Зимняя сказка. Двоеверие

       В 1623 г. увидела свет пьеса “Зимняя сказка” (“The Winter’s Tale”) “Вильяма нашего Шекспира”. (У известнейшего немецкоязычного поэта-романтика Хайнриха Хайне (Heinrich Heine, не путать с Генрихом Гейне, это совершенно разные вещи!) имеется и поэма с весьма близким названием “Германия. Зимняя сказка” (“Deutschland. Ein Wintermaerchen”), однако не будем перегружать текст).
 
       Некоторое время назад довелось внимательно ознакомиться с её текстом. Слушайте, там такое творится – волосы дыбом встают! Вкратце: пьеса, которую практически никто не читает, а в ней между тем – блестящее подтверждение основных тезисов Морозова-Фоменко (Н. А. Морозов “Христос. История человечества в естественно-научном освещении” (в 8-ми томах); А. Т. Фоменко, Г. В. Носовский “Новая Хронология”): не было никакой античности и, соответственно, “эпохи Возрождения”; это одно и то же; вслед за ними сразу же следует “эпоха становления и развития христианства”; и пока “оно”, христианство, утверждается и распространяется, овладевает, так сказать, “широкими народными массами”, их умами и душами, налицо шикарное, выпуклое, объёмное, цветущее, “переливающееся всеми гранями и оттенками”, “густопсовое”, “жирное”, “лоснящееся” ДВОЕВЕРИЕ.

       Да, всё так: едва ли не на каждой странице буквально криком кричит, вопиет, роскошно и в то же время ошеломляюще – рельефно, неопровержимо – представлено ДВОЕВЕРИЕ – в том смысле, что языческие, а именно античные, древнегреческие боги совершенно естественным и непротиворечивым образом уживаются в ощущениях, мыслях и речах персонажей наряду с уже вполне сложившейся (и, судя по всему, не вчера) “христианской парадигмой”. Причём предпочтение в пьесе отдано, несомненно, античным богам, они куда более влиятельны в том, что касается людских судеб и государственной политики; к ним обращаются, взывают заметно чаще, чем к христианским святым и образам. Эти упоминаются достаточно вскользь, мимоходом, особо на их помощь, заступничество, покровительство не рассчитывают. Видимо, античные боги (Аполлон, в первую очередь) воспринимаются куда более надёжным источником силы и власти.

       Всего лишь несколько цитат, а вообще их не на одну страницу наберётся. – “… я только что послал / В святые Дельфы, к храму Аполлона, / Гонцами Клеомена и Диона, / Людей весьма надёжных. Пусть оракул / Решит за нас. Его совет священный / Меня иль остановит, иль заставит / Всё кончить”.

         … Но это значит,
Что всемогущий Аполлон желает
Скорей открыть нам истину.

       Как хороши средь этой белизны (= храма в Дельфах)
Жрецов одежды, жёлтые с лазурным! (= жовто-блакитные цвета стяга “Нэзалэжной”!) 
А шествие во славу Аполлона
И жертвоприношенья торжество –
Поистине великолепный праздник!

        Пусть огласят оракула ответ,
И Аполлон моим судьёю будет.

       О силы неба! Мне за богохульство
Мстит Аполлон!

       Прости, прости, великий Аполлон!
Прости мне богохульство!

       “Христианский блок” (выборочно): – И если б так могли мы жить всегда,
Чтоб слабый дух не ведал буйства крови,
Мы богу бы ответили: “Безгрешны!
На нас лежит лишь первородный грех”.

       Я хорошо знаю этого человека. Когда-то он ходил с обезьянкой, потом служил рассыльным в суде, потом носил кукольный театр и показывал историю блудного сына, и, наконец, женился на вдове лудильщика…

       Один там (= на празднике стрижки овец) пуританин, и он поёт псалмы под волынку.

       Или, значит, Гермиона – основной женский персонаж. Вдруг ни с того ни с сего (до этого ничего “русского” в ней близко не было) заявляет: “Я дочь русского (!!) царя” (в оригинале “The Emperor (!!) of Russia”), и, мол, будь он здесь, то ни за что бы не позволил меня обижать, чем вы, нехорошие, злые, непосредственно сейчас занимаетесь. (Хотя имя отсылает куда больше к Германии; “народная этимология”). 
 
       Читатель / Реципиент озадачен, ошарашен, сбит с толку. Толкователь-комментатор – как уж на сковородке: “Ну что вы, право, заостряете внимание на каких-то совершенно второстепенных вещах. Вы намеренно или по недомыслию игнорируете жанр пьесы с её характерными условностями: это же сказка. Просто сказка. А в сказках и не такое бывает. Ну подумаешь, свалил Шекспир в одну кучу античных божков и христианских святых – ну и что? Или “чисто по приколу” вывел Гермиону дочерью “русского императора” – захотелось ему так. Имел право, ведь сказку писал, фантазию, а не суровую историческую хронику или там ещё что, понимаешь ли”. И всё в таком же духе.

       Может, и вправду сказку, кто ж знает. А может, “стратфордский бард” просто-напросто описывал “повседневную реальность” “шекспировской эпохи” (конец XVI – начало XVII вв.), когда двоеверие было живым и несомненным фактом действительности. А Россия (не Русь, не Московия!) – могущественной империей во главе не с великим князем, а, как и подобает, императором, самодержцем российским.