Рождение уральской гвардии. Курская битва. 3

                ГЛАВА CЕДЬМАЯ

                ПРОРОЧЕСТВА МАНШТЕЙНА

      В апреле 1943 года Адольф Гитлер подписал новый оперативный приказ номер 6, в котором говорилось, что скорому наступлению германских войск на Курск придаётся особое значение: «необходимо осуществить его быстро и с большой пробивной силой. Оно должно передать инициативу на эту весну и лето в наши руки… На всех главных направлениях использовать лучшие соединения, лучшее оружие, лучших командиров, большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой обязан проникнуться пониманием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна послужить факелом для всего мира… Цель наступления – посредством массированного, беспощадно и быстро проведённого каждой из атакующих армий наступательного удара из района Белгорода и южнее Орла, окружить находящиеся в районе Курска силы противника и концентрированным наступлением уничтожить их…»

      Этот важный приказ из Берлина пришёл в штабной поезд командующего группы армий «Юг», когда он совершал поездку по Украине к линии фронта. Утром фон Манштейн прогуливался при остановке поезда в открытом поле, усыпанном весенними цветами. К генерал-фельдмаршалу подбежал запыхавшийся начштаба Теодор Буссе и передал листок со свежей радиограммой. Командующий в минуту пробежал глазами по длинному приказу из Берлина и с лёгкой иронией воскликнул:

- Наш фюрер великолепен! В приказе мне особенно понравилось слово «быстро», которое упомянуто два раза.

     Начальник штаба с сожалением покачал головой:

- Как поздно до Берлина всё доходит! Вы ещё месяц назад при образовании русского Курского выступа, предлагали осуществить то, что сейчас видим в приказе.

     Манштейн грустно усмехнулся:

- Я хочу написать письмо начальнику Генштаба Сухопутных войск. Я его адресую нашему фюреру.

- Кому если не вам писать Гитлеру! – согласился Буссе. – Вы можете дать дельный совет кому угодно.

- Я поддержу фюрера в этом приказе, – размышлял вслух генерал-фельдмаршал. – В наступлении на Курск действительно надо бросить самые лучшие силы и только тогда придёт успех. С великой победой под Курском, мы забудем все прошлые поражения. Главное начать наступление раньше, пока противник ещё не готов ни к обороне, ни к наступлению…

       Но на пороге последнего весеннего месяца Гитлер неожиданно отменил начало операции «Цитадель» на 3 мая. Он лишь назначил в Мюнхене совещание военного руководства для выработки новой даты наступления на Курск.

       В назначенный час в резиденцию к Гитлеру прибыли: начальник Генштаба Сухопутных войск генерал-полковник Курт Цейтцлер, главный инспектор танковых войск Гейнц Гудериан, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ганс фон Клюге и несколько командующих армиями.

      В числе приглашённых был командующий группой армий «Юг» Эрих фон Манштейн. Когда он прилетел с Украины и его везли на совещание в автомобиле, то он с заднего сидения внимательно осматривал серые берлинские улицы со следами бомбёжек. Опытный генерал-фельдмаршал пребывал в мрачном настроении, потому что фюрер откладывал начало наступления на Восточном фронте на лето, а время работало уже не на Германию…

      На мюнхенском совещании в помпезном зале германские военачальники расположились у большого стола с огромной картой Европы. Адольф Гитлер вышел к ним в коричневом костюме прыгающей походкой. Все вскинули руки в нацистском приветствии, а фюрер, скрестив руки на причинном месте, выступил с небольшой вступительной речью:

- Наступают решающие месяцы нашей долгой войны с Советами! Мы можем и обязаны разбить большевистские орды в районе Курска. Разведка доносит, что Ставка со Сталиным, знает о нашем грядущем наступлении и готовит мощную оборону. Жду от вас докладов с мест. Сейчас прошу высказаться командующему Девятой армии.

      Все взоры обратились к «льву обороны» [6] и любимцу Гитлера Вальтеру Моделю. Лысоватый генерал-полковник, сделав надменное лицо и поправив пенсне, стал откровенно запугивать фюрера:

- В последние дни противостоящие нам советские войска предприняли чрезвычайные усилия по укреплению противотанковой обороны на Курском выступе. Мы встретимся с большими трудностями при преодолении русских рубежей…

      Модель говорил долго и убедительно, с цифрами в руках. Худое заострённое лицо Гитлера морщилось, и его не разгладили более оптимистичные выступления генерал-фельдмаршала фон Клюге и начальника Генштаба Цейтцлера. Фюрер явно пал духом и позже сказал неопределённо:

- Надо подождать несколько недель, когда в наши танковые войска под Курском, подойдут эшелоны с новой тяжёлой техникой. «Тигры», «пантеры» и «фердинанды» смогут быстро и успешно взломать оборону русских. Сейчас же я не уверен в этом. Я за отсрочку «Цитадели».

