адам, когда впервые увидел Еву в раю, наверное и вполовину не был так счастлив.

-Да наказание будет самым суровым.

Они вышли из будки для исповеданий. Баркли вышел из кабинета в коридор и предложил ей присесть на стулья стоявшие у стены.

-Пришла узнать, как вы поживаете святой отец, - сказала она усаживаясь.-Вы не против?

-Что вы,-поспешил успокоить он, присаживаясь рядом.-Ни в коей мере. И не надо называть меня «святой отец». Называйте меня Баркли.

-Как скажете Баркли. Вижу вы малость подустали.

-Да ты…права. Эта сестра Тереза Палмер совершенно вымотала меня.

-У работы священником, есть свои сложности.

-Я предпочитаю называть свою деятельность не работай, а призванием.

-Так по библейски. Вам нужно немного расслабиться и более приземленно относиться к своему роду деятельности, иначе она будет сжигать у вас много сил и энергии.

-Вы говорите прям как отец Томас. Он тоже советовал мне расслабиться. Вы с ним наверное сговорились.

Анжелика рассмеялась.

-Не стоит так строго относиться к отцу Томасу.Он хороший человек и много раз выручал меня своими мудрыми советами. Да, человеку который с ним не знаком ,или мало знаком, он может показаться вольным священником. Но уверяю вас, вся это вольность, лишь кажущаяся. Отец Томас по своей природе, человек менее склонный к предрассудкам и в случае чего, может пойти на компромисс со своими убеждениями,даже религиозными, лишь бы другим было хорошо. Я еще не встречала таких людей, которые бы ради счастья другого человека, жертвовали собственным я. Люди как правило, не готовы поступиться собой, но не отец Томас.

Баркли нашел ее доводы в пользу отца Томаса довольно спорными, особенно это касалось компромисса с собственными убеждениями.

-По вашим словам вижу, вы сильно уважали его.

-Его многие уважали, включая моего отца.

-Я кстати от одного человека в Грейбруке, перед тем как мы с вами тогда встретились, слышал совсем другое мнение о Томасе Муне. Не столь лестное.

-И что вы слышали?-заинтересовалась она.

Баркли рассказал, что  слышал от продавщицы книжного магазина.

-И ты ей поверил?-спросила она подняв свои брови.

-Ну, она показалась мне достаточно искренней.

-Люди могут быть убедительными. Из-за того, что отец Томас был близок к моему отцу к покойному Тому Уилсону,  о нем бывало ходили не очень хорошие слухи.

-Например?

- Десять лет назад, когда происходили те убийства, Томаса Муна обвиняли в том, что он якобы имел отношение к тем убийствам. Однажды в газету пришла одна служанка, работавшая на Уилсона и рассказала что в подвале особняка ее хозяина происходят жуткие вещи. Черная магия и все такое. Об этом напечатали. Тогда все в стране пребывали в ужасе от тех убийств и были не в состоянии трезво мыслить. Вдобавок люди существа по своей природе суеверные. И когда вышла та небольшая статья, многие восприняли ее на веру. Под удар людских сплетен попали все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к Тому Уилсону, включая отца Томаса и моего отца. Из его прихода ушла половина людей. Потом убийства прекратились и люди осознав собственные предрассудки и страхи, скептически отнеслись к рассказам служанки Уилсона, которая кстати, потом отказалась от своих слов, сказав что неправильно поняла происходящее в подвале. Правда, до сих пор находятся некоторые люди, вроде продавщицы книжного магазина, которые продолжают верить в предрассудки. А когда тебе кто-то глубоко неприятен, по тем или иным причинам, ты начинаешь выдумывать о нем то, чего не было, как сделала та продавщица. Не факт, что она и ее семья знали его.

Баркли заметил, что она последовательно защищает отца Томаса.

-А до тех убийств,-спросил Томас,-о нем не ходило худой молвы?

-Люди всегда завидовали богатым и состоятельным, и говорили о них плохие вещи, включая и о тех, кто был к ним приближен.А почему ты так насел на Томаса Муна? Он тебя чем- то обидел?

-Нет, что ты. Просто…

-Просто, что?

-Возможно ты права. Мне стоит поменьше слушать досужие сплетни от людей, которых я не знаю.

-А вот это правильный настрой.

Между ними наступила тишина. Баркли почувствовал на своей левой руке тепло. Он посмотрел вниз и увидел на своей ладони, покоившейся на подлокотнике, ее руку. Ее ладонь была теплой и мягкой, а кожа нежной и гладкой. Этот простой жест, запустил  в нем целую волну реакций. Он никогда ничего подобного не испытывал.

Непередаваемое ощущение неги, блаженства.
 
