Банк. РКЦ. Где мои деньги?

Почему этот банк распахнул для меня свои дубовые двери и крепко приковал мои время, усилия и нервы почти на два месяца в конце 1992 года – история неординарная.
Банк находился в прекрасном, старинном здании на Большой Морской улице Санкт-Петербурга. Его название было похоже на  дореволюционное наименование. Каменная облицовка фасада, крепкие дубовые двери, которые выдержали все перипетии советского времени, и слово «БАНКЪ» с твердым знаком на конце подчеркивали прежнюю основательность банка. Содержательность банка, т.е. его внутренне состояние и надежность не могут определяться внешними архитектурными излишествами и прекрасным интерьером, в чем я скоро убедился.
Все началось с вопроса одного из наших торговых агентов: « Александр Александрович, скажите, пожалуйста, а когда будет следующая партия «сникерсов»?»  Агента звали Дидиг (ингушское имя), очень воспитанный, образованный мужчина, с красивыми усиками и убеленной сединой головой, лет сорока. Он представился, как Дмитрий: «Меня так все друзья в Питере называют». Он как, оказалось, был преподавателем в одном из Питерских ВУЗов.
В начале девяностых для того чтобы поддержать семейный бюджет, ко мне в компанию приходили работать торговыми агентами люди различных профессий и возрастов. Времена перемен- времена испытаний! Дмитрий (Дидиг) внимательно с профессорским видом высокоинтеллектуального человека выслушал мой короткий рассказ о том, что не хватает денег, и я сейчас решаю вопрос с банками о закупках новых партий. Общение было с минуту, после чего Дмитрий сказал: « Может кого-то порекомендовать из банков?» «Попробуйте!» - ответил я, с внутренней иронией. К моему удивлению на следующий день состоялась встреча c одним из учредителей банка, директором сантехнического завода. Надо понимать нашу российскую специфику взаимоотношения различных национальностей и народностей в крупных российских городах. Чем меньше диаспора, тем  дружнее и плотнее она  существует. В отличие от нас - русских, считающими себя многолюдным народом и поэтому часто пренебрегающими своей идентичностью и своими национальными традициями, многие немногочисленные нации очень дорожат этим. В данном случае директор сантехнического завода тоже оказался ингушом.
Мы договорились о бизнес - интересе директора (10% от суммы кредита) и о том, что он порекомендует нас в банке и даст за нас поручительство: « У меня сейчас большой количество сантехнических изделий на складе скопилось: унитазов, раковин. Так что это и пойдет в качестве обеспечения кредита. Сегодня многие строительные управления развалились, строительство не ведется. Раньше они всю продукции вывозили с завода. Правда, «коммерсанты-спекулянты» начали закупать, но объемы не сравнимы с прежними.  Раньше у меня голова не болела о сбыте. А теперь свой отдел продаж организую... Куда мы катимся?» 
Наше желание получить оперативно банковский кредит совпало с желанием директора подзаработать денег, т.к. он еще не успел поставить завод на новые рыночные рельсы. В те времена многие вновь образованные коммерческие банки, которые появлялись как грибы после дождя, привлекали в качестве учредителей бывшие государственные предприятия в расчете на то, что они со своим именем и заметным денежным оборотом станут достойными клиентами банка.
Через два дня мы уже вели переговоры в Банке. На оформление кредитного  и залогового договора  ушло относительно мало времени.
Через неделю, в конце ноября 1992 года кредитный комитет банка принял положительное  решение о выделение кредита для закупки трех грузовиков кондитерских изделий. Процентная ставка по тем временам была не слишком высокая ( прошу не падать со стула уважаемого читателя) 120% годовых. Я был удовлетворен, т.к. это давало возможность не остаться без товара  в предновогодний пик продаж. Но как говориться в одной блатной поговорке: «Недолго музыка играла, недолго «фраер» танцевал». Делаю акцент на этой фольклорной мысли, т.к. далее история с кредитом развивалась по такому же криминальному сценарию, сходному с ее шуточно-трагическим подтекстом.
