Как я спала с коллегами

       Что тут скрывать? Все мы, университетские преподы, мечтаем о загранкомандировке, будь то активное или пассивное участие в конференции, чтение лекций и т. д. Хорошо,когда это происходит в рамках какого-нибудь проекта или гранта, тогда принимающая сторона берёт на себя покрытие всех расходов.
Так было и в описываемом случае. Руководству кафедры достался кусок пирога, предназначенный двум персонам для краткого визита в Финляндию с целью ознакомления, обмена, прочтения лекций — ну, как обычно. Обе персоны — весьма достойные, заслуженные люди, которым есть что сказать зарубежным коллегам. Так бы они вдвоём и поехали в эту Финляндию, да грехи не пускают. Это какие же? Всё очень просто: знаний языка маловато. А общаться и надо,  и хочется. Посмотрели по сторонам — ба, да у нас же есть Л. Ф. для всех поставленных целей: и общительна до чрезвычайности, и с английским языком на дружеской ноге. Берём! Но на неё грант не распространялся. Ну, ничего: сели, подсчитали, прослезились, но от задуманного  все  равно не отказались — как же без палочки-выручалочки ехать?
Среди них был, в анамнезе, военный, назовём его Бывалый, которого, сами понимаете, артподготовке учить было не надо — всё было тщательно продумано и осуществлялось в лучшем виде: от заказа билетов и гостиницы до сервировки подобия стола в гостиничном номере после трудового дня.

      Рейсовый автобус домчал нас лихо и с песнями (в душе, конечно)  до   Лаппеенранты,   Финляндия.   Едва   автобус тронулся в путь,  мы незамедлительно приступили… Ну, по чуть-чуть, хотя настроение и без того было булькающе-приподнятое — за границу, на халяву! В ожидании поезда мы пару часов перекантовались в Лаппеенранте, где погода была по-февральски сумрачная, а под ногами омерзительно хлюпала вода от растаявшего обильного и неубираемого снега вперемешку со щебёнкой. Но проведённая артподготовка бесследно не прошла, и настроение нам погода не испортила. Тем более что в поезде, идущем до Йоэнсуу, нашего пункта назначения, мы собирались продолжить…
 
       Финский поезд «Интерсити», по идее, электричка, нас потряс: купе большие и маленькие, сиденья мягкие и удобные; столики, чистота, малолюдье  — никто не стоит в проходе и не дышит тебе в спину, мол, давай, выходи, а то уже ноги отваливаются. Нет, всё чинно и благородно. Полная тишина, нарушать которую предосудительно, что мы заметили по устремлённым на нас осуждающими взглядам финнов, когда мы, удобно устроившись и в надежде продолжить начатое — ну не бросать же затеянное на полпути (к пустой бутылке!), — стали довольно громко  разговаривать. И, как мы поняли,   с этим делом там тоже строго — упаси бог, контролёр увидит или учует запах — всё, ты приехал, высадит тут же.
Само собой, в каждом вагоне туалеты чистоты идеальной. Но одно меня поразило, просто в улёт. У нас ведь как? Сидит напротив тебя, нос к носу, пассажир(ка) и безостановочно треплется с кем-то по мобильному, типа: «Да ты чё?»,
«А он те чё?», «А ты ему чё?». И так далее, интеллектуальная беседа не прерывается. И твои разгневанные взгляды,   а то и слова, никого не колышат.
Там это просто исключено. То-то я обратила внимание, входя в вагон, на застеклённую дверь с табличкой, изображающей телефон, а за этой дверью удобное сиденье. Вот там ты можешь выяснить все подробности и получить исчерпывающие ответы на свои вопросы, никому не мешая. Ох уж эти финны!..
       Маловдохновлённые (за отсутствием…), докатились мы бесшумно (это ещё одно чудо: ты ничего не почувствуешь, не содрогнёшься ни когда поезд тронется, ни когда остановится, так что будьте начеку!) до столицы Северной Карелии, города с труднопроизносимым названием Йоэнсуу.
       На вокзале нас встретил давний друг и коллега, не раз уже посетивший СПб.
Пешком мы направились в отель. Городок, как всё финнское, чистенький, ухоженный. Но не это главное. А главное то, что когда они строят дом, то вписывают его в свободное пространство между елями и соснами, не убивая ни единого деревца — это святое. А вы знаете, что все деревья в Финляндии зарегистрированы, и что в лесу вы не увидите вкривь и вкось лежащие упавшие и гниющие стволы деревьев? Своё, родное берегут. А если нужен лес, то рядом есть мы, готовые на все ради соседа.

