16 Русь. Договоры Олега с Царьградом и археология

Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу».  (ПВЛ).

Считается, что в ПВЛ приведен подлинный текст договора руси с греками, переведенный с византийских копийных книг или хранившийся в княжеском архиве. В договоре упоминаются некоторые древнерусские города, существование которых в начале Х в археологами ставится под сомнение.

 Прежде всего, это Перяславль, Любечь, Ростов. Не меньше вопросов имеется по Чернигову и Полоцку и даже по самому Киеву.

Вот какой  анализ проделал  (roxsalan)

Ростов:

«В общей стратиграфии культурного слоя Ростова  горизонт  мерянского  посёлка  непосредственно предшествует  собственно  городским  отложениям. По данным раскопок, городская территория с присущими ей особенностями начинает формироваться в 60–80-е гг. Х в. Наиболее ранняя дендродата образца из культурного слоя города указывает 963 г. (Леонтьев, Самойлович, Черных, 1996, с. 3), первые археологически зафиксированные постройки появились после 980 г. (Леонтьев, 1998, с.135–153; Самойлович, 2001,  с.238).  С  этого  времени  наблюдается  свойственное городам долговременное постоянство усадебной планировки».
(Русь в 1Х-Х1 веках: Археологическая панорама. 2012. с. 173)

Любеч:

При раскопках  города в его различных  частях (Замке,  Подоле,  Окольном  граде  и  Предградье) были  найдены  фрагменты  лепной  роменской керамики, что позволило говорить  о наличии культурного  слоя  роменского  поселения  VIII–IX  вв. Закрытые  комплексы с роменской посудой Предградья показали другую картину – все эти объекты содержали также гончарную древнерусскую посуду Х  в. С округой Любеча связаны курганные могильники  с  кремациями  и  поселения  Х  в.,  расположенные в радиусе 10–12 км: на северо-востоке от города  – Голубовка, Мохначи, Пересаж, Воробье; на  востоке   –  Галков;  на  юго-востоке  –  Клонов (Шекун, Веремейчик, 1988, 2009, с. 99–100; Моця, 1990, с.124). В  могильнике Клонов I (197 курганов) исследованы 17 погребений по обряду кремации на месте, на стороне и ингумации середины – второй половины Х в. (Моця, 1988). В могильнике у с. Пересаж (136 курганов) исследованы 44 кургана – все с кремационными погребениями второй–третьей четвертей Х в.»
(Русь в 1Х-Х1 веках: Археологическая панорама. 2012. с. 357)

Переяславль:

«Сумма  археологических  наблюдений  над  распространением  славянских памятников VIII–X  вв. демонстрировала отчётливую лакуну на месте исторического ядра Переяславльского княжества (Сухобоков, 1975, карты 3, 4), а исследование территории самого города так и не принесло материалов ранее конца Х в. (Юра, Кучера, 1986). Временем не ранее конца Х  в.  датировалось и возникновение курганных могильников Переяславля (Моця, 1990). Проанализировав  накопленные  археологические  данные, А. В. Колыбенко  сделал  закономерный  вывод об  основании  города  на  свободном  от  поселений месте лишь в период 988–992 гг.»
(Русь в 1Х-Х1 веках: Археологическая панорама. 2012. с 362)

Чернигов:

«С территории города в настоящее время не происходит ни одной, даже случайной, находки узко датируемых предметов VIII–IX вв. волынцевских горизонтов Харьевки (вторая четверть VIII в.), Фотовижа1 (третья четверть VIII в.), Битицы (775–825 гг.) или раннероменских горизонтов Опошни (вторая четверть IX в.) и Новотроицкого (вторая – третья трети IX в.) (Комар, Сухобоков, 2004). Всё это оставляет предположения о существовании на территории Чернигова волынцевского  или  раннероменского  поселения  VIII–IX  вв. лишь в области научных ожиданий, но не фактов…. Развитие укреплений Чернигова представляется следующим (рис. 2):этап  I  (рубеж  IX–X  вв.)  – возведение первого городища на Детинце (около 7 га),  возникновение рядом открытого роменско-древнерусского посада и небольшого поселения на Елецком мысе; этап II  (вторая  половина  Х  в.,  после 960  г.)  – уничтожение старого вала и расширение городища  до размеров Детинца (13 га); сооружение первой частокольной  линии  укреплений  Окольного  града  и укреплений гавани; этап III (20–30-е гг. ХI в.) – сооружение новых укреплений Окольного града и обновление деревянных сооружений Детинца… В  середине  Х  в.  Чернигов  –  самый  крупный древнерусский город Днепровского Левобережья и, одновременно, пограничный с северянскими землями населения роменской культуры.» (Русь в 1Х-Х1 веках: Археологическая панорама. 2012)

Полоцк:

«Размеры Полоцкого городища – всего 73 Ч 75 м, а его основная верхняя площадка и того меньше – 75 Ч 40 м (Штыхов, 1975, с. 21). В первые века своей истории поселение было невелико, и у его обитателей не  было физических и военных возможностей для освоения территории Верхнего Замка. Да и Западно¬-Двинский водный путь, похоже, не играл заметной роли в их  жизни.  Учитывая  облик раннего городка, вряд ли можно сейчас вслед за Ю. М. Лесманом  и С. В. Белецким  всерьёз говорить  о начале Полоцка как о «варяжском» периоде в его истории (Белецкий, Лесман, 1979, с. 311). Итог дискуссии о «варяжском» Полоцке спустя тридцать лет подвёл И. Янсон: «Можно предположить, что достаточно большие группы скандинавов переселились на Русь и что они играли важную роль не только в экономических, но также в военных и политических процессах. Полоцк является исключением.  Классических  скандинавских  находок  в этом городе не найдено» (Янсон, 2009, с. 208).
Итог: Нет каких ¬либо  оснований  рассматривать Полоцк конца IX – начала X в.  в одном ряду с такими раннегородскими центрами, как Ладога, Рюриково городище, Псков, Гнёздово или Киев.
Помимо  Сказания  о  призвании  варягов,  Полоцк, как  известно,  фигурирует в  летописном  изложении договора Олега с греками 907 г.  Находим ли мы в Полоцке в момент русско¬-византийских переговоров археологические следы купцов, ежегодно отправлявших торговые караваны в столицу империи? Ответ пока отрицательный. Нам трудно представить, что в конце IX – начале Х в. обитатели вышеописанного Полоцкого городища и двух селищ у его подножия имели какие-то самостоятельные и регулярные торговые дела в Константинополе».
(Русь в 1Х-Х1 веках: Археологическая панорама. 2012. 290).

Выводы

Единственное возможное объяснение появления, вышеперечисленных, городов в договоре Олега с греками, это редакция его текста в пользу существующих во время составления ПВЛ историко-географических реалий.

Та же самая проблема прослеживается и с легендой о призвании варягов.

В описываемый в ней период большинство из упомянутых в легенде городов тоже не существовало.

И складывается впечатление вполне обоснованное :
1. Есть история и есть политика , и есть мифология
2. Есть исторический документ и есть сказ полиработника
3. ПВЛ судя по всему – сказ идеологического работника Руского Мира

***

Шмурло Е.Ф. в работе "О достоверности договоров русских с греками X века" (Приложения к I тому Курса русской истории: Спорные и невыясненные вопросы русской истории):

В настоящее время самый вопрос уже не представляется более спорным: достоверность договоров признана в историко-юридической науке. Впервые сомнение в их достоверности высказал Шлецер; его мнение разделил Каченовский. Не воспринимая полностью их мнения, Сергеевич подчеркивал обилие в договорах "неясностей", "сомнительность" и "спорность" их содержания (Лекции и Исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 199. Сравн. его же: Греческое и русское право X века. Ж. М. Н. Пр. 1882, январь. См. также Димитриу. К вопросу о договорах русских с греками. "Византийский Временник". 1895. Т. II). В позднейших изданиях своих "Лекций" Сергеевич, однако, признал, что, при всех неясностях, "в настоящее время никто не отвергает достоверности договоров Олега, Игоря и Святослава" (изд. 3-е (1903), стр. 604, 616, 653).
Первыми горячими защитниками достоверности договоров были Круг, Эверс и Погодин (Исследования, Заметки и Лекции. М., 1846. Т. I, С. 111 - 154.). На признании достоверности Эверс построил и самый главный труд свой: "Das alteste Recht der Russen". Derpt, 1828. Самоквасов.Древнерусское право. M, 1903. С. 1 - 46 (и Курс истории русского права, изд. 3-е. М., 1908, те же страницы). Горячий защитник не только достоверности договоров, но и русского национального их происхождения; полемизирует со Шлецером (договоры подложны), Кругом, Карамзиным, Эверсом, Погодиным (договоры - продукт германского, не славянского права) и с Сергеевичем (продукт греческого права).
Литература обоих течений указана И.М. Кулишером в его книгах: "История русской торговли до 19-го века включительно". СПб., 1923. С. 14 - 31; и "История русского народного хозяйства", т. I. Москва, 1925. С. 27 - 41. Там же см. указания и на литературу, касающуюся оценки содержания этих договоров. См. еще: В. Истрин. Договоры русских с греками X века.: Известия отд. р. яз. и слов. Акад. Наук. 1924 года. Т. XXIX (1925). С. 383-393. - Gotz. Die russische Handelsvertrage. Hamb., 1916.
________________________________________
Впервые опубликовано: "Курс русской истории" в 3 тт. Прага, 1931 - 1935. Т. 1.
Шмурло Евгений Францевич (1853-1934) русский учёный-историк, член-корреспондент Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского и Дерптского университетов. 4-й Председатель Императорского Русского исторического общества