Часть III. Глава 18. Кто такой Сенька Шмар?

«Что делать? Что мне делать?» – судорожно соображала Сара, перекладывая салат в банку и поглядывая на фигуру, прислонившуюся к дереву.
Саре даже показалось, что этот кто-то стоя спит, но через несколько минут он поменял позу – видимо, устал, а  потом опёрся на какую-то палку.
«Надо звонить Арику – пусть едет за мной. Нет, Арика жалко: а вдруг этот мужик – убийца или бандит? А вдруг стрельнет, и что я буду делать? Так, надо позвонить Кацману – его не так жалко. Хотя толку от него будет немного: по всему видать, защитник он никакой.  Позвоню Юрочке – он, всё же, милиционер, к тому же у него есть пистолет», – решила Сара и стала набирать номер телефона своей квартиры. Трубку взял Юра.
– Юрочка, это я, мама. Ты спишь? – почему-то шёпотом сказала Сара в трубку.
– Уже нет, мама Сара. Вы где? А вы где? Вы разве не дома?
– Глупый вопрос: если я тебе звоню, как я могу быть дома? Ты можешь за мной приехать в «Кабачок»? Тут меня, кажется, пасут.
– В каком смысле вас пасут, Сара Абрамовна?
– Это так говорят в фильмах про милицию. Пасут – значит следят… Кажется…
– Кто следит?
– Юра, ты шлемазл! Включи уже свою голову: я тебе звоню в час ночи, потому что не могу выйти из заведения: под деревом стоит мужик, но он точно не писяет.
– Давно стоит?
– Не знаю, я минут десять назад заметила его.
– Вы его знаете?
– Я тебя умаляю:  если бы я его знала, я бы уже работала в милиции. Я его разглядеть не могу. Но он точно меня пасёт.
– А чего вас пасти, у вас что, вагон бриллиантов с собой?
От неожиданности Сара замолчала.
«Всё-таки, у мальчика чутьё!» – сказала она себе, а в трубку прокричала шёпотом:
– Ты, сыщик-самоучка, если ты сейчас не приедешь и не заберёшь меня, возможно твоя жена станет полной сиротой, твоя будущая дочь останется без единственной бабушки, а ты забудешь, что такое тёща. Юрочка, мужик встал  и мне кажется, у него что-то торчит.
– Мама, может, он, всё же, писяет?
– Это что-то длинное. Как дуло у автомата. Юрочка, мне страшно: я сегодня подписала документы на наследство. И мне почудилось, что за мной следили…
– Сейчас приеду.
– Пистолет возьми на всякий случай. У меня тут топор Яшин есть.
– А лопаты у вас там случайно нет?
– Есть, а зачем?
– Сразу и закопаем. Стойте и не двигайтесь. И свет не включайте.
– Так свет уже включён.
– Тогда не выключайте. И к окнам не подходите.
  Сара положила трубку и тихонько села на краешек стула. Через полчаса  в окно ударил свет от прожектора, и Сара увидела подъехавшую милицейскую машину. Два милиционера быстро скрутили сидящего под деревом мужика и, надев наручники, притащили его в кафе.
– Здрассти вам! – пьяным голосом сказал этот босяк, и Сара вздохнула с облегчением:перед ней стояла одна из главных достопримечательностей городка, алкоголик и тунеядец, эдакий городской сумасшедший Сеня по кличке Шмар. Шмар – сокращённое от шмаровоза.

Вы задумались вопросом, что такое шмаровоз? Таки это неприличный, грязно одетый человек, которого не принимает приличное общество даже такого небольшого городка, как наш.
Но самое главное, что вы должны знать, так это то, что слово «шмаровоз» прилипло к Сеньке не случайно: он был человеком без привязанностей, без семьи и брался за любую работу, даже поставлял проституток клиентам. Нет, это не были дорогие проститутки: они были очень даже дешёвыми, потому что и клиенты у Сеньки тоже не были знатью. Клиенты Сеньки Шмара были такие же алкоголики и тунеядцы, как и он сам.
«Сенька, шмару вези!» – кричали они ему из подворотни, и Сенька шёл в лежбище, где ютились «красотки», давая им заработать на бутылку. Сам он тоже ничем не гнушался: женщины платили ему натурой, либо давали немного денег на выпивку.
Так, Сенька брался за любую работу, лишь бы заработать себе на «дринк», как с чисто английским прононсом он называл шмурдяк, или самогонку, которую брал у знатной самогонщицы бабы Вали.

Когда-то Сеня был интереснейшей личностью, творческой и неординарной. Ещё вначале семидесятых  он служил  актёром полупрофессиональной театральной труппы маленького городского театра с большими амбициями, о чём говорило название театра: «Пьедестал».
Театр располагался в небольшом здании, в котором когда-то располагался клуб офицеров. Городок очень гордился тем, что получил настоящего режиссёра, хоть и без имени, и на премьеру спектакля собирался весь городской бомонд. В год труппа ставила три спектакля и участвовала в театральных смотрах области и даже республики. В фойе театра висели грамоты и портреты актёров, когда-либо выходивших на эту сцену. Сенькин портрет тоже висел в этом театре, напоминая о былой славе Шмара.

