Таёжная история

    Снова аэропорт Иркутска.  Утро.
 После перелёта из Москвы особенно ощущаешь очень деловую, неторопливую жизнь этого транспортного узла, которую иногда нарушают семейные пары, пробегающие с панической торопливостью с кучей поклажи  на посадку. Мне спешить некуда, есть время до встречи с любителями экстрима.
Точка сбора команды на сплав по сибирской реке на первом этаже, в правом дальнем углу. Я прошёлся по кругу первого этажа, в надежде увидеть и угадать своих партнёров, понаблюдать со стороны. Пока никого, кроме меня, нет. Хотя должен быть уже первым проводник. Списывались через интернет, не знакомы лично все члены экспедиции, только конференц-связь. Однако резюме и обязательные ответы на специфические вопросы прислали все, уж насколько искренне - покажет время. Дальше по плану перелёт в отправную точку, начало похода, на вертолёте.
 На такие мероприятия собираются, как правило, люди бывалые. Допускается один – два новичка, но опять же, судя только по анкетам. Все байдарочники. Проводник обязан иметь допуск от МЧС с согласованным маршрутом, подготовленный инвентарь в точке отправления или прямо в вертолёте, если группа не полная и маршрут новый. В этот раз проводник идёт по - предложенному маршруту уже 6-й раз и обещает трофейную рыбу, много утки и необыкновенные по красоте пейзажи, возможны встречи с медведями и местными дикарями. Протяжённость маршрута около 350 км по воде. Дорого, конечно, получается. Каждый год такой поход не получится по ряду причин, хорошо, если один раз в три года. После, уже по приезду домой, не спится на мягкой кровати и ещё неделю, просыпаясь утром, прикидываешь вначале про себя, где ты, не отпускает такая красота сразу. Сибирь - она ревнивая очень и любовь её порой жестокая. Люди, как правило, все фанатики природы, относятся друг к другу настороженно и подчёркнуто доброжелательно, никому не хочется испортить даже один день такой долгожданной и дорогой экспедиции. Может, мне везло, проколов по составу не было, однако проверки на вшивость случались, и экстремальные ситуации - тоже, куда без них среди необъятных просторов Сибири. По мне так только такой отдых может полностью за короткое время привести человека к перезагрузке. Думаю, что позже придут психологи к такому выводу, а предприятия будут сами рекомендовать и оплачивать экспедиции для потенциальных сотрудников при отборе кандидатов.
 В этот раз мне было как-то очень не по себе, то ли пропустил уже четыре года, довольствовался бюджетными и краткосрочными походами по рекам северного Урала и Карелии, то ли на самом деле провиденье готовило мне нечто. Успокаивая себя, я заснул рядом со своими вещами, удобно вытянувшись прямо на полу. Скоро меня вычислили и разбудили, собралась вся группа, пора на посадку. Встреча с тайгой началась прямо после вылета, за окном простирались просторы Сибири с ленточками рек, как кровеносными сосудами на большом и живом теле. Лезет же всякое в голову. После сна волнение не пропало, поэтому перелёт не понравился. Первый раз за все перелёты невольно прислушивался в работе двигателя. Однако вид такой красоты за окном и ровное стрекотание мотора постепенно успокоили меня.

 Время циклично, природа умирает каждый год, однако осень не считают закатом и не потому, что наступит рассвет, а потому, что она сама по себе прекрасна, и это жизнь! За окном явно прослеживались жёлтые тона на фоне зелёного одеяла тайги.
Почему зрелый возраст воспринимается с грустью? Он прекрасен: с сознанием дела разбираешься в людях, понимаешь, что нужно ценить, осознаёшь, как незабываем период детства, чем была первая любовь. Всему своё время, осенью готов к переходу к новой формации, зимнему, холодному периоду, - следом придёт весна. Она будет совсем не такая, какая была в прошлом году, и снова придёт любовь, ещё прекрасней…, если уже заслуживаешь такой. Любовь – основа жизни, самое светлое чувство.

