Космос от Митяя Волосы Вероники

Начиная со школьных лет, мой друг Борька был чрезвычайно влюбчив.
Когда, в преддверии очередного отпуска мы, взяли в банке кредит и арендовали в космической фирме летательный аппарат, я услышал его безапелляционное заявление: -Ну, что Митяй, летим в Туманность Андромеды!
-Почему именно туда? - ошарашенно спросил я.
-Ну, брат, ты даешь! Никакой в тебе романтики!
-Вот представь, - мечтательно продолжил он, - Андромеда какая-то, и вся такая туманная…
-Да уж избавь, друг мой! - я был непоколебим, -я еще с детских лет помню этот дедовский фильм про Туманность Андромеды, после него вечером в небо смотреть боялся.  Как ты помнишь, я и в Космический поступать отказался.

И действительно, после просмотра этого фильма, космос мне стал представляться пугающе опасным.  Сагитировав Борьку, мы пошли с ним в медицинский.
Но, век наш космический, и постепенно, как и все, мы стали периодически совершать космические вояжи.

Вот и сейчас, Борька, всячески уластив, уговорив свою жену Еву, потирал руки в преддверии славного путешествия, естественно надеясь, что оно будет сопряжено с романтикой.
Ева, кстати, тоже наша одноклассница, знает Борьку, как облупленного. Давая ему иногда слабину и прикидываясь мягким игривым котенком, она потом так натягивает вожжи, что Борька и без того находящийся у нее под каблуком, едва дух переводит от неусыпного контроля.
Я же, с вашего позволения, холост. И считаю, что сорок лет, это не повод для брака. Семейный очаг и существует для того, чтобы провести возле него именно старость. А до старости у меня еще уйма времени.

Куда же мы летим, в самом деле?
Тяжко вздохнув, Борька достал космический атлас.
-Итак, что же мы имеем, по твоей вине, кстати! - Борька начал водить пальцем по странице.
-«Большая Медведица», -это не для меня знаешь! Та-ак, дальше… «Гидра»! Ну это уж через чур! «Дева»…-Борька кисло сморщился.
-Продолжаем… «Муха»…Это просто издевательство какое-то! Да, вот «Рысь»! Ну, Евка, как узнает, убьет сразу! Уж как-то, без «Рыси», пожалуй!
-Уймись, Борька! - пробовал остановить я его, - вот «Вольф», например, в созвездии «Льва». И от нас не далеко, и мы там еще не были.
-Отстань, Митяй! «Вольф», ну что за интерес! Ты еще скажи, «Орион», какой-нибудь или «Циркуль»! Еще раз повторяю, лишен ты романтики начисто!
-Вот найти бы где созвездие амазонок!
-Где амазонки, Борька, там и кентавры неподалеку! Если амазонки тебя не пристрелят, так кентавры прикончат! А результат один: Ева тебя больше не увидит!
-Да…-задумался Борька, - и диссертация еще не дописана…И на место зава, небось Витьковский сразу усядется!
Борька постоянно переживал, что на его место, заведующего кардиологии, кто-то обязательно «усядется».
-Ну, ладно, Митяй! Хоть и ограниченный ты человек во всех отношениях, но давай послушаем, что скажешь. Итак, тебе слово!

Боясь, как бы Борька снова не вернулся к «туманностям» злополучной «Андромеды», я поспешно ткнул пальцем в первое «женское» созвездие.
-Вот, смотри! «Волосы Вероники»! Великолепно по- моему! То, что тебе надо!
Борька сначала скривился, а затем, подумав, заинтересовано произнёс:
-Ну-ка, ну-ка… Знаешь, Митяй, бывает иногда и дилетантам везет как-то!
-Дилетантам в чем, Борька?
-Да, ладно, тебе!  Давай про «Веронику» подумаем.

***



Старт был назначен на сегодня. Всю подготовку к полёту деятельный Борька взял на себя.
Наш «звездолет» я еще не видел, и поэтому, приехав с рюкзаком за спиной к космодрому, был неприятно поражен.
На месте предстоящего старта, стояла какая-то железная колымага, отвратительно желтого цвета. Мало того, по всей ее длине крупными буквами было старательно выведено: «Тормоз»!
-Борька! – в ужасе закричал я, - только не говори мне, что это наш аппарат!
-Ты, Митяй, это… не шуми сильно!
Похоже, что Борька не меньше моего был огорошен увиденным драндулетом.
-Не шуми, Митяй, не нервничай! Это, я как специалист тебе говорю, это для сердца вредно. Не переживай Митяй, она, карета, эта самая, внутри, наверное, красивая!
Из этих слов я понял, что Борька и сам первый раз увидел наш «звездолет» и о том, что там «внутри», не имеет не малейшего представления.
-Так вот, как ты, Борька, подготовил наш полет! И чем ты занимался, скажи мне на милость?!
-Не шуми, Митяй, говорю ж тебе снова! Я, если честно, прощался перед полетом!
-Ну и с кем же это ты так долго прощался?
-Ну…Митяй…-Борька сделал в воздухе неопределенный жест, - со многими там прощался, про всех и не упомнишь… С землянами, словом!

