Птичка певчая. часть 8

ПТИЧКА ПЕВЧАЯ. Часть 8.
Автор произведения – Александра Рудэн  ( раннее – Полевая Алла Владимировна) О4.07.47 г. Сочи.
 Катя проснулась раним утром. Состояние ее было вялое ,  голова тяжелая, как будто она находилась зажатая в тисках. Она пыталась подняться с кровати,  голова ее закружилась и она опустила ее на подушку. Катя не могла понять, где она находиться и что с ней произошло. Она тупо смотрела в потолок. В комнате стояла тишина. Губы ее прошептали еле слышно « Мама». Слово мама было что - то святое за гранью ее сознания и выговорив его, она просила помощи у нее. Посмотрела по сторонам кровати и поняла, что находиться она в чужой квартире. Была мебель, шкаф, стол, посредине комнаты стояла буржуйка. В комнате было холодно. Она забралась поглубже под грязное пуховое одеяло и пыталась осмыслить, по какой она причине находиться здесь. Что – то всплывало в ее сознании: лунка на реке, лицо дедушки и открытый рот беззубой старухи в крике. Катю, как током пронизало, она вспомнила то, как пыталась в воде найти дедушку. Она даже ныряла, но Бог спас ее и снова она вынырнула в лунке. Бородатый мужчина протягивал ей руку, лежа на льду реки.  Дальше ведения обрывались. Она открыла глаза и ясно вспомнила, как погиб Петр Петрович, ее дедушка. Катя заплакала. Вспомнила бабушку, которая ее ждет и снова пыталась подняться с кровати. Дверь скрипнула, кто - то зашел в квартиру. На пороге стоял старик.
- Ну, слава Богу, очнулась.
- Как я у вас оказалась?
- На санках я тебя привез. Кто – то столкнул тебя в воду, и ты вынырнула не под лед, а в лунке. А куда мне тебя было везти, вытащили и ты сразу потеряла сознание.
- Мне домой нужно идти. Сколько дней я болею?
- Уже десять дней была без сознания. Думал я, что помрешь. Спасибо соседу доктору - выходил он тебя.
- А почему в больницу не отвезли.
- Какая больница? Ни документов, никто бы не принял, да и переполнены они.
- Десять дней, что сталось с моей бабушкой? Она осталась одна. Мне нужно идти домой, - тихо сказала Катя.
- Домой, так домой. Только, как ты дойдешь? Пару дней еще полежи, а потом пойдешь. Немного окрепни в ногах. Сейчас дрова положу в буржуйку и все веселее будет в доме. Разогрею кашу, поешь немного, за десять дней совсем оголодала. Доктор тут порошки оставил, сказал, мол, когда проснешься ты, чтобы выпила.  Сегодня он на дежурстве.
- Кушать хочется.
- Каша подогреется и поедим.
- Как Вас зовут?
- Дедушка Коля.
- А меня – Катя.
Катя снова попыталась встать, немного приподнялась и села. Через несколько минут голова перестала кружиться.
- Дедушка Коля. Где мои вещи?
- Тут они, давно все высохло. Я с доктором переодели тебя в платье покойной моей жены. Не пережила она голода.
Через некоторое время, затрещали дрова в буржуйке.
- Каша подогрелась, сейчас я тебе насыплю в тарелку и кипятком будешь запивать.
- Вы получаете рабочий паек?
- Куда мне… Подрабатываю, где смогу. Это доктор из больницы для тебя продукты таскает, ну и я ем, если ничего не поймаю на улице.
- Кого ловите?
- Э, не спрашивай… часами сижу в подвале, чтобы поймать крысу. Голод не тетка, они доверчивые, на запах корки хлеба выползают. Не очень я ловкий. Иногда мне везет, а иногда она утащит хлеб, когда у меня от усталости дрёма.  Доктор мне иногда помогает, чтобы я выжил. Ты ешь кашу, ешь…
- Спасибо.
Ночью старик очень стонал, лежа на кровати и Катя не спала, но подходить к нему она боялась.  Так и провела всю ночь в тревоге. К утру старик заснул и Катя, одевшись в свою одежду, подошла к нему.
- Дедушка Коля, спасибо, что спасли вы меня. Я ухожу, простите меня, я остатки каши из котелка заберу для бабушки.
Старик ей не отвечал. Катя прикоснулась к его руке своей. Она была холодная. Катя испугалась, отдернула свою руку. Кто – то вошел в квартиру.
- Дед Коля.  Я принес  кашу, сваренную на костном бульоне.
 В комнату вошел крепкого телосложения мужчина.
- О, ты уже на ногах. Здорово. Это я тебя спас.
- Спасибо. Дедушка Коля умер.
-  Это ты его кокнула? Он к тебе приставал?
- Нет. Кашей накормил.
- Надо тебя спрятать, а то милиция тебя замордует.
- Ему плохо было ночью, а я боялась к нему подойти. Разбирайтесь сами со стариком. Я ухожу домой, - тихо сказала Катя, и взяв газетный кулек, внутри которой была каша, направилась к двери.
- Так не будет. А благодарность?
- Нечем мне вас одарить. Мне домой нужно идти, к своей бабушке.
Доктор приостановил ее, схватившись за рукав полушубка.
- Умрешь  на улице, а я тебя буду кормить... 
Катя повернулась к нему лицом, доктор хотел притянуть ее к себе, пакет с кашей рассыпался на пол. Катя с ужасом смотрела на кашу,  на еду для бабушки, которая пришла в негодность.
- Каша была для бабушки, - сказала Катя и с ненавистью посмотрела на мужчину.
Катя с силой, откуда она ее взяла, ударила узким коленом его в пах. Доктор выпустил рукав и  она ринулась к двери. Дверь была не заперта, и в одном мгновение Катя оказалась на трескучем морозе. Она побежала, ее никто не преследовал, а она бежала на одном дыхании к своему дому. Вот и дом показался ее. Катя приостановилась, переводя свое дыхание и умеренным шагом вошла в подъезд.
На втором этаже она снова перевела дыхание и вошла в квартиру. Дверь давно никто не запирал, чтобы вовремя могли обнаружить мертвых людей похоронная бригада.
Катя с нервной дрожью открыла дверь в их комнату. На кровати лежала бабушка, укутанная в одеяло, на голове был у нее пуховый платок. Она подошла, присела на кровать.
- Бабушка, родненькая, открой глаза. Я не виновата, что меня так долго не было. Бабушка, дедушка умер. Господи, я осталась совсем одна.
Бабушка открыла глаза и сказала:
- Я чувствовала, что Петруша умер. Слава Богу, ты вернулась….
