Детектив Непрушко. глава 6

Глава 6.
«159/30 – алаверды!»

Как применял на практике свой дедуктивный метод Шерлок Холмс? Вечно курил трубку с неизвестным содержимым и пилил мозги доктору Ватсону игрой на расстроенной скрипке.
Эркюль Пуаро испытывал слабость до чая Доминиканских сортов. Глеб Жеглов предпочитал «Столичную» натощак, а после – терроризировал малины и притоны, доводя до истеричной икоты Карпушку «Горбатого» с его «Чёрной кошкой». 
Следователь РОВД Шляпко – проводил ритуалы экзорцизма и спиритические сеансы в своём рабочем кабинете. Это было его единственной надеждой на изобличение хотя бы расхитителей почтовых ящиков дома номер три по улице Розы Люксембург, где криминалитет застыл в состоянии развития контуженного эмбриона.
Вениамин Эрнестович Непрушко решил действовать методами нестандартными для современных сыскарей, то есть – изучить фактуру дела, сопоставить исходные данные с действующим законодательством и выявить причинно-следственную связь между предположениями следователей и перспективами самого подозреваемого.
Познание, как известно, умножает скорбь. В данном же случае – настроение Вениамина Эрнестовича ухудшалось по мере осознания абсурдности происходящего.
Беспредел – это когда все равны перед беззаконием! Современный сыск – это не беспредел, а абсолютная аномалия или то самое дышло, которое куда не верти – всё через жопу вышло!
Следственная импровизация Непрушко безнадёжно уткнулась вспотевшим лбом и носом в бездушную глыбу циничного манипулирования выдержками из уголовного закона и беспощадную неграмотность составителей протоколов. Отчаяние пронзало сознание жгучей иглой утопичности попыток сопротивления действующей системе. Однако, неисчерпаемый азарт и ироничность натуры Вениамина Эрнестовича не допускали и мысли о преждевременной капитуляции.
Непрушко собрал в кулак всю свою волю к победе, призвал в помощники оптимизм, жизнерадостность и находчивость и… позвонил-таки своим друзьям-однополчанам и экс-участникам ВИА «Аритмия». Результата ждать пришлось недолго и оказался он, как всегда, шедевральным в своей неординарности и эстетике исполнения.

И вот же оно! План Вениамина Эрнестовича Непрушко по ироничному разматыванию на вибрирующие нервным тиком нити правозащитной системы Российской столицы – перешёл в стадию реализации!
По одному лишь звонку экс-группа «Аритмия» была мобилизована в своеобразной манере. Если Розалии Дормидонтовне и Венере Ксенофонтовне не пришлось в принципе ничего объяснять – те ждали любого знака внимания со стороны Непрушко и мчались в любую жопу мира по зову разговелой плоти – то с Адольфом Кацем, агентом Феликсом и Эдуардом Фердинандовичем пришлось попотеть. Любую, самую благую, идею каждый из этих неадекватов стремился изговнять в пучине своих шизоидных фантазий. Если эстет из Петербурга ожидаемо призвал к революционному бунту и свержению любого правительства ради самого процесса свержения, то психоделический тандем «агент Феликс-Адольф Кац» – не поддавался контролю и прогнозам. Даже при более-менее внятной формулировке  стратегической задачи, способы и методы достижения цели, однозначно, повергли бы в параноидальную кому даже такого закоренелого психопата, как Квентин Тарантино! Однако, иметь в своём строю подобных социальных камикадзе было нелишним, так как сама система жизнедеятельности нашего современного общества не поддавалась описанию ни одним трактатом по психиатрии!
Но жребий был брошен, и судьба ждала своих героев, распахнув свои объятья и широко раззявив рот от запоздалого предчувствия беды.

