Брисбен и Авиатор

«Пролетая над гнездом Водолазкина» - вот такая, скорее всего, выйдет история. Ну, может, еще соседей по кроне зацепит. А все дело в том, что постмодерн он такой – беспощадный уравнитель и нынешнее пристанище писателей.

Конечно, я слышала отзывы, в которых сравнивали «Лавра» и два последующих романа. Но даже не из-за этого не ждала чего-то настолько же грандиозного. А просто больше так не бывает. Теперь жена говорит своему безусловно выдающемуся мужу: «Жень, надо машину менять, напиши ты уже этот роман, хоть в Италию на лето съездим». И Женя садится и пишет. Хороший, добротный ремесленный роман. Он не страдает вместе со своими героями (вы тоже не будете), не рвет, не жжет, не уходит в запои. Хороший писатель ведь не тот, кто всегда хорошо пишет, а тот, кто не пишет плохо.

И вот после десятка-двух таких книг у пытливого читателя вырисовывается четкая схема современного успешного (читай «издаваемого») романа. Ну, во-первых, это всё не сейчас. Про сейчас у нас зомби, вампиры, маги и менты. На них возложена почетная миссия быть основными выразителями дум и чаяний российского человека. Они справляются, как могут и всеми силами декларируют победу добра над злом и Путина на выборах. А редакции Елены Шубиной, как и другим, обыски не нужны, поэтому востребованы средневековье, репрессии, перестройка и даже нулевые можно чуть зацепить. Про Кремль сегодняшний пусть Сорокин пишет, у него для этого есть фантастическое завтра. Ему - футуристу-гармонисту и Пелевину – буддисту-балалаечнику пока все прощают. Наверное, по привычке. Власть думает: «Да кто этих бесноватых читает?! Да пес с ними! Нам же нужны какие-то внесистемные показательные авторы». Тем временем, у Сорокина культово и по-шамански убедительно сношаются в оргиях современные царские опричники, создавая своими пенисами прочную горизонтальную вертикаль власти (порочный круг по своей сути стоячий), в виде бесконечного кольца Уробороса. Пелевинские оборотни, олигархи, йоги и мастера легких касаний также создают отвратительно-чудесную картину внутренностей нашего общества, его потрохов. Так, отвлеклась…

Значит, время не наше и, конечно, очень трудное. Это мы сейчас кум королю: и богатые, и защищенные, и свободные, и демократичные. У нас же людей просто так не арестовывают, говорить можно что думаешь, никакой пропаганды и войны идеологий. Ааааа вот раньше, уууу…. Бандиты 90-х, гэбня и коммуняки *голосом Новодворской*, доносчики, стукачи, зверье, сатрапы. Лучше, если герой – немец, татарин, друг степей калмык. Если вкус не позволяет – музыкант, художник, прелесть. Интеллигент, в общем. И пусть умирает или болеет. Умирает, болеет и вспоминает. А что у нас отвечает за вау-эффект? Конечно, какая-нибудь притянутая за уши сверх идея, мечта, легенда, аллюзия. И критикам будет что сказать, и читатель лоб наморщит. Для подстраховки можно взять и Монголию, и легенду о журавлях и карликах, как это сделал Юзефович (еще один очень крепкий, именитый писатель). Если Монголию заняли, берите Австралию. Водолазкин нашел там Брисбен и всех восхитил. Оказывается, там всегда лето! Какая прекрасная, а главное новая мысль! Для «Авиатора» страны не нашлось, поэтому его сначала в глыбу льда, а потом парить над землей. Собственно, вот и всё!

И они пишут. Пишут и пишут. Акунин пишет. Знаете, как он своего Фандорина укокошил? Да его бы так ни один графоман не убил! Так будто тот и не был никогда русским Холмсом, будто он надоел ему до чертиков, денег занял и не отдал, с женой переспал, у дочки конфетку отобрал. Ладно, спровадил бесславно и как давай писать любимое, для души, да?! Только всё любимое почему-то выглядит так: крутая идея, великолепное начало, вязкая, но добротная середина, конца нет. Кому нужны концы, правда? Людям деньги нужны. Есть мысль, писать умеешь – садись пиши. Редактуры нет, а имя есть. Народ купит. Литература на виагре: желание есть, эффект будет, но за результат никто не отвечает.

Есть еще один момент. Хорошие писатели все чаще пишут хорошие книжки, героев которых не хочется любить и не любится. В лучшем случае – легкая грусть, немного сочувствия. Уж как они их для нас оживляют! Водолазкин, например, все больше какашками. Типа, смотрите, смотрите – настоящие люди, они гадят. Смотрите какого цвета, как булькает, чавкает, шмякает, пахнет. И если в «Лавре» это было уместно, то в «Авиатор» словно Сорокин ворвался и дописал письмо дяди Федора. Что это? Зачем эти очевидные крючки, уловки, ужимки?

Мне кажется, читатели скучают по честному, яркому герою нашего времени. Когда-то классики прекрасно рассказали о том, что герой бывает «лишним». Могли ли они предположить, что российская литература вообще его лишится? Что мы будем рады географу Вите Служкину - этому бивню, неудачнику, этому мозгляку, как родному? И все потому, что нашли в книге искомое – себя, свое время, свои переживания. «Кто сказал, что я неудачник? Мне выпала главная удача в жизни. Я могу быть счастлив, когда мне горько».
03.08.2020