Не могу избавиться от повторяющегося сна: утренний лес, дымка тумана, узкая одноколейная, бесконечная дорога, по краям высокие стройные деревья. Впереди из-за дерева выходит человек и двигается в мою сторону.  Мне становится не по себе, то ли в тумане он не касается земли, то ли просто не ясны очертания, но лицо уже различимо – это красивая женщина, понимаю, что она смотрит прямо в глаза, и медленно приближается ко мне, всё ближе и ближе…
 Растёт тревога от того, что здесь что–то явно не так, сковывает ужас. Лицо женщины меняется, приобретая то знакомое очертание, то снова становится не узнаваемым. Сбоку на полянке пасётся белая лошадь по брюхо в молоке тумана, до горечи пахнет смолой с примесью тонкого аромата лесных цветов и грибов.
- Плохо, что повстречалась белая лошадь, - не произвольно отмечаю про себя.
Лёгкое дуновение ветра, и очертания женщины размываются и скрываются за сгустком утреннего тумана. Дымку разгоняет лёгкий ветерок, и картина приобретает чёткие очертания без женщины и лошади. С облегчением я выдыхаю. Однако, тут же мне на плечо кто–то опустил руку, а я боюсь повернуться. Сзади удаляющийся шелест плаща и шаги. Меня уже никто не держит. Слаб человек, не могу посмотреть назад. Просыпаюсь весь в поту…

Сегодня встал и тут же лег, обратно стараясь укутаться, знобит и лихорадит. Состояние как перед первым прыжком с парашютом. Прислушался к звукам за стеной избушки. Под берегом по–прежнему, шумел перекат на реке, шелестел ветер листьями осины за окном. Хорошо, если сегодня будет ясная погода. Скоро будут утренники, надо спешить обратно, река может встать, тогда придётся  дожидаться ледостава, а я не готов к зимним холодам.
- Почему мне сказали  украдкой хуторяне, что не следует останавливаться  два дня на этих прогонах реки?
- Гиблое место, девушка является по ночам путникам та, что бросилась со скалы на камни реки, но не разбилась, не нашли её останков, - предупредили  жители общины.
- Сколько они меня держали? Месяц, больше?.. Как далеко ушли мои товарищи, которых отпустили почти сразу? - мысленно я возвращался к тому моменту, когда вся экспедиция угодила в засаду и в прямом смысле - в плен к хуторянам. Это они охотились на туристов, им нужно было решать вопрос выживания, нужна свежая кровь для здорового потомства. Всё просто: браки с родственниками приводили к больному приплоду. Друзья, сильно напугались абсурдности ситуации, серьёзности намерений похитителей и быстро согласились переспать с замужними бабами под приглядом мужей, а у меня получилась заминка, не могу я, как скотина, кидаться на всё, что движется, да ещё при свидетелях и со страху, чего уж там.  Однако без отработки меня не отпустили, не часто охота на туристов заканчивается благополучно, да и не всегда бабы беременеют после одного раза. Больше месяца мне пришлось слоняться по селению, браться за любую работу, которую разрешали. Я тщательно запоминал всех и всё, вдруг пригодится. Особо интересны были промыслы, позволяющие обходиться без производств и технологий, завязанных на электричество. Много было такого, что заставляло удивляться гениальной простоте. Но были вещи, явно приобретённые на большой земле, наверное, за шкурки или золото, которого было достаточно на реке и которое они почитали злом. Многое указывало на то, что община уединилась в прошлом столетии или ещё раньше, спросить кого–либо, не подворачивался случай.
 Смотрели на меня, как на своё домашнее животное, никто не предлагал поговорить, даже не здоровались, что всегда было принято в русских поселениях, временами ловил на себе сочувствующие взгляды со стороны, брошенные как бы невзначай. При кажущейся свободе присутствовал догляд, хотя объяснили, что побег - дело рисковое, одному не выбраться.