- Как, ты жива?  Господи, как ты жила без нас? Меня десять дней не было. Ты встаешь?
- Да, каждый вечер хожу в туалет в ведро, чтобы ночью не уписаться.
- Что ты кушала все эти дни?
- Комендант пришла Петю звать работать на завалинах и узнала, что три дня вас нет. Вечером она принесла суп горячий. Поселила она новые семьи в нашу квартиру, с условием, что будут мне отоваривать они и на вас карточки и кормить будут меня вечером, люди работающие. Уже убежали на работу. Много ли мне надо, литр воды и горсть каши… Слава Богу, что ты вернулась живой. Сходила бы ты на пункт, до сих пор работает, ухитряются вывозить людей из Ленинграда…
- Не говори мне ничего. Голос сел, пением я уже не заработаю еду, нужно идти и проситься на любую работу, будем жить дальше. Нет у меня ничего, чем угостить тебя.
- Руку засунь под подушку, там сухарики, тебе и Петруши берегла.
- Ой, бабушка….
- Размочи в воде… Съешь.
Катя ела сухарик и глотала слезы вместе с ним. Она тихо плакала.
- Бабушка, не залеживайся, поднимайся, ходи по комнате, чтобы кровь к ногам приливала. А к Толмачевой я схожу и к зенитчицам сбегаю. Может помогут мне они с работой.
- Теперь я оживу. Спасибо Богу, что ты вернулась.
- Не обижайся, я тебя оставлю одну. Пойду, на поиски полезного для дома, может какие – то дровишки принесу, чтобы нашу голландку растопить.
- Не закрывай меня… Я буду ждать тебя…
Катя выбежала во двор. Пошла к коменданту. Она жила в соседнем доме, на первом этаже.
Комендант крикнула:
- Дверь не заперта.
 Катя вошла.
- Слава Богу, что ты жива. Чего пришла, еды не проси, нет ее у меня. И так я вам карточки дала на троих, а вас двое.
- Пришла, может поможете мне с работой? Помогать вам буду во всем.
- Говоришь, будешь помогать, так нет у меня свободной единицы. Сама кручусь и дворник, и уборщица и электрик, все - это я.
- Видите, как нам трудно, бабушка болеет, у меня нет работы, на 125 граммах долго не протянем.
- И ты хочешь, чтобы я отдала тебе должность дворника, где оформлен мой отец, а сами с голода пухнуть начала. Оба больные люди - отец и мать. Мама уже не поднимается. Вот, сделай добро, так они норовят тебе в карман залезть. Почему не поешь, как раньше…
- Голос пропал.
- Вот, люди. Эх!  До войны из Тумановых никто не здоровался со мной. Артисты. А сейчас, помоги….
-  Папа погиб в первые дни войны, мама с Верочкой погибли при эвакуации, дедушка утонул в реке десять дней назад…
- О, Боже!  В Ленинграде мои все живы, те кто воюет на фронте, не знаем ничего, связи нет никакой. Куда – ты, постой. Помогу вам на первое время.  Снимай шапку, насыплю тебе муку и дам крупы, и маргарина дам, похлебку сваришь Какое горе у людей. А не врешь ли ты мне, чтобы разжалобить меня? Не обижайся.  Куда ты? Давай шапку. Никому не говори, что помогла я вам, а то … Сама знаешь.
- Спасибо вам, - сказала Катя посмотрела на содержания в шапке. Мука была перемешена с крупой.
- Постой, передай бабушке леденцы, пусть пососет.  Ну, все. Больше ничего лишнего нет. Иди с Богом.
Катя взбежала на второй этаж. Открыла дверь и увидела, что на полу лежит ее бабушка. Она осторожно положила на стол свою шапку, наклонилась над бабушкой, пощупала пульс. Он не бился. Катя заголосила во все горло, кто – то зашел в комнату.
- Дождалась тебя и умерла. Нет пульса. Как теперь будешь жить одна?
Катя подняла глаза и посмотрела на говорящую женщину. Перед ней стояла комендант.
- Крепись, девочка.
- Помогите ее мне похоронить…
-  Никто сейчас не хоронит, да и машины ни у кого нет. Все выносят на улицу…
-  Нельзя так с людьми…
- Ты управься, зашей ее в саван, а я к вечеру к тебе пришлю людей, помогут они тебе вынести бабушку. В конце февраля будем мы хоронить всех в общей могиле. Мама моя уже ничего не ест и не пьет.  Умрет, тоже будет лежать около дома. Не ты одна в отчаяние. Крепись, детка.
Комендантша ушла. Катя села возле бабушки и молчала.  Она поднялась, нашла расческу , положила голову бабушки на колени и начала причесывать седые спутанные волосы. Протерла ее руки и лицо влажным полотенцем.  Достала ее бархатное театральное платье из комода, надела его на еще теплое тело.  Нашла ее любимую шерстяную кофту и тоже одела на нее, также штаны теплые и носки шерстяные. Бабушкины ноги она укутала тонким шерстяным пледом, перевязала лентой. Сидела и шила саван из двух простыней. Когда он был готов, то сверху кофты надела  бабушке каракулевую шубу и шапку из каракуля на причесанные волосы. Затащила тело в саван и поцеловав в губы последний раз свою любимую бабушку, она ей на лицо положила прозрачную косынку. На столе лежал листок. На нем был написан адрес и большими буквами была написана ее фамилия – ТУМАНОВА ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА.  И год рождения. Катя листок положила в карман шубы. Закрыв простыней, она зашила саван, перевязав его весь веревкой.  Катя села на кровать и тупо смотрела на изваяние савана, в котором лежала ее бабушка. Слез не было, а был страх перед неизвестностью. Прилегла на кровать и от слабости провалилась в тяжелый глубокий сон. Кто – то ее тормошил. Катя открыла глаза, перед ней стоял мужик.
- Просыпайся, дочка. Пошли, покажешь, куда твою бабушку положить. Я знал ее, здоровались с ней. А кто в Ленинграде не знал певицу Туманову. Талантливая она была. Горе - то какое. Крепись, дочка.
Катя накинула на себя полушубок и стала искать шапку. Ее на столе не оказалось вместе с содержимом. Катя не стала выяснять, куда подевалась шапка, она накинула на себя бабушкин пуховый платок.
- Где мне брать ее?
- Что ты, дочка. Мы ее с женой вынесем. Валя, заходи, бери ее за ноги.
 На улице стало уже сереть от темного неба.
- Положите ее возле фонаря.
- Как скажешь.
Катя заплакала.
