Старые развалины

          Цыган в деревне не любили. Издревле относились к ним с опаской и недоверием. Стоило только появиться в окрестностях табору, как в деревне начинался переполох. Бабы снимали с верёвок, вывешенные для проветривания и просушки наряды и прятали их по сундукам. Мужики усиливали охрану своих лошадей и только ребятишки радовались их приезду.
          Вот и в этот раз цыгане разбили табор на противоположном берегу реки неподалеку от деревни: на взгорочке поставили кибитки, распрягли лошадей и раскинули шатры. Лошади были все на загляденье, уж кто-кто, а цыгане знали в них толк. Мужчины и часть женщин отправились на заработки в городок неподалеку.
          Вечером, когда весь табор собрался возле костров, ночную тишину, словно стрела,пронзила песня старой цыганки Рады. Бархатный грудной голос перенёс всех собравшихся на несколько веков назад, повествуя о нелегкой кочевой жизни цыган того времени. Потом к нему присоединился ещё один голос молодой и сильный. Внучка Рады Донка подхватила песню и наполнила её новым звучанием и образами.
          На рассвете старый цыган расшевелил угли тлеющего костра и подбросил в него дров. Табор просыпался. Донка вышла из шатра:
          – Доброе утро, дедо Микола. Мы с Воронком на речку.
Донка вскочила на вороного жеребца и направила его в сторону реки.
          – Эгей, Янко, догоняй! – подзадорила она своего брата.
          Янко ринулся следом на пегой кобыле. Над рекой вился густой белый туман. Лошади на полном скаку врезались в речную воду, подняв вокруг себя целую кучу холодных брызг. Донка поёжилась и припала к своему жеребцу, обняв его за шею. Отфыркиваясь и раздувая ноздри, кони поплыли на противоположный берег.
          – Погоди Янко, вымокла я вся, озябла. – Донка соскочила с жеребца и принялась отжимать мокрую юбку.
          Янко принёс дров и разжёг на берегу костёр. В деревне, проснулся первый петух. Взлетел на забор и закричал что есть мочи: «Ку-ка-ре-ку!» Остальные словно ждали этого сигнала.  Заскрипела дверь крайнего к реке сарая, хозяйка пошла кормить скотину.
          – Янко, почему нас не любят? Что плохого мы им сделали? – Донка вопросительно посмотрела на брата.
          – Как почему? Неужели ты не помнишь, что нам Рада в детстве рассказывала? Давным – давно это было… – начал свой рассказ Янко.
          «В ту пору стоял в здешних местах чуть поодаль от деревни, вон на том холме, большой неприступный замок. Ты и сейчас можешь увидеть там его развалины. Со временем они покрылись мхами и лишайниками и ничем не выделяются на фоне окружающего пейзажа.
          Жил в этом замке кастелян со своей женой и сыном. Густав был единственным наследником, и отец пророчил сыну большое будущее. Парень был хорошо образован, обучение давалось ему легко, без особых усилий. Книги он любил, а в замке была собрана большая библиотека. Но больше всего его привлекали бескрайние просторы, раскинувшиеся вокруг замка, галоп жеребца, бьющий в лицо ветер и ощущение полной свободы.
          – Пора бы ему остепениться: – сказал как-то утром кастелян своей жене, – семьей обзавестись. Я уже и невесту ему приглядел, девушку богатую и не глупую. По осени и свадьбу справим.
          – Рано ему ещё, повремени годок: – возразила жена, но муж даже не стал её слушать.
          В начале лета появились цыгане. Табор расположился неподалёку от замка, рядом с рекой. Мужчины и женщины нанялись на работу к кастеляну. Молодая Станка приглянулась хозяйке замка, за свою сноровку, и та взяла её в услужение. Девушка быстро справлялась с порученной работой и свободное время проводила на конюшне. Молодые необъезженные жеребцы за свой необузданный характер были по душе Станке. Там-то и встретилась она в первый раз с сыном хозяина. Девушка торопилась к своему любимцу и столкнулась с сыном хозяина на темной узкой лестнице.
          Густав подхватил, потерявшую равновесие, девушку и замер. Прямо на него смотрели темные глаза. Независимый, гордый взгляд полоснул по сердцу молодого человека. Он запоздало извинился перед девушкой и, смутившись, заспешил по своим делам. Этой случайной встречи хватило, чтобы в сердцах молодых людей зародилась любовь. Такое прекрасное и доселе не знакомое им чувство не давало покоя и наполняло души ожиданием новых встреч. Густав и Станка всё свободное время проводили вместе за стенами замка. Скоро слухи об их чувствах дошли до родителей молодых людей. Не скажу, что они были рады этому. Кастелян ускорил приготовление к свадьбе, приказал челяди не оставлять сына без присмотра и строго настрого запретил покидать замок.
          На рассвете табор снялся с места и тронулся в путь. Последняя кибитка растаяла в утреннем тумане и исчезла навсегда. Кастелян был очень этому рад, теперь-то его планам ничто не угрожало. Никто и не заметил, что вместе с табором пропал и Густав. Тщетно искали юношу в замке и его окрестностях, он словно в воду канул. Кастелян с женой в скорости умерли, а замок ещё долго стоял пустым и вызывал своим внешним видом ужас у местных жителей. Со временем от него остались одни развалины, да эта история. Куда ушёл табор никто не знает, цыгане вольны, как ветер. Никто не в силах обуздать их свободолюбивый горячий нрав, никто не в силах подчинить их волю. Вот за это их никто и не любит.»
          Воронок фыркнул над ухом Донки, обращая на себя её внимание. Девушка вскочила на спину жеребца и помчалась в сторону старых развалин.
          – Янко, догоняй!