Негодуя, я еще раз обошел вокруг это уродство. Найдя ручку от двери кабины, я ее дернул, пытаясь зайти во внутрь. Ручка осталась у меня в руке. Это было уже слишком!
-Ты, Митяй, того, не нервничай! - бубнел Борька, а сам по-видимому, был ошеломлен не меньше меня.
-Не нервничай, Митяй, не нервничай… Это знаешь, даже хорошо, что ручка оторвалась!
-И что же в этом хорошего? - бесился я.
-Сам посуди- если ручка оторвалась, то к нам без спроса и не зайдет никто!
-Где не зайдет, Борька?
-Как где? – Борька сделал наивное лицо, - как где, Митяй? В космосе, в открытом космосе, друг мой!
Махнув на Борьку рукой, я, побродив по космодрому, нашел какую-то железку, и поддев дверцу полез в «звездолет».
-Вот и ладненько!
Довольный, что я не пошел на неминуемый скандал, Борька двинулся за мной следом.

-Господа будущие космонавты! - раздалось рядом.
Мы с Борькой вернулись обратно.
Рядом с «Тормозом» стоял, по-видимому, служащий космодрома.
-Господа будущие космонавты! - снова обратился космодромовский работник, - подошло время для старта, прошу занять космический аппарат, и осмелюсь пожелать вам счастливого пути!
-Друг! – потрясенный Борька потерял дар речи, - друг, а разве на таком металлоломе летают?
-Летают…- с сомнением в голосе, -ответил служащий. - Аппарат, я думаю, предоставлен вам, согласно, внесенной сумме за полет.
-Ну, ты не дерзи! –расходился Борька. - И так в кредит влезли! Ты вот что, Главного давай зови сюда!
-Все руководство сейчас на собрании. А если вы взлетать не думаете, так из графика полетов выбьетесь. И на Земле останетесь, и деньги никто не вернет- сами ж не захотели лететь.
Мы не нашли слов, чтобы перечить такому хамству.
- Вы вот, что! - снизошел работник, - Вы устраивайтесь побыстрее и агрегат заводите. --Ежели что не так – я подтолкну!

Уж не помню, как мы залезли в эту стиральную машинку.
Ухватившись за штурвал, я нажал на сцепление.
Аппарат хрюкнул, и остался на месте.
Вторично я вдавил педаль в пол до отказа.
Результат тот же.
Отодвинув меня, за штурвал уселся Борька.
«Тормоз», очевидно, зная, что он может в любую минуту развалиться, упрямо не покидал Землю.
-Эй ты, служивый! - закричал Борька, - а ты её заправил, корыту эту?
-А как же, пятнадцать ведер керосину влил собственноручно!
Упершись плечом, работник начал толкать нашу ракету.
Дело не шло.
-Соляры бы пару ведер, что ли…- почесал он в затылке.
Минут через десять он вернулся в двумя ведрами солярки.
Аппарат стоял на месте.
Мы не сдавались.
Пошел, все еще земной, дождь.
Прошло еще полчаса, и на место старта пригнали трактор.
Подцепив «Тормоз», трактор поволок его по мокрому бетону.
-Ну теперь, держись, щас взлетит! – ликовал мужичок.
Раздался отвратительный скрежет, и сдирая на ходу обшивку, драндулет поволокся по космодрому.

В то время, когда трактор тащил наш звездолет, в кабине включился сигнал видеосвязи.
-А вот и Евушка! - простонал Борька.
-Ребят! - на экране появилось радостное лицо Борькиной супруги, - ребят, как вы там и где?
-Летим, Евушка, летим, дорогая!
-А чего это вас трясет вроде?
-Это ж космос, Евушка! Турбулентность всякая!
-А где именно вы сейчас? Я телескоп взяла, видеть вас хочу!
Раздался новый Борькин стон.
-А и не увидишь ты нас сейчас, дорогуша! Дождь у нас сильный!
Ева замолчала.
-Борь, а, Борь! А где это у вас дождь?
-В космосе, Евочка, в открытом космосе дождь сегодня сильный! - в отчаянии прокричал он, и не ожидая пока изумленная Ева придет в себя, отключился.

Характеру Евы можно только позавидовать. В то время, пока мы с Борькой коптели над латынью в мединституте, Ева преспокойно пошла на курсы парикмахеров.
-На наш небольшой коллектив двух «ботаников» вполне хватит, - заявила она.
Ева воспринимала меня, как бесплатное приложение к их семье. На вроде непутевого младшего брата.
-Так, вот, - сказала Ева, - двух «ботаников» вполне хватит, должен же кто-то и деньги зарабатывать.
И, начиная с этих времен, она всегда пребывает в замечательном настроении, всегда с умопомрачительной прической при экзотично-радужном цвете волос, и, как мы предполагаем с Борькой, в кармане ее рабочего халатика бывает денежек побольше, чем у нас, несчастных эскулапов. При всем этом, харизматичная Ева успевает контролировать не только Борьку, но и меня, именуя при этом «несчастным недотепой».
А уж что Борьке достается! Это он на работе – Борис Александрович, строгий, серьезный заведующий отделением. Правда при случае, с дон- жуановскими замашками. А дома – это просто Борька.

Представьте картину.
У заведующего кардиологическим отделением совещание. Раздается телефонный звонок.
-Борька! - на весь кабинет звучит звонкий Евкин голос, - Борька, а ты сегодня долг свой супружеский выполнил?!
-Да как же, Евочка, - лепечет Борис Александрович, меняясь в лице, - да как же, Евочка?
-Ты мусор сегодня утром вынес, еще раз спрашиваю?!- голос Евы стал отдавать металлом.
-Позабыл, Евочка, - Борька вытирает лоб носовым платком, - не тронь его, дорогая, не утруждайся. Я вечером исправлюсь!
Всё Борькино отделение знает Еву. И боится ее не меньше, чем сам Борька.