- Нечем мне вас отблагодарить…
-  Мы люди простые и «спасибо» нам хватит.
- Спасибо.
- Не сиди долго на морозе, простудишься и тебя еще будем выносить. Береги себя.
Постояв немного возле бабушки. Катя отправилась домой. Она сдернула с окна покрывало, и комната осветилась лунным светом.  Фонарь стоял напротив окна, и она увидела белый саван.
Февраль для Ленинградцев был очень тяжелым.
Она сходила к зенитчицам, там служили новые девушки.
- Диверсантами расстрелян весь расчет. К кому ты пришла?
- Не помню имя, девушка с белой косой.
- Я знаю кто ты… Может и нам споешь?  Говорили все, что ты умерла. Ты птичка певчая.
- Уже не певчая.
- Спой нам, и мы тебя чем – ни будь угостим…
- В Неве покупалась, голос пропал. Стал глухим звуком. Извини.
Катя уходила из расчета зенитчиц и думала о  том, что ей нужно быть сильной и она перед собой в ответе за себя. Была пустота в душе. Она твердым шагом пошла в госпиталь, где когда – то часто пела.
Главный врач ее узнал.
- И не проси, только нагоняешь тоску на солдат своим пением. Плачут они ночами от твоих романсов.
- Возьмите меня на любую работу. На любую…
- Тебе нет и шестнадцати лет.
- И что? Скоро будет… Пошел шестнадцатый год. Понимаете, нет у меня никого дома. Все умерли, я одна осталась. Пропаду я на улице. В цеха на заводах не берут, так как я часто падаю в обморок.
- Нет. И не проси. У меня штат укомплектован военнослужащими.  Иди домой.
- Не пойду. Некуда мне больше спешить.
- Как ты пробралась в госпиталь?
- На вахте помнят, как я пела.  Пожалуйста.
- Нет.
- Я умру. И закончиться на мне род Тумановых и Соколовых.
- Соколовых? Твой папа был фотокорреспондентом? Володя Соколов…
- Да. Погиб в первый день войны.
- Я знал его. Приходи через неделю, что - то я придумаю.
«Через неделю. Как выжить эту неделю. Кто – то забрал муку и крупу, комендант больше не поможет. Карточек нет, осели они у соседей. Есть маленький шанс спросить их о них. Спросить – то можно, отдадут ли они их мне».
 Несколько дней Катя голодала. Соседи к ней не заходили, и она решила сама пойти к ним за помощью. Катя постучала в дверь. Никто не отозвался. Она приоткрыла дверь и крикнула :
- Есть кто живой?
Во второй комнате, где когда то была детская ее сестры Верочки, кто – то кашлянул.
 Катя направилась в комнату. На диване лежал старик.
- Ты наша соседка?
Кате хотелось сказать, что они , мол, ее соседи, так как их подселили в бабушкину квартиру.
- Да, - тихо ответила она,  - А где все ваши родственники?
- С утра разбежались, еще их ноги носят. Кто на работу, кто в поисках дров.  А ты вернулась, Слава Богу. 
- Комендант отдала вам наши карточки, хотела узнать, где они?
- Так уже съели, все взрослые, кушать все хотят. Вашу бабушку кормили месяц.
- Десять дней…
-  Не слышу, ты что - то сказала?
- Ничего. Дождусь я ваших родственников у вас, а то в сон меня клонит, когда я дома одна. Какое – то у меня состояние – не пойму. Безразличие наступило. У меня все умерли и я это воспринимаю, как сон. Проснусь и все мы будем ужинать за одним столом.  Я не плачу ужу. Я уже ничего не хочу, лишь бы  прекратился этот ядовитый холод. Вы почему молчите?
- Перебила второй раз своим криком мне вечный сон. Вчера они все плакали надо мной, а сегодня молча ушли, не попрощались. Я наверное, умер?
- Нет. Если отвечаете мне, значит Вы  живой.
- Пошарь в тумбочке, там крупа у невестки на черный день спрятана. Свари мне и себе кашу. Поем вволю в последний раз.
- Не заругает она нас.
-  Нет.
- Тогда я у себя сварю. У нас уже нет стульев, можно я табуретку вашу разобью.
Старик молчал.
- Спит наверное.
Катя взяла из тумбочки мешочек, где был стакан крупы и прихватив с собой табурет, пошла в свою комнату. Лихорадочно растопила голландку. В кастрюлю насыпала кашу, воды к комнате не было, чтобы залить ее и она снова пошла к соседям. Тихо вышла, чтобы не будить старика. В голландке трещал огонь. Катя подбрасывала в огонь летние вещи, принадлежавшие папе, маме, дедушке и бабушке. Комната обогрелась и каша уже кипела в духовке. Из стакана крупы получилось два стакана каши. Она высыпала из кастрюли в тарелку кашу, получилось – с маленькой горкой. С голодной жадностью накинулась есть.  Не опомнилась, как заблестела тарелка.  Она забыла о том, что обещала занести старику кашу, ее разморило в тепле и она заснула.  Проснулась от того, что кто – то ее бил по плечу. Она открыла глаза и вскрикнула.
- За что?
- Поселили к нам воровку, ты последнюю крупу вытащила у нас.
- Дедушка разрешил…
- Какой дедушка?. Он уже три дня, как  мертвый лежит. Его дочь приказала, чтобы не выносили его, хотела попрощаться, так сама заболела, - кричала женщина, нанося ей удары по лицу.
Катя кричала, звала маму на помощь.
Вышли старики, проживающие на площадке.
Дверь в квартиру не была закрыта,  и они зашли в комнату Кати. Старик оттащил злобную женщину от Кати.
- Что ты творишь? Катя внучка умершей Тумановой, хозяйки всей квартиры.
- Она украла у нас крупу.
- Надо коменданта звать, - сказала соседка и обращаясь к мужу проговорила. – Охраняй Катю и не давай ее в обиду.
 Прибежала комендант:
- Что творите? Катя, детка вытри кровь с носа. Самосуд устроили над ребенком.
- Она воровка.
 В коридоре толкались люди, родственники умершего старика. Одна бабенка сказала:
- Все должно быть по – справедливости.
- Она крупу украла, а мы заберем что – ни будь из их комнаты. Этот портрет заберем. Какая – то дама на ней нарисована.  Может быть, выменяем на еду.
- Это моя прабабушка….
Комендант не желала больше продолжения скандала, сказала:
- Забирайте и в комнату Кати не смейте больше заходить. Узнаю, выселю вас из квартиры  ее.  А тебе,  Катя я пришлю человека, он поставит тебе крючок, чтобы смогла закрываться ночью.
