Хорошо возвращаться домой
Еще не раз, не два будешь мартовской лунной ночью, нечаянно просыпаясь, вдруг натыкаться босой ногой на мягкую плоскость напольного коврика, и словно обжигаясь, отдергивать. Ведь должно еще быть пространство- больничная койка- каталка высокая, а там, внизу, еще прохлада ленолиума. И потом яркий, холодный свет от луны совсем не похож на теплый, рассеянный свет московских уличных фонарей, заполняющих собою тесное помещение хирургической палаты. И только, когда не спеша, вглядываясь в сонные, сумеречные углы комнаты, начинаешь угадывать обстановку, и, наконец, понимаешь, что ты дома, слегка успокаиваешься.
И спадает пеленой сон. С легким сожалением в сознании проплывут гулкий ночной коридор с сиротливым постом медсестер и зазывной площадочкой электронных весов рядом, пестрота освещенной стройки за окном, с замершими навытяжку шеями кранов над пропастями притихших на ночь бетонных котлованов, уходящих вдаль к спящим кварталам городских многоэтажек…И людские судьбы. Такие сложные и необычные, похожие на многосторонние перекрестки Москвы, с трудным выбором пути, и тем интересные, что прошли рядом и соприкоснулись с твоей судьбой. Зацепив, и навсегда оставшись в памяти.
Обновленное недавним ремонтом, парящее легкой чайкой элегантное здание Эндокринологического центра в Москве, и отгороженное красивым решетчатым забором от не столь шумной улицы Дмитрия Ульянова, со сквериком посредине, привлекает своим видом издалека. Надо сразу сказать, попасть сюда мечтают многие, безуспешно помотавшись по местным лечебным учреждениям и конечно, те, кто хоть что- то знает о центре. Но неслыханные суммы, которые требуют такие заведения за качественное лечение, если пациент не имеет на руках заветной квоты, по карману далеко не всем. Однако надо признать, от этого люди не стали меньше болеть, хотя, по случаю попав сюда, насмотришься такого, что на свою болезнь смотришь уже как на легкое недоразумение природы.
Ошибется природа ли, человек ли, исправлять все равно ему. Только вот не всегда и не везде он к этому готов. И об этом тоже думаешь, входя в шикарное фойе этого заведения: ну куда тебя занесла нелегкая? Нельзя было «отчикать» какой- то довесок к твоему организму у себя на месте? Стоило отрываться от дома в этакую, даль и не на один день? Но сравнения напрашиваются на каждом шагу. Потому и нашлись умные головушки, взвесили и рассудили- иначе просто нельзя. И с первых минут общения с персоналом, действительно центра! начинаешь понимать- да, они были правы. Стоило отрываться. Уже с регистратуры, здесь к тебе обращаются не как к элементу толпы, или к объекту исследования, а как к человеку. Разные- молоденькие и в солидном возрасте, ординаторы и кандидаты, умудренные доктора и седые профессора напоминают тебе доброго врача из детства, что лечил ангину или перебинтовывал нечаянно обрезанный палец. В коридорах ни сутолоки, ни очередей. Сиди и жди- тебя вызовут. Вокруг изящество, порядок и чистота. Не хочется сорить, сделать или сказать неприличное. Сразу видно- здесь заправляет всеми делами серьезный хозяин.
Еще более поражаешься, попав в палату. Первое- тому, что тебе приходится жить и долгое время общаться с представителями таких медвежьих углов нашей огромной страны, что и представить когда- то себе не мог. Перечислю только немногие: Чукотка и Камчатка, Дальний Восток и Байкал, Приуралье и Сибирь, Поволжье и юг Европейской части страны, и конечно, же Москва. Практически, вся Россия. И даже бывшие жители теперь ближнего зарубежья. И по большей части умные, интересные люди. Хотя и обиженные судьбой по линии здоровья.
Второе, что удивляет не меньше, вежливость, такт и внимание к тебе со стороны медперсонала. Это открытие встречается каждый день. На каждом шагу чувствуешь- тебе хотят помочь. Представьте себе: на обход могут прийти более пятнадцати человек, под руководством доктора наук, зав отделением. Скрупулезно, лечащим врачом разбирается твоя болезнь на детали, с уточнением и поправками руководителя. После чего, тебе кажется, что ты знаешь о своей болезни, все, что можно о ней знать.
Но наиболее всего запоминаются личные встречи с лечащими врачами. По возрасту они- твои дети, по уму- достойны преклонения. Тебе подробно выкладывается вся программа лечения: когда, кем, что будет делаться, к кому, за чем обращаться, на что расчитывать, распорядок пребывания. Кстати, ни о каких дополнительных оплатах, ни кем, речь не ведется на всем протяжении лечения. Ни открыто, ни «втихую». Но, если честно, за такое отношение и самому хочется отблагодарить врача. Ну как, например, относиться к доктору, если к больному в палату, после реанимации он заходит не менее десятка раз в день, да и до этого по несколько раз? Сначала было очень удивительно, потом к этой оказии привыкаешь.
Период- ожидания, он же подготовительный период к операции не самый нудный. Можешь свободно выйти в город- пиши заявление и после утреннего обхода, хоть на целый день. Так быстрее и время проходит, да и ведь в Москве находишься, где столько интересного, поэтому хочется везде успеть, хотя бы с фотоаппаратом- на могилы Высоцкого, Зыкиной, Авдулова, Никулина, в музеи, да и мало ли еще куда. Можешь заняться чтением- в каждом отделении неплохая библиотечка. Откуда, кстати, нашему Тербунскому музею с подарочной надписью была подарена книгу о защите Москвы, где упоминаются Елец и Тербуны. В двухстах метрах от лечебного центра- прекрасный книжный магазин с обширным букинистическим отделом. Напротив, через дорогу- музей Дарвина, с руководством которого мне удалось завязать добрые отношения.