-А чего это она нас провожать не пришла? - спрашиваю Борьку.
-Говорит: вы умные, сели себе и полетели в дальние края, а я на космодроме сама остаюсь в копоти, от ваших звездолетов.
-Говорит, я и в космосе за вами пригляжу, не расслабляйтесь!
Ну, кто бы сомневался!

«Тормоз» вдруг загудел, дернулся раз-другой, и под восторженный крик служащего, взвился в небо.
-Ну, что я тебе говорил, - тяжело дыша, словно это он сам волок «Тормоз», отдувался Борька, - не пройдет и двух дней, как на месте будем!

-Не стой пнём, в иллюминатор погляди, с Землей попрощайся! - не унимался Борька.
И мы припали к иллюминатору.
И действительно, с каждой минутой Земля всё дальше и дальше отдалялась от нас.
Набрав высоту, аппарат неожиданно лег на бочок и сделал круг над Землей.
-Прощается! - снисходительно объявил Борька, - хоть и железяка, а к родной Земле привязанность имеет!
«Тормоз» вторично облетел Землю.
-Сентиментальный какой! – умилялся Борька.
Но, когда «Тормоз» пошел на третий круг, мы призадумались.
-А ведь он, подлец, дальше лететь не хочет! – Борька скрипнул зубами.
-Мало того, и толкать его больше некому, - отозвался я.
«Тормоз» упрямо кружил над Землей.
-Слышь, Борька! Аппарат-то, спутником решил стать. Займет сейчас какую-нибудь орбиту, и будем мы вечно кружить над родной планетой!
-А на твоё место, - не удержался я от колкости, -а на твоё место Витьковский усядется!
-Ну, это мы еще посмотрим! – и Борька рванулся к панели управления.
Упрямо сжав рот, он начал лихорадочно тыкать в кнопки.
Результата никакого!
Борька ухватил микрофон.
-А может, он голосом управляется?
И Борька начал увещать непослушную ракету.
-«Тормоз»! Слушай команду! Прими вертикальное положение и продолжай начатый полет!
Земля по-прежнему проплывала под иллюминатором…
-«Тормоз»! Не выводи меня из себя! Ввысь лети, тебе сказано! Туда, к звездам!
Результат был тем же.
-Митяй! А может здесь слышимость плохая, из другого отсека побеседовать с ним надо?
С трудом открыли какую-то дверь в небольшое помещение.
-О! - воскликнул Борька, -здесь эхо должно быть хорошее!
-«Тор-моз»! «Тор-моз»! – орали мы как припадочные. – К «Ве-ро-ни-ке»! К «Ве-ро-ни-ке»!
Будучи глух к нашим призывам, звездолет плавно пролетал над родной планетой.
-А, может, он силой мысли управляется? - размышлял Борька.
-Ну, тогда, пообщавшись с тобой, он здесь навсегда и останется, -продолжал язвить я.
-Умный нашелся! - огрызнулся Борька.
-А, кстати, что это за отсек такой уютненький?
-А это, Борька, для отходов.
-Для чьих отходов, Митяй?
-Ну не «Тормоза» же! Клозет это, Борька!
Борька с отвращением переступил по полу.
-Ну и как же он функционирует? Как в поезде, что ли? – и Борька нажал ногой на педаль слива.
В полу открылась дырка. С космоса потянуло холодом и сыростью.
Уныло мы побрели обратно.
-Что, если ему какую встряску сделать? Как при остановке сердца? Может, он одумается все-же?
И став плечом к плечу, мы разом подпрыгнули!
А потом ещё раз! И снова!
-Если мы еще раз прыгнем, он развалится! - сказал Борька.
-А у нас нет другого выхода. Пусть пропадает вместе с нами!
И не успели мы в очередной раз подпрыгнуть, как агрегат выпрямился и понёсся ввысь!

-О-оо!, -в изнеможении мы попадали в кресла.
И в этот момент снова запищал сигнал видеосвязи.
-Да-а, Евочка, -вяло отреагировал Борька.
-Мальчики, а что вы кислые такие? - сразу же уловила атмосферу Евка.
-Не кислые мы, Евочка, сонные немного, спать собираемся.
-А почему, Борюся, вы скафандры не одеваете, ведь невесомость, как-никак и всё-такое прочее? - голос Евы звучал подозрительно заботливо.
-А мы, Евочка, отключили невесомость эту, ну её совсем! - не растерялся Борька.
-А ничего, Боричка, что ваши скафандры до сих пор у меня в шкафу висят? Как я забрала их с химчистки, так они в шкафу и поныне….
Ева отключилась.

В чреве «Тормоза» повисло тягостное молчание.
Борька, на всякий случай посильнее вжался в кресло.
Руки мои шарили в поиске тяжелого предмета.
-Митяй, и снова говорю тебе, не нервничай друг! - Борька сделал попытку отъехать от меня подальше вместе с креслом.
-Убьёшь лучшего друга, Митяй, и останешься сам в открытом космосе, наедине с этим придурошным «Тормозом»! Возьми себе в руки, Митяй, может это и к лучшему, что мы без скафандров!
-Объясни, негодяй, это почему же: к лучшему?!
-Ну-у, не так жарко будет! - продолжал выкручиваться Борька.
-Ты, вот, что, оптимист, как хочешь, но что бы скафандры были!
-А ведь в самом деле, Митяй, мы же даже не осмотрелись, что в нем, в звездолете, этом?
И пользуясь тем, что «Тормоз» пока ни каких фокусов не выкидывал, мы принялись изучать содержимое ракеты.

