Енисейск древняя столица Сибири. Изд. 2-е. Гла. 8

Глава 8.   Церковный раскол.

Когда возникла необходимость как можно более в короткие сроки освоить бескрайние просторы Сибири, царю предлагались различные варианты. Один из них, это переселение только что появившейся прослойки государственных крестьян, до этого фактически принадлежащих самому царю, которые, шли в Сибирь принудительно по, так называемому, «указу» или «прибору».  Часть крестьян того же социального статуса шли добровольно и даже получали кое какие деньги в качестве подъемных. Но таких людей было немного. Не хотели люди бросать насиженные места  и добровольно идти «к черту на кулички» в далекую холодную Сибирь.
Вот тогда кто-то и предложил царю использовать Сибирь как место изоляции уголовных преступников, дезертиров и военнопленных. Теперь уже никто не вспомнит, кому принадлежала эта идея, но тогда она понравилась всем.   До сих пор, многие историки и аналитики считают, что такое решение было правильным.  Позднее оно не раз и не два применялось в нашем государстве при различном политическом режиме. Это позволило не только в кратчайшие сроки заселить огромнейшие сибирские территории, проложить дороги, построить города и создать сельскохозяйственные поселения, но и безболезненно интегрироваться с местным коренным населением.
Ссылка в Сибирь стала популярной мерой наказания в правоохранительной системе России того времени, а количество ссылаемых чрезмерно высоко, что не позволяло должным образом осуществлять над ними соответствующий надзор. Тогда появились каторги и  поселения для ссыльных.
Ссылками в Сибирь ведал  вначале Сибирский приказ, а уж потом, когда ссылка приобрела массовый характер, был специально создан Сыскной приказ.
 Местом концентрации ссыльных вполне обоснованно был Тобольск. Здесь их  распределяли по разным территориям и местностям, в частности, через Енисейск ссыльные шли в Якутию — на Лену. Часть ссыльных оседала в самом Енисейске, либо распределялась по уездам.
Видимо тот, кто первым заговорил о ссылках именно в Сибирь, вероятно помнил, что впервые такое наказание уже применялось на Руси еще при прежней династии Рюриковичей.
- 15 мая 1591 года в городе Угличе, при невыясненных обстоятельствах, было обнаружено тело восьмилетнего царевича Дмитрия — младшего сына царя Ивана Грозного. Ножевые ранения, полученные малолетним царевичем, были несовместимы с жизнью. Происхождение этих, явно умышленных, ранений было загадочным и вызывало недоумение горожан, так как все жители Углича с большой теплотой и любовью относились к малолетнему наследнику престола. Все понимали, что посторонние люди вот так просто не смогли бы даже подойти к ребенку царской крови, особенно к сыну самого Ивана Грозного, а значит, в убийстве наследника царя виновато его окружение.
Сбежавшаяся толпа угличан все больше распалялась в негодовании и в это время ударили в набатный колокол на колокольне Спасского собора. В колокол ударили пономарь Федот Огурец и сторож Максим Кузнецов по приказу матери несчастного ребенка Марии Нагой, которая призывала народ покарать преступников. И разъяренная толпа горожан просто растерзала предполагаемых убийц невинного ребенка.
Потом, уже неуправляемая, толпа пошла громить и сжигать жилье и имущество обвиненных в убийстве царевича  сановников и придворных вельмож. Волнение набирало силу и если бы не прибывшие из Москвы войска, могло бы вылиться и за пределы Углича.
Дело о гибели царевича Дмитрия взял в производство лично сам глава Судного приказа Василий Шуйский.
Вывод следствия был ошеломительным: «смерть царевича наступила вследствие неосторожного обращения с оружием». Решение главы Судного приказа вызвало у горожан недоумение и протестное возмущение, однако вновь вспыхнувшее было восстание рассеяли, подавили и всех жестоко наказали.
Огромное количество угличан поплатились за участие в восстании. За бунт, за самосуд над ни в чем не повинными боярами и придворной челядью, Федор Годунов сурово наказал бунтовщиков. Двести человек казнены, шестьдесят семей отправлены в ссылку в Сибирь. Это и были первые сибирские ссыльные. Решено было также наказать и набатный колокол. И невзирая на преклонный возраст, а ему к тому времени исполнилось уже почти 300 лет, колокол признали виновным в подстрекательстве к бунту и наказали, сбросив с колокольни Спасского собора. По традиции того времени вырвали «язык», отрезали «ухо» и, принародно всыпав ему 12 плетей, сослали в Сибирь в Тобольск.
Целый год, зимой и летом, в зной и в мороз, в грязь и слякоть по непролазной тайге и топким болотам ссыльные угличане тащили трехсоткилограммовый колокол. В 1593 году «прибывший» к месту ссылки в Тобольск колокол был заперт в «приказной избе» и долгое время там находился. По приказу воеводы Тобольска князя Федора Лобанова-Ростовского, на колоколе была сделана надпись: «первоссыльный неодушевленный с Углича».