Баркли поднял взгляд и посмотрел в лицо Анжелике. В ее глазах он видел странное выражение. Этот взгляд словно о чем –то просил. О чем?

Из глубин его естества поднялись силы, которые он ранее не замечал в себе и не испытывал, и сопротивляться которым, не имело смысла, ведь это было так естественно.

Он ощутил острую потребность быть ближе, сжать ее руку…

Ее лицо стало ближе…

Потом он убрал свою руку. Ее ладонь опустилась на подлокотник стула.

Анжелика отвела свой взгляд в сторону.

Наступила давящая тишина. Все звуки мира мигом смолкли, перед неотвратимостью этого момента.

Они казалось просидели в тишине целую вечность. Потом Анжелика сказала.

-Извини, я что-то увлеклась.

-Ничего.

Она встала со стула.

-До свидания Баркли,-сказала она.

Баркли тоже встал со своего места.

-До свидания…

Когда она ушла Баркли сел обратно. Его посетило ощущение собственной несостоятельности, отчаяние и страх, что она больше никогда не будет беседовать с ним, как сегодня. А ведь он только начал привыкать к мысли, что между ним и Анжеликой что-то есть. Ему нравилось ее внимание…

Хотя на что он надеется? Ведь он священник.

Он тяжело вздохнул и уставился в потолок.

 «Что же я наделал»,-подумал он.
 
Баркли услышал, как открылась входная дверь. Наверное еще один пришел исповедоваться. Он посмотрел на часы висевшие на стене напротив- половина восьмого. Довольно поздно.

Он вошел в будку исповеданий. Открылась дверь будки и по ту сторону решетки кто-то сел.

Через решетку Баркли увидел, как человек снял шляпу. На его лице было много растительности, а на щеке уродливый шрам. Кажется, он уже однажды видел его, несколько дней назад.
 
-Как я понимаю, вы новый священник?-спросил он.

-Да, совсем недавно занял приход.

-Что ж, рад за вас.

-Спасибо.

-Я ходил в эту церковь, когда священником был Томас Мун. Он был хорошим человеком. Правда потом изменился и не без моей помощи.

-Вы знали отца Томаса?

-Да, даже более того мы были с ним не разлей вода, по крайней мере до последнего момента… У меня столько…

Гость не осмеливался говорить дальше.

-Знаете,-сменил он тему разговора.-Когда я ходил в церковь я был очень ревностным человеком, что мог засвидетельствовать и сам святой отец. В какой-то момент своих духовных изысканий я обнаружил, что меня сильно привлекает образ дьявола. В том зле и запретном знании, которые он источал, была некая притягательная сила. Потом я понял, что мой интерес к Библии и Богу частично основан на симпатиях к дьяволу. Симпатиях которые я наотрез отказывался принимать в себе и не видел их, ведь любить дьявола это так не по христиански. В христианском сознании Бог неизменно ассоциируется с сатаной. Он воспринимается как его злейший противник. И я подумал, если убрать дьявола из библии и христианского самосознания, будет ли христианство столь привлекательно? Не лишится ли оно части своего обаяния?

Баркли не ожидал услышать такой сложной для восприятия информации. Внутренне он противился тому, что говорил незнакомец. Это шло вразрез с его убеждениями и звучало, как богохульство.

-Вторая вещь, которую я заметил: христианство тесно связано со страхом. Человек боится сделать то или другое, потому что убежден что его накажет Бог и ввергнет в ад, где обитает дьявол и его демоны. И опять мы здесь встречаемся с образом сатаны, который как правило вызывает страх. И страх оказывается той вещью, которая заставляет человека верить в Бога. Казалось он должен освободиться от уз кошмара и жить свободно, но нет он держится за него. Почему? Потому что ему нравится бояться бога и дьявола. Страх настолько прочно входит в его жизнь, что становится частью его самого. Верующий сколько угодно может себя убеждать, что он не боится, но на подсознательном уровне это не так. Забери у него страх и заставьте его поверить, что дьявола и бога не существует и он не будет находить себе покоя. Он испытает ужас, разочарование и одиночество, ведь ему так нравилось то, во что он верил ранее. Нам нравится бояться. Нам нравятся те ощущения, которые доставляет страх. И религия дает людям это: страх перед Богом, который ввергнет тебя в геенну и страх перед дьяволом который ищет тебе зла.

-К чему вы говорите неприятные для моего слуха речи?-не выдержал Баркли. Его переполнял гнев.

-Да так, хотел поделиться с вами своими мыслями и услышать что вы скажите,-ответил незнакомец.

-Я вижу, что вы потеряли веру в Бога и говоря библейским языком впали в заблуждение.

