Фанатка

Мира проснулась за секунду до того, как  зазвонил будильник. Уже вошло в привычку. Взяла телефон в руки, заставляя замолчать кукарекующий рингтон. Приложила палец к месту для разблокировки. Гаджет тускло засветился экраном с улыбающимся Егором Кридом на фоне. Мира поцеловала его, на секунду задержавшись на изображении. Потом вспомнила вчерашние обиды и крепко сжав обоими руками телефон стала часто-часто смачно и страстно целовать холодную поверхность, стараясь нежностью унять слёзы. Прижала телефон к щеке, глубоко вздохнула, коротко чмокнула ещё раз и положила гаджет на тумбочку. Пора было уже вставать.

Девушка включила свет в комнате. Зевая и потягиваясь дотронулась до стены, провела рукой по щеке с лёгкой небритостью, по шее, торсу. Подошла ближе и прижалась лбом к любимому изображению. Крид на постере в полный рост был целиком и полностью её, хоть обнимай, хоть целуй, хоть съешь под красное полусухое. Чмокнув и это изображение, Мира поправила на другой стене одну из многих рамок с его фото, вечно съезжавшую на бок, послала ему воздушный поцелуй, завершая этим утренний ритуал, и пошла умываться.
 
За два года почитания таланта певца она сжилась с ним, как с родным. Можно было бы сказать, как со своей второй половинкой, если б не оставшаяся ещё доля реализма, отрезвляюшая её и удерживающая от самозабвенного фанатизма. Она любила своего кумира без посягательств и умопомрачения. А в последнее время привязанность её перевоплощалась в какое-то чувство опеки и снисхождения. Что-ли взрослеть она стала или прискучила ей роль скромной воздыхательницы, но всё чаще в голове стали возникать вспышки хладнокровного анализа вместо жгучего восторга от лицезрения любимой персоны. Двойной смысл его песен она стала примечать давно, иначе бы так не влюбилась в этот образ, но истинное воздействие их на свою жизнь почувствовала только недавно. В силу обстоятельств, происходящих с ней последнее время.

Мира подошла к окну, отодвинула шторы и открыв окно высунулась из него до половины. В сумраке плохо можно было разобрать, есть ли лужи на земле или нет, чтоб подобрать правильную одежду к выходу из дома. Февраль нёс неустойчивую и обманную слякоть. Всё-таки  разглядев блестящую поверхность замёрзших луж, Мира решила одеть зимние сапоги вместо резиновых. Пора было спешить в колледж. Несколько месяцев оставалось до конца обучения. Скоро предстоял очередной выбор дельнейшей жизни. А в голове не было ничего, кроме угнетающей тоски одиночества.

 Мира вовсе не была синим чулком, могла и общаться и в состоянии была нравится, но личная жизнь не складывалась катастрофически. Затянувшаяся чёрная полоса подставила ей очередную подножку: один за одним стали исчезать её собеседники. В социальных сетях игнор. Холод в группе на учёбе. Даже в семье мать и сестра отдалились от неё, занятые своими делами. Поклонника не было вовсе, не считая картонного Крида. К нему, оббежав реальную жизнь, мысль и вернулась.
Оставив глупую ревность ко всем девчонкам, окружающим кумира в клипах, на тусовках, в слухах и жёлтой прессе, Мира старалась оправдать видимое поведение артиста, рассмотреть в мимолётных жестах истинную натуру с положительными качествами и достоинствами.

 " Свой успех я расцениваю, как стимул к тому, чтобы ещё больше работать",– эти слова кумира наравне с нежностью обожания заставляли девушку проникаться уважением и почитанием, заражали энтузиазмом.

"9 часов клип снимать! Ну это же не просто так! – рассуждала она. – Это даже больше, чем рабочий день по трудовому кодексу!  А чего ради? Не только же деньги им движут! Наверняка одного удовольствия мало для оправдания таких трудов. Не только же ему это всё в радость, он хочет порадовать и других! Отдаёт себя, чтоб нам было весело!"
Нежное тепло разливалось у неё внутри от таких мыслей. Разливалось, разливалось и вдруг, как с отвесной скалы сорвалось водопадом вниз: а ведь и я могу и должна так же! Чего хочу я? Быть нужной! Быть любимой! Быть радостью! Он трудится для этого, не жалея ни средств, ни времени, используя любую возможность, а я? Только ною и всё...

Она прошла на кухню. Там мама уже суетилась над завтраком. Подстёгиваемая свежими мыслями, Мира отважно подошла к ней сбоку и крепко обняла. Прижимаясь к материнской щеке и вдыхая запах детства, так давно не получаемый от таких жестов, Мира насторожено ждала, как отреагирует мама. Бытовая суета настолько заела обоих, что проявлять нежность давно забыли как. К удивлению и радости мама бросила ложку и тоже повернулась к дочке.