Еще много зависит от того, сколотился ли коллективчик в палате. Главное, не зацикливаться на своей проблеме, а так всегда есть над чем посмеяться и о чем поговорить. Тем для разговоров, просто не разгрести! Представьте себе, с тобой в течении месяца живет умница- технолог рыболовецкого траулера Михаил, житель, как он называет «Питера», на самом деле- Петропавловска- Камчатского. Открытый, общительный человек сложной судьбы и удивительной биографии. Уроженец столицы, с Ордынки. Но влюблен в тот далекий край, где выучился и провел всю жизнь, и половина из него в море.
Им изъезжены и Камчатка, и Дальний Восток, и Китай, и Корея, и Япония. Хорошо знает Курилы и Сахалин. Можете себе представить, сколько всего интересного он способен изложить? В его рассказе представляешь себя то на плывущем сейнере, удирающем от погранцов, то сидящем в китайском ресторанчике, то бредущим по дальневосточной тайге. И везде обычные, животрепещущие, человеческие проблемы. Последние, например, сообщения ему из дома- в связи с японскими событиями все сматываются с полуострова и поднимаются цены на чистые продукты с материка. Он выгадал, что сегодня в Москве.
Или еще молодой парень, Олег из Алексина, тульский сосед, уроженец Джамбула, беженец, тоже немало повидал. А инженер- ракетчик Павел, что проработал всю жизнь в коллективе легендарного Челомея, соперника Сергея Королева!
Но, надо заметить, не со всякими пациентами может сложиться такая дружба. Двое москвичей не захотели общаться с нами, остальными. Просто так, без всякого повода. Ну москвичи, что говорить! Один из них сквозь зубы все таки представился- он снимает кино. Ах! Другой уклонился от ответа. Правда, они и меж собою тоже почти не общались. Но, справедливости ради, таких были единицы, и на честь Москвы они, для нас, пятна не наложили. А мы общались, и в общении забывали про всякую болезнь!
Однако на самом деле, забывать об этом нельзя, да и не получится. На любое отклонение в работе организма доктор реагирует моментально. Зашагал по стране грипп- в город ни ногой. Перед операцией инфекция не нужна. К тому же, ведь хочется, чтоб все закончилось быстрее, поэтому невольно время торопишь. А доктор продолжает терпеливо объяснять, как нужно в одном случае поступить, и что потом делать. И как холодный душ:
-Вы ж не хотите, чтоб на столе случился инсульт?
Вопросов нет. Начинаешь понимать, что и сам ты участвуешь в своем лечении. Вспоминаются первые мгновения после операции. Открыл глаза и вижу перед собой наклоненное лицо доктора. Не успев отойти от наркоза, вслушиваюсь в его слова:
-Вот видите, как мы правильно сделали, мы ему такую преграду поставили, что он ни чего не мог предпринять, хотя и хотел что- то из себя представить. Все хорошо, операция прошла успешно.
Ну и что, кроме гордости можно испытать за такого врача? А у них кроме тебя еще две- три операции в день. Но такое отношение равно у всех докторов и ко всем пациентам. А больного же человека с любой болезнью жалко. Но тяжелее всего видеть молодого человека, изуродованного болезнью, не без помощи нашей местной медицины. У Николая из Хабаровска, там, у себя, в трех операциях были удалены оба надпочечника. По- ошибке! Умный, способный человек с высшим образованием, талантливый рассказчик, стал инвалидом в 28 лет. Оказалось, виноват во всем гипофиз. Такая маленькая, размером с фасоль, желёзка рядом с мозгом, и опухоль всего в 1- 2 мм. Но как уродует человека. Организм расстраивается и начинается рост, или наоборот, усыхание отдельных элементов человеческого тела самостоятельно. При удалении же опухоли вовремя все восстанавливается. Но у Николая на ошибочные операции, ушли драгоценные восемь лет. Потому описывать его внешнюю физиологию совсем не хочется. Или например, можете себе представить худенькую пятнадцатилетнюю девочку- подростка с заболеванием «гигантизм груди»? Лучше не надо. А какие перспективы были б у нее в жизни? И просто, надо было видеть, как она потом, после сложнейшей операции, с затаенной радостью вертелась у зеркала. Слезы наворачивались. И таких людей десятки, и даже сотни.
Но тем и приятнее, что есть люди, которые взяли на себя ответственность исправить ошибки и природы и предыдущих коллег. Гордость, и только гордость пробирает и за руководителя всего центра, и руководителей отдельных звеньев, и мастеров- хирургов. И за их звания, и за их квалификацию, и за их способность оставаться на таком Олимпе добропорядочными людьми.
А уезжая из столицы, из лечебного центра, который нам стал вторым родным домом и открыл светлую перспективу дальнейшей жизни, мы увезем с собою добрую память обо всем и всех с чем и с кем связано наше выздоровление. Жаль, что такие места пока в нашей многострадальной России не правило, а исключение. А очень хотелось, чтоб у каждого нашего гражданина возможность восстановить здоровье была бы не просто конституционной декларацией, а реальным правом. Возможностью, не ограниченной ни чем.
Колесник А. В.
Свидетельство о публикации №222031201583