- У нас замок в комнате, еще дедушка поставил, найду ключ…
- Раньше пением зарабатывала,  а сейчас, как будешь дальше жить…
- Работу мне обещали…
- У всех горе, воровать очень плохо, не опускайся до такого. Ты же Туманова.
- Старик сказал, что они съели наши карточки…
- Три дня мертвый старик… Я засвидетельствовала. Не говори никому, что разговаривала с мертвецом, на работу никто тебя не возьмет….
 Комендант ушла, Катя в коробочке нашла ключ  от комнаты, закрылась изнутри. В комнате было еще тепло от голландки и Катя лежала на кровати своих стариков. Думать ни о чем не могла, какая – то пустота  и отрешенность была в ее душе. Кто - то дернул за ручку двери. Катя вздрогнула и испугалась. Женский голос кричал.
-Открой дверь, воровка.
- Отдай нашу табуретку, сидеть не на чем. Отдай табуретку, воровка, - визжала женщина за дверью.
Какая – то произошла возня между женщиной и мужчиной, раздался женский вопль, а потом затихло, к вечеру стояла такая тишина во всем доме, как будто вымерли все.   Проснувшись утром, Катя посмотрела на  себя в маленькое  зеркальце. Рот и нос были опухшие, под глазом был синяк.  Ей было все равно, ее наказали за то, что она съела кашу. Страх окутал ее, она боялась выйти из своей комнаты, она боялась соседей и долго обдумывала, как ей дальше жить. Катя вспомнила о скрипке, которую тесть подарил дедушке в день их венчания с бабушкой. Катя  резко встала с кровати и полезла под кровать, вытащила какие – то саквояжи, она нащупала скрипку, замотанную в одеяло. Она не стала ее вытаскивать и снова затолкала под кровать саквояжи, где хранились бабушкины театральные наряды. Присела на кровать и стала вспоминать , куда дедушка положил адрес скупщика музыкальных инструментов.  Вспомнила, подняла скатерть на круглом столе, нашла листок. Долго вертела его в руках и голодный желудок напомнил ей о том, что дедушка разрешил продать скрипку. Она  оделась, долго стояла возле двери. Слышала, как соседи ее ругали возле ее двери, ушли куда - то они. Закрыв свою дверь на ключ, она выскочила на площадку, как затравленный зверек. Сбежала по лестнице  со второго этажа, побежала мимо разрушенных домов. Нашла адрес, постучала в дверь. Никто не открывал. От отчаянии  Катя стала стучать громко кулаком. Мимо прошла женщина с ведром воды, сказала.
- Есть чему боятся. Видать стерегут то, что приобрели в наше блокадное время. Никому они не открывают дверь. Если хочешь с ними поговорить, жди на площадке, кто - то за чем - то выйдет на улицу.
Катя ничего не ответила, отвернулась, чтобы женщина не увидела ее лицо.  Она вся продрогла в подъезде, стоял холод. Наконец – то дверь открылась и  на площадку вышел толстенький мужик.
Катя кинулась к нему.
- Дедушка умер, просил вас, чтобы вы купили скрипку. Я голодаю…
- Вы, что? Какой дедушка?
Дверь квартиры снова открылась и выглянула женщина, на голове у нее были бигуди.
- Боже, на голове у нее бигуди…, - прошептала Катя.
- Кто это,  Тоша?
Мужчина сказал жене:
- Какая – то попрошайка прицепилась ко мне, непонятно что она говорит.
- Гони ее прочь.
Мужчина оттолкнул Катю от себя, сказал :
- Пошла прочь.
Он спускался по ступеньках.
 Катя рыдала и сказала.
- Это же Амати.
Мужчина занес ногу на следующею ступеньку, остановился.
- Скрипка Амати.?
- Да, я внучка Петра Петровича Туманова.
 В два прыжка он очутился около Кати.
- Ты, Катя? Господи, что с тобой произошло ? Где бабушка, ты почему одна пришла?
- Нет у меня уже никого, все умерли.
- Господи, скрипка. Конечно я у тебя куплю. Могу золотом заплатить.
- Продуктами…
- Да, продуктами.
 - Приходите сегодня….
- Нет, ты вечером приходи со скрипкой.  Подожди.
 Он открыл ключом дверь квартиры и вскорости вышел, неся в полотняном мешочке, что - то.
- Дома поешь. Чтобы благополучно скрипку принесла. Я побегу. Совещание у меня и машина уже ждет меня. Жду тебя, хорошо отблагодарю.
Дома она из - за пазухи вытащила из полотняного мешочка продукты. Там было полбуханки мягкого хлеба, две толстые полозки ветчины и плитка шоколада.  Она хлеб разрезала на три части, одну полоску ветчины разделила пополам. Хлеб и кусочек ветчины отнесла старикам, которые ее защищали от негодования соседки. Вторую часть она отнесла соседке, у которой взяла крупу, дома никого не было, старика уже вынесли к тротуару, продукты положила в тумбочку.  Остальное съела сама. Шоколад оставила на « черный день». Плотно пообедав,  она прилегла, заснула. Проснулась  от того, что услышала шаги соседей, пришедших домой. Уже серело. И Катя засобиралась идти к скупщику. Вытащив скрипку в одеяле, она вышла из квартиры, закрыв дверь на ключ.   Недалеко от дома, кто – то ее окликнул, она не стала останавливаться,  быстрым шагом пошла, о потом побежала в направление дома скупщика. Увидев толпу мужчин, она приостановила шаг и пошла мимо них медленно. Мужчины грелись возле небольшого костра. Они ее окликнули и она побежала. Ее догнали два малолетних парня, пожилой мужик примчался позже.
- Что там у тебя завернуто, покажи.
- Это скрипка дедушки. Нужно вернуть.
Подбежал мужик и сказал.
- Не угнаться за вами,  молодежь. Что у нее завернуто?
- Скрипка.
-  Пошли к костру. Посмотрим. Если скрипка, на кой она нам. Отпустим.
- Отпустите меня, дяденька.
- Врет она, что – то украла с таким лицом и побежала. Тащите ее к костру. Катя не сопротивлялась, молча шла с ними к костру.
Возле костра, мужик который нес скрипку, раскутал ее и крикнул женщине:
- Маша, твоему пацану будет одеяло.
- Нельзя. Ее нельзя морозить. Отдайте скрипку.
-  Возьми, - сказал мужик и бросил скрипку другому мужику.
Тот ее не поймал, скрипка ударилась о землю и что – то хрустнуло в ней.
- Сломалась. Куда ее, - спросил он у женщины .Та, ответила.