-Что я скажу, тебе, Митяй, мышами воняет изумительно! – констатировал Борька.
-А скафандрами и не пахнет! – не унимался я.
-Погоди, Митяй, вот куча тряпья какая-то!
И, действительно, порывшись в хламе, оставшемся, очевидно, от предыдущих полетов, мы нашли парашют (зачем он в космосе?), и один скафандр, явно ни первой чистоты.
-Вот радость-то какая! -восторгался Борька, - скафандрик нашелся!
-Только один он, вот в чем дело, и смотри ж ты какой здоровенный!
-Наверное, до нас в космос слоны летали, -иронизировал я.
-А ты погоди смеяться, Митяй! Если скафандр такой здоровенный, то как раз мы с тобой вдвоем в нем и поместимся.
-И как ты себе это представляешь? Вот обрадуются амазонки, когда из ядовито-желтого «Тормоза», мы выберемся вдвоем в одном скафандре!
Борька почесал в затылке.
-И всё ж я его поштопаю маленько. Может, и пригодится. Ты же у нас амазонками не интересуешься, так я один к ним выйду, а ты пока «Тормоз» поохраняешь!

-А ты бы, Митяй, пока я делом занят, ужин какой организовал, что ли!
Я подтянул к себе рюкзак.
-А твой саквояж где, Борька? Ева, наверное, вкусняшек положила нам на дорогу!
-Вот, что, Митяй! – Борька снова принялся опасливо посматривать на меня.
-Я ж говорил тебе, что с землянами прощался? Говорил! Так мы, Митяй, как прощались, так тормозок мой и порешили!

Забыл сообщить, что работаю я врачом- травматологом. И профессия моя, как- то сама собой предполагает наличие достаточной физической силы. Если кардиологом можно быть имея вес 46 килограмм, была бы голова на плечах, то с травматологом такой номер не пройдёт. Да, сила травматолога тоже в его уме, в знаниях: куда тянуть, как фиксировать и вправлять. Но, согласитесь, чтобы тянуть и вправлять, нужны мышцы. И я ими таки обладаю.
Зная это, нашкодивший Борька, имел все основания отодвинуться от меня подальше.
-Да не очень-то я и голоден, Митяй… - тоскливо протянул Борька и промахнувшись, воткнул иголку не в злополучный скафандр, а в собственный палец.

Как врач-травматолог, я обладаю ещё и выдержкой. Потому, тяжко вздохнув, я открыл рюкзак.
На пульт управления (а какая от него польза?), я начал выкладывать: хороший кусок сала, головку сыра, палку колбасы, естественно, десяток варёных яиц, изумительно пахнущий свежей выпечкой поджаристый хлеб, свиную тушенку.
Борька громко сглотнул слюну.

-Садись есть, негодяй, помрёшь с голоду, где я тебя хоронить буду в открытом космосе? А в «Тормозе» и без тебя мышами воняет!
Борька радостно придвинулся к продуктам.
-Всё же неплохой ты человек, Митяй! Хороший даже! – жизнерадостно бубнел он с набитым ртом.
-Женить бы тебя, и цены тебе не будет! Характер смягчится, ласковее будешь…
-Вот прилетим к «Веронике», глядишь и присмотришь себе местную аборигеночку, назад втроём лететь будем…- или от обильной еды, или от мысли, о возможном путешествии с «местной аборигеночкой», глаза Борьки радостно заблестели.
-С тобой долетишь до «Вероники»! Вот закончатся продукты, что есть будем?
-Не беда, Митяй! Экий ты пессимист! На меня всегда надейся!
-Скоро мимо Юпитера пролетать будем. Там на орбите наши ребята, земляне дежурят круглосуточно! Едой у них разживёмся! Прошлый раз, помнишь, какими нас кольцами Сатурна в сахаре угощали! Пальчики оближешь! – Борькины глаза снова засияли.

В прошлом году, поднакопив несколько отгулов, мы с Борькой, совершили небольшой вояж по Солнечной системе.
И, если своенравный «Тормоз» соизволит вернуть нас на Землю, а Борька не доконает меня своими непредсказуемыми выходками, то, как -то на досуге, я расскажу вам об этом полёте.
А сейчас, вспомнилось вот, что.

Нет, не то, как Борька пытался привязать к ракете, одно кольцо от Сатурна, стремясь «украсить» им матушку-Землю.

И не то, как увидев огромаднейшие, прозрачные пенистые водородные волны Юпитера, с шелестом обрушивающиеся в такую же прозрачную, волнующуюся текучую массу, Борька заявил, что ни за что не упустит случая принять «прохладный водородный душ». Единственно, его урезонило, то, что я торжественно пообещал доставить мороженое «а ля Борька» на Землю, где Евка будет хранить его в морозильной камере холодильника.

А вспомнил я вот, что. Доведённый до отчаяния необходимостью следить за Борькой днём и ночью (не вляпался бы куда мой непредсказуемый друг), так вот, и я совершил оплошность.

Пролетая над коварной, как и все девочки, Венерой, окружившей себя плотной, довольно непрозрачной атмосферой, («чаровница эдакая» - от Борьки), мы неожиданно для себя оказались довольно близко к её горячей поверхности. Сначала, мы чуть не зацепились за кратер действующего вулкана. Едва избежав столкновения, мы увидели у его подножия неистово грохочущее море. Его мощные, темно-серого цвета волны, вдруг заворожили даже меня, имеющего, в отличии от восторженного Борьки, всегда трезвые и осторожные взгляды и суждения.
 