Дважды пересекался с очень красивой девушкой, которую выделяла гордая осанка и лёгкая походка либо охотницы, либо особы приближённой к власти. Вроде, она хотела, что–то сказать мне, скорее это показалось, я принял желаемое за действительное.
 Сильно напрягало такое отношение, близкое к жалости и сочувствию.  Конец такой жизни под приглядом не прогнозировался, как вдруг сняли «хвосты», что привело меня ещё в большее волнение.  Неужели приговорили? Оставалось ждать удобный случай и срочно бежать, а дальше будь, что будет.
Затяжные взаимоотношения с пленниками не планировались общиной, они приводят к трагедии, которая как раз и случилась с девушкой, которая бросилась со скалы. Влюбилась она крепко в бродячего туриста, который тоже отказался от предложенного способа делиться своим семенем и прожил в общине почти год. Не мог он остаться навсегда с отшельниками, у него была другая жизнь, которую не мог предать, и не мог забрать с собой ту, что помогла ему бежать.  Теперь, она является путникам призраком и горе тому, кто поведётся на её чары, - погибнет, не отпустит она больше.
Вот такая была история. Можно подумать, что страшилка, рассчитана на туристов, однако, в общине никто не сомневался в её подлинности. На скале поставили искусно вырезанную деревянную скульптуру девушки, которая вся святилась на восходе солнца, если смотреть с воды. Проводники обращали внимание туристов на это явление, но никто из них не знал про общину, на реке стояла только пристань и сторожевая хижина, а поселение спряталось в тайге, рассказывали про несчастный случай с охотницей, дочерью вождя одного племени оленеводов.  Вот, теперь историю уже иначе будут рассказывать про деревянную девушку над обрывом, если спасётся беглец на этот раз. Дорогу к месту жительства общины вряд ли кто найдёт, да и зачем, разве что случайно.  Отшельники считают эти места своей территорией и следят за тем, чтобы на ней не шалили, вели себя, по совести, так же ведут себя охотничьи артели. Действия свои они оправдывали тем, что не неволят «гостей» и не заставляют батрачить, зла никому не желают.  Вот, и я еле ноги унёс от «добрых» людей, осталось только добраться до большой земли, не погибнуть по дороге, а тут уж на всё воля Божья, как говорится. Как–то нужно соорудить надёжный плот, по берегу меня ждал долгий путь. Лодку угнать было бессмысленно, так я подсказывал свой путь, и меня легко можно было бы остановить, так как река делает большие петли.  А так ушёл в тайгу беглец и флаг ему в руки, толку от него мало, дорогу не найдёт, в пути погибнет, а это уж, как получится, на них вины нет.
 В избушке задерживаться не стоит, должно быть это домик общины, хорошо спрятан, если б не медведь, который заставил спешно уносить ноги в сторону реки. Барахтаясь в потоке, куда я прыгнул с обрыва, с воды мне показалось, что я увидел укромное место и непроизвольно решил проверить насколько оно пригодно для ночлега, а тут целая хижина, которая больше походила на просторную нору, с низким потолком и дверью на уровне пояса. В домике я нашёл хороший топор, огниво, сухие дрова, сухари, удобный лежак с ветхой шкурой медведя, на которой выспался на славу. Огонь разводить я не стал, хлопотно.
  Стоял устойчивый горьковатый запах очага, сложенного из булыжников, который топился по–чёрному, без трубы.  Вытяжку в потолке старательно заткнули пучком мха. Маленькое окошко со стороны реки, над обрывом, скудно давало свет через плёнку, заимствованную у животного. Плёнка тихо хрустела от ветра в окно. Спасибо этому дому, пора и честь знать. Огниво и топор придётся позаимствовать, сделаю небольшой плот, как в детстве, сухого материала достаточно, брёвна крепко свяжу лыком.  Через день – два достигну реки, по которой пролегал наш маршрут, а потом сплав по большой воде до селения, где есть связь, займёт дней двадцать, судя по маршруту, который чётко запомнился по карте, с учётом течения и остановок, нужно же чем–то питаться и спать. Одним словом, не такая уж безнадёга, а вполне радужная перспектива. Присев на корточки открыл дверь, намереваясь выползти из норы, и тут же захлопнул обратно. Напротив, на обрыве сидела девушка из общины. Лоб моментально покрылся испариной, сердце запрыгало в груди:
- Всё попался!