Итак, я официально пришел в коммерческий  банк, на тот момент достаточно известный в Санкт-Петербурге. Получил в банке кредит под закупку кондитерский изделий у известной корпорации. В качестве обеспечения выступали товарные запасы предприятия, являющимся одним из учредителей банка. Все открыто и цивилизованно! Что тут может быть криминального?- спросит уважаемый читатель.  Важно понять, что получение кредита не осуществляется прямым получением денег на счет моей компании или наличными в мешке. Я к деньгам даже не прикасался, в прямом и бухгалтерском смысле. Деньги (сумма кредита) перевелись из банка существующим тогда законным порядком на счет поставщика кондитерских изделий ). Деньги то ушли со счета банка, а вот на счет поставщика не пришли!
Деньги не получил поставщик ни через четыре дня, ни через неделю, ни через 10 дней. Мое беспокойство усиливалось с каждым днем. Самое интересное, что сотрудники и руководство банка, показывали мне выписку со счета банка, что деньги ушли. Я мог бы усомниться в порядочности сотрудников, но в диалоге «где наши деньги» участвовал и сам мой поручитель-залогодатель. Он оказался со мной в одной лодке кинутых на произвол рыночной стихии и беззакония людей, которые захотели подзаработать. Мы почти начали считать прибыль, я от продаж в предновогоднюю лихорадку, а он свою долю (10%) от кредита. Но получался облом! Самое интересное! Банк в начале декабря  выставил мне проценты за пользование кредитом в ноябре (одну неделю). Любые доводы о том, что деньги так и не пришли к поставщику наталкивались на железную логику банковских работников.
- Кредитный договор с Вашей компанией?
- Да!
- Кредит ушел на вашего поставщика?
- Да!
- Банк выполнил свои обязательства по договору?
- Да!
- Просим платить проценты!
- Хорошо. Я заплачу. А что мне делать? Где искать деньги?
- Разбирайтесь с Расчетно-кассовым центром (РКЦ). Он отвечает за перевод денежных средств в Москву.
Не буду долго утомлять читателя детальной информацией о реформировании системы денежных переводов Центральным банком в начале 90-х годов и введением на территории постсоветской России расчетно-кассовых центров (РКЦ). Эти РКЦ должны были взять на себя функции «узловых» информационно-зачетных центров в расчетах между компаниями и их банками. В те годы не были развиты информационные технологии, как сегодня. Для того, чтобы полностью взять тогда под контроль все денежные переводы между коммерческими банками и обеспечить взаимозачеты, а без этого не возможно было обеспечить оперативный перевод денег, и были открыты в нескольких крупных городах РКЦ. Любой глобальный национальный проект, достаточно прозрачный и понятный любому чиновнику нашей страны «на бумаге», наподобие открытия сети РКЦ, как всегда встретился с неожиданными проблемами на практике. И я стал свидетелем этого и пострадавшим.
Схема прохождения денег из нашего банка  должна быть такой. Банк переводит деньги в РКЦ Санкт-Петербурга. РКЦ Санкт-Петербурга переводит деньги в РКЦ Москвы, а из него в свою очередь в банк моего поставщика. После этого банк переводит деньги на расчетный счет моего поставщика. Слово «переводит» не отражает физического движения денег. На самой деле при каждом таком «переводе» делается ДОКУМЕНТ на операцию- «Авизо», стандартизованное информационное сообщение в межбанковских операциях по дебиту (приход денег) или кредиту (уход денег).
Итак, наш Банк  выдал информацию (Авизо) о переводе денег в РКЦ Санкт-Петербурга, дальше следы денег терялись.
Я собрал «совет в Филях» на тему - Где наши деньги и как их вернуть? Начальник службы безопасности пригласил нескольких своих знакомых из бывших сотрудников милиции и КГБ. На совете мы решили, что я напишу заявление в милицию о пропаже денег взятых в кредит в банке, а далее  в рамках официального следствия, милиция  оперативно войдет в тесный контакт с РКЦ Санкт-Петербурга и Москвы, если понадобится. Все было сделано стремительно.
