Е73 Пушкин Онегин Жизнь Русь

Пушкин  Евгений Онегин

 В 4-ой песне автор изобразил свою жизнь ... Из явки с повинной к князю Вяземскому в 1826 *где он признался также, что будь ему удача, он бы из проклятой Руси сбег и   в Париж и никогда бы в оную не вернулся. Никогда

Жуковский умер  за границей оной ... Следом в марках Баден-Бадена - Вяземский ...
Это Завет творца особой неповторимой напевности русского стиха его братья по несчастью жития в русскости исполнили ... Сполна.

*** 

В апокалипсическом майском 1826-го письме князю Вяземскому из Михайловского в Ревель Пушкин написал горькое откровение из 4-х фраз:

«...Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног
                — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.
Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России?
если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь.
***
                В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь;

когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой:
где ж мой поэт? в нем дарование приметно —
услышишь, милая, в ответ:
                он удрал в Париж
                и никогда в проклятую Русь не воротится
                — ай да умница.»

Что же такого удивительного содержится в этой 4-ой главе романа-сатиры в стихах, что поэт называет ее текст «изображением своей жизни»? 

А ведь эта глава только подводит нас к геометрическому и семантическому центру всего творения - к его Пятой главе — будто Пятой симфонии Бетховена с его поступью судьбы:  композитор говорил о главном мотиве первой части симфонии: «Так судьба стучится в дверь».

Пошли по Главе четвертой чтением с погружением а ля М.О. Гершензон:

(0)
 
Предыдущая Третья песнь романа заканчивается еле скрываемой зевотой в обертке из скуки от лени:
XLI
Но наконец она вздохнула
И встала со скамьи своей;
Пошла, но только повернула
В аллею, прямо перед ней,
Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени,
И, как огнем обожжена,
Остановилася она.
Но следствия нежданной встречи
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь

Таня и мы следом так ждали этого свидания с объяснением после Письма Татьяны, заимствованного автором и доверившейся ему Тане-аутисте из элегии (пародия у АСП!)  франц. поэтессы Марселины Деборд-Вальмор, так ждали этого свидания и решения Жени …  а автор оставил нас не удел, не справившись с ленью … На самом деле поэт взял тайм-аут = он не решался сделать с Таней что-то архиважное… не решался сделать ее Анной Карениной и затем бросить под колеса  поезда имперской РЖД, которая будет строиться через долгие 15 лет ...

(1)

Эпиграф Глава четвертая = La morale est dans la nature des choses.

 Necker   Нравственность (мораль) — в природе вещей.

Неккер (фр.). Неккер Ж.  — политический деятель и финансист, отец А. Л. Ж. де Сталь. Эпиграф взят из книги де Сталь «Размышления о французской революции».

I. II. III. IV. V. VI = шесть строф — коту под хвост! Вот про-хвост! Это дань Пушкина той самой лени и … это намек струхнувшего гения - тут оглобли автор резко разворотил и поскакал со своей любимой Таней в иную сторону =  Так судьба, что перед этим стукнула громом небесным с Олимпа в дверь его хижины, испугала поэта… и его Таня не стала уронившей в реку мячик…  Тихо ж, Танечка, не плач, не терять тебе твой мяч = Таня не стала первой свободной женщиной русской романистики — это удел ждал великую Анну Каренину с мужественным графом левитом Левой Толстым и его болезнью жизни.
Смысл эпиграфа не лишний раз нам, недорослям, неучам и недоумкам с дипломами платных ун-тов, откровенно говорит: речь в этой главе пойдет о морали, о той ее части, что в Порядке вещей, который поэт-человек Пушкин так обожал. Это глава перед эпицентром всего романа  вводит нас в храм Морали и ее бога Мора; в ней нас джет Пушкин—моралист наподобие  дворянина Мишеля Монтеня

(2)

VII . Седьмая строфа — первая (!) за намеренно и идейно пропущенными (!)

//ибо в них была иная Таня и иной - решительный - Евгений Лайвлас Фобласович О!нон-Негин!// поражает обманчивым знаменитейшим афоризмом или формулой любви ученика Школы науки страсти :
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.
Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя
И наслаждаясь не любя.
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян:
Ловласов обветшала слава
Со славой красных каблуков
И величавых париков.
Смысл это нраво-учения ( ибо вся глава нравоучительная согласно преамбуле автора — эпиграфу о Порядке Вещей) прост:  Ловласов обветшала слава — время их ушло с дедами … Клубнички не будет = ждите сухой морали!

(3)

VIII. Строфа восьмая

Уничтожать предрассужденья,
Которых не было и нет
У девочки в тринадцать лет!
Откуда эти 13 лет !? Так закрутившие до боли одну единственную извилину у читателей — потомков «настоящего полковника» с мозгами, выплеснувшимися на каракулевую его папаху,
автор породил миф о 13-летнем возрасте Татьяны в момент признания в любви … А это всего лишь оценка уровня развития и IQ барышни, помешавшейся на романах Самюэля Ричардсона, опытным в делах амуральных Ев Гением.  И одновременно  отсылка читателя захлебывающимся желчью автором к истории гадливо недогадливой няни, вы
данной замуж в 13-летней …

(4)

IX -Х — Две строфы — краткое описание 8 лет жизни Жени в столице волокитой, который
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей …
Привычкой жизни избалован,
и на финише:
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет.
X
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.

