Вот и свиделись

Закрыть глаза. Заткнуть уши. Смотреть внутрь себя. И тогда возвращается… Только отключение от этого материального мира даёт шанс вспомнить, что только что снилось, терзало мозг и нервы. И что нельзя упустить и отпустить. Да, сейчас нельзя отвлекаться, отзываться. Нужно внутрь, там мир ушедших душ имеет портал от материального к Эгрегору…

Светло. Чуть сыро в воздухе. Но зима. Тепло. Это Анучино: виден дом напротив, гаражи, две какие-то машины грузовые. Одна с глубоким железным кузовом. В ней, скорее всего возят гравий, землю, строительная машина какая-то. А мы на втором этаже живём, сверху видно дно кузова. Дался он мне, этот кузов, тёмный, как яма…

Подушка. В белой наволочке, какие были у меня в детстве, в моём далёком детстве, на моей далёкой малой родине Чукотке. Трудно печатать, когда вся обращена внутрь, много лишних букв на экране появляются, слова подчёркиваются невидимым цифровым корректором. Потом исправлю, когда всё запишу… Но эти красные полоски-подчеркивания через закрытые веки, как кровавые шрамы, видны…

Что не так с подушкой? Влажная? Странно, дома тепло. Может, от слёз по сыну? Так я не плачу, я отпустила, его душе не нравилось, когда я плакала. Ладно-ладно, пусть будет промокшая от слёз. Только бы скорее отпустило. В квартире как-то светло и пусто, словно вот-вот заезжать будем. И сынок, ещё маленький носится, как лёгкий игривый ветерок, проскальзывая сквозь меня, тормозя у стен, смеётся:

- Вытряхни подушку! Вытряхни её от слёз…

Да, ладно?! Лучше на батарею положить, высохнет. Кто же влагу вытряхивает, в моём мире свои законы физики есть. Вытряхнуть можно пыль… Ах, да-да, и плохие мысли можно, постучав по подушке, помяв её, потряся. Слёзы – это не вода? А что?! Плохие мысли? А мысли можно вытряхивать… Уговорил, демагог, это ты всегда умел.

Я открываю окно, высовываю руки с подушкой и… Она ещё не успела упасть, только собралась выскользнуть из сжатых пальцев, а Артём с радостным криком кинулся за ней:

- Я помогу! Я поймаю…

И он упал вниз. И это были не три метра от второго этажа до земли, это был тоннель в пропасть. Ужас охватил меня. Крик застыл в горле, тело окаменело. Я падала с высоты в семь метров, я знаю, что это практически смерть. А мальчик вдруг перевернулся головой вверх, покачался, чуть поднялся по высоте, потом полетел в сторону… Он не упадёт! Он умеет летать!!! Но в глазах мольба о помощи. И точно понятно, что его надо спасать. Не сейчас, а когда приземлится. Потому что очень высоко…

В ту секунду, когда его тело распласталось на дне кузова, киношно, с распростёртыми руками и застывшим взглядом в небо, я уже неслась вниз, чтобы помочь… Очень быстро бежала, воздух глотала, задыхалась. И не успела. Машина исчезла. Какие-то люди пожимали плечами, отнекивались, посылали в дом напротив, говорили, что там живёт Татьяна, которая знает куда уехала машина. Но она не скажет, потому что… Не любит она тебя. И дома её нет.

- Милиция! Полиция?! МЧС!!! Помогите! Сын упал из окна, а машина уехала… А вдруг его ещё можно спасти и вернуть?! Да, четыре месяца, как случилось, но… Вдруг можно помочь?..

Тупо удаляю из напечатанного текста лишние буквы и жду ответа от голоса на том конце провода. Да, проводной телефон, у меня был в квартире. Вот пригодился – позвонить в другой мир, в прошлое… Перед глазами Тёма, презревший законы гравитации и всемирного тяготения, висящий в воздухе на уровне глаз, нет, чуточку пониже. Но я чувствую, что сейчас он сорвётся, его потоком затянет в тоннель. Надо помочь! И я опять бегу по ступенькам, прошу помощи, кричу…

А на самом деле… Я всё это время стою каменной статуей у окна и держу в руках так и не упавшую подушку. А сына уже нет…

Зажигаю свечу монастырскую. Жду возвращения родной души. Кто-то звонит в реале по мобильному на Телеграм… И портал закрывается. А огонь свечи продолжает греть, бликуя по экрану монитора, с которого смотрит на меня Артём. И опять угасшее чувство, что я что-то не так сделала, или не сделала, чтобы ты ещё жил.
 
Пью таблетки от давления. И лежу на подушке, которая впитывает мои слёзы… Плакать нельзя – потому что в это время ты тоже плачешь, душа твоя плачет. А я хочу, чтобы там, на небушке, дома, она только радовалась. А ты говоришь – на всё воля Божия…

Вот и повидались, сынок…

12.03.22