Незнакомец по ту сторону решетки рассмеялся.

-Так и знал, что ты это скажешь. Типичный ответ духовника. Могли бы проявить оригинальность.

-Послушайте, люди верят в Бога не потому, что им нужен страх, а потому, что ищут исцеление от страха. Вера в первую очередь дает надежду, а надежда исцеляет от страха. Вера в искупительную жертву Христа дает исцеление от страха вечных мучений, а вера в воскресение из мертвых от страха смерти.

-Постойте священник, а откуда люди узнают о вечных мучениях и воскресении из мертвых? Не из религии ли? Получается религия сначала внушает страх рассказами о вечном огне в аду и дьяволе, а потом предлагает лекарство-надежду.

-Люди верят не потому, что человек, или церковь, или религия открыла, а потому что Бог открыл. Своим рациональным умом человек не примет идеи о Боге или аде, лишь с Божьей помощью, который открывает не для того, чтобы люди боялись, а чтобы увидели правду, какой бы шокирующей она не была и искали путь к спасению.

-Человек при всей своей рациональности склонен к предрассудкам: вере в ведьм, приметам и прочему, имеющему отношение к сверхъестественному. Человек от природы склонен к такого рода вещам и не обязательно должно произойти что-то из ряда вон, например, как ты говоришь откровения от бога, чтобы человек уверовал. Достаточно его склонности от природы.

-А может эта склонность заложена в него Богом? Вы не думали так? Человеку достаточно посмотреть на космос ночью, чтобы понять, что за этим кто-то. Стоит некая высшая сила.

-Думаю, продолжать далее спор, не имеет смысла. Каждый из нас верит в свое и убежден в своем.

-Откуда вам знать, что то, во что вы верите это правда, а не ложь?-не сдавался Баркли.

-Я считаю правду вещью субъективной. Как правило она рождается от личного опыта, а личный опыт у каждого свой. Злодей считает что он прав, делая зло, как и добрый считает что он прав, делая добро. И кто их рассудит?

-Есть общепринятые нормы добра и зла, на них и нужно ориентироваться.

-Поверь, я встречал плохих людей, которые были убеждены в том, что делали, не испытывая при этом мук совести, и готовы были пойти на смерть за свои дикие идеи. Израиль когда уничтожал ханаанские народы, разве не считал это правым делом? Или пророк Илия, когда спалил два пятидесятка разве испытывал муки совести?

Баркли хотел сказать, что не стоит ставить ветхий и новый заветы, два совершенно разных мира, рядом, но не стал, зная, что у незнакомца найдется чем ответить.

Скорее всего, он скажет о том, что библия противоречит сама себе, когда говорит что Бог не меняется, тогда как в ветхом завете бог представлен очень гневным существом не способным снисходить к проступкам людей, а в новом завете представлен эдаким добряком, который готов всех обнять. Когда человек в чем-либо в корне убежден, он найдет самые невероятные и дикие аргументы в пользу своих убеждений.

-Я не претендую на абсолютность своих убеждений-продолжал незнакомец,- и допускаю, что по итогу могу ошибиться.

-Но вы в упор отказываетесь замечать некоторые вещи.

-На то она и вера, иначе она потеряет смысл. Вы тоже кстати отказываетесь замещать некоторые вещи.

Наступила небольшая пауза.

Баркли решил поинтересоваться именем незнакомца.

-А как вас зовут?-спросил он.

-Том Уилсон,-ответил тот не сразу.

У Баркли от неожиданности отвисла челюсть.

-Что?

Уилсон рассмеялся.

-Шучу я. Решил проверить твою реакцию. Ладно, мне пора. Спокойной ночи, святой отец.

-Спокойной ночи.

Незнакомец ушел. Баркли просидел еще несколько минут, пребывая в замешательстве от того, что ему наговорил этот тип и от его шутливого имени. А может он и не шутил вовсе? Когда он сказал о том, что когда-то посещал этот приход и хорошо знал отца Томаса, с которым дружил до последнего момента, то у него невольно возникли ассоциации с тем, что рассказали ему о Томе Уилсоне отец Томас и Анжелика.

Встав, Баркли пошел к себе в кабинет. Поужинав, он пытался сосредоточиться за чтением библии, потом за чтением детектива, недавно купленного в книжном магазине в Грейбруке. Однако предаться сполна, повседневным досужим делам, мешали мысли об Анжелике. Перед его мысленным взором стояло ее лицо. Ее взгляд словно говорил: «Я разочарована. Ты испортил все то, что могло быть между нами». От этого на душе становилось крайне пакостно.

Не найдя себе места от беспокойных мыслей, он решил пораньше лечь спать, но и там ее образ находил его, вырывая из снов.