Через некоторое время колокол был помилован, и его повесили на колокольню церкви Всемилостивого Спаса в Тобольске. Только в 1882 году многострадальный колокол был возвращен в Углич. Почти триста лет «подстрекатель» провел в сибирской ссылке. В настоящее время набатный колокол находится в музее города Углича.
***
В период царствования Алексея Михайловича «тишайшего», в результате недальновидной, а порой глупой внутренней политике, кандидатов на принудительное переселение в Сибирь появилось почти половина страны.
На престоле молодой, шестнадцатилетний царь Алексей Михайлович, которым руководит опытный интриган и вороватый боярин Борис Иванович Морозов. Все указы и решения неопытного молодого царя — это результат советов и рекомендаций, далеко не бескорыстного, наставника и куратора Морозова, несметные богатства которого поражали воображение.
Как результат — множество восстаний и мятежей. В историю этот период войдет как «бунташный». Начиная с 1648 года один за другим, вспыхивают всевозможные бунты
Вначале соляной бунт в Москве, затем хлебный бунт в Новгороде и Пскове, следующий медный. Не оправдавшая себя церковная реформа в 1650 году и, как завершение возникшего в России раздора, восстание Степана Разина в 1670 году.
И потянулись в Сибирь толпы ссыльных «поротых» бунтарей с разорванными ноздрями и отрезанными ушами. Немало их осело и в Енисейском уезде.
 В Енисейском и близлежащих уездах особенно много было пострадавших от церковной реформы. Многие сторонники старой веры добровольно бежали в Сибирь от преследований и притеснений «новой» церкви и государства. Причем староверы, потеряв духовные ориентиры в результате этой реформы и разочаровавшись в ней, создавали всяческие старообрядческие беспоповские секты различного толка. Множество было и ссыльных староверов.
***
Основной концепцией церковной реформы мыслилось объединение всего православного мира. По крайней мере так замышлял патриарх Никон и царь в этом его активно поддерживал.
Теперь, с высоты прошедших уже более трехсот лет, становится понятно, что эта реформа была ошибкой. Русские традиции, коренные обрядовые отличия и, наконец, просто менталитет русского человека никак не совпадали с особенностями византийских канонов. Они были чужды русскому народу, не поняты и не поддержаны им.
На первый взгляд изменения и поправки религиозной реформы поверхностны, незначительны и даже смешны. Ну какая, скажем, разница как креститься — двумя перстами или тремя, ниже пояса кланяться или в пояс и как ходить крестный ход — налево или направо?!
У современного человека эти нововведения вызывают недоумение и даже улыбку. Главное в нашем понимании — это истинная вера в Бога и в христианские учения, это духовная составляющая, а не процедурные вопросы ее реализации. И никак уж не патриарху решать, что правильно, а что нет и уж тем более внедрять с таким рвением и беспощадной жестокостью в умы и сердца русских православных христиан.
Тем более мне не понятно, как можно приверженцев многовековых христианских устоев и традиций, ортодоксов православия называть раскольниками. Скорее таковыми нужно считать инициаторов проведения этой непопулярной реорганизации.
Результаты реформы в прямом смысле разделили верующих.  Это разделение существует и, по сей день.
Десятки тысяч убитых, сотни тысяч сосланных в Сибирь — таков результат церковной реформы патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, и всех последующих царей и императоров.
И только в 1905 году российский император Николай Второй издал «Указ о веротерпимости», гарантировавший староверам свободу вероисповедания.
В 1929 году уже при СССР, Патриарший Священный Синод сформулировал три постановления: «О признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им»; «Об утверждении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуперстию»; «Об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие». Поместный собор 1971 года утвердил три постановления Синода от 1929 года. 12 января 2013 года в Успенском соборе московского Кремля по благословению Святейшего Патриарха Кирилла была совершена первая после раскола литургия по древнему чину.
***
Петр Федорович Соковнин, служил воеводой в Енисейске и Енисейском уезде в 1635 – 1637 годах. Позже занимал очень значимые и авторитетные должности в Москве.
В 1648 году, на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской он шел в числе многих других лиц за санями царской невесты «для бережения». А потом, уже в чине дворецкого царицы, занимал весьма влиятельную и важную должность при дворе.
В 1650 году Алексей Михайлович, пожаловал его в окольничие, т.е. он был обязан сопровождать царя в его поездках.
В 1654 – 1656 годах во время польского похода царя Алексея Михайловича оставался в Москве, оберегая царицу Марию Ильиничну и ее двор. Умер он в 1662 году.
Однако семья такого уважаемого и авторитетного царедворца, несмотря на такой обширный исторический и профессиональный послужной список, в полной мере подверглась религиозным гонениям. Правда уже после смерти сановника.
Речь пойдет о трагической судьбе его дочерей Феодосии и Евдокии.
Феодосия в 1649 году вышла замуж за Глеба Ивановича Морозова, брат которого Борис был воспитателем царя Алексея Михайловича с пятилетнего возраста, он и до сих пор оставался его правой рукой, старым другом, советником и наставником, вплоть до своей кончины.