—Моя ты красавица! – умилилась она.

Женщины ласково постояли с минуту, примирительно поцеловались и подгоняемые режимом снова засуетились над своими делами.
В колледж Мира пришла в необычайно приподнятом настроении. Первый шаг по своей новой системе достижения желаемого так вдохновил её, что ей не терпелось закрепить результат следующей попыткой.
 По характеру она была нечто среднее между передовой активисткой и серой мышкой в обществе. Общения она не избегала, но и шумным успехом не пользовалась, чем, однако,  и не огорчалась.

 Её улыбку и лёгкую игривость быстро пресекло известие о неожиданной самостоятельной работе, предстоящей на первой же паре. Урок она знала, но настроение было подпорчено.  Глядя, как однокурсницы строчат шпаргалки, Мира подтрунивала над ними, пытаясь разрядить напряжение.

Началось занятие. Мира спокойно выполняла задание, улыбаясь картинке с бокового зрения: девчонки отчаянно списывали! Хотя смех был жестоким: учитель был строг до крайности, настолько, что просто мог выгнать из аудитории, если поймает тебя с поличным. И надо же было в этот самый момент одной девочке опростоволоситься  до такой степени, что обронить компромат перед самым носом преподавателя! Крошечная бумажка упала на пол, развернувшись изящной гармошкой, как пичужка перед соколом, дразня на бросок.  Мира сама не поняла, как решилась на свой жест: она быстро вытянула ногу и прижала бумажку к полу, прикрывая её туфелькой. Но было поздно.

— Зиновьева!– прогремел голос препода.– Работу на стол и можете быть свободны. Свой незачёт пересдадите позднее.

Мира вздрогнула, услышав свою фамилию. Пару секунд соображала, что произошло. Потом молча встала, пододвинув злосчастную бумажку  с прохода под стул, и вышла из аудитории. Только в коридоре до неё дошла во всей мере вопиющая насправедливость и нелепость произошедшего. Мира рассмеялась. За оценки она не переживала. Преподавателя ненавидеть привыкла вместе со всеми. Но положение бедной девочки, потерявшей свой спасательный круг, было уморительно. Она была и спасена и убита одновременно: избежала наказания за провинность, но и наверняка не успела воспользоваться своей спасительной соломинкой до конца.
 "Лишь бы на троечку написала бы!"- подумала Мира, собираясь вовсе уйти домой.

Забравшись с ногами на диван, пока включался ноутбук, с чашкой чая в руках Мира обдумывала события текущего дня. На душе оставались ещё недовыстраданные мучения. Она смело нажала на значок с соцсетью с решимостью покончить и с ними.
 В последнее время у неё завёлся новый приятель, занимающий всё больше и больше её внимания. Но общение с ним проходило как-то странно и непонятно с каким статусом. Ни друг, ни воздыхатель, ни поклонник. Но и не пустое место однозначно. Иногда Мире казалось, что он играет с ней в какую-то непонятную игру. Негласное правило общения, когда ответы с обоих сторон должны идти последовательно друг за другом, установившееся у них доказывало это. Последней в переписке стояла реплика Миры и она вот уже два дня честно  ждала ответа. И тщетно. Приятель появлялся в сети, видимо читал, но не отвечал, разбивая сердце девушки невниманием. От этого и пришлось ей плакать накануне. Сейчас же, напоённая отчаянием утренних мыслей Мира решила послать куда подальше все правила поведения в чате и твёрдыми пальцами надавила на кнопочки: "Привет! Чего притих, красавчик? Не молчи!". Поставила смайлик-дразнилку и вышла из сети. Не успела она просмотреть другую переписку, как уже пришёл ответ на её действия. Мира облегчённо вздохнула и радостно погрузилась в общение.

Уже отходя ко сну, помахав ладошкой Криду, Мира взялась за телефон, услышав сигнал сообщения. Писала та самая неудачная диверсантка со шпорой. Она благодарила Миру за поддержку и просила прощения за то, что ей пришлось несправедливо пострадать, обещала все блага мира и заверяла в дружбе до гроба. Она наскребла всё-таки на "хорошо"! Для Миры же это было просто отлично! Этот день своими маленькими победами перевернул многие её представления, выпустил дремавшую уверенность в себе, подсказал пути решения и придал силы на дальнейшее. Распрощавшись с сомнениями и отважившись на новые решения в жизни она как бы обрела крылья. Омываемое восторгом сердце радостно билось у неё в груди, суля на завтра новые свершения.
"Спасибо, Егор!"– послала она последний на сегодня воздушный поцелуй улыбающемуся изображению и сладко свернулась калачиком под одеялом.