- Бросай в огонь. Немного на ней есть дерева.
Все произошло вмиг и Катя кинулась в огонь за скрипкой.
Ее придержал мальчишка.
- Горит она уже. Не спасешь.
- Это же Амати.
- Кто?
- Грамотная значит. А ну тащи ее ко мне, Петя.
Петя отпустил ее и шепнул.
- Беги.
Катя побежала, ей свистели вслед, но догонять ее у них не было сил.
 Дома она съела кусочек шоколада и заснула в холодной комнате. Ей снился дедушка, он играл на скрипке, которая стонала и плакала в руках виртуоза. Струна оборвалась, и она жалобно вскрикнула. Катя проснулась в холодном поту. Осталось два дня, чтобы идти в больницу устраиваться на работу. Снова хотелось кушать и пить. Она перебрала все вещи, чтобы найти хоть один припрятанный бабушкой сухарик. и она его нашла. Глотала слезы и грызла сухарик. Подошла к окну, посмотрела на Фонарный столб. Возле него, как и прежде в саване лежала ее бабушка.  Утром она решила пойти к больнице и попросить главврача госпиталя, чтобы дал ей любую работу сейчас, а не через два дня. Ее не пропустили в военный госпиталь и она сидела на камне возле проходной. Сидела долго, голова стала кружиться,  и она приподнялась, потеряла сознание.
- Умерла, видать, - сказал охранник. – Пойди, Миша, оттяни ее  к дороге.
- Почему я, тебе надо - ты иди.
- Ладно. Позже схожу.
 Главврач госпиталя возвращался с совещания на машине. Подъезжая к госпиталю он увидел, как охранник за ноги тащит маленькую женщину к дороге.
По полушубку он узнал Катю.
-  Останови машину, - приказал он водителю. – Куда ты ее тащишь, - спросил он у охранника.
- К дороге. Померла она, не дышит. Помните, пела у нас девчушка, птичка певчая, отошла.  Жаль девочку, такой ангельский голосок у нее был. Потрепала ее жизнь…
- Положи обратно на землю, - сказал главврач и на руке пощупал пульс у Кати.
- Жива. В машину ее. Жива дочь Соколова.
Катя не долго лежала на больничной койке. Пришла медсестра.
- Есть где жить?
- Нет, - соврала ей Катя.
- Будешь у нас на подхвате, пока чему  - то не научишься. Поешь?
- Нет, сел голос.
- Ну, хорошо. Молись за нашего Главврача, вопреки всему, он приказал тебя пристроить  при госпитале.
 Мир разделился у Кати на две половины, до госпиталя и после. Там  раньше был голод, холод, трагедии и смерть.  Сейчас она была защищена, просыпалась не в страхе, была скудная еда, но работала в тепле. С семи утра до двенадцати ночи  она работала не покладая рук. Бегала по палатам, как заводная, ставила клизмы раненым, мыла полы, утешала послеоперационных больных и многие раненные просили ее посидеть возле них, подержать их за руку. Уже наступил февраль и в конце февраля она отпросилась на на пару часов с работы. Возле дома, где она жила, трупы умерших так и лежали на земле. От фонаря бабушку кто – то перенес к дому. Она опознала ее по ею сшитому савану. Прикоснулась рукой к нему, прошептала:
-Прощай, бабушка. Прости, похоронить я тебя не смогу. Прости…
Кто – то дотронулся к ее плечу. Она повернулась. Перед ней стояла комендант.
- А мы решили, что ты умерла. Поселили в твоей комнате жильцов. Не знаю, как теперь быть.
- Пусть живут. Я в госпитале работаю.
- Может быть, что – то хочешь забрать?
- Да, фотографии.
- Пойдем. Дверь они не закрывают. Так что возьмешь, что захочешь.
 В комнате их встретила молодая женщина с ребенком, она убирала комнату.
- Хозяйка вернулась, а как же мы.
- Нет, я не вернулась. Живите.
- Как – то пусто в доме. Нет тахты, где я спала. Нет комода бабушкиного. Я хочу забрать альбомы.
 Альбомы? – спросила женщина. – Январь был таким суровым, мы сожгли все, что смогли. Мы не знали, что вы вернетесь, а ваши картины были нам не нужны,  когда наш Витюша заболел. Вот и жгли, что горело. А, альбомы? Тоже сожгли, там была на фото барыня какая – то.
- Это альбомы дедушки и бабушки. Они были артисты…
Катя осмотрела комнату, на подоконнике лежала кукла ее сестры Веры.
- Я возьму ее.
 -Да.
Витя заплакал.
- Прости, это его любимая игрушка.
- Он же мальчик…
- Нет никаких игрушек…
Катя повернулась и сказала.
- Ничего, скоро война закончиться и будет много игрушек у ваших ребят.
Во дворе комендант сказала.
- Ну ты даешь… В благородство играешь. Ну, чистая ты Евгения Ивановна.
- Мне самой кажется, что я похожа на нее.
- Повзрослела ты, Катя. Подросла и как – то округлилась…А мои старики померли в конце января месяца, ушли друг за другом. Сначала мама умерла, через неделю - отец. Вот тут и лежат рядом.  Обещали в   марте похоронить всех в общей могиле.
- Да, я пойду. Если у вас получиться, то похороните мою бабушку, рядом со своими родными.
- Катя, тебя что – то тревожит. Скажи мне. Некому тебе пожаловаться. Чувствую, что хочешь что – то сказать и боишься.
- Нет, все у меня в порядке. Только месячные дни у меня перестали идти. Наверное, это простуда сказалась, а я переживаю.
Комендант прищурила глаза спросила.
- Катя, дело житейской … у тебя мальчик есть, ну…
- Нет.
- А ты не беременная случайно?
Катя заплакала.
- Нет, но меня по утрам тошнит. Я боюсь почему – то сказать кому – то. Боюсь, что выгонят из госпиталя.
- Пошли ко мне и все мне расскажешь. Не бойся, не выгонят.
 Они долго беседовали. Катя рассказала, как с первого взгляда влюбилась в солдата Геннадия и тот погиб под  бомбежкой.  Война не дала ей возможность повстречаться с  любимым.
 Выслушав ее комендант сказала.
- Думаю, что это доктор тебя взял без памяти. Расстреливать таких мужиков нужно. Но, спасибо ему, что дите родишь и будешь иметь родного человека, так как все у тетя умерли.
- Вы, что говорите? Не нужен мне никакой ребенок…
- Сколько погибло ребят на войне. Не знаю, живы ли муж  мой и сын. А если их убило, то род наш прервался, понимаешь ли ты это. Продлиться твой род Соколовых или Тумановых.
