Белая трава, зелёное молоко

 Люба и Лариса верят в ад и рай. Разумеется, хотели бы в итоге оказаться в раю. Но что такое ад им тоже интересно, поскольку они девушки не только красивые, но и любознательные. Вот они и стали спорить, что же такое ад, что там такого может быть ужасного? Много чего высказали - ан нет, не страшно им. Ну, может лишь чуть-чуть. А если ужаса чуть-чуть, то какой же это ад? Они решили, как обычно, спросить на эту тему меня, но я где то запропастился, а им встретился человек по имени Ледогор. Очень худой, с умными, зоркими глазами. На оловянного солдата похожий.
- Как ты думаешь, Ледогор, что такое ад?
- Что там такого страшного?
Оловянный солдат, не долго думая, ответил:
- Страх. Страх там оказаться. У первобытного.
Люба и Лариса пораскрывали рты. Оловянный солдат смотрит на них, не мигая. Выходит, всё так просто.
- Ну, мы всё таки не первобытные...
- Да и не особо боимся!
- Вот и хорошо, - кивнул оловянный солдат, улыбнулся, дальше помаршеровал.
А Люба и Лариса остались смущённые. Всё таки что то первобытное в них осталось, если уж начистоту говорить. Как и в каждом человеке. Боятся они ада, а пока боятся - он ужасен, он существует.
- Я так понимаю, - начала Лариса, - Наверное, после смерти грешник попадает в такой предбанник, прихожую. Там дверь с табличкой "Ад". Грешнику говорят, что нужно подождать, он сидит, ждёт и сходит с ума от ужаса.
- И сколько он так сидеть должен? - недоверчиво спросила Люба.
- Наверное, всю вечность. В ожидании. В страхе. В предвкушении...
- Нет, такого быть не может, чтобы всю вечность, - покачала головой Люба.
- Откуда ты знаешь?
- А ты откуда знаешь?
Замолкли Люба с Ларисой. Но тут увидели меня. И вовремя. А я шёл в сумрачном настроении, поскольку только что побывал непонятно где, непонятно зачем. Зато погода была солнечная, а ходил я туда-обратно пешком.
- Что такое страшное может быть в аду? - опередив подругу, спросила Люба.
Я , как и Ледогор, не стал долго задумываться. Выдал то, что знал, точнее чувствовал:
- Самое, самое это встреча с самим собой.
Люба и Лариса ртов не раскрыли, сдержались, но были обескуражены.
- Сам к себе пришёл, самого себя увидел, пообщался. Без всех. Один на один. И начался ад... А может и рай.
- Скорее, ад, - чуть подумав, произнесла Люба.
Лариса хотела было поспорить, но смолчала, лишь по девичьи печально вздохнула. У меня дела ещё были и я дальше пошёл.

Люба и Лариса ещё какое то время молчали, обескураженные, грустные. Потом Люба произнесла:
- Ад это когда всё не так. По глазам бьёт, по носу.
- По носу!? - чуть ли не всхлипнула Лариса.
- Запахом. Не тем, плохим.
Лариса поморщилась. И Люба поморщилась. И тут же обе улыбнулись.
- Это когда трава белая, снег зелёный...
- И молоко зелёное...
- Б-рр, фу!

Вот так Люба и Лариса более-менее разобрались в не самом простом вопросе.