Через два дня Сергей Иванович (начальник службы безопасности) проинформировал меня, что в ближайшие день-два сотрудники милиции встретятся с руководством РКЦ Санкт-Петербурга. Я напросился на встречу. В назначенный день и час мы подъехали к неприметному зданию на Набережной реки Фонтанки. Майор милиции, который любезно согласился оказать нам помощь в расследовании этого «уголовного» дела, так до конца и не мог понять для себя каким законом и статьей он руководствуется. Сергей Иванович поговорив с ним с глазу на глаз, заручившись моей предварительной материальной поддержкой, быстро убедил майора, что наше дело правое.
Как сказал майор,  адрес и телефон РКЦ не так легко удалось отыскать, а по телефону с ним вообще отказались разговаривать, попросили сделать запрос письменно.
«Ладно, будь что будет, следуйте за мной!»- сказал майор милиции, и мы ринулись на «штурм» питерского РКЦ.  В нашу команду кроме майора, Сергея Ивановича и меня, входили два сотрудника безопасности, которые сильно выделялись своей богатырской фактурой. Майор на входе, сунув в глаза сержанту милиции свое удостоверение, буркнул с грозным видом «Мы к руководству!», так что сержант и не успел встать со стула, как мы все уже были за проходной. Опрос снующих по коридорам сотрудников быстро привел нас к кабинету руководителя. На вопрос секретаря« А он вас ждет?»- майор с грубой и беспроигрышной иронией ответил: «Не знаю, ждет ли он нас, а тюрьма его точно ждет!»  Надо сказать, что любой советский, русский человек, особенно работающий в финансовых органах при слове «тюрьма» всегда может впасть в состояние безмолвия, на несколько секунд застыть без движения, быстро перебирая в голове всевозможные причины для своего будущего тюремного заключения. Даже если Вы честнейший человек и ничего противозаконного не совершали, страх и недоумение при слове «тюрьма», может сковать Вас на мгновение. Это результат испорченной генетики нескольких российских поколений, когда пренебрежительное отношение к собственности и тлеющее столетиями рабское негодование «у них все есть, а у меня ничего», подталкивало нас с детства к инстинктивному воображаемому воровству. Всем известно, в советское время сажали по поводу и без повода. В то время, если  какая-либо семья избежала тюремного заключения ближайших родственников по политическим, экономическим, воровским, хулиганским причинам, то это скорее было исключением из правила. А уж когда социалистический строй рухнул, то от избитой фразы «все вокруг колхозное, все вокруг моё», осталось только «моё». Надо было только успеть первым это «моё» взять. Десятки миллионов людей на всех уровнях бывшего великого государства включились в эту гонку. Золотая лихорадка разграбления социалистического богатства приобрела такой уровень, что его катастрофические последствия мы будем разгребать не одно столетие. А реальность происшедших событий вскроется только тогда, когда основные действующие лица, их последователи и ближайшие наследники отойдут в мир иной. Тогда, вначале 90-х, я этого понять не мог. Надо было решать текущие проблемы.
В кабинете начальника питерского РКЦ все напоминало о недавнем лихорадочном переезде. Руководитель поднял на нас в недоумении глаза, лысина блеснула вместе с очками. Все говорило в его позе о том, что тех людей, побеспокоивших и оторвавших его- высокого руководителя от дел государственной важности, ждет неминуемое наказание.
«Вы кто?» - спросил руководитель, готовый в следующую секунду произнести заготовленную для этих случаев грозную фразу.
«Мы из милиции. Майор представился. Я расследую дело…»- майор спокойно и кратко изложил суть дела об исчезновении кредитных средств. Затем он подошел к столу руководителя, вначале пристально посмотрел на начальника, как осматривают вещь на предмет стоимости, далее устремил свой взгляд на бумаги, лежащие в беспорядке, как будто исчезнувшие деньги были там. Психологический опыт оперативника никак не мог сравниться с опытом финансового работника. Руководитель РКЦ заерзал в кресле, в мгновение сдулся, как воздушный шарик после праздника.