Приблизив наш немудрёный звездолёт еще ближе к загадочному морю, я имел неосторожность открыть иллюминатор, что -бы полюбоваться на грозную стихию. Тут же, капля тяжеленного жидкого свинца (а это был именно он), как пуля ударила меня чуть выше переносицы.
В живых я остался, но огромный «фонарь», образовавшийся чуть пониже от места удара и ожога, зловеще высвечивая чёрно-синими оттенками, опустился на оба глаза. Правый же глаз, стал особенно отёчным и даже вздулся на вроде жабьего.

Оправившись от шока, Борька тайно пришёл в дикий восторг. Во-первых, он мог теперь и меня уличить в неосторожности и легкомыслии. Во-вторых, представился редкий случай поиздеваться надо мной.
Когда, после предпринятых мною, как травматологом мер, и по истечении определённого времени, «фингал» стал несколько тускнеть и отдавать нежно-жёлтым, мой глаз по-прежнему не желал возвращаться в исходное положение и удивлённо таращился на неведомый космический мир.
-Плохо твое дело, Митяй! - резюмировал Борька, - кто к тебе, как к травматологу пойдёт лечиться? Лечебного доверия, скажу тебе честно, ты не вызываешь никакого!
-Конечно, можно перефразировать пословицу: «сапожник без сапог», на «травматолог без глаза», но своих пациентов ты пораспугаешь, это, как пить дать! 
-Пора, тебе, друг мой, переходить к народным, дедовским методам!
И я безропотно дал положить на глаз примочку из свежезаваренного чая, и разрешил подлому Борьке совершать надо мой какие-то манипуляции с таинственными пришёптываниями, из которых мне удалось разобрать: «куда ночь, туда сон!»

Глаз, по-прежнему, упрямо глядел в космос.

В конец обнаглевший Борька, стал, как при «ячмене» периодически показывать мне «дули». Но, когда, внезапно, появившись из-за двери другого отсека, он, «по-народному» плюнул мне прямо в глаз, я не выдержал.
-Еще раз, - сказал я, крепко держа Борьку за шиворот, - ещё раз плюнешь или покажешь кукиш, и у тебя такой же глаз будет!
Борька сразу поскучнел, и потерял и ко мне, и к моему глазу всякий интерес.

***

Поужинав и поудобнее устроившись в креслах, мы решили поспать. Борька завернулся в штопаный «скафандрик», мне же предложил замотаться в парашют. Я отказался.
-Гордыня не покидает тебя, друг мой!- сонно бормотал Борька, - ишь, парашютик ему не такой! Пижаму ему подавай!

Несясь ввысь, к «Веронике», с натугой ревел таким же старым, как и он сам двигателем «Тормоз», за иллюминатором мелькали звёзды и планеты.

Мы крепко спали.

-А скоро ли мы завтракать будем, Митяй? – высунув руки из кучи тряпья и блаженно потягиваясь, проворковал Борька.
-Как только ты приготовишь! - я был немногословен.
-Ну, ладно, Митяй, не вредничай! Не порть мне настроение!
-Свари кофейку, да сырку нарежь побольше! Маслица не жалей! А обед за мной будет, сам всё приготовлю!

Хорошо выспавшись, я был на удивление сговорчивым.

Нутро «Тормоза» не имело никаких шкафчиков, и продукты мы оставили на панели управления.
Предвкушая сытный завтрак, я протянул руку к головке сыра, до которого вчера так и не дошла очередь.
Моему удивлению не было границ, когда, я обнаружил в сыре солидную дыру.
-Борька, ты ночью сыр подъел?!
Путаясь в «скафандрике», негодующий Борька вместе с креслом подъехал ко мне.
В сыре зияла здоровенная дырища.
А в дыре, во вкусных и уютных недрах сыра, свернувшись в клубок спала толстая рыжая крыса!

Вопль негодования вырвался из нас одновременно.
Сытая рыжая тварь не мешкая, выпрыгнула из сыра прямо на встречу своей опасности, прямо на нас, приземлившись на замотанного в «скафандрик» Борьку.
Взвизгнув, Борька отпрянул назад, наехав старым громоздким креслом мне на ногу.

Громко ругаясь, на одной ноге я прыгал по прогнивающему полу «Тормоза».
Всё больше запутываясь в тряпьё, истерил Борька, ибо рыжая крыса, исчезнув глубинах скафандра, была от него в непосредственной близости.
-Бей её, Митаяй!- орал Борька, - Не щади меня, бери нож и бей! Не жить нам на одной ракете вместе с этой заразой!
Поддавшись Борькиной панике, я схватил нож, которым собирался резать сыр, и ткнул в нечто извивающееся в складках скафандра.
-О-оо!, взревел ещё больше Борька, - ты же зарезал меня, Митяй! Смерть мне пришла от руки друга!

Прошло минут десять времени.
Была перевязана левая нога Митяя, проткнутая мною в борьбе с крысой.
Разувшись, я рассматривал посиневший палец на моей правой ноге, переехатой Борькой.
Борька же, мрачно разглядывал снова дырявый «скафандрик».
Головка сыра, украшенная дырой, лежала на панели управления.
О завтраке мы не вспоминали.

-А знаешь ли ты, Митяй, зачем на ракете парашют? А затем, несравненный друг мой, что оставили его нам люди добрые, дабы мы эвакуировались с «Тормоза»!
-Да-да, друг мой Митяй, будем прыгать с парашютом, в открытый космос! Иначе, сожрёт нас крыса, как сыр!
-Крысы, они, Митяюшка, такие! В инквизицию людей на съедение крысам отдавали. Не заметим, как у неё в желудке окажемся! - Борька уныло тыкал пальцем в пробитый мною скафандр.