- Не хочу.
- Коль ты не знаешь, кто тебя одарил ребенком, то считай, что это только твой ребенок. Поняла.
- Стыдно.
- Стыдно у кого видно. А ты хорошая девочка. После войны я всех выселю, и ты снова будешь жить с ребенком в своих хоромах. Держись меня.
Катя шла и не плакала, шла и обдумывала свое положение. Думала завернуть  к дому деда Коли, чтобы узнать у доктора, что произошло, когда она лежала в бессознательном состоянии.  Не захотела видеть еще раз этого человека - доктора, который ее спас от смерти. Решила молчать и никому не говорить в госпитале о своей беременности. А она была уверена уже в том, что носит плод под сердцем. Это будет ее ребенок и только ее. Вместо Верочки, младшей сестры, которая погибла по дороге в эвакуацию. И назовет она дочь свою Верой, а если будет сын, то назовет его в честь погибшего отца – Владимиром. Она твердо решила, во чтобы не стало сохранить жизнь ребенку.  Когда придет пора, то работники госпиталя узнают, что она ждет ребенка и она была  уверена в том, что ей они помогут с ребенком выжить.
Снова работа и снова целый день на ногах. Катя научилась обрабатывать и перевязывать раны, ставить уколы раненным и часто заменяла медсестер на  посту.  Ее хвалили и перевели медсестрой в госпитале.  Был  март месяц. К ней в госпиталь пришла Комендант.
- Похоронили твою бабушку и моих стариков в общей могиле. А, что делать. Общее горе и общая могила. Как ты?
- Никто не знает. И вы не говорите никому.
- Есть проходы, может тебя на большую землю отправят.
- Я же не жена генерала, чтобы самолетом меня вывозили. Я как и все.
- Ну – ну, глупая ты потому, что молодая.
В апреле месяце передовую очень бомбили и там оказалось много раненых солдат.
Стали организовывать бригаду, чтобы на месте прооперировать их. Катя согласилась поехать вместе с врачами на передовую в походной госпиталь. Несколько опытных медсестер тоже ехали на передовую Ленинграда.  Медсестра Соня, сказала ей.
- При операции будешь у нас на подхвате. Учись, скоро сама станешь возле операционного стола.
- Я согласна.
У нее закружилась голова и она облокотилась на стол.
- Что с тобой?
- Ничего, все пройдет.
- Почему раньше не сказала.
- О чем?
- Я думаю, что ты беременная. Кто папа? Из наших?
- Нет. Прошу тебя, Сонечка, не говорить никому…
- Понятно. Но это не скроешь, скоро заметят другие.  Обещаешь мне, что после нашей поездки, обратишься к врачу. Я тебе помогу, если что...
- Хорошо.
  До расположения части они добрались благополучно.
- Вывозить нам не на чем раненых, - кричал контуженный капитан.
- Ничего, мы для этого приехали. Сгорел госпиталь тряпичный. Нам бы отапливаемую комнату в чистой избе и стол соорудите.
- Это мы мигом.
Оперировали врачи целую ночь. Под утро сделали перерыв. Катя ходила из избы в избу к прооперированных раненных, делала уколы, утешала их добрыми словами.
 Катя возвращалась из последней избы, где лежал раненый. Над головой загудели самолеты с крестами. Она ускорила шаг. Раздался взрыв  за ее спиной. Немцы бомбили дома и  дорогу. Еще один взрыв и Катя упала. Она еще видела, что самолеты сбрасывали бомбы  на землю, где была железная дорога.
 Ее принесли солдаты на носилках.
- Девчушка ваша помирает.
Врачи все были уже в работе. Они положили Катю на стол. Разрезали на ней одежду.
 Соня стояла и рыдала возле Кати.
- Спасите ее и ребенка.
- Ребенка, она сама еще ребенок.
Два хирурга оперировали Катю.
- Кишечник не задет. Но …
- Нужно спасти ее.
- Кишечник все таки задет и увеличенная матка сочиться кровью.
- Спасать ее надо, а не думать.
Катю прооперировали.
Соня не отходила от нее.
- Катя, миленькая крепись, все будет хорошо.
Снова целый день прошел в операциях. Забрав тяжелобольных и раненых они выехали в Ленинград.
У Кати поднялась температура. Главврач куда – то съездил и дал указание.
- Катюшу будем эвакуировать.  Соня, полетишь сопровождающей в Москву. Там и останешься, я выпишу  тебе открепительный талон.
- Хорошо. Спасибо, что спасаете Катю.
- Отца я ее знал, потомство ее не спасли, спасу хоть ее. Через час вылетаете.
В Москве Катю снова прооперировали. Соня не отходила от нее. Она приписалась к госпиталю, где лежала Катя.
Тяжело шло выздоровление Катя, уже лето наступило сорок второго года, а  Катя плохо ходила.
Однажды к ней в палату пришла Соня.
- На фронт уезжаю, получила назначение в бригаду санитарного поезда. Ничего, оклемаешься, оставайся в Москве при госпитале. Ты же у нас уже медсестра, так что справишься. Разрабатывай ногу.
- Я все знаю, Соня. Мне при фронтовой зоне удалили матку. Я буду бесплодной, Соня.
- Тебе спасали жизнь.
- Не будет у меня никогда Верочки И Вовочки, - сказала плача Катя.
- Проклятая война. Они ответят за все, за тебя, за всех ленинградцев. Они Ответят… А, ты живи, назло им. После войны много детей сирот останутся, будет у тебя девочки и мальчики и дашь ты им свою фамилию. Детей всех жалко. Маленьких детей чужих не бывают. Они все наши. Не рвись на фронт. Я за тебя буду воевать по совести. Выздоравливай, подруга. После войны встретимся.
 Она уехала, а Катя не стала лениться, работала над своим выздоровлением. Хромота осталась, но ходила она уже быстро. Работала в госпитале  в Москве до окончании Войны.
 В сорок пятом году она решилась разыскать  родителей Геннадия  Романова в городе Тверь.
Нашла,  мама сообщила ей, что Гена погиб в Ленинграде , а папа Геннадия погиб в бою за освобождении Праги.
- Вы знали Геночку?
- Я была его невестой на один день.
Катя рассказала маме Геннадия, как он погиб.
 Ольга, плакала и уговаривала Катю остаться жить с ней.
- Буду смотреть на тебя и буду думать, что с сыном вижусь, так как его глаза любили тебя.
- У вас в городе есть музыкальная школа?
