Шебутной

(основано на реальных событиях)

Всем проходившим
службу в Афганистане посвящается
 
Шебутной был Генка с самого детства. Правда после того, как когда он был в первом классе и отец по пьянке угробил себя и мать, разбившись на мотоцикле «Урал» по дороге в райцентр, Генка  ушёл в себя на год или два. Он ходил поникший, как говорят ниже травы, тише воды. Но позже пообвыкся жить с бабкой и продолжил  озорничать в школе и дома в деревне. Про таких и говорят, что у них шило в заднице. Жаловались на Генку его бабке Нюре и учителя и соседки. Школа в деревне была начальная-трёхлетка и с четвёртого класса отдала его бабка в интернат, который был  при  средней школе в соседнем посёлке, почти городского типа, под названием Свобода. Когда было тепло и сухо  он с другими пацанами и девчонками пешком ходил за семь километров от  деревни до школы. А как холодало и наступала распутица, то жил в интернате. Бабкиной пенсии с грехом пополам хватало на еду, да на его обувку и одёжку. Так и доучился Генка до восьмого класса, после чего поступил в ремесленное училище на тракториста. Курить Генка попробовал еще в пятом классе, а в училище на выходных с одногруппниками покупали несколько бутылок «Вермута» и шли к монастырю на речку купаться. По субботам и воскресеньям вечерами в их деревне в клубе были ещё танцы и поддав для куража, они с местными ребятами заваливались туда. Генка был душой компании, балагур и красавец с модными тогда волосами до плеч. Там в клубе на танцах он познакомился с приезжей москвичкой и в первый раз провожал её до дома её родственников.
Она приезжала потом каждое лето и от провожаний дошло и до первых поцелуев.   Звали её Таня и было ей на ту пору 16, а Генке уже исполнилось 17 лет. Потом, когда её каникулы кончились и  она уехала в Москву они почти каждую неделю писали письма и признавались друг другу в любви.
Прошёл ещё год, трактористом в колхоз Генка не пошёл работать, а устроился на СЭМЗ (Свободинский Электромеханический завод), на штамповочный участок, стал получать зарплату и покупать бабке Нюре подарки в сельпо, то платок принесёт расписной, то куртку болоньевую. А себе зимой прикупил костюм кримпленовый- тёмно-синий  с белой рубашкой. В нём он смотрелся как жених. Ждал лета, когда приедет его невеста с Москвы, хотел перед ней покрасоваться в обновках. В марте Генке исполнилось 18 лет и к тому же он получил на работе свой первый отпуск. На отпускные купил бабке Нюре вазу большую хрустальную и скатерть с бахромой и цветами. Угостил почти всю бригаду, хорошо и весело обмыли его 18 лет и его же отпуск. Отпускные кончились, но душа и его уже деревенские друзья требовали продолжения «банкета». Шла весна 1982 года  и ещё с декабря 1979 начался Афган, вот Генка и решил на этой почве со своими деревенскими друганами бабку Нюру немного «раскулачить». Просто так бы она после его предыдущих гулянок  не позволила бы опять фестивалить, а тут он с порога ей выдал:
-Ну всё бабка, забирают меня в армию!
Ну и для полной серьёзности  добавил:
-В Афганистан!
Она то не знала, что это обман, да и без «учебки» туда уже не отправляли. Бабка Нюра запричитала:
-Да как так, токмо 18 исполнилось, уже забирают.
А Генка только больше подначивал:
-Завтра в военкомат еду, давай курей режь, самогон доставай, надо проводы делать. Зарезала бабка Нюра трёх куриц, общипала их от перьев и в чугунке большом отправила в печь вариться, стала в зале стол накрывать, подоставала с погреба огурцов солёных с помидорами, антоновку моченую из кадки и другие деревенские разносолы.
В общем вечером Генка сидел с друзьями кум королю у себя дома с четвертью самогона (так в деревне трёхлитровая банка называлась) и пировал. Утром бабка начала его будить и отправлять ехать на сборный пункт военкомата в райцентр, он ей наврал, что его команду пока не отправляют и пришлют на них отдельный приказ на следующей неделе.
Короче, через два дня история повторилась.  Генка с порога кричал :