       Фон Манштейн смотрел на Гитлера, как на дилетанта в военном деле. В начале Второй мировой войны фюреру просто дико везло и потом он имел сильнейшую армию в мире. Теперь фортуна отвернулась, и нужен был холодный скрупулёзный расчёт. Командующий группой армий «Юг» в своём выступлении резко высказался против всяких отсрочек в решающем наступлении. Манштейн приводил веские аргументы:

- Пока мы будем получать мощные современные танки, русские все наши потуги компенсируют ещё большим увеличением своего танкового парка. К сожалению, Германия со всей захваченной Европой, не может угнаться за выпуском танков на Урале и в других районах Советского Союза. Уральские танкограды каждый месяц отправляют на фронт полторы тысячи танков! Вместе с тем дальнейшая отсрочка «Цитадели» приведёт к тому, что советские воинские части после больших потерь в зимнюю кампанию и после недавних поражений под Харьковом и Белгородом, вновь обретут большой моральный дух и ударную силу. Конечно, всевозможное укрепление русских позиций вокруг Курска будет продолжаться в небывалых масштабах. Кроме того, при затягивании начала операции «Цитадель», увеличивается опасность её совпадения по времени с высадкой западных союзников России, где-нибудь на континенте или островах. Поэтому, как бы незаманчиво было усиление наших танковых частей новой техникой, всё же надо придерживаться ранее назначенного срока наступления, иначе нам не добиться великой победы. Притом, что «Цитадель» в любом случае не будет лёгким предприятием…

       Адольф Гитлер, выслушав всех присутствующих на совещании, так и не дал ясного приказа, а только сказал, что он ещё раз всё обдумает.


                ГЛАВА ВОСЬМАЯ

                ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ФЮРЕРА

     Верховный вождь германского фашизма, затеяв мировую войну, теперь с бомбардировками союзной авиации, жил как крот, прячась в глубоких, хорошо охраняемых бункерах. Ставки фюрера были разбросаны по захваченной Европе: Берлин, Восточная Пруссия, Альпы, Западная Украина. Убежище на востоке, около Винницы, Адольф Гитлер стал посещать особенно часто по жестокой необходимости: советско-германский фронт стал главным фронтом Второй мировой войны.

    В начале мая 1943 года на Украине всё цвело и благоухало, когда фюрер Германии прибыл в большую ставку «Вервольф» под городом Винница, охраняемое тысячами эсэсовцев. В глубоких просторных бункерах, оснащённых по последнему слову техники, сидело человеческое чудовище, планомерно уничтожающее миллионы людей на фронтах, в гестаповских застенках и концлагерях.

    В подземном кабинете Гитлер стоял у большой карты Восточного фронта. Его бледное лицо с нависающей чёлкой и маленькими усиками искажала гримаса ненависти. Его сильно нервировало, что Третий рейх за 1943 года лишился не только территориальных успехов прошлого года, но и потерял былое преимущество перед Красной Армией, в живой силе и технике.

    Фюрер ещё раз тщательно рассмотрел детальный план германского вермахта по наступлению против советских войск на Курском выступе. Гитлер с нетерпением ожидал руководителя абвера[7] Вильгельма Канариса.

    Руководитель военной разведки явился по-немецки в точно назначенный срок. На пороге кабинета стоял пятидесятитрёхлетний Канарис в элегантном чёрном костюме, скрывающем его худобу. Старый разведчик по кличке «хитрый лис» принёс фюреру пухлую папку документов. Гитлер был со своим подчинённым сух:

- Я пригласил вас сюда, чтобы вы уточнили величину и расположение русских стратегических резервов. Кроме того, вы должны указать направления возможного наступления противника в ближайшее время.

- Я готов мой фюрер! – с вызовом воскликнул Канарис.

- От вашего ответа многое зависит! – предупредил Гитлер и припомнил: - Абвер ошибся в начале войны под Москвой, а в прошлом году под Сталинградом. Недавнее зимнее наступление Советов стоило нам очень дорого! Мы больше не можем допустить просчётов, ведь на карту поставлена судьба Германии!