 -_ Думаю, что есть. Не до музыки сейчас. А ты приезжай, жить есть где. Замуж выйдешь, будешь жить здесь, всем места хватит в трехкомнатной квартире.
 - Приеду. Спасибо. Замуж я не выйду, я однолюб, как мой папа, полюбила раз и навсегда. Все вопросы решу и приеду.
С войны вернулась Соня, дошла с частью до  Берлина, служила уже давно в походном госпитале. С войны она вернулась с мужем, подполковником. Они обосновались жить в Москве. Катя была частым гостем у них. Семья сложилась дружной, муж Сони привез с Белоруссии двоих детей от первого  брака. Жена его погибла на задании партизанского отряда. Соня детей мужа приняла с радостью.  А Кате шепнула.
- Своих не будет, так дети Любомира мне в радость.
- Почему так получилось у тебя?
- Грехи войны.  Ты тоже не плошай, возьми ребенка из детдома и воспитывай его, как своего.
- Подумаю.
- Хочешь, сходим вместе в детдом.
- Хочу.
- В следующий выходной и пойдем.
 В детдоме им показали детей.
 Маленькая девочка уцепилась в платье Сони и твердила.
- Ты моя мама, я помню тебя.
 Соня заплакала.
- Не плачь, я тебе буду помогать.
- Как тебя зовут, детка ?
- Аня.
 - Хорошо, я поговорю с воспитателями. Иди поиграй с ребятами.
Когда Аня отошла, то Соня расплакалась навзрыд.
- Я заберу Аню к себе жить? Я же приняла детей его, он примет мою  Аню. Присмотрела себе ребенка?
- Нет. Мне всех жалко. Мальчик приглянулся, Геной его зовут и похож на Гену. Но, я не решаюсь.
- Ты же собираешься к  Ольге жить. Так замени ей сына , внуком.
 Они пошли  к директору детдома.
- Когда можно взять на усыновление детей.
- Да, хоть сейчас. Справку с место жительства, справку с работы и копию паспорта, можно переписать от руки и мы вам выдадим справку на усыновление вместе с ребенком, упрощенная процедура, много сирот в стране осталось.
- Мы приедем за ними завтра  за Аней и Геннадием.
- Да, знаю я уже кого вы выбрали …
Катя приехала в Тверь с сыном Геннадием.
- Это мой сын и ваш внук - Геннадий.
- Как?
-  Принимаете нас?
-  Да принимаю. Геночка, а ты похож на моего сына.
 Так стали жить вместе две женщины , обугленные войной, воспитывая сына, внука Геннадия.
 Работая медсестрой, Катя заглянула в музыкальную школу.
Директор отказал ей в приеме на работу, так как у нее не было специального образования.
- Война. Мама и бабушка были певицами. Дедушка знаменитый скрипач. Вы даже не послушали меня, а сразу отказали.
- Хорошо, идите к фортепиано и дайте ноту.
- Какую.
 Послушав ее игру на инструменте, он сказал.
- Вы грамотны в музыкальной грамоте.
Да, вы готовая актриса, вас любая филармония примет на работу.
- Не могу. Воспитываю сына.
Катя запела старинный романс.
-Понятно. Ставки у нас маленькие. Пойдете учителем сольфеджио и хором руководить?
-  Буду работать.
  Годы шли, страна отстраивалась и развивалась после войны, Гена подрастал, учился он хорошо в школе. Катя с Соней поддерживала связь, часто бывали они в гостях у Сони и дети сдружились между собой. Последние дни мама Оля часто болела и единственным утешением был для нее ее внук.
 После окончание школы Геннадий уехал в Москву учиться в юридический институт. Мама Оля желала побывать на общей могиле ленинградцев и упрашивала Катю поехать с ней в город -герой. Катя категорически отказывалась, Ленинград наложил на нее отпечаток вечной тревоги и она боялась вернуться в город, где потеряла любимых ей людей.  Съездила она к Соне упросила ее поехать с Мамой Олей в Ленинград. Оля согласилась. После приезда из Ленинграда мама Оля легла в больницу и больше не вышла из нее. Умерла она во сне. Катя снова осталась одна. У нее  состоялся тяжелый разговор с сыном. Как она не скрывала, он узнал по своим каналам, что его она усыновила в пять лет. У него был один вопрос, почему она скрывала правду об усыновлении, а не помогла ему разыскать родных, погибших его родителей.  Ответа так и не получив, он уехал продолжать учебу в институте.  Дети Сони нашли свои половинки и создали свои семьи. Гена редко ей писал и редко ездил к ней. Того тепла, которое она получала в его детстве уже не было. Была забота об уставшей от жизни матери и не более. Соня жила со своим мужем, и жили они в ожидании появления внуков. После окончания института Гена остался работать в Москве.  Соня приехала в гости к ней с известием.
- Что, Гена женился?
- Нет, он нашел свою мать в  Харькове. Не прошла наша сказка о том, что его в детстве украли  и ты нашла его в детдоме.
 - Как нашел?
- Аня мне сказала, что еще на первом курсе он запросы сделал в Харьков.
- Как он узнал?
- Помогли ему родители студентов. Кто – то в чине был. Я говорила, что не надо ему врать. « Как он похож на Геночку».  Баба Оля с ума сходила и тебя заразила. Мы Анюте дозировано выдавали правду. И она приняла все, как есть. Погоревала неделю и снова к нам притулилась, так как я ей сказала, что роднее ребенка, как она у меня нет. Живи одна. Будет тебе плохо, переедешь к нам, будешь жить на даче. Муженек выстроил целый особняк.
- Спасибо. Пока сама справляюсь.
 Гена не писал ей письма, звонил. Говорил, что у него все хорошо. От Сони она узнала, что он забрал жить к себе старую мать в Москву, так как с невестками у нее слаживались не простые отношения. Жили они в одной комнате в общежитии. И Катя затеяла обмен квартиры на две  однокомнатные и вскорости обменяла. Поехала к сыну в общежитие. Он был на работе. Застала пожилую женщину за вязанием носков.
- Катя? Геннадий не хотел вас травмировать и сказать, что я живу у него. Вот вяжу носки и продаю их на рынке, все какая – то копейка в семью. Я искала Геннадия после войны, потеряли мы его на станции. Все детдома ответили, что нет такого. Москва также ответила. Я оплакивала его, как мертвого, а он оказался жив. Сам нашел меня. Спасибо тебе, дорогая, что воспитала сына быть порядочным и хорошим человеком. Адвокат, кто мог подумать. Мои два сына, что старше его слесарят, а он адвокат.