В 1651 году он умирает, а поскольку детьми  так и не обзавелся, наследником всех его несметных богатств становится его брат Глеб Иванович Морозов, сам, будучи небедным человеком. Однако вскорости умирает и он.  Тридцатилетняя красавица Феодосия остается неутешной вдовой с малолетним сыном на руках и огромным состоянием. Ее духовным отцом и наставником был протопоп Аввакум, идейный враг основоположника церковной реформы патриарха Никона.
Поскольку сестры Феодосия и Евдокия были духовно очень близки, то они обе разделяли взгляды протопопа Аввакума на эту реформу. Открыто высказывали критику и недовольство проводимой реформой и самим патриархом Никоном. А учитывая тот факт, что церковная реформа была поддерживаема и всячески одобряема самим царем, выходило, что сестры пошли не только против патриарха, но и против воли самого царя.
В 1665 году царь, до этого неоднократно выражавший недовольство поведением боярыни и ее сестры, видя, что увещевания его и его приближенных напрасны, в последний раз хочет относительно мирно решить уже поднадоевший вопрос и конфискует часть земельных наделов Морозовых. Но после того как на ее защиту встала царица — имущество вернули. Дом Морозовой, в котором совсем недавно так любил бывать царь, превращается в «штаб-квартиру» старообрядчества. Сюда стекались толпы раскольников, гонимых отовсюду властью царя и патриарха. Отсюда, как из пропагандистского центра, во все стороны государства летят тайные письма и манифесты против реформы, против патриарха, а значит и против царя.
Терпению государя приходит конец. В ноябре 1671 года боярыню Морозову и ее сестру княгиню Урусову арестовывают, все имущество Морозовых конфискуется и переходит в собственность государства. Сын Морозовой Иван внезапно и скоропостижно умирает.
Все попытки и уговоры отречься от своих взглядов и убеждений и просить милости у царя сестры гордо и мужественно отвергли. Они стойко переносили пытки на дыбе и готовы были принять смерть на костре, чего требовало окружение царя.
Но он отправил их в Новодевичий монастырь, там они были посажены в яму, где их морили голодом. Первой умерла княгиня Урусова. Морозова по ее просьбе читала ей отходную. Следом умерла и сама Феодосия Морозова. Во избежание народных волнений не сразу объявили о смерти опальных дворянок, а место их могил засекретили. Позже на предполагаемом месте их захоронения была установлена часовня.
Арест боярыни Морозовой запечатлен в знаменитой картине красноярского художника Василия Ивановича Сурикова, которая хранится в государственной Третьяковской галерее.
Жертвами раскола стали тогда не только сестры Соковнины, но и их наставник и духовный отец, протопоп Аввакум. За свое противодействие политике патриарха Никона и пропаганду «старой» веры, он был сослан в Сибирь.
 По пути в ссылку в Якутию в 1655 году из Тобольска Аввакум добирался до Енисейска около трех месяцев. И прибыл в Енисейский Спасо-Преображенский мужской монастырь в конце сентября. Поскольку ближайшей оказии до Якутского острога не ожидалось, решено было зимовать в монастыре. Однако следующая депеша из Москвы, предписывала ему отправляться в составе предстоящей экспедиции воеводы Афанасия Пашкова в неизвестную и загадочную Даурию..
Экспедиция на реку Амур готовилась давно и планировалась еще в 1652 году как весьма серьезное вторжение для покорения всех приамурских земель. Для этой цели  даже готовили трехтысячный экспедиционный корпус под командованием окольничего князя Лобанова-Ростовского. Но осуществить это мероприятие помешала Русско-польская война 1654-1667 годов.
Но поскольку запланированная экспедиция до сих пор не потеряла свою актуальность, решено было, что возглавит ее Афанасий Филиппович Пашков. Его дед Григорий Пашкевич, бежавший из Польши еще при Иване Грозном, присягнул русскому царю и с тех пор верой и правдой служил Русской короне.
Так что на Амур, в Даурию, протопоп Аввакум поехал к тому же как полковой священник и  проповедник православия.
Следующий раз протопоп Аввакум был в Енисейске уже 1662-1663 годах, когда ехал из Нерчинска в Москву по приказу царя Алексея Михайловича.
***
В Москве он повел себя не так, как рассчитывал Алексей Михайлович. Аввакум упрямо отвергал все попытки царя к примирению. В 1666 году на церковном соборе его лишили сана, предали анафеме и после битья кнутом Аввакума снова сослали, уже в Пустозерск. Там он и написал знаменитую книгу «Житие протопопа Аввакума».  Условия содержания протопопа были крайне варварские, 14 лет сидел он в земляной яме на хлебе и воде.
Помните, точно так же отбывали наказание и сестры Соковнины, что закончилось для них трагически. 14 апреля 1682 года по приказу царя протопоп Аввакум и двое его сподвижников были сожжены прямо в избе, где они в очередной раз отвергли предложение царя о примирении.
Только царем тогда был уже не Алексей Михайлович, а его сын Федор Алексеевич, тоже, кстати, умерший в том же году.