    Клокочущая речь фюрера озадачила руководителя разведки. Он, зная бесноватый характер вождя, выжидал, когда тот выдохнется. Гитлер, высказав, недовольство военной разведки, действительно затих, и Канарис, расправив плечи, подошёл к большой карте Европы, висевшей на стене. Он сразу встал поближе к линии советско-германского фронта и стал докладывать:

- Красная Армия располагает достаточными резервами, чтобы начать наступательные операции в центре и на юге Восточного фронта. Но по нашим разведданным противник пока готовится только к активной обороне, выжидая нашего первого удара. Севернее и южнее Курского выступа, Советы, как и мы, сосредоточили свои главные резервы, в состав которых входит несколько танковых армий и отдельных корпусов.

- Наши танки теперь лучше русских! – не удержался Гитлер и попросил: - Говорите конкретней с цифрами в руках.

- Да мой фюрер! – встрепенулся Канарис и продолжил: - Основная группировка русских резервов сосредоточена за Курским выступом. То есть она, очень разумно расположилась между северным флангом нашей ударной группировки армий «Юг» и южным флангом нашей ударной группировки армий «Центр». Резервный русский фронт имеет пять армий и предназначен для решительного контрнаступления этим летом.

- Это, несомненно, так! – заключил фюрер и зло усмехнулся: - Только мы заставим их не наступать, а латать дыры после наших сокрушительных танковых ударов! Продолжайте.

- Ещё одну линию резервов противника, разведчики зафиксировали от самой Москвы до нашего Орловского выступа против группы армий «Центр». Это указывает на то, что Сталин намеревается в ходе своего контрнаступления, срезать и окружить германские войска у Орла. Судя по всему, для этого будет предназначены Третья и Четвёртая танковые армии русских, которые сейчас находятся в стадии формирования.

    Гитлер слегка ухмыльнулся и уверенно заявил:

- Насчёт прикрытия Москвы я не сомневался. Сталину всё время мерещится, что я сразу нанесу главный удар на московском направлении. Мы же его накажем на юге, поближе к Харькову. Там у нас больше всех танковых дивизий и вообще, этот город не первый год приносит нам удачу. Надеюсь, сработает и сейчас!

    Канарис соглашался, но всё-таки сетовал:

- К сожалению, русские стали сильнее и опытней…

- Да у нас достойный противник! – перебил Гитлер и потребовал: - Я хочу знать стратегический замысел русских на этот год.

    Опытный разведчик, не моргнув глазом, спокойно отвечал:

- Их главная цель – это прорыв нашей обороны в стыке между группами армий «Центр» и «Юг». Большевики хотят придавить к Азовскому морю и уничтожить армии «Юг». Ну а пока противник копит у Курска резервы и возводит различные оборонительные укрепления огромных масштабов.

- Жаль, что они и мы многое знаем, друг о друге! – вздохнул фюрер. – Элемент неожиданности нам бы не помешал.

    Гитлер в задумчивости заходил по кабинету, скрестив руки на впалой груди. Наконец он остановился около Канариса и поставил задачу:

- Абвер должен скрупулёзно нанести на карту все резервы противника и его оборонительные линии. Каждый метр Курского выступа должен быть сфотографирован! От этого будет зависеть много! Наши танковые армии должны нанести точные и молниеносные удары, которые позволят нам выйти на оперативный простор. Мы обязаны опережать русских во всём!

- Мой фюрер! – вытянулся в струнку разведчик. – Абвер сделает всё возможное и невозможное!

     Гитлер, пожимая руку Канариса, на прощание сказал:

- Этот год, решающий для Германии, так как мы ещё можем сосредоточить на Восточном фронте свои основные силы. К Курскому выступу прибывают наши лучшие дивизии со всех концов континента! В следующем году, такого благоприятного случая не будет. В случае нашей неудачи теперь, американцы и англичане обязательно где-то вылезут на берег Европы и откроют второй фронт…


                ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

                КЛЯТВА СТРАНЕ И УРАЛУ

      В апреле 1943 года Уральский добровольческий танковый корпус обрёл свои грозные черты: закончилось формирование личного состава, боевые части получали необходимую технику и снаряжение. Свердловская, Молотовская и Челябинская области давали для своего детища танки и самоходки, самое разнообразное оружие и главное - бесстрашных уральцев.

    Ненастным днём из Кунгура в Свердловск возвращались командир корпуса Георгий Семёнович Родин и его начальник штаба Борис Романович Еремеев. Легковая машина натужено поднималась по очередному косогору московского тракта. Еремеев сидел один на заднем сидении и, разложив документы, довольно сказал:

- Ну, вот и создали уральский корпус. Пермяки тоже не подкачали: в Кунгуре готова танковая бригада, а в Молотове миномётный полк, батальон мотострелков и авторемонтные мастерские.