Лёгкий шорох раздался на панели управления. Рядом с сырной головкой, усевшись на задние лапы и старательно чистя усы, прислушивалась к нашему разговору крыса.

-А-аа!- проявил удивительную прыть Борька.
Мой ботинок, снятый с пострадавшей ноги, пролетел рядом с грызуном, сметая с панели оставшуюся провизию.
Крыса благоразумно исчезла.

Хромая каждый на свою раненую ногу, мы в гробовом молчании начали поднимать продукты.
Нас уже не удивило, что хлеб оказался подточенный подлым грызуном со всех сторон, а колбаса надгрызена с противоположной стороны, от той, что мы отрезали на ужин. Видать, крысёныш нами брезговал! Не пострадала лишь банка с тушенкой, и то, лишь потому, что она была не стеклянной таре. Иначе мой ботинок, запущенный ловкой Борькиной рукой, разбил бы её вдребезги.

Мы были в осаде. Ложась вечером спать, каждый из нас прижал к груди остаток продуктов.
В таком вот печальном виде и застукала нас Ева, внезапно включив сигнал видеосвязи.
-О-оо! – только и издала она, и после этого отключилась.

-Плохо наше дело, Митяй! – резюмировал Борька, - И проблема теперь даже не крысе.   
-Ева, Евушка моя дорогая, увидев наши физиономии, обязательно предпримет меры. Вопрос, какие?

Утро подарило новые проблемы. Оставшись ночью голодной, крыса отомстила.

Все провода, идущие к панели управления полётом, были старательно перегрызены.

И если бы Ева сейчас вышла на связь, то увидела бы своего мужа, заведующего кардиологическим отделением, блестящего специалиста, пишущего диссертацию, и меня, не самого и последнего по профессионализму травматолога, ползающих на коленях и сооружающих ловушку на рыжую, толстую скотину.
Заправив крысоловку злополучным сыром и стоя всё ещё на коленях, мы подняли голову и впервые увидели панель управления снизу.
Как оказалось, крысу и винить сейчас было собственно не в чем. Ибо все отгрызенные провода, ранее были присоединены не к соответствующим кнопкам, а просто-напросто привязаны верёвочкой к вбитому гвоздю!

-Нож в сердце, Митяй! Нож в сердце!
Даже в этой обстановке, Митяй остался верен кардиологической теме.
-Космические проблемы навалились на нас, как снежная лавина!
-Первая: не управляемый «Тормоз»!
-Вторая: подлая крыса! Кстати, Митяй, я рассмотрел: это не дама, а крысиный парень! (как будто мне от этого легче!)
-Третья: Ева! Что она предпримет, чтобы выяснить обстановку?
-Итак: путешествие загублено на корню!

-Не истери, Борька! –во мне заговорил спокойный, внушающий доверие травматолог.
-На твоё, во-первых. «Тормоз», хоть и своенравный, и неуправляемый, но исправно летит по-прежнему. Вопрос, куда только летит? Но ему виднее.
-На твоё, во-вторых. Остатки не обглоданных крысой продуктов ещё есть, а гадкий грызун будет скоро пойман.
-И третье. Ну, подумай, что может сейчас предпринять Ева? Вот прибудем на Землю, тогда другое дело. Тогда держись, Борька! А сейчас мы от неё в недосягаемости.

-Ой, недооцениваешь ты Еву, Митяй! Ой, недооцениваешь! Ева, она такая, она похлеще «Интерпола», она везде нас с тобой найдёт! Ещё увидишь!
-Ну, да ладно! - что в Борьке есть хорошего, это то, что он не в состоянии долго предаваться горьким чувствам, - ладно, Митяй! Давай, пока делать нечего, хоть кличку, имя какое придумаем этому крысиному гаду.
-А зачем ему имя, Борька? Скоро мы его поймаем и выбросим в иллюминатор. Так, что и имя ему не понадобится. Впрочем, поступай, как хочешь.
-Назовём его Крис, Митяй! Всё ему от нас привилегия будет. Вылетит в иллюминатор, имея собственное имя.  Ни каждой крысе так повезло!

Решили отвлечься, беседуя на посторонние темы (что бы успокоить нервы, объяснил Борька).

-Смотри, Митяй! Если ты интересуешься космическими новостями, то вот тебе результаты последних исследований: нет в мире ни кота, ни черепахи, ни человека! Есть просто единица жизни! И какое на неё Солнце, то есть звезда посветит, каким лучами подвергнет, то и получится из этой единицы!
-Ты же медик, Митяй! Анатомию, небось, изучал, физиологию. Знаешь, что, развиваясь, будущий человек, то на лягушку какую, то на амфибию бывает похожим. --Всё, всё в нас заложено, Митяй!
-Это нам, Митяй, повезло, что мы под Солнышком рождены, вишь, человеками стали! -Во всяком случае, я! – Борька осторожно покосился на меня.
-А ты говоришь, скафандрик, скафандрик!

Так размышляли мы сидя на полу, возле сооружённой нами громоздкой, заправленной сыром крысоловки.
Пока мы ее сооружали, а после предавались размышлениям, Крис, сидя на верху, на панели управления, презрительно рассмотрев крысоловку, задумчиво поедал ещё не опробованное им сало…

Мы простукали всю внутреннюю обивку «Тормоза» ища логово наглой твари.
В клозете, слегка приоткрыв педаль для слива, мы подвесили кусок сала, в надежде что, польстившись на него, подлый Крис свалится в космос.
Мы стали спать по очереди, при этом, не спящий дежурный сидел с найденной нами в ракете мухобойкой.

Как оказалось, Крис в это время с комфортом возлежал в моём рюкзаке, лакомясь кусочками сахара.