-Ба, теперь точно забирают! Режь курей, неси самогон, проводы делать будем.
Всего  так  Генку  в деревне  провожали в армию три раза. Курей у бабки Нюры становилось всё меньше, а самогон пришлось гнать по новой. Но в четвёртый раз всё оказалось уже по-настоящему …
Гулянки и Генкин отпуск закончились, он вышел на работу  и однажды вечером идя к себе домой в деревню с завода, с авоськой и двумя батонами хлеба увидел издалека сидящую на лавочке бабку, в руках она держала какую-то бумажку.
-Вот, внучек, повестку тебе принесли с военкомата, в армию забирают.
Бабка заплакала,  Генка присел с ней рядом, обнял и улыбнувшись сказал:
-Проводы делать не будем, хватит уже, а то кур скоро не останется, вот вернусь с армии и тогда погуляем…
Дальше была учебка в Кушке. И там с легкой руки ротного за Генкой и закрепилась кличка- «Шебутной». Он так суетился при сборке-разборке АКМ и хотел показать лучшее время, что уронил затвор и ротный- старлей, кстати его земляк с Курска,  однажды не вытерпел и проорал не называя его фамилии:
-Ну что ты такой шебутной, мать твою так, куда ж ты торопишься!
Потом была отправка в состав ограниченного контингента советских войск, так и попал, как напророчил сам себе Генка в Афган. А кличка «Шебутной» так и закрепилась за ним уже и там.
Новый 1983 год он встречал уже в Кабуле. Еще в учебке пригодились его права тракториста, которые он не использовал на гражданке, потому службу он проходил механиком-водителем в мотострелковом полку, штаб которого находился в Джабаль-Уссарадже. Там было тихо и в письме к бабке Нюре в деревню Генка писал, чтоб она не беспокоилась за него и что до приказа остаётся всё меньше и меньше и он скоро станет дембелем.
Под конец службы его перевели на «точку» у кишлака, недалеко от перевала Саланг. Шёл 25 месяц службы, а приказа на увольнение всё не было. И вот наконец их сняли с «точки» и они своим ходом перегоняли свой БТР-70 в батальон. На одном из участков дороги их БТР подорвался на управляемом фугасе. Стрелок и командир взвода- старший сержант погибли на месте, а Генка контуженный взрывом, выбрался с АКМ и стал отползать  подальше от горящей машины. Душманы еще для надёжности  шарахнули из РПГ-7 и БТР перевернуло. Из-за дыма  отползающего Генку вначале не было видно. Как только он стал приходить в себя и понял, что помощи ждать неоткуда, нащупал в кармане «афганки» «неразлучницу» (гранату Ф-1). В автомате было два рожка связанные валетом друг с другом. Генка залёг за большим камнем и видел появление сквозь дым душманов. Подпустил поближе, начал стрелять, двое упали. Сколько еще он их положил отстреливаясь из-за камня он не знал, но патроны быстро кончились. Они это поняли и стали подходить уже не боясь к нему. Генка облокотился на камень, выдернул чеку из гранаты и стал  ждать. Когда подошли близко и один из них ударил прикладом автомата  по его ноге, проверяя жив ли, Генка разжал руку….
После того, как Генка геройски погиб, соседи говорили, что бабка Нюра тронулась немного умом.  Нет,  она так же с ними общалась, возилась на своём огороде, но зимой или когда шли дожди, садилась у окна и безучастно смотрела вдаль, всё ждала с армии своего внука. А соседям иногда рассказывала: Генка прислал письмо и пишет, пришёл приказ о демобилизации и он скоро приедет в деревню…
У дочки соседей бабки Нюры, которая жила с мужем в Курске, родился мальчик, назвали тоже Генка. Его часто привозили в деревню. Когда ему исполнилось почти два года он стал озоровать: гонял курей по грядкам на огороде и своих и соседских - бабки Нюры, один раз открыл калитку в сарае и выпустил наружу свинью, а потом и вовсе утопил в колодце свои сандалии. Все эти баловства маленького соседа происходили и на глазах бабки Нюры. Она сидя на лавочке у своего дома улыбалась, глядя на все эти «безобразия» и вспоминая что-то свое-родное, говорила всегда вслед ребенку:
-Ох, Генка, вот  ты- шебутной!....
Жизнь в деревне продолжалась…

10.03.2022