- В целом, я согласен с вами, - обернулся с переднего сиденья Родин, - но пока не принята присяга личным составом. Значит, наши добровольческие части не являются полноценными воинскими формированиями. Я двадцать четвёртого числа написал письмо в Военный Совет Уральского округа с просьбой изготовить боевые знамёна для частей корпуса и соединения.

 - Завтра свердловчане присягают! – напомнил начштаба.

- И не только они Борис Романович, – удовлетворённо говорил комкор. – Праздник Первого Мая всё-таки! Такой торжественный день нельзя упускать. Завтра обязательно проведём присягу добровольцев и сделаем всё, чтобы это запоминающееся событие стало таким для всех уральцев. А сейчас по пути в Свердловск завернём в Дегтярск к Смирнову в мотострелковую бригаду.

- Логично! – поддержал Еремеев, – Посмотрим, как несут службу мотострелки. Правда, их бригада размазана на все три уральских области.

- Да, это не танковая бригада или отдельный полк. – вздохнул Георгий Семёнович. – Но мы, тем не менее, должны проверить все части, входящие в корпус. В Дегтярске размещена значительная часть бригады: штаб, мотострелковый и миномётный батальоны, разведывательная рота, рота управления…

     Ранним вечером посёлок Дегтярск, притулившийся между уральскими горами и лесами, встретил руководителей корпуса испортившейся погодой: серые тучи обложили горизонт, и стал накрапывать дождь. Автомобиль подъехал к неприметному кирпичному дому, где разместился штаб 30-й мотострелковой бригады. Все командиры были на рабочих местах, а комбриг Смирнов, даже успел выйти во двор.  Худощавый Михаил Семёнович, вытянулся перед Родиным, и сделал доклад. Комкор улыбаясь, крепко пожал ему руку и спросил:

- В это время ваши части, надеюсь, ещё не спят?

- Не положено товарищ генерал-майор! – чётко ответил Смирнов.

- Посмотрим на ваших орлов, но вначале в штаб. – сказал Родин.

     Они зашли в дом. В кабинете комбрига у большой карты Урала стоял начальник штаба Ефимов Андрей Илларионович. Командир корпуса, поздоровавшись с ним, спросил:

- Все ли готовы к присяге в ваших частях бригады, расположенной и в соседних областях?

- Так точно! – спокойно докладывал Ефимов. – Только сейчас по этому поводу я звонил в наши мотострелковые батальоны в Челябинской и Молотовской областях…

     Раннее первомайское солнце не застало врасплох Свердловскую танковую бригаду. В стенах ремесленного училища и на плацу перед ним, уже кипела воинская жизнь. Личный состав приводил себя в порядок: бойцы зашивали и гладили свою форму, стриглись под ноль и начищали до блеска сапоги.

     Минул время завтрака, и на Березовском тракте, появились толпы празднично одетых свердловчан. К добровольцам шли в гости их родные и близкие, друзья и представители заводских рабочих коллективов. Появились легковые машины советских и партийных руководителей. В расположении танковой бригады так непривычно слышался детский смех и женские голоса.

   Воинский плац был окружён шумными горожанами. Наконец, из здания училища стали выходить подразделения бригады. Их появление сопровождалось радостными возгласами:

- Вот они – наши добрые молодцы!
- Свердловчане не подведут родной Урал!
- Наши сыны из твёрдого уральского сплава!

    Замерли в строю танкисты и автоматчики, связисты и тыловики. Затихла и публика при виде подходящих командиров бригады и корпуса, руководителей города и области. Вперёд выступил командир корпуса Георгий Родин и, волнуясь, сказал:

- Сегодня в светлый день Первомая Свердловская танковая бригада присягает на верность дорогой Родине и своим землякам. На собраниях частей и подразделений уральского корпуса мы не раз обсуждали слова клятвы воинов-добровольцев. Слушайте её дорогие товарищи!

    Генерал-майор раскрыл небольшую папку со словами присяги, и точно так поступили десятки его офицеров и бойцов. В звенящей тишине нескольких тысяч собравшихся военных и горожан, громко зазвучали голоса танкистов и автоматчиков:

- Родные наши уральцы, нам сынам своим, поручаете вы защиту Советской Родины, свободы и независимости Отечества. Столетиями ковалась воинская слава Урала. Наши предки участвовали в Полтавской битве, переходили с Суворовым неприступные Альпы. Знамёна Екатеринбургского и Пермского полков развевались на полях битв с Наполеоном.