На рассвете, мы решили провести психическую атаку.
Набрав полную грудь воздуха, мы разом заорали:
-А-ааа!!!
Результат был следующим: вздрогнув всем своим старым телом, изумлённый «Тормоз», резко пошел на посадку на неведомую планету.

***

Две хромые, ярко-желтые гусеницы, ползли по горячему, слегка влажному грунту.
Встретив на своём пути зелёную, такую-же, как на Земле травинку, гусени с отвращением начали её грызть.
-Ну не могу я, Митяй, ну не могу я есть эту лободу! Сала хочу! – с надрывом произнесла гусень, хромавшая на левую ногу.
-Это ещё не всё, Борька! – с тоской сказала гусень, хромавшая на правую ногу, - это ещё не всё!
-Вот наедимся мы как следует этой самой лободы, и начнём окукливаться!
Гусень Борька, в ужасе изогнула свою длинную спину.
-Ну нет уж, Митяй! Не бывать этому! Я врач, я кардиолог, Митяй! Я заведующий отделением! Не буду, не буду я куколкой!
-Будешь, будешь, как облупленный, Борька! Закон природы, ни куда, не денешься!
-Мало того, потом, ещё бабочкой станешь! И запорхаешь ты, Борька, маша яркими крылышками в небе этой неизвестной планеты!
-И ты, Митяй, небось тоже крылышками замашешь!
-И я, Борька, и я, крылышками замашу, что поделаешь?
-О-оо, - изводился Борька, - А давай, Митяй, залезем на самую высокую бурьянину, и сбросимся с неё, сложив лапки?

***

Когда «Тормоз» изволил, кстати, довольно аккуратно, опуститься на незнакомую нам планету, мы первым делом припали к иллюминатору.

На первый взгляд, планета не сильно и отличалась от нашей Земли. До самого обозримого горизонта тянулась «степь», покрытая не известной, но зеленой растительностью. И освещалась вся эта «картина» слегка фиолетовый сиянием, исходившим от какой-то звезды, застывшей в зените.

-Ничего себе планетка, - промурлыкал Борька, сразу приобретя весёлое расположение духа.
-Ну, что Митяй, давай прогуляемся по планетке, может девчонок каких встретим, а то всё Крис, да Крис…
Мне, признаться, тоже надоела крысиная история, и я с удовольствием согласился.

Что сильно огорчило, это необходимость одевать, как раньше и предполагал Борька, один скафандр.
Оставлю описание процедуры нашего влезания в один «скафандрик». Особая проблема, сопровождающаяся даже взаимными оскорблениями и пинками, создалась, когда мы пытались просунуть две головы в один шлем.
Однако, наступил торжественный момент, когда на ступенях нашей ракеты, появился несуразный скафандр, с двумя обитателями внутри. Как вы догадались, это мы вышли знакомиться с новой «планеткой».

Раздался хлопо;к, и нас моментально накрыло чем-то белым и огромным.
И было счастье, что втиснутые в один скафандр, мы оказались так близко друг к другу. Иначе, в противном случае, мы никогда бы больше не встретились!
Сквозь слегка просвечивающуюся ткань, под которой я оказался, я обнаружил возле себя препротивную жёлтую гусеницу.
-Тьфу, тьфу! Уйди зараза! – заорала гусеница Борькиным голосом, и постаралась лягнуть меня одной из многочисленных ножек.
-Борька! Ты ли это?! – поразился я, - да ты никак гусенью стал?
-Митька?!
-На себя посмотри, на что похож! – быстро пришел в себя Борька, -Желтая насекомая!

После долгих, и изнурительных попыток выбраться из-под этого ОГРОМНОГО, мы пришли к выводу, что находимся внутри собственного скафандра, в котором ненавистная крыса выгрызла дыру, через которую мы, впрочем, и выбрались наружу.
-И что я тебе говорил, Митяй! – сказала жирная гусеница Борька, - что я тебе говорил!
-Будучи подвергнутым инозвёздным излучением, мы потеряли человеческий облик!
-А всё подлый Крис! Переиграл он нас, Митяй! Прогрыз дыру и облучил нас! Вот тебе и грызун!
-Борька! А ведь он тоже оказался без скафандра! Во что же он превратился?
-А ни во что, Митяй! Сидит себе в ракетке и преспокойно жрёт наше сало!

Почва вдруг затряслась в каком-то ознобе и раздался страшный гул, приведший нас в состояния ужаса.
-Борька! Планетотрясение начинается, что ли?! Теперь нам точно конец! Куда мы с такими конечностями убежать сможем?

Как ни странно, но именно Борька в этот момент проявил спокойствие.
-Не суетись, Митяй! Что-то подсказывает мне, что дело совсем в другом!
Сильный рокот, колыхавший, грозивший оторвать листок, на котором мы висели, достиг апогея и начал потихоньку стихать.
По истечении времени, раздался металлический лязг, затем зазвучало что-то похожее на громогласные голоса и трава, казавшаяся нам высоченным лесом, стала с хрустом пригибаться под чем-то, похожим на гигантские шаги.
Вновь донеслись голоса, и их совершенно разный тембр, указал на то, что говорили двое!
Рядом с нами пали, сломавшись травы, и высоченное, облаченное в белое, остановилось рядом.
В любой момент мы могли быть раздавленным этим ВЫСОЧЕННЫМ.