       Ну вот, сейчас загрущу!.. Но нет: мы уже дошли до гостиницы, в которой я до того никогда не жила — автомат. Набираешь код на входной двери, она выплевывает тебе карточку, приложив которую ты попадаешь внутрь отеля, таким же макаром проникаешь на нужный тебе этаж, и, наконец, в свою комнату. И так каждый раз.
       Внизу, в холле договариваемся с  коллегой  о  встрече на следующее утро в том же месте. Расставаясь, он даёт нам свою визитку — мало ли что. Галантные джентльмены будут жить в одном номере, а я, как королева, в двухместном номере с одиночным размещением — так это называется.
       Впереди — гала-ужин. Бывалый уже сбегал в ближайший магазин за недостающими вкусностями европейского качества, накрывает стол в номере, выставляет всё, что «с собой было» — шик-элегант.
       Я же в своем номере по-быстрому распаковываюсь, принимаю душ, и, как говорил Райкин, «набросав кое-что на лицо»  и получив телефонное приглашение, хватаю в последнюю секунду карточку и покидаю номер. Не зная, что надолго…
       У ребят в номере всё готово, можно начинать. Вернее, продолжать…
Зелёный салатик, свежайший, нежнейший лососик, питерская твёрдокопченая колбаска, сами понимаете, коньячок, сигаретка — м-м-м!
Сидим, болтаем, хохочем. Карточка лежит рядом со мной на видном месте. Всё супер, но пора расходиться: завтра мы должны быть как стеклышко и не ударить лицом в грязь. Спокойной ночи, пока-пока…

       Поднимаюсь этажом выше. С помощью карты пытаюсь открыть коридорную дверь — ан нет, не получается. Я и так и этак — ноль эффекта. И, как назло, ни души, ни звука. Спускаюсь вниз, в надежде найти хоть какой-нибудь телефон и номер, по которому можно позвонить в экстренном случае. После долгих поисков в темноте натыкаюсь на висячий телефон, пытаюсь разобрать и  набрать  номер.  Ах, я вам ещё не всё о себе поведала: я ведь ещё и ничегошеньки без очков не вижу. А идя, извините за выражение, на пьянку, я их, естественно, из номера не взяла. В общем, кое-как, приблизительно рассмотрев цифры, набираю номер и в ответ слышу приятный,  низкий  мужской  голос. Но по-финнски!
       Ну, всё ясно. Придётся мне в этом ледяном холле на кургузом диванчике долгую ночь коротать! С другой стороны, это всё-таки лучше, чем на улице!
Ах, у вас опять вопрос, почему бы не позвонить коллегам по мобильнику. Ответ читай выше — ведь знала, куда шла, зачем телефон?
       Значит, и на этаж к ребятам я не попадаю, и до их номера мне с этой дурацкой карточкой не добраться. Но чем чёрт не шутит: пойду попробую — в конце концов, я уже ничем не рискую, а время, хоть немножко, убью.
       Спустилась этажом ниже, трогаю дверь, а она открыта! Боже, какое счастье! Стучу, открывают в исподнем, заспанные. Уже без всякого энтузиазма выслушивают мою сбивчивую речь, раскладывают кресло, на которое я как-то взгромоздилась, пытаясь свернуться калачиком. Казалось, утро не наступит никогда. Ни о каком, даже минутном, сне не могло быть и речи, потому как,  во-первых,  я могу спать  только  на своей кровати; а во-вторых, потому что оба они достойно соревновались в храпе, ни за что не уступая друг другу пальму первенства по этому ночному виду  спорта. Может, стоит его сделать олимпийским? Победа будет явно за нами!

       Наутро я рассказала почти всю историю, за исключением последнего эпизода, ожидавшим нас в холле финнским коллегам, один из которых был тот, кого я весь вечер и полночи ласкала. Как это, спросите вы? Всё очень просто: вы помните, что накануне финнский коллега вручил нам визитки — вот его карту я и схватила, отправляясь на званый ужин. А гостиничная карточка осталась дожидаться меня в закрытом  номере, куда я доступ без неё получить не могла. Придя в гости, я положила карту  на видное место и периодически  брала её в руки  и машинально поглаживала, не видя, что на ней написано.
       «То-то, — потом говорил Бывалый, — я всё смотрел и удивлялся, с чего это ты его карточку так любовно поглаживаешь. Но ничего не спрашивал, думал, мало ли…» Апофеозом моего рассказа финнам о ночном злоключении стало описание картины, изображавшей меня спящей на коврике, свернувшейся калачиком,  у двери гостиничного номера, чем вызвала их искреннее сочувствие.

        А в заключение вот что я придумала: если когда-нибудь, в доверительной беседе о чем-то сокровенном, не подлежащем разглашению, за чашкой не-чая, какая-нибудь коллега признается, что спала с одним из моих попутчиков, то я непременно заткну её за пояс, ведь я спала с ними обоими!

       P. S. Информация для заинтересованных лиц: оба имеют непоколебимую репутацию добропорядочных семьянинов!