- Вы доверили нам повести на немецко-фашистских захватчиков грозные боевые машины. Мы оправдаем ваше доверие.

- Мы клянёмся: очистить нашу священную советскую землю от немецких оккупантов, отомстить врагу за его злодеяния и надругательства над нашим народом.

- Мы клянёмся: каждый из нас не пожалеет своей крови и жизни во имя победы над врагами всего человечества.

- Мы клянёмся: хранить и умножать вековую славу Урала, славу русского оружия, храбро и самоотверженно громить, и уничтожать немецких захватчиков до полного изгнания за пределы нашей отчизны…

                ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

                ВОЙНА ПРОВЕРИТ НАШИ ЧУВСТВА

     После принятия присяги счастливые добровольцы и их родные и близкие, смогли вместе провести несколько часов. Поздравления и радостный смех наполнили окрестности училища. Весёлые кампании и семейные парочки гуляли по сосновому бору.

     Лейтенант Антон Дикий искал среди гуляющей толпы Любовь Глазырину. Наконец молодой воин заметил её с подругой Антониной Андриевской. Они, увидев запыхавшегося лейтенанта, засмеялись. Антон, оправив гимнастёрку, вежливо обратился к возлюбленной:

- Люба! Вы можете уделить мне несколько ваших драгоценных минут?

    Девушки глянули друг на друга, и Андриевская лукаво согласилась:

- Я отойду, но вы молодой человек будьте очень корректны.

- Можете не сомневаться! – заверил Дикий. – Я всегда такой…

- Постойте! – вмешалась недовольная Глазырина. – Вы как-то без меня всё обсуждаете. Давайте я сама сделаю выбор.

     Она демонстративно снова взяла подругу за руку и с прищуром посмотрела в озадаченное лицо лейтенанта. Люба повела Тоню по тропинке. Они тихо смеялись, оглядываясь на понуро шедшего за ними Антона, который стал говорить на другие темы:

- Какая по-настоящему майская погода! А летом-то как хорошо будет бить фашистов.

    Подруги над ним дружно засмеялись:

- Наш танкист хочет до морозов побить Гитлера!

- Он великий воин. Он сильный и дикий!

      Антон вначале улыбался, но услышав намёк на свою фамилию, картинно вознегодовал:

- Я конечно дикий! Я дико извиняюсь за начало нашего разговора. Прошу прощения.
 
     Андриевская укоризненно посмотрела на Глазырину и примирительно сказала:
- Люба, прошу тебя, снизойди до этого молодого лейтенанта. Удели ему немного времени.

     Иванова в раздумье потупила взгляд и пожала плечами:

- Ну, раз вы так настаиваете.

     Довольный Антон аккуратно взял Любу под ручку, и они пошли гулять. У молодого человека в груди заколотилось сердце, а в горле вдруг всё пересохло. Он закашлялся, не зная, что говорить. Девушка на затянувшуюся паузу сказала:

- Я вижу кругом счастливые лица добровольцев, их родных и друзей, а впереди проводы и слёзы.

- Да, пока все в радости, – поддержал разговор Дикий и свернул на желанную тему: - А вот я счастлив вдвойне, потому что иду рядом с замечательной и любимой девушкой!

     Глазырина на эти слова отдёрнула свою руку, но не ушла и откровенно сказала:

- Я считаю ваши признания преждевременными. Мы друг друга ещё очень плохо знаем и потом…

- А что потом? – спрашивал Антон, вглядываясь в тёмные, как омут Любины глаза: - Я вам хоть нравлюсь?

- Да! -  не сразу ответила девушка и тут же замотала головой: - Нам только что говорили командиры, что всё проверяется войной. Чувства и любовь тоже! Я не гоню вас от себя. Вы мне нравитесь, но скоро нас ждут первые бои. После них я смогу ответить. Пусть война проверит наши чувства…

                ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

                БОЕВОЕ ЗНАМЯ И УРАЛЬСКИЙ НАКАЗ

     К вечеру 9 мая 1943 года в Свердловске проспект Ленина заметно оживился у изящного здания театра оперы и балета. Со стороны улицы Восточной по главной улице шагали строем сотни добровольцев из танковой бригады. Они зашли и заполнили весь партер в театре, где жители области решили провести собрание в их честь.

    В театре царила атмосфера торжественности и трепета перед чем-то важным, что полностью соответствовало великолепному залу. Красивые ложи и бельэтаж постепенно заняли представители заводов и колхозов Свердловской области.