Приоткрывая дверь, присмотрелся, она улыбалась, повернув в пол оборота голову в мою сторону.
- Что беглец, набегался, пора домой, - сказала девушка красивым голосом и своеобразным говором, словами на растяжку, - Осенью поженят нас с тобой, так сказал мой отец. Ты хорошо сложен, сметливый и с характером, хорошие получатся у нас дети, достойные главы общины. Посмотри на меня, неужели не нравлюсь? А ты бегать…
 Не переживай, шучу я, никто даже не поднялся снова ловить тебя, на тебе крест поставили. Вот, если б ты лодку взял, то по реке тебя быстро бы остановили, а так бегай за тобой по тайге. Иди сюда, садись рядом, посмотри, от какой красоты ты бежать собрался.
Что она имела в виду, говоря о красоте, себя или природу, и, говоря «шучу я» из всего монолога, в каком месте она шутила? Со смешанным чувством я подошёл к ней и присел рядом на скалу над обрывом.
- Да красиво, - сказал я, как бы отметая её красоту, издеваясь, - видишь, внизу течёт молочная река тумана, изгибаясь среди тайги, даже воды не видно, один шум переката.
Девушка нахмурилась. Напрасно я так, красивая она слов нет: стройная, крепкая, выше среднего роста, длинные сильные ноги,  грудь высокая, густые  волосы пепельного цвета, синие выразительные и умные  глаза.
Я положил свою руку на её в знак примирения, она не отдёрнула свою руку, а улыбнулась, повернув голову ко мне.
- Я сразу поняла, куда ты пошёл и где тебя искать. Больше никто не пошёл, я уговорила отца отпустить тебя, вот пришла проститься. Не прогоняй меня, не напрашиваюсь я с тобой и кидаться с кручи не собираюсь, возьми мою лодку, в ней приличный кусок копчёного подвяленного мяса волка, долго не испортится, нож и наша снасть для ловли рыбы, научу ею пользоваться, огниво, новые чуни, и мягкая накидка из шкур, чтоб согреться. Из избушки ничего не бери, хорошо, что ты не развел огня ночью, этого нельзя было, домик лесной хозяйки. Она сначала заманивает в домик, а потом не отпустит, скучно ей одной скитаться в этих местах, не отдам я ей тебя, - серьёзно произнесла она, и я поверил.