Допрос Димы Баламута лишь только силился взять своё начало. Бездушный следователь заполнил шапку бланка протокольного допроса, а жертва этой циничной процедуры нервно ёрзала по стулу, безропотно смиряясь со злым своим уделом.
И вот, когда следователь-дознаватель уже набрал в прокуренную грудь воздуха для первого безликого вопроса, дверь в кабинет с шумом отварилась и на пороге появился наш герой.
-- Позвольте представиться! Вениамин Эрнестович Непрушко! Доктор астрономии! Внук профессора МГУ! – воскликнул Непрушко и загадочно добавил – Честный детектив, решающий проблемы «не умеющих сажать» и «не желающих сидеть»!
А пока участники следственного мероприятия ошалело глазели и пытались сохранить самообладание, детектив Непрушко уселся на свободный стул и начал речь без вычурных прелюдий:
-- Господа! Пока один из вас не подал рапорт об отставке, а другой не слился в унитаз, имею вам сказать приветственную речь!
Следователь на мгновение пришёл в себя и хотел было по привычке нахамить этому чудаковатому пенсионеру, но тут зазвонил его мобильный телефон, а из активированной трубки раздался властный бархатистый бас заместителя Министра МВД:
-- Непрушко уже пришёл? – следователь нервно вспотел лицом и утвердительно кивнул головой – Отлично! – словно увидев реакцию следователя, продолжал министерский тон – Слушай тогда сюда! Если это Непрушко выйдет из твоего кабинета с неровным давлением и вопросительным взглядом, то ты у меня станешь загадкой для психиатров вместе с вашим говняным отделом! Совсем уже нюх потеряли? Мне за последние полчаса разве только сам Президент не позвонил! А может быть и звонил, но я был в нервной коме! Короче! Выслушать! Удовлетворить! Доложить!
Из телефона раздались короткие гудки… Из груди бледнеющего следователя донёсся тревожный стук взволнованного сердца…
Непрушко поправил бабочку на фланелевом воротничке и растерянно произнёс:
-- Признаться по совести, этот аргумент я берёг на самый крайний случай… Но… Соломон Апполинарьевич, как всегда, бежит впереди паровоза…
В следующую секунду в кабинет ворвалась разъярённая до крайней степени девица и заорала вне себя от праведного гнева:
-- Ну и мудак же ты, Коля! Мама мне всегда говорила, что ты конченый, а я не верила!
С этими словами она бросила на стол следователя бумажку с анализами из венерологического диспансера, в которой алели строчки убийственным букетом строчки с диагнозами за подписью Венеры Ксенофонтовны.
-- Лечи свой африканский триппер и гибридных свето-мандавошек! Я ухожу! – возопила девушка и двинулась к выходу, но у самой двери вспомнила что-то важное, метнулась безумной фурией к своему, очевидно, уже бывшему мужу, влепила ему смачную пощёчину и блаженно выдохнула – О-о-о-охххх! Теперь всё!
После того, как обезумевшая бывшая жена удалилась, громко хлопнув на прощанье дверью, Непрушко сочувственно прошептал:
-- Ах, Венера-Венера! Нельзя же так жёстко с молодёжью! У них ведь психика не приспособлена к таким пассажам!
Пока же следователь вправлял себе выбитую челюсть и пялился в медицинские термины на казённом бланке, ситуация даже не думала выравниваться и двигаться к логической развязке. В течение следующих десяти-пятнадцати минут на голову несчастного блюстителя закона обрушился ушат вселенского зла. Сперва, бледнеющему от происходящего, следователю вручили повестку от агента Феликса, который предлагал «по-хорошему» явиться завтра же по утру на Лубянку с чистосердечным признанием в гос-заговоре, захватив с собой валидол, комплект сменного белья на двадцать два сезона и, на всякий случай, вазелин.
Добивал умирающего в конвульсиях «врага народа» митинг протеста прямо под окнами РОВД. Организованная толпа протестующих, во главе с Питерским эстетом Эдуардом Фердинандовичем, требовала немедленной выдачи суду пролетарской совести геранто-некро-фила-гомосексуалиста, коим и является следователь, восседающий перед Непрушко.
«Контрольный выстрел» в самое сердце, теряющему рассудок, полицейскому сделал Адольф Дартаньянович Кац, который бегал по коридорам Отдела Внутренних Дул с маракасами в руках и дико орал:
-- Где? Где находится следователь Шляпко? Я для этой суки больше «закладки» делать не стану! Мало того, что заставляет бадяжить кокаин с антибиотиками, так ещё и для своего притона с проститутками-карликами берёт со скидкой! А у меня, как была ставка «пятьсот рублей за закладку», минус сто рублей за «крышу», так и осталась!
Непрушко основательно насладился затянувшейся паузой в общении и, улучив момент, заговорил:
-- Видите ли, уважаемый! – следователь уставился на него стеклянным взглядом – Это и есть визуализация статьи «тридцать-точка-один» вашего гениального УК! Любое незаконченное действие при определённых усилиях, по предположению заинтересованных лиц, может коснуться каждого без исключения. Это как хламидиоз или денежная реформа!
-- Что же делать? – истошно прохрипел следователь, доставая табельное оружие.
-- Ну-ну-ну! – настоятельно упредил безумие поступка Непрушко – Не стоит так радикально решать подобные вопросы! Всегда можно найти приемлемые варианты.
-- Какие тут могут быть варианты? – взвыл сквозь слёзы полицейский, у которого никак не получалось загнать дрожащими руками патрон в патронник.
-- Например, такой вариант… -- философски предложил Непрушко – Вы пишите бумагу о прекращении уголовного преследования Димы Баламута и добросовестно, а главное ответственно, проводите предварительную проверку! А я останавливаю это безумие за полминуты, и мы забываем всё, как страшный сон!
-- Без проблем! – возопил следователь, стремительно оформляя спасительную бумаженцию – На счёт «добросовестно и ответственно» не обещаю, а ради такого пустяка не стоило мне так шатать сознание!

Через пару минут всё было улажено. Материализованная «тридцать-точка-один» испарилась в небытие, постановление о прекращении дела составлено, а охреневающий от счастья Дима Баламут направлялся к выходу в сопровождении своего необычного спасителя.
Уже покидая кабинет следователя, Вениамин Эрнестович обернулся и бросил на прощанье:
-- Ничего так не утоляет жажду жизни, как глоток свободы! – и по-отечески добавил – А по поводу своих анализов лучше перепровериться! Венера Ксенофонтовна, где попало, свой автограф ставить не станет! Уж я-то знаю! – и таинственно итожил – И вот ещё что… Подобные бенефисы не стоит вызывать на бис!



Продолжение следует))))