-А я ту при чем?- спросил руководитель голосом нашкодившего школьника.
-Вы не волнуйтесь, следствие разберется. Сейчас моя задача задать Вам несколько вопросов. А затем уже поговорим в управлении. Вы послезавтра готовы прийти на очную ставку?
-Какая очная ставка? С кем? – блестящий лоб начальника покрылся испариной, сморщился от напряжения.
-В деле имеются белые пятна. Деньги ушли из банка, пришли к Вам, далее не понятно… Вот смотрите выписка из банка. Вы сможете предоставить документы?
-Послушайте, я не имею права представлять отчеты без официального запроса, и пока мне не разрешит руководство ЦБ. Я даже не юридическое лицо…- руководитель испытал нервное расстройство от лихого наскока майора и нашего «коллектива».
- Но Вы, же физическое лицо! – эта фраза была неожиданной и для начальника и для всех нас. Это произнес Дмитрий один из сотрудников службы безопасности. Я заметил такую черту у людей богатырского вида, что когда кто-то разговаривает и произносится много умных, ненужных фраз, то эти люди пытаются искренне помочь найти истину. Что хотел сказать Дмитрий, напрягая свой интеллект, когда напомнил о «физическом лице», одному ему известно. Он, видимо, сделал акцент на своей образованности, что в юриспруденции есть понятия - юридические и физические лица. Я  резко посмотрел на Дмитрия, взгляды наши встретились. Он проронил уже тише: «Извините, я только хотел сказать, что все люди смертные, и надо иметь совесть. Привыкли бумажками прикрываться»
В Дмитрии заговорила правда бывшего офицера, старшего лейтенанта, который уволился как месяц из армии, не получая зарплату последние погода. Он вернулся из Забайкалья в Санкт-Петербург, к своей больной маме, чтобы помогать ей. Он говорил искренне, но об этом знал я и его начальник Сергей Иванович. Но другие видели перед собой крепкого телосложения парня, с обломанными ушами. Дмитрий был мастером спорта по дзюдо и поломанные уши, принявшие после многочисленных спортивных травм неестественную форму, являясь приметой многих борцов, резко контрастировали с его красивым, квадратным лицом. Где-то там, в подсознании многих образованных людей такой типаж, мог всплыть из прочитанной литературы, как вид дореволюционного каторжанина,  которому за преступления выжгли уши. Надо сказать, что продолжение извинения Дмитрия и фраза о смертности физических лиц, неожиданно произвела на руководителя РКЦ сильное впечатление. Он лихорадочно осмотрел нас всех, оценил еще раз взглядом Дмитрия, потом перевел решительный взор на майора и, обратившись к нему, произнес: « Я могу поговорить с вами наедине?» Майор обернулся к нам,  подмигнул: «Подождите меня на улице»
Мы прождали майора больше часа. Из здания РКЦ вышел с опущенной головой и в своих мыслях не боевой «опер», всю свою жизнь ловивших преступников и расхитителей социалистической собственности, а удрученный горем человек, только что получивший известие о гибели своего близкого и дорогого родственника. «Что-то наш майор не весел!»- обронил Сергей Иванович. Майор подошел к нашей машине, открыл дверь, молча сел. «Мужики, давайте выпьем. Здесь рядом кафе знакомое» - пробурчал он. Пока мы ехали к кафе, майор несколько раз вдохнул и один раз сказал: « Какую страну просрали!»