 — Это ты про ту, что бросилась со скалы? Не нужно напускать грусти в такое чудное утро, полное надежд, всё будет хорошо, - отвел я, пытаясь спрятать бурю в душе, но, похоже, передалось моё волнение через руку. Она освободила свою руку, сжала мои пальцы, быстро развернулась и легла на спину, положив голову на мои колени. Стало как–то не по себе от таких телодвижений на краю обрыва. У меня совершенно не было никакого желания срываться на камни пусть и в объятиях красивой девушки, невольно я прижал её к себе. Под рукой слышал, как бьётся её сердце, а она вся прижалась ко мне, подгибая ноги. Время остановилось вместе с «бурлением» сгустков тумана над водой, замолк шум воды, утренний концерт птиц, и только ветерок снизу отгонял назойливых мошек. Обнявшись, мы кружились над туманом реки в лёгкой колыбели в такт дыхания леса. Я смотрел на милое лицо, которое строило гримасы, пытаясь освободиться от пряди волос, которые щекотали нос, а руки были заняты, они держали меня. Необыкновенно хорошо и очень сказочно, совершенно не хотелось торопить время. Солнце перешагнуло зенит уже давно и хорошо грело. Кажется, не размыкая объятий, мы спустились под берег на песок рядом с лодкой. Я чувствовал под собой вздрагивание упругого тела, рука, подчиняясь инстинкту, скользнула вдоль тела вниз. Под грубой, но мягкой материей длинного серого платья с разрезами по бокам отсутствовало нижнее бельё. Соблазнительный запах девичьего тела, и доступная близость отключил моё сознание. На какой–то момент я почувствовал резкую боль в мочке уха, она скорее была приятна, меня укусила лесная ведьма в самый волнительный момент. Сколько продолжались объятия на песке, сказать трудно. Как только всё кончалось, как начинался новый приступ нежности, перемешанный местами с грубой жестокостью. Её шея и грудь перепачканы моей кровью из порванного уха, роскошные волосы в песке.  Потребовалось время, чтобы привести себя в порядок, искупаться и с вечерней прохладой перебраться в лодку под тёплую накидку из шкур. Уже ночью под крик ночных птиц разожгли костёр. Неожиданно для меня большая чёрная птица с криком спикировала с кручи, заставив меня увернуться, и села на нос лодки.
- Ба, да это сова, - вырвалось у меня первое слово с утра.
- Не пугайся, - это моя подружка, она ручная, только что тебя приняли за своего, радуйся, - ответила девушка.
Всю ночь не спеша разговаривали, переходили с лодки на берег к костру, ловили рыбу необычной снастью, запекали ленков на углях, потом снова устраивались в лодке, собираясь уснуть. Спать не хотелось, обоим нравилась ночь и общество друг друга, только не хотелось говорить о том, что будет дальше. Утром усталость сломила меня. Прижимая крепко к себе, ставшей такой родной, девушку, под её размеренный говорок приятным голосом, я уснул.
Как я потом ненавидел себя за то, что смог уснуть в такой момент, последний момент с лесной хозяйкой.
Открыл глаза и подпрыгнул в лодке от сознания нестерпимой потери. Она ушла, оставив меня одного в лодке с припасами и… пожеланиями счастья. Чего она говорила, когда я засыпал?
Мне уже никогда не вспомнить.  Можно только представить, сколь велико моё отчаяние, как я метался, когда меня уносило течение, как стонала моя душа. Неимоверно трудное решение: остаться или согласиться на разлуку.  А как остаться, если меня не приглашали, всё как–то в шутку, или всё же всерьёз? Как я могу оставить моих родных? Понимая, что я лукавлю, я плакал, забывая, что нужно выбирать место прохода между валунами на опасных перекатах реки. Лодка была легко управляема и устойчива, во всем чувствовалась рука мастера. Временами, в тучах мелких брызг я видел милый силуэт, но лица не мог разглядеть, именно там сильнее всего закручивало течение, и проход был невозможен. Она меня предупреждает?! Ночами на берегу в тумане она шла мне навстречу по берегу, прямо, как в навязчивом сне, и пропадала, вызывая у меня истошный крик, страшнее стона волка.
Как пьяный я добрался до намеченной точки. Там я узнал, что экспедиция вся погибла, все утонули в порогах, и я в том числе, судя по найденным вещам и документам в непромокаемом пакете в рюкзаке. Тела почти всех нашли, кроме меня и проводника, поиски ещё не свернули. Меня допрашивали два следователя по очереди. Пришлось придумывать историю, как я отстал от ребят, как вышел на стан охотников, которые мне помогли. Видели они, что я не в себе, путался, нес околесицу, думая о невосполнимой потере, о погибшей экспедиции, о ребятах, с которыми не успел подружиться, о том, как бросили меня одного с отшельниками, в качестве откупного. Не тот билет они вытянули!