    На большой сцене были поставлены в ряд несколько столов, застеленные красной материей. За ними рассаживались командиры добровольческого корпуса, руководители Урал ВО, городские и областные советские партийные деятели. К выставленной трибуне, шёл, улыбаясь, первый секретарь обкома Андриянов. Ему дали в руки боевое красное знамя, и он обратился ко всем присутствующим:

- Дорогие товарищи уральцы, бойцы и командиры! Хочу вас поздравить от всей души с весенним Первомаем и созданием Уральского добровольческого танкового корпуса…

    Его прервали бурные аплодисменты и выкрики из зала:

- Слава трудовому Уралу!
- Смерть фашистским захватчикам!

   Андрианов развернул кумачовое полотнище с золотыми буквами: «30-й Отдельный Уральский Добровольческий танковый корпус имени Сталина». Он повернулся к столу, где рядом от него сидел командир корпуса Георгий Семёнович Родин. Генерал-майор танковых войск, поняв без слов, встал, одёрнул гимнастёрку и чётким строевым шагом подошёл к секретарю обкома. Андрианов возвысив голос, говорил Родину:

- Вручаю вам боевое знамя корпуса и уверен, что добровольцы не подведут родной Урал в боях и сражениях с лютым врагом, напавшим на нашу землю. Свердловчане приготовили вам наказ, который вы должны выполнить, чтобы быть на фронте достойными представителями Урала.

   На сцену вышли несколько пожилых мужчин и женщин, представлявших большие рабочие коллективы. Вперёд выступила седая работница с красочно оформленным рулоном ватмана и сказала, обращаясь к военным в партере:

- Родные вы наши! Сыновья, братья и мужья! Исстари у нас повелось, что, провожая на ратные дела родных, давать им свой народный наказ.

    Вторая женщиной в платочке, встала рядом с ней, перекрестила воинов и продолжила:

- Мы, провожая и благословляя вас на битву с лютым врагом нашей Родины, хотим напутствовать своим Наказом. Примите его как боевое знамя и с честью пронесите сквозь огонь суровых битв, как волю людей родного Урала.

    Третьим выступающим был пожилой рабочий:

- В решающий момент Великой Отечественной войны выходите вы на смертный бой за честь, свободу и счастье Родины. Ждём вас с победой! И тогда крепко и любовно обнимет вас Урал и прославит в веках героических сынов своих. Земля наша. Свободная и гордая, сложит о героях Великой Отечественной войны песни…

     Ещё долго давали свои наказы заслуженные работники Свердловской области своим землякам-добровольцам. Наконец, командир корпуса, в волнении преклонил колено перед знаменем, взял в одну руку древко, а другой поднял кромку кумача и поцеловал его. Родин со знаменем повернулся к залу и с кресел партера встали как один все добровольцы. Они, замерев, слушали клятву своего командира и повторяли её за ним:
\
- Клянёмся! Мы не дрогнем в боях за советскую Родину! Мы не опозорим вековую славу уральцев! Мы выполним ваш Наказ и вернёмся на родной Урал только с победой!

    С последним словом зал обрушился громом аплодисментов и оваций:

- Слава народу!
- Слава Сталину!
- Слава Уралу!


                ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

                С НОВОЙ ПОБЕДОЙ, С НОВЫМИ СИЛАМИ

     Короткой майской ночью советский воздушный борт с маршалом Жуковым и несколькими офицерами, летел с Кубани в Москву. Георгий Константинович в последний день командировки на Северный Кавказ, до того устал в поездках по воинским частям и местным штабам, что, вечером, взойдя в самолёт, сел в кресло и сразу уснул.

    Начался длительный перелёт, натужно гудели авиамоторы, но заместитель Верховного Главнокомандующего даже не шелохнулся в тяжёлом сне. На него с благоговением смотрели штабные офицеры и перешептывались под шум полёта:

- Как один день прошли наши три недели на Кубани, и нет больше немцев на Кавказе!

- Сталин знает, кого посылать в горячие точки фронта. Жуков – это маршал Победы!
- Уже немцы об этом знают. Мне один пленный признался: «В германских армиях говорят, что там, где появляется Жуков, надо ждать русского наступления».

    Маршал проснулся, когда летящий самолёт попал в воздушную яму и его затрясло. Георгий Константинович очнувшись от глубокого сна, спросил адьютантов:

- Где летим?

    Они бойко отвечали:

- Пролетаем Калмыкию.
- Скоро Сталинград!

