***

 
Меня заворожили ее волосы - длинная коса, спускавшаяся по спине. Я провела по ней рукой. Девочка обернулась - и меня испугало то, что к косе прикреплено лицо(с) Никто нигде.


Просыпаться так страшно, что я почти перестала спать.

Первые пару секунд нормально, потом внутри всё сжимается. Так уже было со мной когда-то очень давно. В какой-то
момент поняла, что переживаю состояние острого горя.

Детский страх войны догнал и накрыл так сильно, что я с трудом воспринимаю свои границы. Мне кажется, меня уже не существует, во мне существует страх.

Открывая курьеру дверь, я предполагаю, что он убьет меня. Не знаю, за что.
Просто я тревожный человек, а тревога не объясняет мне своей мотивации.

Есть не хочется. С этим вообще как-то не очень, мой организм согласен есть только в безопасности, у меня этого субъективно нет.

Очень простые действия даются крайне трудно. Мысль не переходит в намерение, я только успеваю подумать и забыть. Я моргнула - день прошел, я ничего не сделала.

Сердцу так плохо во мне, что иногда хочется расстегнуть кожу, открыть грудную клетку, выпустить его в небо.

Я всё время ищу вокруг и в себе место, где мне будет хорошо и спокойно. Такого места нет.

Очень четко фиксирую короткие моменты удовольствия, они очень сенсорны.

Сижу на полу у духовки, разбираю пакет с продуктами - в руках большая связка жёлтых бананов. Жёлтый - такой мягкий цвет.
Мне тепло от духовки, из нее тянет запахом запечённой индейки с прованскими травами - я замечаю это, я почти счастлива в этот момент, спокойно и ровно дышу.

Хочется закрыть свой дом от всего мира, наполнить его уютом и тишиной.

Сворачиваюсь клубком на диване, голова у мужа на коленях, у меня зареванное лицо, нос совсем не дышит, я - затравленный дикий зверь, но в эту секунду мне становится хорошо.

На столе в кувшине - тюльпаны. Цветы - это всегда про любовь.

Восьмого выходим погулять, просто подышать воздухом, походить по центру, я покупаю несколько советских открыток у торговца старыми книгами на Арбате. Эти открытки - примерно мои ровесницы.

Я покупала такие же в детстве, в киосках Союзпечати, разглядывала, прилипнув носом к стеклу, пересчитывала монетки, бережно несла домой.

У меня нет сил покрасить седые волосы, он целует меня в пряди надо лбом - лёгким, чуть заметным касанием, я испытываю благодарность. Он любит меня и такой.

Благодарность накрывает. Я чувствую ее остро - за каждое слово поддержки, за руку в руке, когда мы идём по городу, за то, что он предлагает мне покачать меня на качелях.

Я качаюсь и смотрю на Москву-реку, понимаю, что мне будто снова пять. Мне спокойно, хорошо, тихо, дикий испуганный ор в голове умолк, впервые за долгое время вообще ни о чем не думаю, я запомню этот момент навсегда.

Где-то посреди происходящего ада я вдруг поняла, что могу позволить себе остаться нежной, заботливой, внимательной к окружающим. Не множить агрессию, не усиливать чью-то боль.


Моя социофобия опускает голову - мне хочется поддержать всех, до кого смогу дотянуться.

Моя мастер маникюра - украинка. Я несу ей горсть новосибирских конфет, здесь их не продают. Я внимательно смотрю на нее, она с трудом держится, губы не слушаются ее, кривятся, она почти плачет.

Ее близкие сейчас проклинают ее, я приглашаю ее к себе, если ей станет плохо и грустно.

Сама понимаю, что звучит странно - как будто сейчас ей хорошо и весело. Но я живу в соседнем доме, у меня есть чай, я могу просто побыть рядом с ней.

Покупаю шоколад для моей любимой кассирши в магазине у дома, прихожу поздравить с Восьмым марта.

Стою с этим шоколадом как побитая собака, пришла подбодрить, а сама едва не начинаю реветь. Мне так сильно хочется ее обнять, она очень хорошая.

Мне так жаль нас всех.

Первые несколько дней я не плачу.
Молчу, ошеломленно ворочаю событиями в голове, думаю, что можно сделать, что-то делаю. Действия четкие, доступа к эмоциям нет. Позже накрывает так, что сил не остаётся совсем, я почти сломлена.

Однажды ночью просыпаюсь и смотрю в Яндексе бомбоубежище в нашем районе, страх становится больше меня.

Хочется обнять себя так сильно, насколько хватит рук, и так пронести себя сквозь этот ад.

Внезапно приходит письмо(?), которое я предполагала/ ждала лет десять. Не знаю зачем. Я начинаю читать, в этот момент за стеной что-то падает, гремит и разбивается.

Кот будто с ума сошел, мечется, сбросил с комода статуэтку девочки с мишкой.

Эта девочка найдена и куплена с рук на Авито, она была копия той, что была в моем детстве у моей бабушки.

В состоянии шока я собираю ее и спрашиваю: зачем ты ее/меня разбил?

Кот сразу успокаивается и сидит совершенно спокойно, а я даже не знаю, кому адресую свой вопрос.

Я начинаю реветь так сильно, будто это конец вообще всему, и не могу успокоиться два дня. Это ни в какой узел не вяжется, не укладывается ни в какой формат, и я всё ещё не знаю, что со всем этим делать.

Ищу новую такую же девочку на Авито.

Второй мой кот, британец, в руки не идёт, но спит рядом, и начинает громко, тревожно мяукать, когда я ухожу из дома по делам.

Прихожу, муж говорит: Тимка так орал, когда ты ушла!

Беру кота на руки, он делает вид, что ничего не происходит, говорю:

- Да я знаю, что ты меня любишь. Вот так издалека наблюдаешь за мной, ну ладно. Я тебя тоже очень.

Кот не выдерживает и минуты, спасается бегством.

Подруги звонят и спрашивают: Наташа, как ты?
Это очень помогает. Я не одинока. Я снова могу слушать музыку, например.

Пеку хлеб. Это кажется важным. Рассыпаю муку - руки трясутся.

Подруга спрашивает:

- Наташ, у нас разница в возрасте двенадцать лет, почему я ее не чувствую?

Я не знаю. Я как-то альтернативно взрослею, не могу объяснить.

Спустя время, я понимаю, кто мне дорог, кто - вообще нет. Совершенно четко, будто смотрю на себя со стороны.

Вот с этим человеком зря поссорилась - по глупости, на эмоциях, а этот ушел - и слава богу.

За неделю - две попытки взломать соцсети, я закрываю свои страницы.

С незнакомыми реально страшно соприкасаться - люди как с цепи сорвались, я могу себе объяснить их поведение паникой и страхом, но мне всё равно плохо.

Я каждый день в каком-то бесконечном молчаливом монологе с небом.

Обнимаю свою собаку, мои дети очень поддерживают меня.

Я проснулась в какую-то страшную реальность в конце этой красивой зимы.

Господи, где Ты?
Март 2022.