Выходит, меня спасла девушка Лика, дочь главы поселения «Рябиновая», которого нет на карте. Лодку я пристроил у надёжных людей в надежде вернуться, вещи, что дала мне девушка, я решил забрать с собой. В меховой накидке я нашёл подшитый самородок, который продал в аэропорту, всё равно отобрали бы при досмотре. Денег с лихвой хватило на дорогу. Спасибо, Лика, всё предусмотрела, позаботилась.
 Отпустили, отдали вещи и документы с просроченным билетом на обратный самолёт, дали глупую справку, что я жив и нашёлся. Сообщили по инстанции, что остался один без вести пропавший, и просьбу помочь мне сесть на самолёт.
С оказией я улетел на большую землю, понимая, что больше не смогу найти её, даже если очень захочу. Теперь стало понятно, почему девушка бросилась с обрыва, настолько велико отчаяние потери!
Прошли четыре года. Она отпустила меня, прекратила звать своим нежным голосом, являться по ночам, заставляя стонать во сне и наяву.
 Вернуться обратно уже никак не получится, вот когда стало окончательно понятно. Мы стали уже другими. Жаль, очень жаль.
 Просыпаясь по утрам очень рано, я подолгу смотрел на лицо жены и видел лицо Лики, или жена похожа на охотницу, или мне это кажется. Иногда в голосе жены слышался голос Лики.
Больше я не ездил на сплав, надломилось что–то во мне, наверное, я всё же остался там, с ней.
Если кто–то скажет, что так не бывает, а я точно знаю - бывает!
               
Я не верю в переселение душ, но не до конца. До нас доходит информация, что наши предки были ближе к богам и сумели овладеть технологией передвижения в пространстве, управляя силой мысли, на - пример, шаманы, то почему бы не допустить, что возможно переселение во времени или переселение души. Не хочется думать, что мы произошли от обезьян, мы творение богов – другое дело.

Жена стала ко мне особенно внимательна и терпима в период сборов на сплав, когда я капризничал и часто уходил в себя, забывая обо всём. Такое впечатление, что она чувствовала вместе со мной боль, хотя я пока не смог рассказать ей о таёжной охотнице.
Очередной раз накатила волна невыносимой грусти, жена с дочками уехала на реку, полежать на песочке. Такой отдых меня томил, и я не разделял необходимости в таком времяпровождении.
Выходной день.
Слоняясь бесцельно по дому, по воле случая, я забрёл в кладовку за походной экипировкой, и нашёл … серое платье из грубой материи с высокими разрезами по бокам!
- Что это!?  Откуда оно тут взялось? Это платье Лики!  Я, наверное, сошёл с ума?
 Сколько я просидел в кладовке с платьем на коленях, сказать сложно. Потом разобрал все большие пакеты с походным снаряжением и разложил по полу вещи с последнего похода, оставалось дожидаться жену.
Загремела входная дверь, послышалась беготня по коридору, хлопанье дверей.
- Мы приехали, папа ты дома? – наперебой кричали дочки, - шныряя по комнатам.
Я оглянулся, в дверях стояла жена, опираясь о косяк. В глазах был немой вопрос и тревога.
- Нашёл? – с хрипотцой спросила меня она.
- Да, - коротко ответил я, - поясни, никто не мог положить платье к моим вещам. Как оно к нам попало?
- Я с большой тревогой ждала этого момента. Не могла раньше посвятить тебя в эту тайну, так как опасалась, что ты можешь не понять меня или не поверить.
 Она – это я!
Мой отец смог отправить меня в прошлое, некоторые шаманы умеют так делать, чтобы я нашла тебя и стала твоей женой. Но впереди оставался самый сложный момент – то, что случилось сейчас, избежать этого было невозможно, иначе образуется петля времени, а этого допустить нельзя.  Могу по секундам рассказать, что произошло с нами в ту ночь, если это сможет убедить тебя.
Пойми, поверь или прогони, - заплакала жена, закрывая лицо руками.

    фото личное