-Митяй! А, Митяй! –прошептал пораженный Борька, - Разрази меня гром, а ведь это Евушка! По парфюмам слышу, Евушка это!
-Ева, Евушка моя ро;дная, нас спасать прибыла! Я ж тебе говорил, Митяй, что от Евы никуда не скроешься!
-А рядом тогда кто, Борька?
-Митяй! Друг мой! Крепись! Разве ты не чувствуешь? Крысой, подлым Крисом воняет!
-…….!!!
-Борька! А как же Ева, да вдруг с крысой заговорила?
-По всему видать, эта скотина, выйдя без скафандра, в человека превратилась!
-Митяй! - вдруг осипшим голосом прошептал Борька-гусеница, - А вдруг, этот подлец за ней ухлёстывать начнёт?!
-Уймись, Борька! Сейчас не до этого! Нам в ракету попасть надо! Ева, не найдя нас, возьмёт да улетит! Что тогда?

***
Две ярко-жёлтые, хромые гусеницы, отчаянно извиваясь, ползли к ботинкам женщины-космонавта, стоящей в белоснежном скафандре на траве неведомой планеты.
Скользя по высоким каблукам, (Ева и в космос отправилась при полном параде!), они яростно начали карабкаться на ботинки, изо всех сил цепляясь за них всеми своими ножками.
-Митяй! – прохрипела гусень, хромавшая на левую ногу, - Митяй! А ведь я в полном смысле сейчас под каблуком у Евки!
-И в данном случае, это счастье, Митяй! – всхлипнула гусень.

***

-Вам, не привыкшей к условиям обитания этой планеты, я бы рекомендовал вернуться на корабль!
Высокий, рыжий, слегка полноватый молодой человек, галантно взяв под локоток Еву, повернул её к светло-серой, сиявшей ракете, под названием «Ласточка».
Немного приотстав от Евы, молодой человек слегка повёл носом и насмешливо уставился на Евины ботинки.
Мстительно усмехнувшись и растопырив густые и такие же рыжие, как и волосы, усы, он облизнулся.

-Вы же здесь, как оказались, мистер Крисс? – заставила встрепенуться юношу Ева.
-Я…, -замялся Крис, - я всё больше по снабжению, продуктами занимаюсь…
-Как только я найду своего мужа и его друга, приходите к нам, чаю попьём, пообщаемся перед тем, как мы покинем эту планету. Я думаю, они будут рады знакомству с Вами.
-О, да! – физиономия Криса расплылась в усмешке, а сам он в это время плотоядно посматривал на гусениц, прочно вцепившихся в Евину обувь.

***

Едва Ева захлопнула за собой дверь «Ласточки», как внутри нас, что-то словно бы выстрелило, и мы с Борькой оказались на полу в полный рост и в полном человечьем обличье, но вцепившись руками в Евины ботинки.
От неожиданности Ева громко вскрикнула.
-Вы, что, совсем сошли с ума, мальчики? Вы откуда взялись и почему ухватились за мои ноги?
На мгновенье мы потеряли дар речи.
Первым, пришёл в себя Борька.
-Шутка, Евушка! Шутка, моя милая! Шутить мы с Митяем вздумали, спрятались от тебя, Евушка, а потом к ногам твоим кинулись, прямо как к королеве! – и Борька залился воркующим смехом.
-И глупая шутка, должна я вам сказать, ребятки! Вы в этом полёте совсем от рук отбились! Об этом я с вами поговорю позже.
-А сейчас, мальчики, встаньте с пола и приведите себя в порядок. На кого вы стали похожи!
-Я, когда вас искала, встретила молодого человека, так на него и посмотреть приятно! --Снабжением занимается, между прочим. Чистенький, ухоженный, правда, усы несколько старомодны, но ведь следит за собой, не то, что вы! Итак, за дело!
Вымывшись, выбрившись и переодевшись, мы уплетали приготовленный Евой обед.
-А бурьянца пожевать не хочешь, Митяй? – тихонько прошептал мне Борька.
И мы дружно скривили рожи.

Стремительно летела к Земле «Ласточка». Позади неё, привязанный к «Ласточке» поясом от Евиного халата, бодро тарахтел старенький «Тормоз».

Да, один казус случился перед вылетом.

Случайно глянув в иллюминатор, Борька увидел вальяжно гуляющего перед ракетами Криса. Похоже, став человеком, он и не думал покидать эту планету.
И проходящая по отсеку корабля Ева, застала своего мужа, Борьку, уважаемого человека, заведующего кардиологическим отделением, который, не замечая ничего вокруг, с упоением показывал в иллюминатор Крису, парню, занимающемуся «вопросами снабжения», неприличные жесты.

На ночь устроились в спальных мешках, выданных Евой. Они пахли чистотой и свежестью. Возле каждого висел аккуратно отутюженный ею же скафандр. Продукты были сложены в ракетный холодильник. По кораблю не бегали крысы. Порядок царил во всём. Да, Борька прав. От Евы, к счастью, не скроешься. У неё всё под контролем.

Не вдалеке от меня шептались Борька с Евой.
-Скучала, Евушка? – трепетно спрашивал Борька.
-Если честно, то не успела, Борюша! Сериал досматривала. Знаешь, этот, про Сулеймана.
-Борюся, а Ибрагима-то, казнили…
-Я, что подумала, если они там ещё не успели пистолеты придумать, то стрелой бы его стрельнули что ли! А то так, веревкой, ужас!
-Что ты, Евушка, что ты, родная! – ворковал Борька, - ну пристрелили бы его, раз и всё! А так, Евушка, ты ещё минут пять любовалась на Ибрагимушку, правда, с выпученными глазками, но ничего не поделаешь!

Земные мысли и чувства исподволь овладевали нами, нас ждала родная планета!