    Жуков посмотрел в тёмное окно иллюминатора и усмехнулся:

- Значит, лётчики Дон облетают, чтобы невзначай на какого-то немца, не напороться. Подоспела пора гнать гитлеровцев с Донбасса, чтобы самолёты не боялись летать прямой короткой дорогой на Москву.

    Его горячо поддержали офицеры:

- Верно товарищ маршал! Надо спрямлять маршруты на Москву!
- Пора выбивать немцев с Украины…

    На следующий день Жукова, уже ждал Сталин в своём подземном кабинете у Кремля. Верховный Главнокомандующий чувствовал себя неуютно, если где-либо на фронте создавалась напряжённая ситуация, а в Ставке долгое время отсутствовал маршал Жуков. Да и слишком дорого обходилось стране любое сражение, в котором не участвовал военный гений Георгия Константиновича. Сталин и желал бы без него обойтись, да не получалось с осени 1941 года.

   Маршал увидел Верховного стоящего в кабинете, напротив большой карты советско-германского фронта, висящей на стене. Вождь попыхивал трубкой и как всегда был одет в китель защитного цвета, а на ногах поскрипывали яловые сапоги. Сталин, заметив Жукова, улыбнулся и протянул руку, отказывая в докладе. Он указал на Курский выступ фронта и сказал:

- Подходит горячая пора в наших чернозёмных степях. Вызревает главная битва этого года. Уже сейчас возможен сильный удар немцев в районе Курска.
 
-  Я сейчас с Кубани. – предупредил маршал и спросил: - Что говорит наша разведка?

- Мы провели тщательную агентурную и авиационную разведку. – спокойно говорил Верховный. – Все данные указывают на то, что противник направляет в районы Брянска, Полтавы, Орла и Харькова большие потоки различных грузов и войск. Если вы помните наши разговоры в апреле, то все предположения сбываются.

    Жуков внимательно слушал, рассматривал все значки, отмеченные на карте, а потом сказал:

- Я думаю, и немцы хорошо осведомлены о наших резервах севернее и южнее Курска. В степных местах особо не скроешь сосредоточение больших масс войск. Мы ведь придерживаемся оборонительной стратегии и готовимся встретить натиск крупных танковых соединений противника?

- Да, это так. – подтвердил Сталин и стал рассказывать: - Пока вы отсутствовали, Ставка, и Генштаб провели целый ряд мер по улучшению организационных структур Красной Армии. Зная, что впереди нас ждут танковые удары немцев, в состав фронтовых армий включены истребительно-противотанковые, артиллерийские и миномётные части. Ставкой созданы бригады, дивизии и корпуса артиллерийского резерва. Они будут находиться на главных направлениях наступления немцев и на местах нашего контрнаступления. Конечно, за такие великие резервы мы должны сказать отдельное спасибо нашему славному трудовому тылу. Теперь на фронтах находятся шесть с половиной миллионов хорошо оснащённых бойцов и командиров. У них есть свыше ста тысяч орудий и миномётов, более восьми тысяч самолётов и более девяти тысяч танков. Сейчас можно точно сказать, что наша советская экономика обогнала хвалёную экономику Европы по произведённым вооружениям…

    Сталин вдруг остановился около Жукова и спросил в упор:

- По вашему мнению, может Гитлер в мае перейти в наступление? Я до конца так и не решил, придерживаться ли нам оборонительной тактики или наступательной.

    Маршал размышлял с минуту, а потом твёрдо ответил:

- Германия потеряла свыше ста дивизий в сражении за Сталинград и на других участках советско-германского фронта при нашем наступлении. Теперь немцы очень тщательно готовятся к своему летнему наступлению. Гитлер с генералами прекрасно понимают и осознают, что у них остался лишь один шанс изменить ход войны в свою пользу. Они этим шансом будут дорожить и, выжидая, будут целиться, чтобы ударить наверняка. Немцы пойдут на нас только после всесторонней разведки и стянув в места наступления лучшие силы со всей Европы.

- Хорошо товарищ Жуков. – немного успокоился Сталин и приказал: - Вы съездите на Центральный, Воронежский и соседние с ними фронты. Потом поскорее составите мне отчёт. Враг не дремлет. Надо спешить…

                ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

                УРАЛ ПРОВОЖАЕТ СВОХ СЫНОВ

     В майские дни 1943 года в Свердловской, Челябинской и Молотовской областях торжественно провожали своих добровольческие части танкового корпуса на фронт. 9 мая 1943 года в Челябинске горожане готовились вручить своим добровольцам народный Наказ и красное знамя.