(5)

XI  - 11-я строфа  - решение потухшего для любовных утех Ев Гения

после получения послания Татьяны, переданного чрез внука крепостной недогадливой няни:
Быть может, чувствий пыл старинный
Им на минуту овладел;
Но обмануть он не хотел
Доверчивость души невинной.

(6)

XII — описание встречи в саду с парой минут тупого молчания и … начала монолога Ев Гения:
Примите исповедь мою:
Себя на суд вам отдаю.
который растянулся у увлекшегося собою автора  на  долгие три строфы:

(7)

XIII-XVII — исповедь Ев Гения, перешедшая в откровенную проповедь попа-ханжи-моралиста, ибо сам АСП завершил монолог словами:
Так проповедовал Евгений
Начав исповедаться, Онегин превратился в попа проповедника, наставника и моралиста … Так Онегин превратился в Пушкина из-за чрезмерного стремления автора побывать русским  Руссо или Монтенем

(8)

XVIII-XXII —  целых ПЯТЬ строф тотального морализаторства автора, достигающего предельной степени накала:
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство,
завершившись откровенным пунктом  моралитэ в части дружбы и друзей,  достойным Кодекса Жития:
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.
с последовавшим презрительным осуждением клеветы:
Что нет презренной клеветы,
На чердаке вралем рожденной
И светской чернью ободренной,
с сатирическим описанием традиций родни и проблемы верности супругов с финальным предупреждением о принципиальном генезисе неверности жен:
Так ваша верная подруга
Бывает вмиг увлечена:
Любовью шутит сатана.
 и с финальным аккордом  Кодекса Жития в «энциклопедии русской жизни» а ля Пушкин:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
***
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.

(9)

XXIII -  XXIV  - авторское описание «Что было следствием свиданья» и проповеди Онегина для бедной Тани :
Увы, Татьяна увядает; Бледнеет, гаснет и молчит!
Пропало всё, что звук пустой, И меркнет милой Тани младость:
Какая гадость … Автор спохватился — он переборщил и борщ пересолил — и вынужден оправдываться:
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!

(10)

XXV- XXXV — целых бесконечных 11 строф Пушкин посвящает пошлости — пародийному описанию генезиса и эволюции любви поэта элегика Ленского к красотам глупой как луна Ольге молодой, их игре в шахматы etc/// Но основным содержанием этих 11 строф явилось язвительное пародирование одописцев и элегиков автором новаторского по поэтике, жанру и стилю творения: Пушкин буквально похоронил оду и элегию и отплясал на могилах их адептов

(11)

XXXVI. XXXVII -  XXXVIII. XXXIX - с совмещенной 36-37-строфы Пушкин вернулся к сатирическому описанию жития и нрава хандрящего бездельника Онегина, которое продолжалось до конца  тоже совмещенной 39-39 строфы полное неги и скуки

(12)

XL-XLIII — четыре гениальные строфы лирического проникновенного описания сельской природы
Руси в глуши невольного уединения  … не без ложки, впрочем дегтя:
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.
В глуши что делать в эту пору?
Гулять?
Не хочешь? — поверяй расход,
Сердись иль пей, и вечер длинный
Кой-как пройдет, а завтра то ж,
И славно зиму проведешь.

(13)

XLIV — XLIX — описание скучной жизни ленивого Ев Гения  -  возможно как раз такой, о какой он намекал Вяземскому - «вино, кино и домино» = скука и лень

(14)

L-LI – строфы  50-51 – они ни о чем… о Гимене (Гименее), тайны брачногй постели и Лафонтене … Пушкин явно выдохся и  подтрунивал в неге над Вовой Ленским:
Он был любим… по крайней мере
Так думал он, и был счастлив.
Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,

                FIN

Вернемся, фра, к пушкинскому уведомлению из майского письма князю Вяземскому:
В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь

Мы наивно ждали летописания и повествования о бурных или хоть каких-то событиях жития автора, какого-то насыщенного событиями сюжета,  но ... Во всей этой главе мы нашли описание лишь двух связанных событий —
 (1) = краткого размышлений Ев Гения над апокалипсическим посланием Татьяны с предложением свободной от условностей любви и
 (2) их неизбежного объяснения на свидании у скамьи в саду Лариных …  разбора полетов Тани, перенасытившей свои мозги 13-летней (по IQ)девицы текстами из эпистолярных любовных романов с краткой исповедью и длинной проповедью опытного в науке страсти Ев Гения. Ясно , что это не имеет отношения к тому, что автор назвал  изо-бражением своей жизни …

Этим изо-бражением явились на самом деле не события, а проповеди автора, составившие его Кодекс жития. Суть этих проповедей  -  в отрицании Пушкиным общих моральных ценностей = он последовательно отверг:
- дружбу и друзей = Но от друзей спаси нас, Боже!
- любовь мужчины и женщины = Любовью шутит сатана!
- верность женщины = Любовью шутит сатана.
- человеческую любовь вообще = Призрак суетных искателей

Пушкин уверен: всем этим качествам нельзя верить и из рода людского нельзя верить никому — не изменит лишь тебе ты сам.  Взамен  этого призрака любви, дружбы и верности  кому-то Пушкин предложил простое средство:

                Любите самого себя!

Прим. Лафонтен тут не баснописец, оплодотворивший Дмитриева и Крылова =  то иной Ла Фонтэн - Август, автор множества семейственных романов.