- Я приехала к Геннадию по делу. Возможно и раньше искали бы его родню. Но свекровь прикипела к нему, как к сыну, он напоминал ей ее сына, погибшего в Ленинграде. Простите.
Геннадий возвращался домой, вахтер сказал, что его ждут две мамы, родная мама учит вязать интеллигентку носки.
Он вбежал в комнату и кинулся Кате в ноги.
- Прости, мама. Вы мне обе родные. Боялся тебя огорчить.
- Ничего, сынок . Я обменяла квартиру на две однокомнатные. Продашь ее, пристроишь деньги в Москве. Ты заслужил это. Так как ты внук бабушки Оли и она  одобрила бы мое решение. Ну, я пойду, опоздаю на поезд.
- Мы тебя проведем, да, мама?
 Обе женщины вместе ответили  согласием.
Катя смутилась и поняла, что делить сына она не с кем не будет. Пусть вся любовь его достанется той, которая его родила. В Твери в своей однокомнатной квартире она присела на пуфик, такой был у ее родителей, и она купила его в скупке. Он еще имел приличный вид. Поплакала, встряхнула густыми кудрями, подумала: « Надо жить дальше. Спасибо Геночке, что был рядом со мной, когда я была в глухой депрессии до его появления. Он спас меня от сумасшествия, тоскуя за своими близкими людьми». 
 Приближался праздник День Победы и первый раз за послевоенные годы она пошла на парад и праздновала вместе со своими учителями в кафе. Первый раз за послевоенные годы, она откинула все горести войны от себя, думая о том, как жестоко пострадала ее семья и не только ее.
Она была уже на пенсии. Собирала деньги целый год на поездку  в Ленинград. Попрощалась с Соней, с Геннадием.
- Может быть мне с тобой поехать, мама.
- Нет. Я хочу побыть одна.
В Ленинграде стояла летняя погода. Моросил дождь. Она не узнавала город, его отстроили и яркие вывески были на каждом магазине. На  маленьком автобусе доехала до своего дома.  Посмотрела на окна своей квартиры и ей показалось на миг, что  у открытого окна стояла бабушка с дедушкой, который играл на скрипке, даже мелодию она услышала. Закрыв глаза, она встряхнула кудряшками, ведение пропало. Она не решилась зайти в свою квартиру. Побрела в квартиру коменданта. Она не помнила ее имя, но все - таки решилась зайти. Дверь ей открыла молоденькая девушка.
- Тут раньше жили…
- Вы к бабушке? О, она рада гостям. Проходите, меня Катей зовут.
- Она еще жива?
- Жива и здравом уме, под девяносто лет ей, а с телевизором ругается,  как молодая. И то не так и это не так. Стареет. Проходите.
В плетенном кресле сидела седая старуха.
Она посмотрела на Катю.
- Ты на бабушку похожа, Катя.
- Узнали? Как жили вы после войны?
 - Сын вернулся домой невредимым. С войны привез жену. Пятеро детей народил. Катя самая младшая. Живут отдельно. А Катю оставили приглядывать за мной. Значит вернулась. Где жила ?
- В Твери, у мамы Геннадия, солдатика который погиб в Ленинграде.
- Бабушка мне твоя рассказывала. Боялась она, что ты потеряла свою половину, что замуж не выйдешь. Замуж вышла?
- Нет. Воспитывала приемного сына, а он нашел свою маму, когда вырос. Одна я. совсем одна. Приехала на  общую могилу, чтобы положить цветы.
- Это мы тебе поможем. Сын нас отвезет туда. На 9 мая я не хожу туда, много народа собираются, а летом проведываю своих стариков. Располагайся. Узнала, кресло вашей бабушки, не спалили его. Умели раньше делать мебель на века. И портрет я вынесла твоей бабушке, хвалюсь всем, что это певица Туманова. В зале весит на почетном месте и внучку назвала твоим именем. Жаль, что слуха у нее нет. А так во всем она справная девочка. Завтра и поедем. Позвоню Васе, его водитель нас и отвезет.  Катя, накорми нашу гостью.
Утром внучка Катя поехала с ними на кладбище.
 Бабушка осталась сидеть в машине.
-Боюсь, что не дойду. Положи цветы сама прабабушке и прадедушке,  Катя.
Катю поразил памятник и она всплакнула. Долго возле могилы не стояла, а прошептала несколько слов: «  Я вернулась к вам» . Ей стало плохо и внучка коменданта подхватила ее под руку.
- Пойдем назад.
- Прости, память меня подводит, как твою бабушку зовут.
- Евдокия Петровна.
 - В блокаду мы все звали ее комендантом, хотя и должности такой не было, за сильный ее характер.
 Она пообедала, поужинала. Евдокия Петровна говорила и говорила о Ленинграде о квартирах, которые сделали после войны из квартиры Тумановых.
- Мой сын в начальниках ходит, отвоюем тебе одну квартиру под жилье. Так и будет, не переживай без жилья не останешься.  Отдыхай, завтра еще наговоримся. Катя умерла во сне. Умирая она видела себя на сцене поющей актрисой, а в первом ряду сидел ее генерал Геннадий, молодой и красивый.
Утром Евдокия потрогала Катю за плечо.
- Умерла… Вернулась в Ленинград, чтобы умереть. Ах, война, что ты сделала с людьми, разорвала их судьбы на части.
Она позвонила сыну.
- Катя  Туманова умерла. Похоронить ее надо в Ленинграде.
- Как? Она гостья, прописки нет.
- Пропиши ее сейчас в моей квартире. Через три дня хоронить будем, как положено.  И мне оставь там место, не долго мне осталось жить. Чтобы рядом с Катей. Ей веселей будет там лежать, когда свой человек будет рядом и на могилу ко мне придете и проведаете ее.
- Хорошо, мама.
 Евдокия Петровна нашла в Записной книжке Кати номер телефона в Москве.
- Не знаю кто вы, но хочу сообщить, что умерла Катя Туманова.
 В трубку кто - то заплакал.
- Я чувствовала это, когда она прощалась со мной. Завтра прилетим с ее сыном к вам. Называйте адрес.
 Евдокия Петровна назвала адрес.
- Вы кто ей будете?
 - Подруга Соня.
Белая ночь была в Ленинграде, в комнате было светло. Возле гроба сидела старушка и читала евангелию. Лицо покойницы осветилось прозрачной бледностью. Старуха сказала.
- Догнала тебя, Катя, война, и ты не сумела убежать от нее. Вернулась в родной город, чтобы умереть....Спи спокойно, наша птичка певчая, никто тебя больше не потревожит.... ( конец ).