Мы втроем: я, Сергей Иванович и майор, сели за столик, заказали выпивку и покушать. Я все время выдерживал паузу, не очень хотелось разговаривать при водителе, теперь уже можно было спокойно обсудить ситуацию. Мы пропустили по рюмке. Майор снова принял свой естественный боевой вид и начал говорить: «Ситуация сложная. Оказывается, в Москве денег нет!  Питерский РКЦ подтвердил Авизо о переводе денег, а в Москве образовалась большая дырка. Он мне откровенно рассказал, что через несколько коммерческих банков из ЦБ по фальшивым Авизо и подставные конторы украли огромные деньги, миллиарды и триллионы. Чечня в этом преуспела. Сейчас этот кассовый разрыв минимум на несколько месяцев. Наш «подозреваемый» взял под личный контроль ваш перевод. Договорились, что на следующей неделе с ним встретимся». Майор снова громко вдохнул и опустил голову: « Сейчас на мелкое воровство до года дают. А одному парню за три бутылки водки три года дали, т.к. у него до этого был  условный срок за мелкое хулиганство. На складе грузчиком работал, зарплату задержали. Сам не пьет. Водку украл, чтобы продать и отцу лекарства купить. Представляете, в итоге за каждую бутылку по году… Вы мне скажите, что будет с преступником, который наверняка в сговоре с работником банка, украл миллиард по этим фальшивым авизо?..» Майор снова шумно вдохнул, выдохнул, опрокинул еще рюмку водки,  сделал паузу и ответил сам: «Ни-че-го не будет! От-ку-пит-ся!» Громким голосом по складам на все кафе произнес майор.
Деньги дошли до «Марс» только через месяц,  к 15 января и это была удача- результат работы нашего майора! К сожалению, судьба его сложилась неприглядно, он и как многие честно служившие Державе, потерялся в пространстве новых рыночных порядков, … спился.
Для меня, тогда получение товара за нашедшиеся деньги было настающим новогодним подарком, в прямом и переносном смысле. Радость от того, что находишь любимую вещь, когда уже не веришь, что ее найдешь, понятна всем. Но в моем случае это был кредит на большую сумму, за который я еще и платил немалые проценты банку. Товар (кондитерские изделия) я получил, теперь предстояло его быстро ПРОДАТЬ, чтобы ПОГАСИТЬ кредит банку. Вот здесь я и получил свой новогодний подарок! Вернее, новогодние подарки, несколько тысяч штук! Один из трех грузовиков с полученной продукцией состоял из новогодних подарков. Для людей мало сведущих в продажах, сообщаю, что любой производитель кондитерских изделий стремится продать большее количество своей продукции перед праздниками. Основными праздниками в России в этом смысле являются «Новый год» и «8 марта». Бывает так, что продажи кондитерских изделий перед Новым годом составляют 40%-50% от всех продаж за год. Естественно компания «Марс» выпустила свою новогоднюю серию, достаточно красивую и оригинальную. Толи она поздно пришла из Европы, толи ошиблись с большим объемом. В итоге руководство по продажам компании «Марс» мне, как и всем дистрибуторам сделало свои новогодние подарки.
Что такое торговать новогодними подарками после Нового года? Этот бизнес-процесс можно сравнить  с ловлей рыбы на песчаных барханах в пустыне. Вот Вы идете по пустыне и видите человека с удочкой, который усердно закидывает наживку в песок и ждет, когда клюнет рыба. С типовым вопросом Вы обращаетесь к рыбаку: «Ну что клюет?”, а он с умным, сосредоточенным взглядом шепотом отвечает: «Что-то сегодня плохо. Буду место менять»  Именно такие, похожие по смыслу разговоры проходили у меня с торговыми агентами, которые пытались продать новогодние подарки. И все-таки нам удалось растолкать новогодние подарки по розничным точкам Санкт-Петербурга под различным «соусом» и получить за них деньги. Это был подвиг, который позволил мне вернуть в конце января кредит банку.
Я не буду перечислять банки, с которыми я работал, по названиям, т.к. многих уже нет. След этих банков растворился на просторах финансового рынка России. Но получалось так, что с их «растворением» и исчезали различные суммы моих денег на моих счетах в этих банках. Из-за этого у меня выработалось устойчивое неприятие всей нашей банковской системы. Если конгломерат ЦБ, крупных и мелких банков, которые пытаются получить ежеминутную выгоду от бизнеса, можно назвать СИСТЕМОЙ.
Вот почему я придерживаюсь аксиомы в российском  бизнесе: «Хочешь потерять бизнес - начни его с банковского кредита!»