Сначала Сенька Шмар таки был звездой: у него была шикарная внешность, прекрасная густая шевелюра и харизма: он моментально располагал к себе зрителя, нравился публике, и как только Сенька появлялся на сцене, в зале раздавались бурные аплодисменты. Потом Сенька стал выпивать, и по мере разложения его личности, менялись и аплодисменты: от бурных они стали сдержанными, а потом вообще «жидаковатыми», как говорил сам Сенька.  Через какое-то время его бросила жена, Аллочка, удрав с офицером, когда распался незыблемый Союз Советских Социалистических республик, и военная часть, которая базировалась в этом городке, была расформирована. Сенька запил «по-чёрному», после чего ему предложили покинуть труппу.
А поводом для увольнения послужил один случай: Сенька, приняв на грудь «дринк» от бабы Вали, вышел на сцену в каком-то спектакле. Актриса, и грающая главную героиню, аж расплакалась от  обиды: она впервые получила главную роль и боялась, чтобы Сенька, еле стоящий на ногах, не сделал ей горе.
 
Интерьер в этом театре тоже был не ахти: двери выпрыгивали из петель, балконы падали, стены рушились. В этом самом спектакле Сенька играл мужа главной героини, недавно родившей ребёнка и по пьесе, счастливый отец, взяв коляску с «ребёнком», должен был выйти погулять с ним в городской скверик.
«Осторожно, милый!» – крикнула ему вслед героиня. А потом случилось то, что  объяснило эти слова почтенной публике: зацепившись ногой за порог каркасной двери, стоявшей на сцене, Сенька со всего размаху грохнулся на пол. Сверху на него свалилась дверь, открывшись на Сенькиной заднице. Но и с этим ещё можно было как-то смириться. Беда была в том, что коляска, в которой лежал «ребёнок», тоже упала, и из неё вывалилась деревянная чурка. В этот момент, ребёнок, видимо по сценарию, должен был заплакать, и выкатившееся бревно таки заплакало, что вызвало взрыв хохота в зале. Сенька, чтобы спасти положение, выполз из-под двери, поднял бревно и, театрально заламывая руки, заорал на весь зал: «Милая, у нас ребёнка спи…дили»! Вызывай милицию, б…ь!»
Публика захлёбывалась хохотом, директор театра писал объяснительную в райкоме партии, а Сенька был с позором выдворен из труппы.   
Допрашивал Сеньку капитан Юрий Ленивкер собственной персоной.
– Назовите своё имя и фамилию, гражданин.
– Семён Шмар, начальник.
– Я прошу назвать настоящую фамилию, гражданин Семён, – строго сказал Юрочка, и Сара Абрамовна прямо таки залюбовалась, глядючи на зятя.
– Отвечай давай, фамилию называй, – подтолкнул Сеньку Юрочкин коллега.
– Будённый, б…ь, – хихикнул Сенька и, посмотрев на Сару, добавил: – Пардон, мадам.
– Чо, правда, что ль, Будённый?
– Ну да! Ежели батя у меня Будённый был, я по-вашему кто буду? У меня и усы были! Сбрил недавно: цаловаца мешали. У вас, кстати, не найдётся хорошей папироски, товарищ капитан? – пьяно улыбнулся Сенька, глядя на Юру.
– Когда ответишь на вопросы, получишь и прикурить, и выпить! – решил купить подозреваемого капитан милицейской службы Ленивкер.
– Задавайте! Я всегда готов сотрудничать со следствием! – пробормотал еле державший голову Сенька.
– Ты что здесь делал?
– Бабу какую-то караулил! А что?
– Какую бабу? Подробнее?
– Вот эту, носатую! – хихикнул Сенька.
– Посмотри на свой шнобель, пьянь! – огрызнулась Сара, брезгливо посмотрев на «героя».
– Не отвлекаемся, гражданин Будённый.
– Зовите меня просто: Шмар. А то когда меня называют по фамилии, мне хочется встать, запрыгнуть на коня и полететь в чисто поле ловить свободный ветер!..
– Гражданин Шмар, закройте фонтан своего красноречия: вы не в театре, – сказал милиционер.
– Фи, какой вы неотёсанный мужлан! Позвольте полюботыпст… полюбопрыт…поинтересоваться, за что меня, заслуженного деятеля искусств, арестовали?
– Зачем ты караулил гражданку Ленивкер?
– Попрошу обращаться ко мне на «вы»! Сказали, нужно проследить. Я без злостных намерений, папой Будённым клянусь.
– Тебе заплатили?
– А то! Я себя и свои услуги таки ценю! Мои услуги дорого стоят! Я – актёр, мать вашу, а не какой-то жлоб!
– Кто тебе заплатил, Шмар?
– Понятия не имею! Подошёл какой-то прыщ и сказал, что, мол, проследить надо.
А мне-то что? Я сейчас на мели, мне любая работа хороша.
– Ладно, Юр, везём его к нам, пусть проспится.   А завтра этот актёришка нам всё расскажет: на каких фронтах воевал и куда усы дел…
– Машину подавайте, я готов! – прокричал Шмар, но, желая встать, не удержал равновесия и упал к ногам Сары Абрамовны.
– Мама, мы вас домой завезём. Ночь уже совсем, а завтра всё выясним. И не переживайте, я вас прошу: этот актёришка споёт нам свою авантюру.
– Увертюру, Юрочка…
– Её, родимую.
Милиционеры втолкнули размякшего Сеньку в машину, за решётку, сели сами и, когда оперативник нажал на газ, Юра сказал Саре:
– А Лея сегодня у врача была. У неё всё хорошо! Ей кажется, что будет девочка… Лея сказала, что Ханной назвать хочет. В честь бабушки. Вы не против, мама?



Продолжение: http://proza.ru/2022/03/13/1331