   В полдень улицы столицы Южного Урала заполнились празднично одетыми людьми. Они с радостью встречали проходящие колонны военной техники и пешие подразделения Челябинской танковой бригады, которые остановились на улице Кирова. У театра драмы выстроились в ряд тридцатьчетвёрки, а по улице Воровского артиллерия и броневые машины.

   У здания главпочтамта установили трибуну, у которой собрались лучшие люди Челябинска, Магнитогорска и Златоуста. Командир корпуса Георгий Семёнович Родин отдал приказ воинским частям начать парад. По главным улицам пошла грозная техника добровольцев и от этого, гордостью наполнялись сердца горожан. Репродукторы разносили голоса выступающих передовиков производства с трибуны. Они славили свою армию:

- Красная Армия всех сильней!
- Добровольцы не посрамят родной Урал!
- Война до победного конца!

    Стройные колонны танкистов и автоматчиков проходили по мостовой, чеканя шаг. Над ними высился через всю улицу, протянутый транспарант: «Привет добровольцам танкового корпуса!» До самого вечера город радовался и гулял, как никогда с начала войны с немецким фашизмом…

    Свердловск, провожал своих земляков на фронт с привокзальной площади. На её брусчатке ровными шеренгами стояли роты танкистов и автоматчиков. Все они были в окружении толп празднично одетых горожан. Мужчины и женщины, дети и старики заполонили все прилегающие к площади улицы. Жители и сами удивляли своему многолюдству:

- Здесь весь город!
- Яблоку некуда упасть!

     Действительно к вокзалу пришли заводские коллективы Уралмаша, ВИЗа, Турбомоторного завода, имени Калинина и многих других. На небольшую деревянную трибуну быстро взошёл первый секретарь обкома партии Андрианов. Вокруг приветственно загудела толпа, а он, улыбаясь, поднял руку и громко заговорил:

- Я горячо поздравляю жителей Свердловской области и всего Урала, с окончанием великого народного дела – созданием нашего Уральского танкового корпуса! Теперь я обращаюсь к воинам-добровольцам. Сыны Урала, запомните наше напутственное слово: упорно и настойчиво овладевайте искусством ведения боя, изучайте и берегите вверенную вам военную технику, овладевайте военным искусством, современной тактикой маневренного боя, умело организуйте взаимодействие различных родов войск, будьте всегда верны долгу воинской чести. Трудящиеся области твёрдо верят, что вы оправдаете наши надежды и на полях решающих сражений ещё раз увенчаете бессмертной славой наш могучий Урал, нашу любимую Родину-мать. Вперёд, боевые товарищи! Вперёд на врага, сыны Урала!

    Раскатистое «Ура!» раздалось в ответ из воинских рядов. В заключение Андрианов тепло сказал:

- Дорогие мои добровольцы! Теперь вы послушайте своих отцов и дедов, матерей и жён. Они дадут вам свои наказы, как ранее давали воинам землякам, которые уходили бить французов Наполеона и немцев кайзера Вильгельма.

     На трибуну по очереди поднимались, седовласые передовики с разных заводов и фабрик. Они проникновенно говорили слова наказа:

- Родные наши сыны и братья, отцы и мужья! На свои средства снарядили мы добровольческий танковый корпус. Своими руками любовно и заботливо ковали мы для вас оружие. Дни и ночи работали мы над ним. В этом оружии – наши заветные и горячие думы о светлом часе нашей Победы! В нём наша твёрдая, как Урал-камень, воля: сокрушить и истребить фашистского зверя. В горячие бои несите с собой эту волю!

- Помните наш наказ. В нём – наша родительская любовь и суровый приказ, супружеское напутствие и наша клятва. Не забывайте: вы и ваши машины – это частица нас самих, это наша кровь, наша старинная добрая уральская слава. Наш огненный гнев к врагу. Вас ждут подвиги и слава…

     Последний взял слово новый командир Свердловской танковой бригады Яков Троценко. Моложавый широкоплечий полковник заверил свердловчан:
- Я торжественно обещаю от лица бригады: мы, не щадя жизни выполним ваши наказы. Смерть немецким захватчикам! Да живёт и здравствует наша любимая Родина, её свобода и независимость!

     Среди провожающих родных и близких добровольцев больше слышались смех и радость, чем слёзы и грусть. Воины и горожане знали, что бригада и другие подразделения корпуса, пока остаются в области. Дата отправки к фронту была засекречена. После команды над уходящими строем добровольцами зазвучала, только что сочинённая песня:

          Броневые погружены кони,
          В путь-дорогу, боец молодой!
          На знакомом свердловском перроне
          Мы сегодня простимся с тобой…